9
— Сели, — голос Ренфри, тонкий, хриплый, нарушил тишину рубки управления. Руки его протянулись к щиту и бессильно упали. Он не управлял посадкой, но казался совершенно истощённым усилиями.
— Домашний порт? — губы Тревиса пересохли. Посадка оказалась не такой изматывающей нервы и тело, как старт с Земли, но всё равно пришлось нелегко. Либо корабль был лучше приспособлен к организму чужаков, либо они закалялись в тренировках и многочисленных полётах. Иначе такое не выдержишь.
— Откуда мне знать? — вспыхнул Ренфри. Он вновь пришёл в раздражение.
На экране, их окне во внешний мир, снова небо. Но не обычное земное голубое небо, которое Тревис знал и которое так стремился снова увидеть. Синева, близкая к зелени, как бирюза, добываемая в холмах. Что–то в этом небе было холодное, враждебное.
На открытом пространстве виднелось сооружение с ярко выраженным металлическим блеском. Но гладкий изгиб тускло–красной поверхности заканчивался рваным краем на сине–зелёном фоне неба. Очевидно, что это давно уже развалина.
Тревис отвязался и встал на ноги, тело его с трудом принимало вернувшуюся тяжесть. И хоть он не любил корабль, стремился выбраться из него, сейчас ему совсем не хотелось выходить под это бирюзовое небо и исследовать руины, столь хорошо видимые на экране. И именно из–за этого нежелания он решил пойти туда.
В конце концов все собрались у выхода. Ренфри возился с внутренней дверью, потом они прошли к наружной. Техник оглянулся через плечо.
— Шлемы надели? — голос его гулко отдавался в шлеме в форме пузыря Тревиса. Пузырь плотно соединялся с костюмом. Эти шлемы обнаружил Эш. Он испытал их, готовясь к выходу в неизвестное. Внутри находились кислородные баки. Принцип их действия остался непонятен Ренфри, но чужаки пользовались ими, и теперь придётся довериться им.
Открылся наружный люк. Ренфри выбросил лестницу и повернулся, чтобы спускаться по ней спиной вперёд. Каждый, выходя из люка, быстро оглядывался.
Внизу на многие мили расстилалась жёсткая белая поверхность. На ней кое–где виднелись тускло–красные сооружения с металлическими стенами в форме треугольников и квадратов. В центре каждого сооружения заключалось пространство, обозначенное чёрными кольцами. Ни одно из красных сооружений не казалось целым, а посадочное поле — если это посадочное поле — имело такой вид, словно им давно уже не пользовались.
— Ещё один корабль, — Эш взмахнул рукой, голос его донёсся до Тревиса через коммуникатор шлема.
И верно, за одним из сооружений, примерно в четверти мили, высился второй шар. А за ним Тревис увидел третий. Но нигде ни признака жизни. Ветер, лёгкий, ласковый, касался обнажённых рук.
Они спустились по лестнице и остановились у основания собственного корабля, не зная, что делать дальше.
— Подождите! — Ренфри схватил Эша за руку. — Что–то движется — вон там!
В корабле отыскалось и оружие; сейчас все держали странные пистолеты, такие же, какой был у Росса при его первой встрече с Тревисом. Подул ветер и принес обрывок давно погибшего растения, ударил его о бок корабля и унёс в каком–то ужасном танце.
Но действительно, что–то показалось из основания ближайшей к ним красной башни. Тревис, увидев, как разворачиваются большие кольца, замер. Змея? Огромная змея, головой уже дотягивается до их стоянки, а хвост всё ещё в развалинах здания.
Он прицелился в разворачивающиеся кольца. Но Ренфри ударил его по руке, отведя ствол бластера. И тут апач заметил то, что Ренфри увидел раньше: змея не живая, в ней нет плоти, шкуры, тонких костей, она из какого–то искусственного материала.
Новые кольца механически разворачивались, выползали из дверей, за которыми скрывалось, казалось, бесконечное тело змеи. Она приближалась рывками, останавливаясь, и снова двигаясь, словно длительное ожидание чуть не вывело её из строя. Вблизи стало видно, что она движется на ногах–стебельках. Четыре верхних отростка тесно прижались к корпусу; на том месте, где должна быть голова, качался стержень, напоминающий антенну.
