Ждать приближения врага вслепую — всё равно, что со связанными руками готовиться к бою. Орсия прервала общение со мной, и я решил, что она направила свою мысленную энергию на обнаружение опасности, но не был в этом уверен.

Вода заплескалась, качнула меня и, обдав лицо, попала в нос. Я поперхнулся, ловя ртом воздух. Это не было естественное волнение реки. В любой момент нас могли пронзить мечи врага.

Орсия с силой сжала моё плечо, предостерегая от малейшего движения и не прибегая к мысленному контакту. Минуты казались часами, наконец вода успокоилась.

— Ушли пока, — осторожно сообщила Орсия. — Но поиски они не прекратят.

— Путь свободен?

Я не знал, как она определила, что враги ушли, но понимал, что она в этом уверена.

— Ты не можешь всё время плыть под водой, — ответила Орсия.

— Зато ты можешь! Плыви. При мне меч, меня не так–то просто взять, — я старался говорить так же уверенно, как она.

— Глубокие места расположены ниже по течению. Им это известно, и они будут ждать нас там.

— А выше по реке фасы наполовину перегородили русло. Там совсем мелко, — добавил я. — Может быть, всё–таки лучше плыть по течению?

— Ты забываешь, что мои соплеменники тоже охотятся за мной. Безопасно только там, где они не бывают; я как раз направлялась в такие места, да по пути меня поймали.

— ??

— Там, где на нас напали сарны и фасы, река мелкая, но выше по течению она сужается и снова становится глубже, а затем частично течёт по подземному руслу. Кроганы туда не заглядывают, сарны вряд ли пойдут вверх по течению, а фасы, хоть и обитают под землёй, но есть места, которых и они боятся. — Она помедлила. — Я нашла один заброшенный туннель, прорытый в незапамятные времена. На нём лежит заклятье, но оно ослабело от времени, и тот, у кого сильная воля, преодолеет его. Зато фасы с визгом ринутся прочь, потому что это заклятье наложено человеком и запечатлено огнём и воздухом. И сарны тоже не сунутся туда, даже если найдут вход, потому что он защищен магическим словом. Не знаю, что ждёт нас внутри, но доступ туда для нас открыт.

— Но ведь придётся двигаться вверх по течению через мелководье, — напомнил я.

— Да, по направлению к Чёрной Башне.

Простой смысл её ответа не сразу дошёл до меня. Я вздрогнул.

— Тебя это пугает? — недоумение Орсии было так же очевидно для меня, как для неё — мой испуг.

Тогда я рассказал ей о Лоските, Читающей–Судьбу–По–Песку, и о трёх уделах, которые она мне предрекла.

— И всё–таки я уверена, другого пути у тебя нет, — ответила Орсия. — Похоже, Чёрная Башня притягивает тебя с колдовской силой. Знать, не в твоей власти повернуться спиной к той, кого ты ищешь, даже если ты считаешь, что бегство от неё спасёт вас обоих. Слишком тесно вы связаны друг с другом. Ты увидишь Чёрную Башню, но твоя судьба после этого совсем не обязательно совпадёт с предсказанием Лоскиты. До меня доходили слухи о Каменном Саде Лоскиты и об её магии. Но на этой земле нынче нет ничего неизменного и определённого, ибо в незапамятные времена здесь было нарушено равновесие. Мы живём одним днём и не заглядываем в будущее: то, что впереди, может не раз измениться, прежде чем мы достигнем его.

— Но Лоскита сказала… решения… самые пустяковые решения…

— Каждый должен сделать выбор и твёрдо его держаться. Насколько я знаю, все дороги к Чёрной Башне охраняются не только видимыми, но и невидимыми стражами. Я могу подсказать тебе один путь, наверняка неизвестный Динзилю и его людям.

В её словах была логика. Если Бацния — ядро владений Динзиля, все подступы к ней, конечно, должны быть надёжно защищены. Самое лучшее было послушаться Орсию и отправиться вверх по реке, хотя на этом пути нас и ждали всевозможные опасности — только гляди в оба, да держи ухо востро.

