Книга: Дом глав родов Дюны
Назад: ~ ~ ~
Дальше: ~ ~ ~

~ ~ ~

Мы не учим истории, мы воссоздаем опыт. Мы следуем цепи последствий — следам зверя в лесу.
Загляните за наши слова и вы увидите протяженную кривую общественного поведения, которой не касался до сих пор ни один историк.
Бене Джессерит Паноплиа Пропетикус

 

Скитейл насвистывал, вышагивая по коридору перед своими апартаментами. Взад и вперед, взад и вперед. Свист.
Пусть они привыкнут к моему свисту.
Под свист он составил слова песенки: «Сперва Тлейлаксу не говорит». Вновь и вновь слова перекатывались в его мозгу. Они не смогут использовать его клетки для того, чтобы восполнить генетическую брешь и выведать его секреты. Они должны прийти ко мне с дарами.
Одрейд заглянула к нему «по пути на беседу с Мурбеллой». Она часто упоминала при нем пленную Чтимую Матру. В этом была какая-то цель, о сути которой он никак не мог догадаться. Угроза? Всегда возможно. Со временем и это будет раскрыто.
— Я надеюсь, вас не гнетут никакие страхи, — сказала Одрейд.
Они стояли в нише у окошка, через которое ему поставляли еду, он как раз ожидал появления ленча. Меню никогда не было полностью в его вкусе, но приемлемо. Сегодня он попросил даров моря. Невозможно предугадать, какую форму это примет.
— Страхи? Бояться вас? Ах, дорогая Великая Мать, я бесценен для вас живой. Чего же мне бояться?
— Мой Совет воздержался от решения относительно вашей просьбы.
Этого я и ожидал.
— Ошибочно ставить меня в затруднительное положение, — сказал он. — Ограничивает для вас возможности выбора. Ослабляет вас.
На то, чтобы составить эти фразы, у него ушло несколько дней, и теперь он ждал, какой эффект они произведут.
— Зависит от того, как использовать инструмент, Мастер Скитейл. Некоторые инструменты ломаются, если их использовать неправильно.
Будь ты проклята, ведьма!
— Испытываете вплоть до угасания. Великая Мать? — улыбнулся Тлейлаксу, показывая острые клыки.
— А вы действительно ожидаете, что я придам вам сил? — позволила она себе одну из редких вспышек юмора. — За что теперь торгуетесь, Скитейл?
Я уже больше не Мастер Скитейл. Ударь ее клинком плашмя!
— Вы Рассеиваете Сестер в надежде, что кто-нибудь из них избежит разрушения. А каковы экономические последствия ваших истерических действий?
Последствия! Они всегда говорят о последствиях.
— Мы пытаемся выиграть время, Скитейл, — очень мрачно.
Этому он уделил мгновение молчаливого раздумья. За ним следят глаза ком-камер. Никогда не забывать об этом! Экономика, ведьма! Странное это место для торговли — ниша у окошка выдачи пищи, подумалось ему. Дурное управление экономикой. Управленческая суета, планирование и стратегические совещания должны проходить за закрытыми дверями, в верхних комнатах, вид из окон которых не отвлекает функционеров от дел, которые оказались у них на руках.
Череда воспоминаний из его прошлых жизней отказывалась принимать происходящее. Необходимость. Люди совершают свои торговые сделки где придется — на палубах кораблей, на замусоренных улицах, полных пробегающих мимо клерков, в просторных залах традиционной биржи, где над их головами бегут строки информации, видной всем.
Планирование и стратегия могут исходить из этих верхних комнат, но свидетельства их деятельности, как обычная информация на бирже — видны всем.
Так пусть подглядывают ком-камеры.
— Каковы ваши намерения относительно меня. Великая Мать?
— Сохранять вас живым и полным сил.
Осторожно, осторожно.
— Но не давать мне свободы действий.
— Скитейл! Вы говорите об экономике, а потом хотите получить что-то свободно?
— Но мои силы вам немаловажны?
— Верьте этому!
— Я вам не доверяю.
Именно в этот момент окошко решило выбросить на поднос тарелки: блюдо с белой рыбой под изысканным соусом. Он уловил запах трав. В высоком стакане вода с запахом меланжа. Зеленый салат. Одна из немногих их удач. Он почувствовал, как рот у него наполняется слюной.