Неровная походка со многими остановками создавала впечатление неисправности, ржавости и изношенности, распада от времени. Сколько она ждала? Четыре землянина отошли от корабля, уступая проход странному посетителю из башни.
— Роботы! — неожиданно сказал Росс. — Это роботы! Но что они собираются делать?
— Заправлять, я думаю, — ответил Эш, а не Ренфри.
— Верно! — техник устремился вперёд. — Но есть ли у них горючее — сейчас?
— Будем надеяться, что хоть немного осталось, — мрачно ответил Эш. — Мне кажется, мы здесь не задержимся. Идёмте на борт.
Угроза застрять здесь, если корабль заправится, поднимется и оставит их на планете, вызвала у них состояние, близкое к панике. Они бросились к лестнице и начали подниматься. Но когда все добрались до люка, Ренфри остался около него, рассказывая о действиях роботов.
— Я думаю, сейчас присоединили эту трубу — под нами. Не вижу, что делает этот ходячий робот, может, просто стоит на случай неприятностей. Что–то движется по шлангу, он раздувается! К нам на корабль что–то подают.
— Заправочная станция, — Эш оглядел развалины зданий и посадочное поле. — Какой размах! Туг могли обслуживать сотни, даже тысячи кораблей. И так как их невозможно заправить все одновременно, значит, был флот, — в голосе его звучало удивление, — флот, масштабы которого нам трудно себе представить, Мы были правы: это галактическая цивилизация. Может, она достигала соседних галактик.
Но глаза Тревиса были устремлены на разбитую вершину башни, из которой вышли роботы. «По внешнему виду похоже, что тут давно уже никто не бывал», — заметил он.
— Машины будут действовать, пока не износятся, — ответил Ренфри. — И мне кажется, что эти близки к остановке. Сев, мы привели в действие механизмы. Роботы начали выполнять свою работу — может быть, в последний раз. Когда они ещё этим занимались? Бездействие могло тянуться долго, большую часть этих двенадцати тысяч лет, о которых вы всё время говорите. Империи умирают медленно. Но я не стал бы проверять. Машины у этих чужаков хорошие, и материалы получше наших.
— Я хотел бы взглянуть на внутренности одной из этих башен, — задумчиво проговорил Эш. — Может, там есть записи, что–нибудь такое, что можно расшифровать.
Ренфри покачал головой: «А я не стал бы. Мы можем взлететь, прежде чем вы вернётесь на корабль. А… Роботы возвращаются! Мы готовы к старту».
Они закрыли наружный люк, потом внутренний. Ренфри по привычке отправился в рубку. Остальные трое легли на койки. Последовало короткое ожидание, потом новый старт. На этот раз они не потеряли сознание и выдержали, пока не оказались в космосе.
— А что теперь? — несколько часов спустя они набились в кают–компанию, чтобы провести бесцельное совещание о будущем. Так как все могли только гадать, никто не ответил на вопрос Ренфри.
— Я когда–то читал книгу, — вдруг с некоторым смущением, словно он нарушил приличия, сказал Росс, — в ней рассказывалось, как какой–то голландский капитан поклялся, что обязательно обогнёт мыс Горн на одном из старых парусных судов. Он призвал на помощь дьявола и так и не вернулся домой — и многие столетия продолжает плавать.
— Летучий Голландец, — сказал Эш.
— Ну, мы–то не можем призвать дьявола, — заметил Ренфри.
— Неужели? — Тревис думал, что он рассуждает про себя, но увидел, что все с удивлением смотрят на него.
— Ну, что за дьявол? — поторопил его Эш.
— Мы пытаемся извлечь знания из этого корабля — это не наши знания, — Тревис говорил запинаясь, он пытался облечь в слова свои неопределённые мысли.
— Стервятники, получающие свою заслуженную закуску, — подытожил Эш. — Что ж, если продолжить твою мысль, что–то в этом есть. Запретный плод знаний. Эту идею так давно поместили в сознание человечества, что она до сих пор сохраняется, как ощущение вины.
— Поместили, — задумчиво повторил Росс. — Поместили…
— Поместили! — подхватил Тревис, и разум его совершил очередной скачок; он ещё не привык к таким внезапным прорывам интуиции. — Кто поместил?..