Мы выбрались из своего укрытия и поплыли. Сарны могли подстерегать нас только ниже по течению. Орсия плыла впереди, прячась за каждым выступом берега, за каждым торчащим из воды валуном или полузатопленным бревном и высматривая оттуда возможных преследователей. Ещё издалека мы заметили вилорогих коз, пришедших на водопой, что было хорошим признаком: эти робкие и чуткие животные не вышли бы к воде, если бы поблизости кто–то прятался.

Наконец, мы оказались на мелководье, где нам пришлось уже не. плыть, а идти. Вскоре мы дошли до места недавнего кровавого сражения, где убили соплеменников Орсии. Смеркалось, и я надеялся, что она не увидит пятен крови на камнях и труп мохнатого животного.

Было уже совсем темно, а Орсия всё шла и шла, и я поражался её выносливости — после всего, что выпало сегодня на её долю, она, казалось, не испытывала ни слабости, ни усталости.

Мы давно миновали остатки запруды, сделанной фасами. Я шёл, напрягая слух, потому что вокруг царил непроницаемый мрак. Чтобы не потерять друг друга, мы держались за руки. То и дело из темноты доносились какие–то странные пугающие звуки; останавливаясь, мы прислушивались, но они не приближались, и мы двигались дальше.

Потом, как и говорила Орсия, русло реки стало сужаться, и мы шли по пояс в воде. Тут и там со дна, крутясь, поднимались вереницы фосфоресцирующих пузырьков воздуха.

В отличие от Орсии меня начала одолевать усталость. Мне не хотелось признаваться в своей слабости, но я понимал, что количество шагов, которые я ещё в состоянии сделать, весьма невелико. Наверное, Орсия прочитала мои мысли, а может быть, решила признаться, что и она не из стали, как человекоподобные слуги колдеров, а из плоти и крови, и тоже устала.

Она потянула меня за руку куда–то вниз, и мы на четвереньках вползли в нору вроде той, где укрывались по пути в Долину. Должно быть, здесь давно никто не жил — я не почувствовал запаха, свидетельствующего о пребывании животного. Нора была достаточно велика, чтобы мы вдвоём поместились в ней, тесно прижавшись друг к другу.

— Отдыхай, — сказала Орсия, — нам ещё придётся плыть, а в темноте трудно ориентироваться.

Я думал, что не усну, но усталость взяла своё. В отличие от предшествующей ночи, меня не преследовали кошмары, их пробудившись, я не мог припомнить, снилось ли мне что–нибудь вообще. А разбудили меня голод и жажда. Съестные припасы остались в мешке, который я использовал для самообороны; с того времени прошёл целый день, мы всё время были в пути, и я забыл о еде. Теперь, хочешь не хочешь, предстояло пренебречь советом Дагоны.

В норе было так тесно, что я не мог вылезти, не разбудив свою соседку Но сосущий голод гнал меня наружу. Орсия заворочалась:

— Что случилось? — уловил я её мысль.

— Пока вроде бы всё спокойно. Только надо как–то раздобыть пищу.

— Конечно, — она вылезла следом за мной и вошла в воду.

Солнце ещё не появилось из–за скал, но небо было светлое, и я подумал, что день будет ясным.

Орсия шла вдоль берега по пояс в воде. Вдруг словно кто–то схватил её за ноги, она в мгновение ока скрылась под водой. Не зная, что и думать, я нырнул вслед за ней и, обшарив дно руками, убедился, что она исчезла.

Когда я вынырнул, послышался тихий смех. Я обернулся. Орсия стояла у меня за спиной, отламывая длинные коричневые стебли от какого–то корня. Освободив корень, она с силой потёрла его между ладонями, тонкая кожица легко сошла с него, и Орсия протянула мне свою добычу.

— Ешь, — это было не приглашение, а приказ.

