24
Гериатрическое или иное продление жизни власть имущим представляет для разумных обществ такую же угрозу, как та, что исторически обнаружена в доминировании самоувековечивающейся бюрократии. И та, и другая присваивают себе прерогативы бессмертия, набирая с каждым прошедшим мгновением все больше и больше власти. Это власть, рядящаяся в теологические одежды: неприступный Закон, богоданный мандат лидера, очевидная неизбежность судьбы. Удерживаемая в узких пределах власть все дальше и дальше расходится с адаптивными требованиями изменившихся условий. Лидеры становятся еще более параноидальными, подозрительно относятся к нововведениям, испуганно защищают личную власть и, с ужасом избегая всего, что кажется им риском, слепо ведут свой народ к уничтожению.
Руководство Бюсаба
– Очень хорошо, я расскажу тебе, что меня беспокоит, – сказала Сейланг.
– В этой проблеме слишком много такого, чего я не в состоянии понять.
Она посмотрела через небольшую круглую комнату на Аритча, спокойно возлегающего в крохотном голубом бассейне. Его голова, пристроенная на бортике бассейна, была почти на одном уровне с головой Сейланг. Они снова заработались до поздней ночи. Она понимала причины этого. Время явно поджимало, но необычный Говачинский привкус ее обучения почти постоянно держал ее в состоянии раздраженного сомнения.
Все это было таким не-Вревским!
Сейланг разгладила одеяние на своем длинном теле. Оно теперь было синим, один шаг прочь от Легумного черного. Соответственно, все вокруг нее было синим: стены, потолок, бассейн Аритча.
Верховный Магистр пристроил на краю бассейна подбородок, чтобы говорить.
– Мне требуются специфические вопросы, прежде чем я смогу хотя бы проникнуть в смысл твоей озадаченности.
– Будет ли Маккай защищать или обвинять? Эта модель…
– К черту модель! Он скорее всего допустит ошибку в обвинении. Силы твоего собственного разума были бы…
– Но что, если он не сделает ошибки?
– Тогда выбор списка присяжных станет жизненно важным.
Сейланг изогнула тело на одну сторону, чувствуя, как кресло-собака приспосабливается, чтобы ей было удобно. Как обычно, ответ Аритча только углубил ее ощущение неуверенности. Теперь Сейланг это высказала.
– У меня по-прежнему странное ощущение, что ты предназначил мне играть какую-то роль, которую я, предполагается, не открою до последнего момента.
Аритч шумно выдохнул через рот, плеснул себе на голову водой.
– Все это может быть спорно. Послезавтра к этому времени Досади и Маккай могут уже больше не существовать.
– Значит, я не продвинусь в Легум?
– О, я уверен, что ты будешь Легумом.
Сейланг разглядывала его, почувствовав иронию, потом сказала:
– Ну, и по тонкому же канату ты ходишь, Верховный Магистр.
– Вряд ли. Мой путь широк и ясен. Ты знаешь вещи, которые я не могу одобрять. Я не могу предать Закон своего народа.
– У меня тоже есть подобные запреты. Но это Досадийское дело так заманчиво.
– Так опасно! Наденет ли Врев человеческую плоть, чтобы изучить человеческое состояние? Позволите ли вы проникнуть человеку в общество Вревов в этом…
– Есть кто-то, кто мог устроить заговор! Есть даже Говачины, которые…
– Возможностям неправильного использования нет числа.
– К тому же ты говоришь, что Маккай уже больше Говачин, чем сами Говачины.
Перепончатые кисти Аритча охватили край бассейна, когти вытянулись.
– Мы многим рисковали, обучая его для выполнения этой задачи.
– Больше, чем рисковали со мной?
Аритч подтянул руки и пристально уставился на Сейланг.
– Так вот что тебя беспокоит.
– Именно.
– Подумай, Сейланг, насколько близко к сердцу Вревства ты позволила мне подойти. Вот настолько и не далее мы позволим тебе.
– А Маккай?
– Он уже мог зайти слишком далеко, чтобы было возможно разрешить его дальнейшее существование.
– Я учту твое предостережение, Аритч. Но я все еще пребываю в недоумении относительно того, почему Калебанцы не могли предотвратить…
– Они признаются в непонимании передачи эго. Но кто может понять Калебанца, не говоря уже о том, чтобы контролировать в столь деликатном вопросе? Даже того, кто создал Стену Бога…
– Ходят слухи, что Маккай понимает Калебанцев.
– Он это отрицает.
Сейланг потерла свою левую щербатую скулу хватательной жвалой, чувствуя множество шрамов от ее прохождения через триады Вревов. Особь к паре, пар к ячейке, пока все не стало единой гигантской семьей. Тем не менее, все были Вревами. Это Досадийское дело было чудовищной пародией на Вревство. Все же…
– Так увлекательно, – пробормотала Сейланг.
– В этом его угроза.
– Нам следует молиться о смерти Досади.
– Наверное.
Сейланг была испугана.
– Что…
– Это не может умереть вместе с Досади. Наш священный долг гарантирует, что ты уйдешь отсюда с этим знанием. Об этом знают многие Говачины.
– И Маккай.
– У инфекций есть пути распространения, – сказал Аритч. – Помни об ЭТОМ, если дело дойдет до Зала Суда.