Он оглянулся вокруг — на корабль, их транспорт и одновременно тюрьму. «Эти?»
— Они не хотели, чтобы мы о них узнали, — торопливо заговорил Росс — Вспомните, что они сделали на базе красных: проследили все их посты и всё уничтожили. А что, если у них были контакты с первобытными людьми нашей планеты? Они внушали мысли… и преподнесли таком страшный урок, что о нём помнили все последующие поколения.
— Есть и другие легенды, кроме Летучего Голландца, Росс, — Эш поёрзал на своём сидении. Стулья корабля не позволяли удобно сидеть человеку. — Прометей и огонь — человек, который посмел украсть знания богов и использовать их на благо человечества и вечно страдал за свою дерзость. Хотя человечество воспользовалось её плодами. Да, кое–что подтверждает эту теорию, — его оживление росло. — Может быть… всего лишь, может быть… мы узнаем правду!
— Порт заправки давно покинут, — напомнил Тревис. — Может, ничего от их империи и не осталось.
— Ну, что ж, главный порт мы ещё не нашли, — Ренфри встал. — Когда доберёмся до него — я не стану настаивать, но если мы доживём до конца путешествия, может быть, сумеем и вернуться. Конечно, — он постучал пальцами по косяку двери, — конечно, если сильно повезёт.
— Каким образом? — спросил Эш.
— Должен существовать какой–то указатель курса, может, запись на ленте. Когда произведём окончательную посадку, можно будет попытаться запустить корабль в обратном направлении. Но между нами и Землёй сотни «если», и мы не должны очень надеяться.
— Ещё вот что, — задумчиво добавил Эш к этой слабой надежде. — Я изучал наши находки. Если сумеем прочесть их записи, на некоторых могут оказаться указания по руководству кораблём.
— А где вы найдёте Розеттский камень? — возразил Тревис. Он не мог поверить, что возможен хоть один из этих двух выходов. — У нас же никакого общего языкового наследия.
— Разве математика везде не та же самая, независимо от языка? Два плюс два всегда четыре, не так ли? — удивился Росс.
— Покажите мне хоть один символ на этих листах, который хоть отдалённо напоминал бы земные математические знаки, — Ренфри был настроен пессимистично. — Во всяком случае, пока мы в космосе, я не стану вмешиваться в работу механизмов.
Пока мы в космосе. Сколько ещё будет продолжаться полёт? Второй этап путешествия в никуда показался им гораздо тяжелее первого. Они почему–то были убеждены, что у них только одна цель, что первая же посадка окажется и последней. Но короткая остановка для дозаправки свидетельствовала, что полёт предстоит долгий. Единственным способом отмечать время у них оставались часы Ренфри. Эш записывал дни, отсчитывая часы. Прошла неделя после посадки для заправки. Затем ещё два дня.
Чувствуя необходимость хоть чем–то заняться, они пытались разгадать загадки корабля. Эш сумел привести в действие рекордер, через который пропускали провод с записью, и тем самым открыл даже не новый мир, а миры. Монотонная речь, сопровождавшая картины, ничего не говорила землянам. Но сами картины — и какие картины! Трёхмерные, цветные, они позволяли заглянуть в недостижимую жизнь сложной цивилизации, расцветшей вокруг многих звёзд.
Расы, культуры, и только третья их часть — гуманоиды. Неужели это подлинные заимей? Или просто вымысел для развлечения экипажа в долгие часы полёта? А может, отчёты о каких–то операциях? Они могли строить любые догадки, глядя на экран маленькой машины.
— Если это был полицейский корабль, и мы видели записи подлинных происшествий, — заметил Ренфри, — тогда у них были проблемы, — он был поглощён зрелищем битвы в каких–то наполовину затонувших джунглях. Враг был представлен белыми амфибиями, обладавшими способностью удлинять части своих тел, заманивая противника в ловушку. — С другой стороны, — продолжал он, — возможно, это всего лишь рассказы типа Поднимем–Дух–Наших–Парней–В–Синем. Откуда нам знать?