— Дагона говорила… — я в нерешительности держал светлый продолговатый корень, глядя на него голодными глазами.

— Отличная еда, — перебила меня Орсия. — Да, верно, в тех местах где обитает Тьма, лучше ничего не пробовать на вкус — пища и вода либо смертельно опасны, либо могут лишить воли, памяти, даже рассудка. Но здесь чистое место, не заколдованная ловушка. Можешь есть без опаски, как в Долине.

Я надкусил корень; он оказался хрустящим и сладковатым. Я принялся есть и убедился, что он не только вкусный, но и сочный и утоляет жажду.

Орсия снова нырнула и, достав следующий корень, очистила его и протянула мне, потом достала ещё два для себя. Берега здесь были уже, выше и круче, а русло — глубже. Поев, мы поплыли дальше.

Я сразу отстал от Орсии и даже не пытался догнать её, чтобы не тратить силы зря, довольствуясь тем, что вижу её неподалёку. К счастью, она то и дело останавливалась, и подплывала к берегу в поисках своих отметок, которые она оставляла, бывая здесь раньше.

Один раз Орсия, махнув мне рукой, устремилась назад и, схватив меня за плечо, с силой увлекла под воду.

— На скале наблюдатель рузов, — мысленно сообщила она. — Они очень зоркие, но вода искажает всё, что в ней находится. Если он не спустится ниже, нам нечего бояться.

Через мгновение Орсия отпустила меня, и я вынырнул на поверхность. Мы держались правого берега, казавшегося таким же диким и необитаемым, как и местность вблизи владений Лоскиты.

С крутых берегов свешивались стебли каких–то похожих на лианы растений: одни — тонкие, другие — толщиной с мою руку. Орсии не пришлось предупреждать меня, чтобы я держался от них подальше, настолько отталкивающий был у них вид. Мертвенно–бледные, гладкие, они походили на трупы каких–то омерзительных существ. От них исходил такой смрад, что казалось, если подплыть ближе, можно задохнуться. Я заметил, что хотя растения свисали вниз, словно тянулись к воде, те из них, которые достигли её, высохли, превратившись в корявые остовы. Как видно, влага, благотворная для всего живого, была для них губительна.

В зарослях этих растений обитали какие–то существа, хотя ни одного из них я так и не разглядел. Они копошились в листве, раскачивая её, но ни разу не показались, да мне и не хотелось их увидеть.

— Ага, теперь уже недалеко, — с облегчением сообщила мне Орсия*

Впереди берег сильно вдавался в реку. Доплыв туда, Орсия остановилась. Заросли здесь были не так густы, и из их отвратительных сплетений выглядывала неровная каменная глыба. Вначале я принял её за выступ скалы, но, поравнявшись с Орсией и приглядевшись, понял, что это не так.

Нет, здесь поработала чья–то рука. На берегу стояла не просто глыба, а огромная каменная голова — не то человека, не то животного, не то какого–то чудовища или духа. Она была наклонена вниз; казалось, через глубокие глазницы кто–то сверху смотрит на нас, и от этого взгляда хотелось спрятаться.

— Наблюдатель. Он остался от прошлых времён, теперь его можно не бояться, для чего бы он не был поставлен здесь когда–то. А теперь нам нужно… — Орсия проплыла ещё немного и снова повернулась ко мне. — Кроганам это ничего не стоит, Кимок., но для тебя… — Она явно колебалась. — Здесь придётся плыть под водой и довольно долго. Не знаю, выдержишь ли ты.

Я вспыхнул при мысли, что в её глазах я беспомощен, как ребёнок, нуждающийся в опеке. И хотя здравый смысл подсказывал, что под водой всё именно так и обстоит, я чувствовал себя уязвлённым.

— Приготовься!

Я сделал несколько выдохов и вдохов, сначала выталкивая из лёгких весь воздух, а потом вновь наполняя их. Орсия нырнула, чтобы найти потайной вход и проверить, открыт ли он; затем снова появилась передо мной.

