Без ограничений
В то утро, когда проблема космического скафандра свалилась на голову агентства, Гвен Эверест завтракала в ресторане, автоматизированном заведении с изолированными местами, излюбленном месте одиноких девушек. Из отверстия на ее стол выскочил заказ, и на поверхности стола немедленно включилось проект-меню, рекламирующее новейший истолковывающий телелог к Интердреме.
— Ваш собственный переводчик личных снов! Тайный компаньон для любого невроза!
Гвен уставилась на дюймовой высоты слова, проносящиеся в танце над ее яичницей. Она сама же придумала этот текст. Под рекламным объявлением ее еда стала выглядеть ужасно неаппетитно. Гвен отодвинула тарелку.
На движущемся тротуаре в Манхэттен рядом с ее ухом летел юсикер, чувства его робофлаера были запрограммированы на ее восприимчивость. Он рекламировал годовой запас Герамила — «напитка для завтрака, помогающего жить дольше!»
В это утро Гвен придумала новый рекламный трюк: полис страхования жизни с премиальными выплатами в первый год — «абсолютно БЕСПЛАТНО, если вы примете предложение сейчас!»
С внезапной злостью она выключила робофлаер, прошептав кодовую фразу, которую выманила у одного инженера, обслуживающего эти штуки. Робофлаер рванулся вверх и, беспорядочно кувыркаясь, врезался в стену здания.
Маленькая прореха в ее контроле. Начало.
Вдоль частного коридора в исполнительные офисы Синглмастера, Хакстинга и Батлемонта Гвен поджидали экспонаты недавней кампании за Религию Месячного Клуба. Она пробиралась сквозь целую гамму адюкелов, макетов, лозунгов, скиннеров. Механизмы непрерывно вопили:
— Подпишитесь теперь и получите эти святыни «абсолютно БЕСПЛАТНО! Полный текст Черной Мессы плюс Сокращенный Мистицизм!»
Ей пришлось пройти сквозь адюкел, объявляющий: «Не будь спасен лишь наполовину! Верь во Все! Ты уверен, что африканское колдовство Банту не есть Истинный Путь?»
На повороте коридора стояло эротическое пугало со стимулирующими плоть приспособлениями. Оно вещало вкрадчивым голосом:
— Обрети мир через Тантризм!
От этих призывов по коже Гвен пробежали мурашки.
Она влетела в свой кабинет и рухнула в кресло. С нарастающим ужасом Гвен сообразила, что она сама либо написала, либо отвечала за написание каждого слова или выдала каждую рекламную идею вдоль того коридора.
Интерфон на ее столе издал трель «Доброе утро!» Она щелкнула выключателем затемнения, чтобы не дать прибору воспроизвести изображение.
Последнее, чего Гвен сейчас хотелось, это видеть одного из своих сотрудников.
— Кто это? — рявкнула она.
— Гвен? — Ошибиться в этом голосе было нельзя: Андрэ Батлемонт, нижнее имя на тотеме агентства.
— Что тебе надо? — спросила она.
— Наша Гвенни нынче утром отвратительно себя чувствует, не так ли?
— О Фрейд! — Гвен хлопнула по кнопке разъединения, наклонилась, опершись локтями на стол и спрятала лицо в ладонях. «Посмотри на это трезво, — подумала она. — Мне сорок восемь, я не замужем и являюсь движущей силой в индустрии, которая удушает вселенную. Я профессиональный душитель».
— Доброе утро, — чирикнул интерфон.
Гвен его проигнорировала.
— Душитель, — буркнула она.
Гвен узнала здесь основную проблему. Она была ей известна с детства. Ее вселенная была постоянным переигрыванием «Нового платья короля». Она видела наготу.
— Доброе утро, — чирикал интерфон.
Гвен отвела руку от лица и щелкнула переключателем.
— Ну что еще?
— Это ты меня отключила, Гвен?
— Что, если это так?
— Гвен, пожалуйста! У нас проблема.
— У нас всегда проблемы.
Голос Батлемонта понизился на одну октаву.
— Гвен. Это Большая проблема?
«Он каким-то сверхъестественным способом говорит прописными буквами», подумала она и сказала:
— Убирайся.
— Ты оставила выключенной свою Интердрему! — обвиняюще произнес Батлемонт. — Ты не должна так делать. К тебе может подкрасться невроз!
— Ты мне ради этого звонишь? — спросила Гвен.
— Разумеется, нет.
— Тогда убирайся.
Тут Батлемонт сделал такое, что, как было известно каждому, от Синглмастера до самых низов, опасно было пытаться проделывать с Гвен Эверест. Он нажал «подавление», чтобы отправить свое изображение танцевать над ее интерфоном.
После мгновенной вспышки гнева Гвен правильно истолковала этот поступок как проявление отчаяния. Она обнаружила, что заинтригована. Гвен пристально посмотрела на круглое лицо, блеклые глаза (определенно, они слишком малы, эти глаза), курносый нос и широкий разрез рта над почти отсутствующим подбородком. Плюс линия волос в полном отступлении.
— Андрэ, ты сволочь, — сказала Гвен.
Он проигнорировал оскорбление. По-прежнему настойчивым тоном Андрэ вещал:
— Я созвал полное собрание штата агентства. Ты должна присутствовать.
— Зачем?
— Тут двое военных, Гвен. — Он проглотил комок. — Положение отчаянное. Или мы решим их проблему, или они нас погубят. Они призовут на службу каждого мужчину из агентства!
— Даже тебя?
— Да!
Она шевельнула правой рукой в сторону экстренного разъединения интерфона.
— До свидания, Андрэ.
— Гвен! Боже мой! Ты не можешь бросить меня в такое время!
— Почему бы и нет?
Он проговорил, задыхаясь от поспешности:
— Мы повысим тебе оплату. Премия. Кабинет побольше. Дадим много новых помощников.
— Ты не можешь сейчас позволить себе меня, — отрезала она.
— Я умоляю тебя, Гвен! Неужели нужно меня так унижать?
Она закрыла глаза, подумав: «Насекомые! Проклятые мелкие насекомые со своими мелкими эмоциями! Почему я не могу послать их во всеобщий ад?» Гвен открыла глаза и сказала:
— И что за паника у военных?
Батлемонт промокнул свой лоб пастельно-голубым носовым платком.
— Это Космическая Служба. Женское отделение. ВОМС. Вербовка упала почти до нуля.
Гвен неожиданно заинтересовалась.
— Что случилось?
— Что-то с космическим скафандром. Я не знаю. Я так расстроен.
— Почему это они наезжают на нас подобным образом? Я имею в виду ультиматум.
— По слухам, это они проверяют новую теорию, что творческие люди лучше работают в условиях чрезвычайного стресса.
— Снова Психологическая Служба. Эти ослы!
— Но что мы можем поделать?
— Свистать всех наверх! — предложила Гвен. — Ты идешь на совещание?
— А ты там будешь?
— Через несколько минут.
— Не задерживайся слишком долго, Гвен. — Он снова промокнул лоб голубым платком. — Гвен, я так напуган.
— И для этого есть причины. — Она покосилась на него. — Могу себе представить: на тебе ничего, кроме свинцовой набедренной повязки, и ты забрасываешь топливо в радиоактивную печь. Фрейд, что за картинка!
— Это не шутка, Гвен!
— Знаю.
— Ты собираешься помочь?
— На свой собственный специфический манер, Андрэ. — Она произвела экстренное разъединение.
Андрэ Батлемонт отвернулся от интерфона и пересек свой кабинет, направившись к подлинному мусульманскому молитвенному коврику. Он уселся на него лицом к окну во всю стену, смотревшему на восток через центр Манхэттена. Это был тысяча четыреста семьдесят девятый этаж здания Звезд Космоса, и как только поднимались облака, оттуда открывался замечательный вид. Но в это утро город оставался скрытым под низким потолком облаков.
Впрочем, здесь наверху было солнечно — если не считать настроения Батлемонта. По его нервной системе с воем раскатывал страх.
На молитвенном коврике он занимался тем, что отрабатывал дыхание йогов для успокоения своих нервов. Военные могут подождать. Им придется подождать. Сидеть лицом по направлению к Мекке Андрэ начал два месяца назад. Занятиям йогой был месяц от роду. Всегда был какой-то пережиток.
Батлемонт приобщился к Религии Месячного Клуба почти год назад. Он соблазнился кампанией глубокой мотивации, проведенной его же собственным агентством плюс знак одобрение Совета Братства.
В этом месяце это был Реинспирированный Нео-Культ Святого Фрейда.
На облачный пейзаж под ним наложился пробный адюкел. Он начал разыгрывать самый последний созданный Гвен Эверест питч ИБМавзолея. Гигантские радужные буквы танцевали на фоне кудрявой облачной завесы.
— Сделайте ваш совет бессмертным! Позвольте нам сохранить ваш голос и мысли в схемах вечной электронной памяти! Когда вы уйдете, ваши близкие смогут слушать ваш голос. Вы ответите на их вопросы точно так же, как ответили бы при жизни!
Батлемонт покачал головой. Агентство, напуганное своей зависимостью от живой Гвен Эверест, тайно записало ее однажды на совещании персонала. Совершенно незаконно. Профсоюзы, если бы узнали об этом, смешали бы все руководство с грязью. Но ИБМавзолей провалился с первым же вопросом, положенным на призрак-голос Гвен.