— Одна запись, которую я обнаружил сегодня утром, нам лично более интересна, — Эш порылся в плоском контейнере, в котором хранились провода–записи. — Посмотрите–ка, — он вынул провод с записью битвы в джунглях и вставил новую катушку.
И они увидели небо, серое, покрытое густыми облаками. Поверхность усыпана снегом, таким, как на их родной планете. По этой поверхности двигался небольшой отряд в знакомых синих костюмах. Костюмы отчётливо выделялись на серо–белом фоне.
— Тебе что–нибудь это говорит? — спросил Эш у Росса.
Мэрдок склонился вперёд, внимательно разглядывая картину.
Их четверо, лысых гуманоидов в синих костюмах. Другой одежды на них нет, и Тревис вспомнил замечание Росса о качествах этого необычного материала. Шлемов на головах нет. Двигаются чужаки осторожно.
Изображение мигнуло и быстро сменилось. Зрители уже к таким сменам привыкли. Теперь они увидели туже самую местность, должно быть, глазами одного из четверых. Картина резко опрокинулась: камеру направили вниз, в долину. Перед ними открылся длинный спуск, и перспектива искажена.
Но не настолько, чтобы скрыть то, что хотел запечатлеть оператор. Внизу, на плоской равнине, полупогружённый в сугробы, лежал один из грузовых кораблей чужаков.
— Не может быть! — удивлённо воскликнул Росс.
— Смотри дальше, — сказал Эш.
До корабля далеко. Вокруг него двигались какие–то чёрные точки. Они перемещались по проложенной в снегу тропе. Ясно, что ею пользовались часто. Изображение снова мелькнуло, появился лёд, огромная неясная ледяная стена, поднимавшаяся к серому небу. И прямо к этой стене вела протоптанная тропа.
— Пост красных! Это он! А корабль, — Росс чуть не задыхался, — корабль участвовав в рейде против красных!
Последний раз щёлкнуло, и экран погас.
— А где остальное? — спросил Росс.
— Ты всё видел. Если они и записали что–то ещё, на этой катушке продолжения нет, — Эш потрогал цветной ярлычок, прикреплённый к контейнеру, из которого взял запись. — На этикетке ничего соответствующего этому нет.
— Может, красные ответили им? Позже прикончили экипаж. Бактериальная война… — Росс пощелкал выключателем рекордера. — Вероятно, мы этого никогда не узнаем.
И тут над головами, нарушив обычную тишину корабля, раздалось предупреждение из рубки, где находился Ренфри, сам себя назначивший на вахту:
— Корабль готовится к очередному прыжку, приятели. Пристегнитесь! Мне кажется, скоро большой прыжок!
Они заторопились к койкам. Тревис потянул защитные ремни. Что найдут они на этот раз? Ещё одну станцию с роботами — или порт, конечную цель полёта? Он подготовился выдерживать переход из гиперпространства в нормальное пространство–время, надеясь, что привычка на этот раз сделает испытание легче.
Снова они прошли через переход, отрицающий законы природы и тяжело достающийся и телу, и разуму.
— Впереди солнце, — Тревис, открыв глаза, услышал в коммуникаторе голос Ренфри. — Одна… две… четыре планеты. Мы как будто направляемся ко второй.
Новое ожидание. Новый спуск в атмосфере, возвращение тяжести, вибрация стен и пола. И посадка, на этот раз с лёгким подпрыгиванием, как будто она не так хорошо контролировалась, как на заправочной станции.
— Это что–то другое… — послышался голос Ренфри. Вид, открывшийся перед ним на экране, словно лишил его дара речи.
Они поднялись в рубку и столпились у окна в новый мир. Должно быть, стояла ночь, но ночь, полная красноватого света, словно далёкий пожар бросает в небо отблески своей ярости. И свет этот дрожит, как языки костра.
— Их родная планета? — спросил Росс.
Ренфри, глядя на игру света, ответил, как всегда, весьма осторожно:
— Не знаю. Просто не знаю.
— Попробуем взглянуть из люка, — Эш снова принял на себя руководство.
— Может быть, вулкан, — предположил Тревис, вспомнив свой опыт в доисторическом мире.
— Нет, не думаю. Я только одно могу вспомнить…
— Знаю, — Росс уже начал спуск по лестнице. — Северное сияние!