— Ты готов?

— Да.

Я сделал последний глубокий вдох и нырнул. Орсия держала меня за плечо, направляя вперёд в темноту. Я поплыл под водой со всей скоростью, на какую был способен; я плыл и плыл — казалось, лёгкие мои вот–вот разорвутся, жажда воздуха заполнила всё моё существо, Я больше не мог терпеть эту пытку и, подняв голову, затылком и плечами ударился о каменную поверхность. Я стал биться, рванулся вперёд, больно ободрал руку и… моя голова вынырнула из воды, я снова мог дышать.

Вокруг стоял непроглядный мрак, и едва я почувствовал облегчение от того, что могу дышать, как сердце снова тревожно сжалось: тут не было ничего, кроме воды и темноты, давящей и душной, несмотря на холод.

— Кимок!

— Я здесь.

Оклика Орсии хватило, чтобы рассеять охватившее меня чувство одиночества и потерянности. К моему локтю прикоснулись пальцы Орсии — она была рядом. Её голос как будто раздвинул мрак, и я ощутил себя снова в реальном — пусть и чуждом мне — мире.

— Это туннель. Нащупай стену и плыви вдоль неё, — велела Орсия. — Других подземных рек здесь нет — во всяком случае не было, когда я впервые попала сюда.

Я долго плескался во мраке, пока не коснулся вытянутой рукой каменной стены.

— Откуда тебе известен этот вход?

— Ты же знаешь, мы общаемся с другими подводными обитателями. Об этом туннеле я узнала от одного мерфея, он же показал мне и вход под водой. Он приплывает сюда, чтобы полакомиться: здесь на камнях обитает большая колония квасти. Течением сюда заносит водоросли, которыми они питаются, и квасти со своими раковинами тут вырастают до необыкновенных размеров. Я люблю бывать в незнакомых местах, и оказалось, я не первая, кто побывал здесь, кроме мерфеев и квасти.

— Почему ты так решила?

— Увидишь.

— Разве здесь можно что–то увидеть? Или под землёй не везде так темно?

Я снова услышал её тихий смех:

— Бывают светильники, Кимок, которые могут гореть даже в таких местах.

Но пока мы плыли вслепую. Наконец я заметил, что мрак постепенно начинает рассеиваться, и впереди брезжит бледный свет — не такой, как от факела или фонаря, а скорее похожий на предрассветный.

Затем туннель вывел нас на широкое пространство, настолько тускло освещенное, что о размерах его можно было только догадываться. Наверное, это была огромная пещера в горе. Из–под воды пятнами исходил свет, достигавший небольшого островка.

Я подплыл к нему, радуясь неожиданной возможности ступить на твёрдую землю, и выбрался из воды. Оглянувшись, я увидел, что свет льётся из приоткрытых раковин, большая колония которых облепила камни под водой.

— Это квасти, — показала на них Орсия. — Лакомство не только для мерфеев; на глубине они вкуснее.

И она нырнула под воду. Я стоял мокрый на покрытом галькой островке и разглядывал пещеру. Нигде не было видно признаков того, что здесь побывали разумные существа.

Орсия вышла из воды — с волос текло, одежда облепила тело. В руках она несла сетку — это напоминало мне наше бегство в Долину — в сетке светились раковины. Они постепенно тускнели и, когда Орсия подошла ко мне, почти погасли.

Взяв у меня нож, она стала ловко открывать раковины, быстро пронзая остриём лежавших внутри моллюсков, и протянула мне одну створку вместе с содержимым.

Я давно убедился, что неразумно проявлять излишнюю привередливость в подобных обстоятельствах: когда голоден, приходится есть всё, что посчастливится найти. Жизнь воина на границе не баловала нас ни изысканной пищей, ни тёплой мягкой постелью, ни спокойным сном.

Я стал есть. Мясо квасти оказалось жёстким, и жевать его пришлось долго. Странное и непривычное на вкус, оно было вполне съедобно, хотя и понравилось мне меньше, чем корни. Главное, оно не вызывало отвращения, и, глядя на обилие квасти вокруг, я решил, что голод нам не угрожает.