— У некоторых людей слишком сложная мысленная структура. Практически невозможно сделать точную психозапись, — объяснил инженер.
Батлемонт не обманывал себя. Исключительная гениальность троих владельцев агентства заключалась в распознании гениальности Гвен Эверест. Она и была агентством.
Иметь такого служащего было равносильно езде верхом на тигре. Синглмастер, Хакстинг и Батлемонт сидели верхом на этом тигре уже двадцать два года. Батлемонт закрыл глаза и представил себе Гвен: высокая женщина, худая, но с определенной грацией. На длинном лице царили голубые глаза, обрамленные волнами темно-рыжих волос. Ее остроумие могло бы располосовать вас на ленточки. Она обладала бесценной способностью — гениально вытягивать рекламный смысл из полнейшей неразберихи.
Батлемонт вздохнул.
Он был влюблен в Гвен Эверест. Все эти двадцать два года. По этой причине Андрэ так и не женился. Его Интердрема объясняла, что все это из-за его желания быть подавляемым сильной женщиной.
Но это лишь объясняло. Это не помогало.
На мгновение Андрэ с тоской подумал о Синглмастере и Хакстинге, которые проводили свой ежегодный трехмесячный отпуск в гериатрическом центре на Оаху. Батлемонт задумался, осмелится ли он попросить Гвен провести свой отпуск вместе с ним. Лишь один раз.
Нет.
Он сообразил, какую жалкую фигуру представляет на молитвенном коврике. Толстый маленький человек в довольно непривлекательном костюме.
Портные делали для него то, что называлось «улучшением ваших хороших сторон».
Гвен его, конечно, отвергнет.
Этого Андрэ страшился более всего. До тех пор, пока остается возможность…
Воспоминание об ожидающих. Вторгшаяся депутация Космической Службы. Батлемонт задрожал, нарушив схему дыхания йогов. Упражнение возымело свой обычный эффект — головокружение. Он встал.
— От судьбы не убежишь, — пробормотал Андрэ.
Это был пережиток от Кармического месяца.
По утверждению Гвен, конференц-зал в агентстве был скопирован с императорской комнаты флорентийского борделя. Это было гигантское помещение. Углы все были в шелковистых завитушках тяжелой позолоты. Эффект был перенесен на глубокую резьбу на стенных панелях. На потолке сочетались купидоны Челлини с пейзажами Дали.
Антикварная вещь.
В это окружение в стиле барокко был водворен изготовленный из цельного куска древесины стол — шесть футов в ширину и сорок два фута в длину. Это был увеличенный кусочек Уоллстритании Двадцатого Века, окруженный забором из тяжелых деревянных стульев. Каждое место украшали пресс-папье в виде мешка бобов и пепельница в виде золотого колеса.
Воздух в комнате пропитался синевой от дыма мудсигар. Сидевший вокруг стола персонал боролся с угнетающим впечатлением от двух генералов Космической Службы, мужчины и женщины, сидевших с флангов пустующего стула Батлемонта. В воздухе повисло удивительное отсутствие всяческих переговоров и шелеста бумаг.
Весь персонал уже ознакомился с ультиматумом посредством конторских слухов.
Батлемонт проскользнул в свою боковую дверь, прошел к своему стулу в конце стола и упал на него прежде, чем отказали ноги. Он пристально посмотрел сначала на одного военного, потом на другого.
Никакой реакции.
Справа от него сидела бригадный генерал Соннет Финнистер из ВОМС. Батлемонт был устрашен, увидев в первый раз ее походку. Походочка сержанта-строевика. Никаких глупостей. На ней была разработанная ею самой форма: прямая юбка в складку, скрывающая костлявые бедра, свободная блуза, чтобы закамуфлировать отсутствие верхних выпуклостей, и длинная пелерина, вносящая окончательную неразбериху в общий результат. На макушке ее головы пристроилась фуражка с утиным козырьком и плоским передом, сконструированная с единственной целью — спрятать лоб Соннет Финнистер, слишком высокий и слишком широкий.
Она изредка поправляла головной убор.
Поспешное частное расследование Батлемонта выявило, что эта специфическая шляпка на прочих членах ВОМС выглядела просто отвратительно. Что касается женщин, то они прозвали ее Соннет Боннет [Чепчик Соннет (англ.)]. Была еще одна дополнительная информация, что подчиненные называли саму генеральшу Синистер Финнистер [Зловещая Финнистер (англ.)] частично по причине развевающейся накидки.
Слева от Батлемонта сидел генерал Натан Оулинг из Космических Инженеров, более известный как Хоулинг Оулинг [Вопящий Оулинг (англ.)], по причине характерных особенностей, проявляющихся в гневе. Он выглядел отлитым в нынешней форме офицерской касты — худой белокурый атлет. Голубые глаза напомнили Батлемонту глаза Гвен, разве что у мужчины они выглядели еще холоднее.
Если только это было возможно.
За Оулингом сидел Лео Прим, художественный директор агентства. Это был тонкий молодой человек, до того тонкий, что балансировал на грани истощения. Его длинные волосы, которые он носил довольно длинными, были от природы волнистыми. У него был узкий римский нос, выразительные карие глаза, глубокая ямка на подбородке и благородный рот с большими губами. Губы сжимали мудсигару.
Если бы Батлемонт мог выбирать себе внешность, то хотел бы быть похожим на Лео Прима. Романтичным. Батлемонт перехватил взгляд Прима и отважился дружески ему улыбнуться.
Никакой реакции.
Генерал Соннет Финнистер постучала тонким пальцем по столешнице. Для Батлемонта это прозвучало, словно отдаленный барабан марширующей смерти.
— Не лучше ли нам начать? — требовательно спросила Финнистер.
— Мы уже все здесь — наконец? — вопросил Оулинг.
Батлемонт попытался проглотить комок в горле.
— Ну… э… нет… э…
Оулинг раскрыл лежащий у него на коленях портфель, взглянул на рапорт разведки и обвел взглядом стол.
— Не хватает мисс Эверест, — объявил он.
— Разве мы не можем начать без нее? — поинтересовалась Финнистер.
— Мы подождем, — сказал Оулинг. Он наслаждался. «Проклятые паразиты нуждаются время от времени в хлысте! — думал он. — Мы им укажем их место».
Финнистер свирепо посмотрела на Оулинга: этот ястребиный взгляд заставлял дрожать полковников мужчин. Взгляд этот скатился с Оулинга безо всякого эффекта.
«Что за идиотская идея пришла в голову командованию — дать мне в напарники такой привыкший верховодить мужской тип, как Оулинг!» — подумала она.
— Защищено ли это место от любителей совать свой нос не в свое дело? спросил Оулинг.
Батлемонт обвел своим собственным низковольтной свирепости взглядом сидящий вокруг стола в дымной пелене от мудсигар персонал. Никто не посмел поднять глаз.
— Да здесь любой только этим и занимается! — отрезал он.
— Что? — начал подниматься Оулинг.
— Любители совать нос в чужие дела! — рявкнул Батлемонт. — Весь мой штат!
— Ааа. — Оулинг опустился обратно на свой стул. — Я имел в виду другую разновидность любопытства.
— А, это. — Батлемонт пожал плечами, подавив настоятельное желание бросить взгляд наверх, на замаскированные в конференц-зале линзы рекордеров. — Мы не можем позволить, чтобы наши идеи перехватывались другими агентствами, вы же знаете. Здесь абсолютно безопасно.
Гвен Эверест выбрала именно этот момент для своего появления. Когда она проходила через дверь в конце зала, все глаза обратились к ней и следили, как она шагает вдоль стены.
Батлемонт восхищался ее грацией. Такая женственная дама, несмотря на свою неприступность. Такое отличие от женщины-генерала.
Гвен отыскала у боковой стены свободный стул и втиснула его между Батлемонтом и Финнистер.
Начальник ВОМС свирепо посмотрела на пришелицу.
— Кто вы?
Батлемонт наклонился вперед.
— Это мисс Эверест, наш… э… — Он заколебался в замешательстве. У Гвен никогда не было в агентстве официального титула. Этого никогда не требовалось. Здесь каждый и так знал, что она босс. — Эээ… мисс Эверест наш… э… директор по координации, — закончил Батлемонт.
— Ну надо же! Какой замечательный титул! — воскликнула Гвен. — Он должен быть отпечатан на моей визитной карточке. — Она похлопала Батлемонта по руке и своим лучшим голосом тайного-агента-идущего-на-дело произнесла: — Оставим это, шеф. Кто эти люди? Что происходит?
Генерал Оулинг кивнул Гвен.
— Я Оулинг, генерал, Космические Инженеры. — Он указал на эмблему ракетного выхлопа на своем плече. — Мой компаньон, генерал Финнистер, ВОМС.
Гвен сразу узнала лицо знаменитой Финнистер. Она ослепительно ей улыбнулась.
— Генерал Вомс!
— Финнистер! — отрезала генеральша.
— Да, разумеется, — согласилась Гвен. — Генерал Финнистер Вомс. Знаете, я, должно быть, не слишком информирована.
Финнистер медленно и размеренно проговорила:
— Я… генерал… Соннет… Финнистер… из… из… Женщин… Космоса!