— Наслаждайтесь своим ланчем. Мастер Скитейл. В нем нет ничего, что могло бы повредить вам. Разве это не мера доверия? — Когда он не ответил, Одрейд продолжала: — Какое отношение к нашей сделке имеет доверие?
В какую игру она играет теперь?
— Вы рассказали мне, что планируете для Чтимых Матр, но не сказали ничего о своих намерениях в отношении меня, — он и сам понимал, что звучит это жалобно. Ничего не поделаешь.
— Я намереваюсь заставить Чтимых Матр осознать, что и они смертны.
— Как это вы делаете со мной!
Не промелькнуло ли в ее глазах удовлетворение?
— Скитейл, — как мягок ее голос, — люди, которых заставили что-то осознать таким образом, действительно слушают. Они слышат тебя, — Одрейд глянула на его поднос. — Может быть, вам хотелось бы чего-нибудь особенного?
Насколько возможно, он попытался взять себя в руки:
— Может, немного стимулирующего напитка. Он помогает, когда мне нужно подумать.
— Конечно. Я прослежу, чтобы его доставили немедленно.
Одрейд перенесла свое внимание с ниши на главную комнату его апартаментов. Он наблюдал за Преподобной Матерью, отмечая те места, где она останавливалась, ее взгляд переходил с места на место, с предмета на предмет.
Все на своих местах, ведьма. Яне животное в своей норе. Вещи должны лежать удобно в тех местах, где я могу найти их, даже не думая об этом. Да, то у моего кресла — стимулирующие карандаши. Так я прибегаю к карандашам, но я не потребляю алкоголь. Заметила?
Появившийся стимулятор имел привкус какой-то горькой травы, на определение которой у Скитейла ушло несколько секунд. Касмине. Генетически модифицированный усилитель крови из фармакопеи Гамму.
Она собиралась напомнить ему о Гамму? Они так изобретательны, эти ведьмы!
Подшучивала над ним в вопросе экономики. Ее колкость все еще продолжала жечь его, когда он повернул назад в конце коридора и возобновил свою послеобеденную прогулку, потом перешел на быстрый шаг, спеша к себе гостиную. Какой клей не давал, на самом деле, распасться Старой Империи? Многое, какие-то моменты были серьезными, какие-то мелкими, но в основном экономика. Связующие нити, о которых часто думают, как об удобствах. А что сдерживало их от того, чтобы не взорвать планеты друг друга? Великая Конвенция. «Взорви кого-нибудь, и мы объединимся, чтобы взорвать тебя».
У самой своей двери он остановился как вкопанный, ошеломленный пришедшей ему в голову мыслью.
Что это? Как наказания, может быть, достаточно, чтобы остановить жадных неверных? Или все дело в клее, составленном из чего-то неуловимого? Может, все дело во мнении равных тебе? Но что если равные тебе не гнушаются никакой непристойности? Ты свободен делать все, что хочешь. И это кое-что говорило о Чтимых Матрах. Вот уж точно.
Он тосковал по келье сарга, где мог бы обнажить, излить свою душу.
Ягхиста больше нет! Неужто я последний Мастер?
Он чувствовал давящую пустоту в груди. Каждый вдох давался с трудом. Может быть, наилучшим выходом было бы торговаться с женщинами Шайтана более открыто.
Нет! Это сам Шайтан искушает меня!
В свои апартаменты он вступил очищенным.
Я должен заставить их заплатить. Дорого заплатить. Дорого, дорого, дорого. Каждое «дорого» сопровождалось шагом в сторону кресла. Усевшись, он автоматически потянулся за стимулирующим карандашом. Вскоре его мысли набрали скорость, выстраиваясь в восхитительные боевые порядки.
Они даже не догадываются, насколько хорошо я знаю икшианский корабль. Он весь здесь, у меня в голове.
Следующий час он провел, решая, как запечатлеть эти мгновения, когда придет ему время рассказывать соратникам о триумфе над повинда. С Божьей помощью!
Это будет ослепительный рассказ, исполненный драматизма и напряжения его испытаний. История, в конце концов, всегда пишется победителями.
Назад: ~ ~ ~
Дальше: ~ ~ ~