— Ой, как это глупо с моей стороны, — потупилась Гвен. — Разумеется, это вы и есть. — Она похлопала генерала по руке и улыбнулась Батлемонту.
Батлемонт, прекрасно понимавший фальшивость такого настроения у Гвен Эверест, пытался съежиться на своем стуле, чтобы исчезнуть с глаз.
В этот момент Гвен со страхом сообразила, что достигла психологической точки «безвозвратности». Где-то она допустила просчет. Гвен оглядела стол. Знакомые лица бросались ей в глаза с нереальной ясностью. Пристально глядящие глаза. Лучшей частью совещания было наблюдать Гвен в действии. «Я больше этого не выдержу, — подумала Гвен. — Я должна высказаться».
Она сосредоточилась на военных. Люди в комнате занимали лишь малую часть ее внимания. Но только не эти двое. Оулинг и Финнистер. Космические генералы. Символы.
«Пусть осколки летят во все стороны! Стреляй, когда будешь готов, Гридли. Стреляй, если надо, в эту старую седую голову… Подожди, пока не увидишь белки их глаз».
Гвен сосредоточенно кивнула.
Один неверный шаг, и агентству конец.
«А кого это волнует?»
Все это промелькнуло за какую-то долю секунды, но решение было принято.
СОПРОТИВЛЕНИЕ!
Гвен обратила свое внимание к Оулингу.
— Не будете ли вы так любезны закончить это блуждание вокруг да около и перейти к делу?
— Блуждать… — Оулинг запнулся. В рапорте разведки говорилось, что Гвен любит шокирующую тактику. Он отвесил ей короткий кивок, проделав такой же кивок в адрес Финнистер.
Женщина-генерал обратилась к Батлемонту.
— Как мы вам ранее объяснили, ваше агентство было избрано для выполнения жизненно важной задачи, мистер Батлефилд.
— Батлемонт, — поправила Гвен.
— Что? — Финнистер резко остановилась.
— Его имя БатлеМОНТ, а не БатлеФИЛД, — сказала Гвен.
— Хватит! — Щеки Финнистер побагровели.
Образовавшуюся паузу заполнил Оулинг.
— Нам поручено заплатить этому агентству вдвое против обычного гонорара за выполнение задачи, — заявил он. — Однако, если вы нас разочаруете, мы призовем здесь каждого мужчину в Космическую Службу!
— Что за дурацкая идея! — возмутилась Гвен. — Наши люди разрушат Космическую Службу. Изнутри. — Она снова улыбнулась Батлемонту. — Андрэ мог бы все это проделать сам. Ведь мог бы, душка? — Гвен потрепала Батлемонта по щеке.
Батлемонт попытался еще глубже втиснуться в стул. Он пробормотал, избегая смотреть в глаза космическим воякам:
— Гвен… пожалуйста…
— Вы хотите сказать, разрушат Космическую Службу? — спросила Финнистер.
Гвен проигнорировала ее, обращаясь к Оулингу.
— Это еще один из мозговых штурмов Псих-Бюро. Я чую их дух в каждом слове.
Оулинг нахмурился. По сути дела, он, как всякий практик-строитель, подозрительно относился ко всему субъективному. Эта женщина — Эверест точно подметила. Но военные должны плечом к плечу отражать натиск штатских. Оулинг сказал:
— Не уверен, что вы должным образом подготовлены, чтобы вникнуть в военную тактику. Займитесь-ка той проблемой, которую мы…
— Еще и военная тактика! — Гвен стукнула кулаком по столу. — Разрушить ваши силы, люди. Вот что! Сверьте ваши часы. В атаку!
— Гвен! — воскликнул Батлемонт.
— Разумеется, — сказала Гвен. Она посмотрела на Финнистер. — Не смогли бы вы обрисовать в общих чертах вашу проблему простыми словами, чтобы их смогли понять наши немилитаризованные мозги?
Пауза, свирепый взгляд. Финнистер выплевывала слова сквозь сжатые губы.
— Вербовка в ВОМС упала до тревожного уровня. Вы исправите это.
За спиной у Гвен Батлемонт энергично кивнул.
— Женщины высвобождают мужчин для задач, решение которых требует большой физической силы, — торжественно заявил Оулинг.
— Женщины могут делать множество вещей, которые не могут делать мужчины, — добавила Финнистер.
— Это абсолютно необходимо, — произнес Оулинг.
— Абсолютно, — согласилась Финнистер.
— Подозреваю, что призывать женщин вы не можете, — предположила Гвен.
— Пытались провести билль, — покачал головой Оулинг. — Но проклятую комиссию возглавляла антимилитаристски настроенная женщина.
— Себе на пользу, — хмыкнула Гвен.
— Вы не похожи на человека, пригодного для этой работы, — процедил Оулинг. — Наверное…
— Ой, остыньте, — махнула рукой Гвен.
— Мисс Эверест — лучшая в этом роде бизнеса, — вмешался Батлемонт.
— Почему же упала вербовка? Полагаю, вы провели обычные социологические исследования? — спросила Гвен.
— Это все космический скафандр, — пояснила Финнистер. — Женщинам он не нравится.
— Слишком механистичен, — уточнил Оулинг. — Слишком практичен.
— Нам нужен… э… романтический ореол, — сказала Финнистер. Она поправила свою фуражку.
Гвен неодобрительно посмотрела на этот головной убор, оглядела сверху донизу форму Финнистер.
— Я видела в новостях изображение обычного скафандра. А что носят внутри? Что-то вроде вашей формы?
Финнистер подавила вспышку гнева.
— Нет. Они носят специальную робу.
— Скафандр нельзя снять, пока они находятся в космосе, — пояснил Оулинг.
— Да? — Гвен задумалась. — А как насчет психических функций у такого рода вещи?
— Скафандр обо всем заботится, — заявил Оулинг.
— Как выяснилось, не СОВСЕМ обо всем, — промурлыкала Гвен. Она снова кивнула — запутывающая тактика.
Батлемонт выпрямился и оценил атмосферу в конференц-зале. Персонал весь наготове, спокоен и внимателен. На душе как-то полегчало. Гвен, похоже, владеет ситуацией. Старая добрая Гвен. Замечательная Гвен. Ни слова о том, что она замышляет. Как обычно. Но она разберется с этой штукой. Как всегда. Если не…
Он моргнул. Могло ли быть, что она флиртовала с ним? Батлемонт попытался представить себе образ мышления Гвен. Невозможно. Этого не смог бы сделать даже ИБМавзолей. Непредсказуемо. Все, в чем Батлемонт мог быть уверен, так это то, что Гвен обхохочется до колик, представив себе картину — все мужчины агентства призваны и трудятся, как рабы, где-то на космических грузовозах.
Батлемонта затрясло.
Генерал Финнистер как раз говорила:
— Проблема не только в том, чтобы заставить женщин завербоваться в наземную службу. Они нам нужны на кораблях, на астероидных станциях, на…
— Давайте говорить напрямик, — сказала Гвен. — Моя прапрабабушка была на какой-то вооруженной службе. Я читала ее дневник. Она называла это «вакиз» или что-то в этом роде.
— ВАКС, — пояснила Финнистер.
— Да, — сказала Гвен. — Это было во время войны с Испанией.
— С Японией, — уточнил Оулинг.
— Так вот, к чему я веду. С чего бы весь этот внезапный интерес к женщинам? В один прекрасный день сбежала от какого-то полковника, хотевшего… Ну, вы понимаете. Так не является ли все это каким-то трюком, чтобы обеспечить женщинами ваших космических полковников?
Финнистер одарила ее своим самым злобным взглядом.
Вокруг стола раздались смешки.
Оулинг попробовал зайти с другой стороны.
— Моя дорогая леди, у нас самые благородные мотивы. Способности женщин нам нужны для того, чтобы человечество смело могло маршировать к звездам.
Гвен восхищенно уставилась на него.
— Плечом к плечу! — воскликнула она.
— Это я и имел в виду.
— Вы поэт! — промурлыкала Гвен. — О… я была так к вам несправедлива. Я было подумала — грязные мои мысли, — что женщины нужны вам для низменных целей. А вам нужны только ТОВАРИЩИ. Кто-то, кто разделит с вами новое славное предприятие.
Батлемонт снова распознал опасные сигналы. Он попытался съежиться, чтобы превратиться в мишень поменьше. Большинство сотрудников за столом тоже чувствовали опасность, но были слишком поглощены и увлечены происходящим.
— Точно! — грохнула Финнистер.
Голос Гвен взорвался гневным рычанием:
— А всех маленьких ублюдков после этих звезд мы называем in Virgo, а?
Оулингу и Финнистер понадобилось некоторое время, чтобы понять, что из них сделали дураков. Финнистер начала подниматься.
— Сядьте! — рявкнула Гвен. Она великолепно проводила время. Бунт нес с собой ощущение эйфории.
Оулинг открыл было рот, но закрыл его, не издав вопля.
Финнистер опустилась обратно на стул.
— А теперь займемся делом? — резко спросила Гвен. — Посмотрим на этот достославный кусок жести, которому от нас требуется придать очарование.
Финнистер нашла, на чем может сосредоточить свое внимание.
— Космический скафандр сделан главным образом из пластика, а не из жести.
— Пластик-шмастик, — буркнула Гвен. — Я хочу видеть вашу Железную Герти.
Генерал Оулинг сделал два глубоких вдоха, чтобы успокоиться. Он открыл портфель и достал из него папку с эскизами. Оулинг толкнул ее к Гвен нерешительным движением, словно боялся, что она вместе с папкой может ухватить и его руку. Теперь он понимал, что невероятный рапорт разведки был точен: эта изумительная женщина была настоящим главой агентства.
— Вот — Железная Герти, — сказал Оулинг и вымученно усмехнулся.
Гвен пролистала папку. Все остальные внимательно за ней наблюдали.
Батлемонт пристально смотрел на нее. Он сообразил кое-что, что еще не дошло до остальных сотрудников: Гвен Эверест не была обычной Гвен Эверест. Было тонкое отличие. Развязность. Что-то было ОЧЕНЬ не так.
Не отрываясь от эскизов, Гвен обратилась к Финнистер:
— Та форма, что на вас, генерал Финнистер. Вы ее сами разрабатывали?
— Да-аа! — Это был взрыв шипения.
Гвен подняла глаза на шляпу и произнесла рассудительным тоном:
— Наверное, это самая отвратительная вещь, какую я когда-либо видела.
— Хватит всех этих…
— Вы модельер? — вежливо спросила Гвен.
Финнистер затрясла головой, словно избавляясь от паутины.
— Так вы НЕ модельер? — нажимала Гвен.
Финнистер сказала, словно откусывая каждое слово:
— У меня есть НЕКОТОРЫЙ опыт в выборе…
— Значит, ответ — нет, — сказала Гвен. — Так я и думала. — Она снова обратилась к папке и перевернула страницу.
Финнистер свирепо уставилась на нее, разинув от ярости рот.
Гвен взглянула на Оулинга.
— Почему вы ткнули пальцем в это агентство?
Похоже, у Оулинга были проблемы с тем, чтобы сосредоточить свое внимание на вопросе Гвен. Немного погодя, он сказал:
— Вы были… было указано, что это агентство — одно из самых удачливых в… если не самое удачливое…
— Вы квалифицированный специалист?
— Да, если вы хотите рассматривать это таким образом.
— Я хочу рассматривать это таким образом. — Гвен посмотрела на Финнистер. — Поэтому мы предоставим разработку моделей специалистам, ясно? Ваши люди будут держать свои липкие пальцы подальше. Понятно? — Гвен бросила тяжелый взгляд на Оулинга и снова на Финнистер.
— Не знаю, как ты! — обратилась Финнистер к Оулингу. — Но у меня есть все…
— Если вам дорога ваша военная карьера, вы просто сядете и будете слушать, — сказала Гвен. Она снова недовольно посмотрела на Оулинга. — Вы понимаете?
Оулинг покачал головой из стороны в сторону. Он все еще был изумлен. Внезапно генерал сообразил, что его покачивание головой может быть истолковано как отрицательное. Оулинг закивал головой вверх и вниз, но неожиданно решил, что это не соответствует офицерской чести. Генерал остановился и прочистил горло.
«Что за изумительная женщина!» — подумал он.
Гвен толкнула папку с эскизами по поверхности стола к Лео Приму, художественному директору.
— Скажите мне, генерал Оулинг, — сказала она, — почему скафандр такой громоздкий?
Лео Прим, открывший папку, начал хихикать.
— Изумительно, верно? — спросила Гвен.
Кто-то сидящий дальше за столом поинтересовался:
— Что?
Гвен внимательно рассматривала Оулинга.
— Какой-то осел-инженер в Космической Службе спроектировал пробную модель бронированного костюма похожим на гигантскую женщину — груди и все прочее. — Она взглянула на Финнистер. — Разумеется, это все происходило под вашим чутким руководством?
Финнистер кивнула, лишившись дара речи от потрясения.
— Я могла бы избавить вас от хлопот, — сказала Гвен. — Это одна из причин, почему вам нужно повнимательнее прислушаться ко мне, как к специалисту. Ни одна женщина в здравом уме никогда не полезет в эту штуковину. Она будет казаться себе большой — и голой. — Гвен покачала головой. — Фрейд! Что за сочетание!
Оулинг облизал губы.
— Э, скафандр должен обеспечивать достаточную защиту от радиации и должен оставаться подвижным при экстремальных давлениях и температурах. Его нельзя сделать меньше, так как в этом случае для человеческого существа внутри просто не останется места.
— Хорошо, — задумчиво протянула Гвен. — Есть у меня кое-какие задумки.
Она закрыла глаза и подумала: «Эти военные ничтожества — парочка сидящих уток. Даже стыдно в них стрелять». — Гвен открыла глаза и посмотрела на Батлемонта. Тот был в прострации. Похоже — молился. «Может еще получиться погубить бедного Андрэ и его милых людей. Что за изумительная коллекция профессиональных душителей! Ну, тут уж ничем не поможешь. Когда Гвен Эверест уходит, то она уходит в блеске славы! Поднять все флаги! Полный вперед! Торпеды — товсь!»
— Итак? — спросил Оулинг.
«Огонь по первому!» — подумала Гвен. Вслух же сказала:
— По-видимому, у вас есть специалисты. Эксперты, которые могли бы проконсультировать нас по некоторым техническим вопросам.
— В полном вашем распоряжении, только скажите.
Батлемонт открыл глаза и уставился на шею Гвен. Панику его пронзил лучик надежды. Возможно ли, что Гвен действительно одержит победу?
— Еще мне нужна информация о том, какие психологические типы становятся лучшими ВОМС, — сказала Гвен. — Если, разумеется, есть такая вещь, как лучшая ВОМС.
Батлемонт закрыл глаза и содрогнулся.
— Я не уверена, что со мной когда-либо за всю мою карьеру обращались столь высокомерно! — выпалила Финнистер. — И я не полностью уверена, что…
— Пожалуйста, минуточку, — оборвал ее Оулинг. Он изучал Гвен, которая дарила ему очаровательную улыбку. В рапорте разведки говорилось, что эта женщина «вероятно, гениальна», и с ней следует обращаться деликатно.
— Единственное, о чем я жалею, так это о том, что закон не дает нам права призывать и женщин тоже! — рявкнула Финнистер.
— Тогда у вас такой проблемы попросту бы не было, верно? — спросила Гвен. Она развернула свою улыбку к Финнистер. Это было полное блаженство.
— Я знаю, что у нас есть полная власть управляться с этим на свое собственное усмотрение, генерал Финнистер. Я согласен, что мы подверглись несколько плохому обращению, но… — сказал Оулинг.
— Плохому обращению! — фыркнула Финнистер.
— Самое время, — промурлыкала Гвен.
Батлемонт содрогнулся. «Мы обречены!» — яркими красными буквами отпечаталось у него в мозгу.
— Однако, — продолжил Оулинг. — Мы не должны позволять своим личным ощущениям затуманивать решения, необходимые для нашей службы.
— Слышу, что рога трубят, — пробормотала Гвен.
— Это агентство было выбрано, как имеющее наибольшую вероятность разрешения проблемы, — сказал Оулинг.
— Там МОГЛА быть и ошибка! — прошипела Финнистер.
— Невозможно.
— Вам ведено превратить эту штуку в… в… — Финнистер стукнула кулаком по столу.
— Это желательно, — сказал Оулинг. И подумал: «Эта Гвен Эверест решит нашу проблему. Ей не сможет сопротивляться ни одна проблема. Ни одна проблема не рискнет!»
Генерал Оулинг превратился в гвенофила.
— Ну хорошо, — огрызнулась Финнистер. — Я отсрочу свой приговор.
Генерал Финнистер превратилась в гвенофоба.
Это было частью программы Гвен Эверест.
— Можно ли будет, время от времени, консультироваться у вас по техническим вопросам? — спросила она.
— О деталях позаботятся наши подчиненные, — ответил Оулинг. — Все, что интересует нас с генералом Финнистер — общее решение, ключ к головоломке.
«Общее решение, ключ к головоломке, — задумалась Гвен. — Замечательная идея».
— Что? — Оулинг озадаченно уставился на нее.
— Ничего. Просто думаю вслух.
Оулинг встал и посмотрел на Финнистер.
— Уходим?
Финнистер тоже встала и повернулась к двери в конце комнаты.
— Дддаа!
Они вместе, каждый со своей стороны стола, промаршировали вдоль комнаты: топ-топ-топ-топ… Как раз в тот момент, когда они достигли дверей, и Оулинг их открыл, Гвен вскочила на ноги.
— Вперрред! — крикнула она.
Генералы застыли, почти повернулись, потом передумали и вышли, хлопнув дверьми.
Батлемонт горестно произнес во всеобщем молчании:
— Гвен, зачем ты нас губишь?
— Губить вас? Глупец!
— Но, Гвен…
— Помолчи, пожалуйста, Андрэ. Ты мешаешь мне думать. — Она повернулась к Лео Приму. — Лео, возьми эскизы и прочее для той грудастой Герти, которую они спроектировали. Мне нужны для нее адюкелы, полные проджос и все издержки по кампании.
— Адюкелы, проджос и издержки по Большой Герти, — повторил Прим. Есть!
— Гвен, что ты делаешь? — спросил Батлемонт. — Ты же сама сказала, что…
— Ты много болтаешь, Андрэ, — ответила Гвен. Она уставилась в потолок. Один из купидонов Челлини подмигнул ей. — Полагаю, что у нас есть полная запись этого совещания?
— Разумеется, — сказал Батлемонт.
— Возьмите эти записи, Лео, — приказала Гвен. — Сделайте последовательность эпизодов, показывающих только генерала Синнистер-Соннет-Боннет-Финнистер.
— Как ты ее назвала? — спросил Прим.
Гвен объяснила насчет прозвищ Финнистер.
— Профессиональным модельерам она хорошо знакома, — заключила Гвен. Ходячий ужас!
— Ага, отлично, — сказал Прим. — Непрерывная последовательность, ничего, кроме Финнистер. И что ты хочешь этим показать?
— Каждый квадратный миллиметр этой формы. И шляпу. Фрейд! Эту шляпу я не забуду!
— Я не понимаю! — жалобно простонал Батлемонт.
— Хорошо. Лео, пришли ко мне Рестиво и Джима Спарка… и еще парочку лучших дизайнеров. Включая себя. Мы…
— Слушайте! Бен Адам — лучший из лучших! — воскликнул Батлемонт.
Гвен повернулась и пристально посмотрела на него. Это был один из тех редких случаев в их общении, когда Андрэ удалось удивить ее своими словами.
«Интересно, может, наш дорогой Андрэ все же человек? — задумалась Гвен. — Нет! У меня, должно быть, размягчение мозгов». Вслух она сказала:
— Андрэ, иди сделай перерыв на медитацию, пока не придет время для следующего совещания. А? Будь хорошим мальчиком.
«Раньше всегда, когда она меня оскорбляла, это было похоже на шутку между нами, — подумал Батлемонт. — Но сейчас она пытается сделать мне больно. — Он сейчас беспокоился о Гвен, забыв об агентстве. — Моей Гвен нужна помощь. А я не знаю, что делать».
— Перерыв на медитацию, — повторила Гвен. — Или можешь пойти в бар. Почему бы тебе не попробовать новый препарат Интердремы? Это хорошо прочищает мозги!
— Я предпочитаю остаться бодрствовать в наши последние часы вместе, проговорил Батлемонт. Ему хотелось рыдать. Он встал, чем обратил на себя внимание, устремив на Гвен отчаянный взор. — Я чувствую, как будущее пресмыкается над нами, словно огромный зверь! — Андрэ повернулся к Гвен спиной и вышел через свою личную дверь.
— Интересно, какого дьявола он хотел этим сказать? — задумчиво пробормотала она.
— Это месяц святого Фрейда. Они занимаются предсказаниями и экстрасенсорным восприятием, что-то в этом роде, — пояснил Прим.
— А, конечно, — зевнула Гвен. — Я сама писала эту брошюру. — Но она обнаружила, что обеспокоена отбытием Батлемонта. «Он выглядел таким жалким, — подумала Гвен. — А что если эта маленькая шалость приведет к обратным результатам и его призовут в армию? Это вполне может случиться. Лео и остальные эти душители все это прекрасно перенесут. Но Андрэ… Она мысленно пожала плечами. — Теперь уже слишком поздно поворачивать обратно».
Главы отделов начали протискиваться поближе к Гвен вдоль стола.
— Скажи, Гвен, а как насчет производства на…
— Если я встречу какие-нибудь ограничения, мне нужно будет больше…
— Нужно ли нам прекращать прочие проекты…
— Заткнитесь! — заорала Гвен.
Все потрясение замолчали. Она улыбнулась.
— Я лично встречусь с каждым из вас, как только получу свежий запас пуховых жилеток. Однако — дело прежде всего. Проблема номер один: мы сбрасываем мартышку со спины. А?
«Бедные придурки! — подумала Гвен. — Вы даже не представляете, как близка катастрофа. Вы думаете, Гвен выйдет победителем, как всегда. Но Гвен наплевать. Гвен уходит в отставку в сиянии славы! В долину смерти по шестисотому шоссе… или четырехсотому? Какая разница! Война — это ад! Мне только жаль, что у меня нет ничего, кроме одной жизни, чтобы отдать ее за мое агентство. Дайте мне свободу или отдайте меня в ВОМС!»
— Ты подбираешься к глотке этих двоих военных типов, верно? поинтересовался Лео Прим.
— Военная тактика, — пояснила Гвен. — Никаких выживших! Пленных не брать! Смерть Белым Глазам!
— Э? — не понял Прим.
— Займись-ка тем заданием, что я тебе дала, — фыркнула Гвен.
— У-хм… — Прим посмотрел на папку, оставленную Оулингом. — Адюкел на эту большую Герти… Фильм на Финнистер. Хорошо. — Он покачал головой. Знаете, это дело может закончиться полным пшиком.
— Это может быть еще хуже, чем то, — предостерегла Гвен.
Еще кто-то сказал:
— Ну уж это-то самое худшее, что я когда-либо видел. Призыв!
А Гвен подумала: «Ооох! Кто-то встревожен!» Внезапно она заявила:
— Абсолютно самый худший пшик. — Гвен просияла. — Это же замечательно! Одну минуту, дражайшая публика!
В приготовлениях к уходу наступило внезапное затишье.
— Было заявлено, что мы обозначаем это дело «Абсолютно Ужасающий Пшик», — сказала Гвен.
Сотрудники захихикали.
— Заметьте, что аббревиатура А.У.П. содержит слово «ужасный».
По залу прокатился хохот.
— До сих пор, — сказала Гвен, — нам приходилось бороться только с малым, средним и большим Пшиком. Теперь я даю вам АУП! Это созвучно с мычанием человека, который получил поддых.
Прим, продолжая смеяться, спросил:
— А как насчет слова БОлваны? Его тоже нужно как-то использовать.
— Без Ограничений! — воскликнула Гвен. — Абсолютно Ужасающий Пшик Без Ограничений! — Она была на грани истерики. «Черт побери, что со мной стряслось?» — подумала Гвен и свирепо глянула на Прима. — Давайте дерябнем, ребята! Вы все будете прекрасно выглядеть в форме!
Смех перешел в нервное икание.
— Ох уж эта Гвен!
Гвен начала пробираться к выходу. У нее началось что-то вроде морской болезни. Она пробиралась вдоль стены комнаты. Из ее бунта пропала искра. Гвен казалось, что все эти люди дергают ее, пытаясь разорвать на части. Она разгневалась. Ей хотелось пинаться, бить, кусаться. Вместо этого Гвен сияла застывшей улыбкой.
— Простите меня. Разрешите пройти? Извините. Спасибо. Простите меня.
А в ее сознание упорно вторгался образ Андрэ Батлемонта. «Такой жалкий маленький человечек. Такой… ну… милый. Проклятье! Милый! Презренным образом».
В календаре вычеркнуто двадцать пять дней. Двадцать пять дней барахтанья в луже неразберихи. Стихия Гвен. Она с головой окунулась в проблему. Это было именно то, что нужно. Салют для ее ухода. Подпись Гвен Эверест внизу страницы.
По всему агентству сновали военные технические специалисты. Эксперты по мобильности скафандра. Эксперты по защите. По барометрическим показателям. По утилизации отходов. Субминиатюрные элементы питания. Слесарь. Эксперт по новому изменчивому пластику. (Ему пришлось прилететь с Западного побережья).
Плюс специалисты-модельеры, известные только Гвен.
Работы хватало всем. Каждый технический эксперт находил свою нишу в этом замкнутом технологическом мирке.
Наступил День Большой Картинки. Утро.
У Гвен была специальная комната площадью около двадцати квадратных футов, смежная с ее кабинетом. Она называла ее «моя комната для запугивания». Это был почти Людовик пятнадцатый: непрочные стулья, шаткие столики, стеклянные подвески на абажурах, пастельные херувимы на стенных панелях.
У стульев был такой вид, словно они могли расплющиться под весом человека средних размеров. У каждого (за исключением тронного кресла с мягкой обивкой, выдвигавшегося для Гвен из-за стенной панели) было наклоненное вперед сиденье. Сидящие постепенно соскальзывали, мягко и незаметно.
Ни у одного столика не было столешницы достаточно большой, чтобы вместить одновременно блокнот и пепельницу. Один из этих предметов надо было размещать на коленях или ставить под ноги. Это вынуждало посетителей время от времени посматривать на ковер.
Ковер являл собой наглядный пример прикладной психоголоволомки. Непосвященным казалось, что они висят на потолке, стоя ногами в тазике.
Генерал Оулинг занимал один из хитрых стульев. Он пытался удержаться от рассматривания херувима, нарисованного в центре стенной панели прямо напротив него, чуть правее сидящей фигуры Андрэ Батлемонта. Батлемонт представлял собой жалкое зрелище. Оулинг попытался пристроить свой зад повыше на стуле. Ему казалось, что у него торчат колени. Он взглянул на генерала Финнистер. Она сидела справа от него за веретенообразным столиком. Заметив устремленный взгляд Оулинга, Финнистер попыталась натянуть подол юбки пониже, чтобы скрыть колени. А Оулинг в это время пытался сообразить, как это она удерживается на самом краешке стула.
ПРОКЛЯТЫЕ НЕУДОБНЫЕ МАЛЕНЬКИЕ СТУЛЬЯ!
Он заметил, что Батлемонт принес для себя большой стул из конференц-зала. Оулинг не мог понять, почему им не предложили такую же удобную меблировку. Кстати, и встречу лучше всего было бы провести непосредственно в конференц-зале. Полная чушь. Большая Картинка? Оулинг взглянул вверх на противоположную стенную панель. ЧЕРТОВ ДУРАЦКИЙ ХЕРУВИМ!
Он посмотрел вниз на коврик, скривился и прикрыл глаза.
Финнистер едва не потеряла равновесия, когда впервые взглянула на ковер. Теперь она старалась просто не обращать на него внимания. В голове ее бурлили беспокоящие слухи. По индивидуальным докладам технических экспертов общего впечатления составить не удалось. Это было похоже на джигсо, где отдельные фрагменты свалены в груду. Соннет дернулась назад на стуле. ЧТО ЗА НЕУЮТНАЯ КОМНАТА. Интуиция подсказывала ей, что вся обстановка здесь тщательно продумана. Она снова воспылала гневом к Гвен Эверест. ГДЕ ЭТА ЖЕНЩИНА?
Батлемонт откашлялся и бросил взгляд на дверь справа, откуда с минуты на минуту должна была появиться Гвен. НЕУЖЕЛИ ОНА ВСЕГДА ДОЛЖНА ОПАЗДЫВАТЬ? Все это время Гвен его избегала. Слишком занята. А этим утром ей внезапно понадобилось выдвинуть Андрэ Батлемонта вперед и в центр. Номинальный глава. Подпорка для ее маленького шоу. Андрэ хорошо знал, чем занималась Гвен. В чисто физическом смысле. Может, она и пыталась что-то скрыть, но разведка у него поставлена отлично. Однако Андрэ вовсе не был уверен, что знает, чем заполнена ее прелестная головка. Он знал только то, что его предположения, скорее всего, не соответствуют действительности. Тем более для Гвен.
— Наши техники информировали нас, что вы весьма заинтересовались, Финнистер подтянулась назад на стуле, — характеристиками новых изменчивых пластиков.
— Это правда, — кивнул Батлемонт.
— Почему? — спросил Оулинг.
— Эээ, наверное, нам лучше дождаться мисс Гвен Эверест. Она принесет проектор для демонстрации.
— У вас уже есть макеты? — поинтересовался Оулинг.
— Да.
— Отлично. Сколько моделей?
— Одна. Наша секретарша из приемной. Красивая девушка.
— Что? — в унисон рявкнули Финнистер и Оулинг.
— А! Вы имеете в виду… то есть, у нас есть одна для показа вам. На самом деле, это две… но лишь одна из… — Андрэ пожал плечами, подавив содрогание.
Финнистер и Оулинг переглянулись.
Батлемонт закрыл глаза. ГВЕН, ПОЖАЛУЙСТА, ПОСПЕШИ. Он подумал о ее решении военной проблемы и задрожал. Основная идея была, разумеется, здравой. Хорошие психологические корни. Но военные на это никогда не пойдут. Особенно эта генеральша, с походкой сержанта. Глаза Батлемонта открылись при стуке открывшейся двери.
Вошла Гвен, толкая переносной демонстрационный проектор. Гвен и Финнистер обменялись взаимно неприязненными взглядами, которые сразу же умудрились замаскировать под доброжелательные улыбки.
— Всем доброе утро! — прощебетала Гвен.
«Опасный сигнал! — подумал Батлемонт. — Она сошла с ума! Она… — Он сосредоточился на этой мысли. — А может быть, так оно и есть. Гвен слишком много работала».
— Мы жаждем увидеть, что вы для нас приготовили, — сказал Оулинг. — Мы как раз собирались попросить вас доложить о ходе работ, когда вы нас вызвали на эту встречу.
— Мы сначала хотели получить что-нибудь, что бы вы оценили это как инженер, — пояснила Гвен.
Оулинг кивнул.
— Наши люди сообщают, что вы развели вокруг этой работы массу секретности. Зачем? — рявкнула Финнистер.
— И у стен есть уши. Болтун — находка для шпиона! Не теряй бдительности! — Гвен установила проектор в центре комнаты, взяла в руки пульт дистанционного управления и прошла к панели, которая, откинувшись, исторгла ее кресло. Она села лицом к генералам.
Миновало несколько томительных секунд, пока Гвен с увлечением рассматривала колени Финнистер.
— Гвен? — нарушил тишину Батлемонт.
Финнистер одернула вниз подол своей юбки.
— И что же вы хотели нам показать? — спросил Оулинг. Он подтянулся назад на стуле.
— Сначала давайте изучим подступы к проблеме. Вы должны спросить себя: чего хотят молодые женщины, когда поступают на службу?
— Звучит разумно, — согласился Оулинг.
Финнистер кивнула, ее неприязнь к Гвен отошла на второй план. Работа прежде всего.
— Им нужны несколько вещей, — продолжила Гвен. — Им нужно путешествие… приключение… что-то в духе рыцарских романов. Ату его!
Батлемонт, Финнистер и Оулинг были шокированы.
— Мысль об этом приводит вас в замешательство, — журчала Гвен. — Все эти женщины чего-то ищут. Ищут бесплатных поездок. Кольцо самоварного золота. Горшок в конце радуги.
Гвен отметила, что снова заставила их кивнуть. Она повысила голос:
— Старая карусель! Трали-вали, развеселая прогулка!
Батлемонт печально посмотрел на нее. «Сумасшедшая. Оооо, моя бедная, бедная Гвенни».
— Я… ух… — выдавил Андрэ.
— Но всем им нужен один товар! — воскликнула Гвен. — И что же это? Романтика! Вот что это. А что для подсознания романтика? Секс!
— С меня хватит, — прошипела Финнистер.
— Нет, — возразил Оулинг. — Давайте… ух… все это, я уверен, предисловие. Я хочу понять, где… в конце концов, модель… разработанные ими модели…
— Что такое секс, если содрать с этого понятия словесную мишуру? вопросила Гвен. — Психологические корни. И что же там внизу?
Оулинг поскреб кадык и уставился на нее. У него было инстинктивное недоверие к субъективным идеям. Однако оно всегда уравновешивалось опасением, что только такие идеи могут оказаться правильными. Некоторые из них на вид, а это могло быть ТОЛЬКО видимостью, были вполне работоспособны.
— Я вам расскажу, что там в основе, — проворковала Гвен. — Материнство. Дом. Муж-защитник. Семейный очаг.
Оулинг подумал: «Это все звучит так логично… за исключением…»
— А что делает ваш скафандр? — спросила Гвен. — Броня приравнивается к отсутствию брони! Они заперты в бесполых кусках металла и пластика, где до них не сможет добраться ни один мужчина. Великий Фрейд! Мужчины даже не могут увидеть их там, внутри!
— На самом деле женщины НЕ ХОТЯТ, чтобы до них добрались мужчины! рявкнула Финнистер. — Из всех отвратительных идей, какие я только…
— Минуточку! — возразила Гвен. — НОРМАЛЬНОЙ женщине всегда нужна ВОЗМОЖНОСТЬ. Вот чего она хочет. И она хочет держать это под СВОИМ контролем. Вы лишили их возможности. Вы забрали у них из рук весь контроль и предоставили своих женщин на милость стихий. Женщин, отделенных от холодной, мужеподобной, костлявой ВНЕЗАПНОЙ И ОКОНЧАТЕЛЬНОЙ СМЕРТИ лишь тонким слоем пластика и металла.
Батлемонт беспомощно уставился на нее. «Бедная Гвен. Обреченная. Она не сумеет продать эту идею. И мы все обречены вместе с нею».
Финнистер свирепо сверлила взглядом Гвен, все еще уязвленная скрытой насмешкой слова «нормальной».
— И как же вы предлагаете обойти эти, э, препятствия? — спросил Оулинг.
— Увидите, — ответила Гвен. — Теперь перейдем от преамбулы дальше. Запомните, основная идея в том, что женщина, удирая от мужчины, должна быть уверена в том, что он ее догонит, если она этого захочет. Женщина хочет рисковать, но не выглядеть при этом слишком развратной.
— Ммммф! — попыталась возразить Финнистер.
Гвен улыбнулась ей.
«Гвен нарочно губит себя и нас, за компанию», — подумал Батлемонт.
— Вы понимаете, чего не хватает? — спросила Гвен.
— Хмммм-эээээ-хммммм, — выдавил Оулинг.
— Универсального символа, — заявила Гвен. — Подчеркнутого символа. Символа!
— И что вы предлагаете? — спросил Оулинг.
— Именно это! План! — Гвен заколебалась, — символ! Ключ очень прост. Она выпрямилась, презрительно улыбаясь. — Фактически, это и есть ключ!
— Ключ? — произнесли в унисон генералы.
— Да. Два ключа, собственно. Символизм очевиден. — Гвен извлекла из кармана жилета два ключа и подняла их вверх. — Как видите, один ключ тяжелый, угловатый… мужественный ключ. У другого причудливые завитки. Он изящней, более…
— Вы хотите мне сказать, — взвыл Оулинг, — что ваши люди провели все эти недели, все эти консультации с экспертами, и предстают с… с… с… — Он ткнул пальцем, не в состоянии продолжить.
Гвен покачала головой из стороны в сторону.
— О, нет. Помните — это просто символы. Разумеется, они важны. Можно даже сказать — жизненно важны. У каждого космонавта будет свой индивидуальный ключ.
— Для чего эти ключи? — спросила Финнистер. Против своей воли, она даже в какой-то степени увлеклась.
— Для скафандра, естественно, — ответила Гвен. — Эти ключи запирают людей в их скафандрах — и мужчин, и женщин.
— Запирать их? — запротестовала Финнистер. — Но вы сказали…
— Знаю. Но видите ли, ключ, запирающий человека в чем-нибудь, еще и выпускает его наружу. Фактически, одним ключом можно отпереть все скафандры. Это ради фактора безопасности.
— Но они не могут выбраться НАРУЖУ из своих костюмов, когда они в космосе! — завопил Оулинг. — Из всех…
— Правильно! — воскликнула Гвен. — Они не могут ПО-НАСТОЯЩЕМУ выбраться. Поэтому мы даем им просто СИМВОЛ этого. Для обмена.
— Обмена? — Глаза Финнистер, казалось, вот-вот вылезут из орбит.
— Конечно. Космонавт-мужчина видит девушку-астронавта, которая ему нравится. Он просит ее обменяться ключами. Очень романтично. Символика того, что МОЖЕТ произойти, когда они вернутся на Землю или попадут на базу, где смогут снять свои скафандры.
— Мисс Эверест, — сказала Финнистер, — как вы столь удачно указали ранее, ни один астронавт не может увидеть ни одну из наших женщин в этом скафандре. И даже если он сумеет, я не уверена, что я бы…
Она застыла, онемев от шока.
Гвен нажала кнопку на пульте дистанционного управления проектора. Казалось, в центре комнаты повис космический бронированный скафандр. В нем одетая в облегающий жакет, стояла грудастая секретарша из приемной агентства. Скафандр в верхней своей части, выше талии, был прозрачен.
— Нижняя половина все время остается непрозрачной, — объяснила Гвен. Из соображений благопристойности… знакомств. Однако верхняя половина…
Она нажала другую кнопку. Прозрачная верхняя половина затуманилась, пройдя через серый цвет до черного, пока не скрыла модель.
— Для уединения по желанию. Вот как мы использовали новый изменчивый пластик. Это дает девушке некоторый контроль над ее окружением.
Гвен опять нажала на верхнюю кнопку. Верхняя половина модели снова стала прозрачной.
Финнистер глазела на обтягивающую форму.
Гвен встала, взяла указку и повела ею сквозь проекцию.
— Эта форма разработана ведущим кутюрье. Она предназначена выявлять ранее скрытое. Женщина со всего лишь посредственной фигурой будет выглядеть в ней великолепно. Женщина с отличной фигурой, как видите, выглядит ошеломляюще. Невзрачные фигуры, — Гвен пожала плечами, существуют упражнения для их улучшения. Во всяком случае, мне так говорили.
— И что вы предлагаете делать с этой… этой фо… этим одеянием? Голос Финнистер звенел от льда.
— Это будет полевой формой ВОМС. Привлекательная шляпка прилагается. Очень сексуально.
— Наверное, замену можно производить медленно, так чтобы… — попытался вмешаться Батлемонт.
— Какую замену? — завизжала Финнистер. Она вскочила со стула. — Генерал Оулинг?
Оулинг оторвал взгляд от модели.
— Да?
— Совершенно невозможно! Я больше не намерена терпеть! — рявкнула Финнистер.
«Я это знал. О, моя бедная Гвенни! Они ее тоже погубят. Я знал это», промелькнуло в голове у Батлемонта.
— Мы больше не можем терять время в этом агентстве, — сказала Финнистер. — Пойдемте, генерал.
— Подождите! — взвизгнул Батлемонт. — Гвен, я же тебе говорил…
— Это прискорбно, но… — заявила Финнистер.
— Наверное, мы немного торопимся, — сказал Оулинг. — Может быть, из этого удастся что-то использовать…
— Да! — воскликнул Батлемонт. — Все, что нам нужно — это немного времени, чтобы получить новый…
— Думаю, нет, — возразила Финнистер.
Гвен улыбнулась и подумала: «Что за прелестная стая пустоголовых пташек! — Она чувствовала легкое опьянение, эйфорию, как будто только что пришла из мудбара. — Бунт — это замечательно! Да здравствуют ирландцы! Или что-то в этом роде».
Оулинг пожал плечами и подумал: «Мы должны проявить солидарность перед происками штатских. Генерал Финнистер права. Однако это слишком плохо». Он встал.
— Еще несколько дней, — умолял Батлемонт.
«С Андрэ слишком плохо», — подумала Гвен. Она глубоко вздохнула и сказала:
— Одну минуту, будьте добры.
Три пары глаз уставились на нее.
— Если вы думаете, что сможете нас заставить не выполнить своей угрозы — вы заблуждаетесь. Я прекрасно понимаю, что вы сделали такую фо… такой фасон этого ОДЕЯНИЯ, чтобы заставить МЕНЯ выглядеть отвратительно! заявила Финнистер.
— А почему бы и нет? — спросила Гвен. — Ведь проделали же вы то же самое для каждой женщины ВОМС.
— Гвен! — в ужасе взмолился Батлемонт.
— Успокойся, Андрэ. Это был лишь вопрос времени, в любом случае. Сегодня. Завтра. На следующей неделе. Это в самом деле не важно…
— О, моя бедная Гвенни, — всхлипнул Батлемонт.
— Я собираюсь подождать. Вероятно, неделю. По меньшей мере, пока не подам в отставку.
— О чем это вы говорите? — спросил Оулинг.
— В отставку! — задохнулся Батлемонт.
— Я просто не могу бросить бедного Андрэ на съедение волкам. Остальных наших мужчин — с удовольствием. Стоит им пополнить ваши ряды, они сразу же примутся выгрызать вам кишки.
— О чем это вы говорите? — спросила Финнистер.
— Остальные мужчины в агентстве могут постоять за себя… и вы тоже. Но Андрэ тут беспомощен. Все, что у него есть, это его положение… деньги. Он — это несчастный случай. Поместите его куда-то, где деньги и положение не имеют значения, и это его убьет.
— Прискорбно, — кивнула Финнистер. — Мы идем, генерал Оулинг?
— Я собираюсь погубить вас обоих, — сказала Гвен. — Но вот что я вам скажу. Вы оставляете Андрэ в покое, и я устрою развеселую жизнь только ОДНОМУ из вас.
— Гвен, что ты говоришь? — прошептал Батлемонт.
— Ддаа! — прошипела Финнистер. — Объяснитесь!
— Я только хочу выяснить, в каком порядке вас клевать. У кого из вас ранг выше?
— И что вы будете делать? — спросила Финнистер.
— Минуточку! — рявкнул Оулинг. ТОТ РАПОРТ РАЗВЕДКИ. Он свирепо взглянул на Гвен. — Мне сказали, что вы подготовили адюкел для пробной модели, изготовленный до того, как мы пришли в ваше агентство.
— Большая Герти. И это не просто адюкел. У меня есть все необходимое для общенациональной кампании. Смотрите!
Висевший в комнате прозрачный скафандр сменила голография гологрудой пробной модели.
— Идея Большой Герты исходила от генерала Оулинга, — продолжила Гвен. Моя кампания установит этот факт, когда займется аттракционом с анимированной Большой Гертой. Это же ходячая паника. Самая веселая штука, какую когда-либо видели. Генерал Оулинг, вы станете общенациональным посмешищем через час после того, как начнется моя кампания.
Оулинг сделал шаг вперед.
— Гвен! Они тебя уничтожат! — воскликнул Батлемонт.
Оулинг указал на проекцию.
— Вы… вы… не сделаете этого!
— Сделаю, — Гвен одарила его самой очаровательной улыбкой из личного арсенала.
Батлемонт потянул Гвен за руку. Она небрежно отмахнулась.
— Это меня погубит, — прошептал Оулинг.
— По-видимому, вы действительно это сделаете, — ухмыльнулась Финнистер. — Прискорбно.
Оулинг развернулся к Финнистер.
— Мы должны держаться вместе! — отчаянно завопил он.
— Ну еще бы, — согласилась Гвен. Она нажала другую кнопку на пульте дистанционного управления.
Большую Герту сменила голография генерала Финнистер в ее знаменитой форме.
— Вам это тоже будет интересно. Я полностью подготовилась к другой кампании, по дизайну этой формы, прямо от Соннет Боннет и до накидки Синнистер Финнистер. Сюда войдут даже эти туфли, создающие омерзительную походку. Я начну с кукольной модели генерала, одетой в нижнее белье. Потом я займусь показом, как каждый элемент нынешней формы ВОМС был спроектирован для… э… фигуры… э… Финнистер.
— Я подам на вас в суд! — рявкнула Финнистер.
— Вперед! Вперед! — Гвен сделала непристойный жест.
«Она ведет себя словно пьяная! — подумал Батлемонт. — Но она же не пьет!»
— Я полностью готова выйти на рынок с этими кампаниями. Вы не сможете меня остановить. Я докажу каждое утверждение, сделанное мною насчет формы. Я выставлю ее на всеобщее обозрение. Я продемонстрирую, почему люди шарахаются от ваших вербовочных пунктов.
Лицо Финнистер залила краска.
— Ну хорошо! — отрезала она. — Если вы уж собрались нас погубить, то мы не сможем с этим ничего поделать. Но вот что, мисс Эверест. Мы заберем всех мужчин этого агентства на службу. Это будет на вашей совести! И эти мужчины будут служить под началом наших друзей. Надеюсь, вы понимаете, что им придется весьма несладко.
— Нет у вас никаких друзей, — сказала Гвен, но в голосе ее не хватало убежденности. «Это дало обратный результат, — подумала она. — Не думала, что они проявят такую стойкость. О черт».
— Мы даже можем предпринять кое-что в отношении вас! — продолжила Финнистер. — Приказ президента, призывающий вас на службу из соображений национальной необходимости. Или какая-то мелкая статья в незначительном билле. А когда мы наложим на вас руки, мисс Эверест…
— Андрэ! — возопила Гвен. Все уходило из-под контроля. «Я не хотела никому вредить, — подумала она. — Я просто…» Она сообразила, что не знает, ЧЕГО хотела на самом деле.
Батлемонта словно ударило молнией. В течение двадцати двух лет Гвен Эверест ни у кого не просила помощи. А теперь она просит его! Он шагнул между Гвен и Финнистер.
— Андрэ здесь. — У него был приступ вдохновения. Как его Гвен взывала к нему!
— Вы убийца! — прорычала Андрэ, потрясая пальцем перед носом Финнистер.
— Послушайте! — огрызнулся Оулинг. — Я не намерен терпеть…
— И вы! — рявкнул Батлемонт, обернувшись. — У нас есть все записи совещаний здесь, начиная с первого и включая это! Они покажут, что здесь произошло! Разве вы не понимаете, что случилось с этой бедной девочкой? Вы! Вы свели ее с ума!
Теперь и Гвен присоединилась к хору:
— Что?
— Успокойся, Гвен, — сказал Батлемонт. — Я с этим управлюсь.
Гвен не могла оторвать от него глаз. Батлемонт был великолепен.
— Да, Андрэ.
— Я это докажу, — продолжал рычать Батлемонт. — С психиатрами Интердремы. Со всеми специалистами, каких только можно купить за деньги. Вы думаете, что то, что вам показала Гвен для своих кампаний — это нечто выдающееся? Ха! Я вам покажу кое-что. — Он направил палец на Оулинга. Может ли военщина свести с ума?
— О, послушайте, — закатил глаза Оулинг. — Это ушло…
— Да! Это может свести с ума! — рявкнул Батлемонт. — И мы покажем, шаг за шагом, как вы свели нашу бедную Гвен с ума страхом за ее друзей. Страхом за меня! — Он хлопнул себя по груди и свирепо уставился на Финнистер. — А знаете, что мы будем делать после этого? Мы скажем публике: это может случиться с вами! Кто следующий? Ты? Или ты? Что тогда случится с вашими деньгами от Конгресса? Что случится с вашими квотами вербовки?
— Послушайте, — вымолвил Оулинг. — Мы не…
— Вы не? — прорычал Батлемонт. — Вы думаете, эта бедная девочка в своем уме?
— Хорошо, но мы не…
— Подождите, пока не увидите нашу кампанию, — предупредил Батлемонт. Он погладил Гвен по руке. — Ну все, Гвен, хватит. Андрэ все исправит.
— Да, Андрэ, — согласилась Гвен. Это было все, что она могла сейчас сказать. Раньше Гвен никогда не чувствовала себя такой тупицей. «Он влюблен в меня», — подумала она. Гвен никогда раньше не любили. Даже ее родители шарахались от ее непомерно развитого интеллекта. Гвен чувствовала текущее через нее тепло. В хорошо смазанном механизме ее мозга произошел сбой. Он словно заскрипел от натуги. Гвен подумала: «Он в меня влюблен!» Ей хотелось задушить Андрэ в своих объятиях.
— Кажется, мы зашли в тупик, — проворчал Оулинг.
— Но мы же не можем просто… — сказала Финнистер.
— Молчать! — приказал Оулинг. — Он это сделает! Неужели ты до сих пор не поняла?
— Но если мы призовем…
— Тогда он сделает это обязательно! Купит какое-нибудь другое агентство, чтобы провести кампанию.
— Но мы могли бы вернуться и призвать…
— Ты не можешь призвать каждого, кто не согласен с тобой, женщина! Во всяком случае, не в этой стране! Ты спровоцируешь революцию!
— Я… — промямлила Финнистер.
— И это погубит не только нас, — сказал Оулинг. — Всю службу целиком. Он ударит просто по деньгам. Знаю я этот тип. Он не блефует. Это будет катастрофа!
Оулинг затряс головой, видя проходящий перед его мысленным взором парад рушащихся военных проектов, которые маршировали в бездну с транспарантом «Оставь надежду».
— Это Псих-Бюро! — прорычал Оулинг. — Чтоб они подавились своими блестящими идеями!
— Говорила я вам, что они пустоголовые, — сказала Гвен.
— Спокойно, Гвен, — вмешался Батлемонт.
— Да, Андрэ.
— Ну и что мы будем делать? — вопросил Оулинг.
— Я скажу вам, что, — ответил Батлемонт. — Вы оставляете в покое нас, мы оставляем в покое вас.
— Но как насчет моей вербовки? — возопила Финнистер.
— Думаете, наша Гвен, больная или здоровая, не может решить ваших проблем? — спросил Батлемонт. — Для вашей вербовки вы используете программу, как намечено.
— Я не буду!
— Будешь! — процедил Оулинг.
— Генерал Оулинг, я отказываюсь иметь…
— Что будет, если я вывалю эту проблему перед генеральным штабом? спросил Оулинг. — В какую сторону начнут катиться головы? В Псих-Бюро? Естественно. А кто будет следующим? Люди, которые должны были решить это на месте, вот кто!
— Но… — Финнистер сморщилась, словно у нее заболели зубы.
— Собственно говоря, идея мисс Эверест звучит вполне разумно… правда, понадобятся некоторые модификации.
— Никаких модификаций, — заявил Батлемонт.
«Он так похож на Наполеона!» — подумала Гвен.
— Лишь в малых, незначительных деталях, — успокоил его Оулинг. — Из инженерных соображений.
— Возможно, — согласился Батлемонт. — Но модификации будут проводиться только при нашем одобрении.
— Я уверен, что мы договоримся, — сказал Оулинг.
Финнистер встала и повернулась к ним спиной.
— Одна маленькая деталь, — промурлыкал Батлемонт. — Выписывая для агентства счет по двойному тарифу, приплюсуйте там еще премию для мисс Эверест.
— Естественно, — согласился Оулинг.
— Естественно, — усмехнулся Батлемонт.
Когда космические вояки удалились, Батлемонт повернулся лицом к Гвен и топнул ногой.
— Ты была очень плохой, Гвен!
— Но, Андрэ…
— Отставка! — рявкнул Батлемонт.
— Но…
— О, я понимаю, Гвен. Это моя вина. Я слишком сильно тебя загружал. Но это в прошлом.
— Андрэ, ты не…
— Да! Я понимаю. Ты собиралась утопить корабль и пойти на дно вместе с ним. Бедная моя Гвенни! Это же самоубийство! Если бы ты только уделяла внимание своему телелогу и Интердреме.
— Я никому не хотела причинять здесь вреда, Андрэ. Только этим двоим…
— Да, да. Ты совсем запуталась.
— Это правда. — Гвен почувствовала, что сейчас заплачет. Она не плакала… с тех пор, как… она не могла вспомнить, когда. — Ты знаешь, я не могу вспомнить, когда я вообще плакала.
— Вот в этом-то все и дело! — воскликнул Батлемонт. — Я все время плачу. Ты нуждаешься в чуткой заботе. Тебе нужен кто-то, кто научил бы тебя плакать.
— Ты будешь меня учить, Андрэ?
— Буду ли я… — Он смахнул слезы с глаз. — Ты отправишься в отпуск. Немедленно. Я поеду с тобой.
— Да, Андрэ.
— А когда мы вернемся…
— Я не хочу возвращаться в агентство. Я… не могу.
— Вот оно что! Рекламный бизнес! Он сводит тебя с ума!
Гвен пожала плечами.
— Я… Я просто не могу встретить лицом к лицу еще одну кампанию. Я… просто… не могу.
— Ты будешь писать книгу, — объявил Батлемонт.
— Что?
— Лучшая терапия, какая до сих пор известна. Сам это однажды проделал. Ты напишешь о рекламном бизнесе. Ты вытащишь на всеобщее обозрение все грязные трюки: гипносозвучия, субвизуальные мерцающие изображения, рекламодатели, финансирующие учебники, чтобы заставить их рекламировать себя, маточные комнаты, где программируют юсикер. Все.
— Я могла бы это сделать.
— Ты расскажешь все, — уточнил Батлемонт.
— Еще бы!
— И сделаешь это под псевдонимом. Сафо.
— И когда начинается наш отпуск, Андрэ?
— Завтра. — На мгновение он вновь поддался прежней панике. — Ты не имеешь ничего против того, что я… безобразен, как свинья?
— Ты просто прекрасен! — заявила Гвен. Она пригладила его волосы поперек лысины. — А ты не имеешь ничего против того, что я умнее тебя?
— Ахха! — Батлемонт был готов замурлыкать, как котенок, от такой ласки. — Может ты и умнее меня, но зато сердце мое намного больше!