Пустые раковины Орсия не выбросила, а сложила обратно в сетку, аккуратно разместив их внутренней стороной наружу и переложив камушками, чтобы они не перевернулись. Покончив с этим, она встала:

— Ты готов?

— Куда нам теперь?

— Туда, — махнула она рукой, а я уже не мог определить, какое это направление — север или юг, запад или восток.

Тщательно прикрепив сетку к поясу, Орсия вошла в воду. Я последовал за ней и заметил, что как только сетка погрузилась в воду, из неё полился призрачный свет, — в воде раковины словно зажглись.

Мы поплыли дальше. Впереди было меньше скоплений квасти и больше тёмных участков. Через некоторое время я ногами нащупал дно, оно отлого поднималось, и вскоре мы уже шли по пояс в воде. В полумраке с двух сторон показались стены пещеры, и я понял, что это подземная расщелина, ведущая дальше в глубь горы.

Вода была уже по колено. Орсия сняла сетку с пояса и потащила её за собой по воде, чтобы раковины продолжали освещать нам путь. Расщелина стала расширяться, в воде опять появились сияющие скопления живых квасти Но… я остановился, как вкопанный.

Здесь квасти держались не на камнях, но по краям постаментов, на которых возвышались высеченные из камня фигуры, стоявшие в два ряда, образуя галерею, в конце которой смутно виднелась какая–то тёмная масса.

Вода плескалась у ног статуй, по пояс облепленных рядами раковин — должно быть, раньше фигуры были наполовину погружены в воду.

Тела у них были человеческие, у иных — закутанные в длинные балахоны, скрадывавшие их очертания. Да, тела были человеческие… но лиц не было! Головы — едва обработанные круглые глыбы с глубокими глазницами — такие же, как на скале снаружи.

— Пойдём! — волоча за собой сетку с раковинами, Орсия двинулась по галерее. Она шла, не глядя на фигуры, направляясь прямо к маячившей впереди тёмной массе.

Я не отставал от Орсии, и у меня было такое ощущение, что через эти глазницы за нами наблюдают — безучастно, но неотступно.

Я споткнулся и понял, что передо мной лестница; она вела на широкую площадку, посреди которой возвышалось какое–то строение: в сумраке трудно было определить его размеры. В стенах неясно виднелись темные бреши, судя по всему — окна и двери, но выяснить это без света было невозможно. Я сказал Орсии, что, похоже, её светильник действует только в воде.

— Ты прав, — согласилась она, — но жди и смотри.

Мы вместе поднялись по лестнице и… Я ахнул от изумления. Стоило нам ступить на площадку, как от неё полился слабый свет, не ярче мерцания раковин, но его было достаточно, чтобы осветить нам путь.

— Здесь какая–то магия, — объяснила Орсия. — Нагнись, приложи ладони к камню.

Я сделал, как она велела, и она сама сделала тоже самое. Там, где мои ладони касались каменной поверхности (да и был ли это камень?.. на ощупь, во всяком случае, — нет), свет становился ярче.

— Попробуй босиком! — Орсия прыгала на одной ноге, стаскивая гибкие чехольчики, служившие ей обувью. — Так ещё ярче.

Я стоял в нерешительности, но Орсия уверенно пошла вперёд и вопросительно оглянулась на меня. Я стащил свои лёгкие башмаки и взял их в руку. Орсия была права: когда мы пошли но площадке босиком, свечение усилилось, и мы смогли разглядеть сооружение, темневшее перед нами.

Стоя перед пустыми окнами и зияющим проёмом дверей, я пожалел, что при мне нет меча, который остался на берегу реки У меня был нож с восьмидюймовым хорошо отточенным лезвием, но в таких местах воображение сразу рисует опасности, встречать которые нужно с более серьёзным оружием.

Вокруг пустых проёмов не было ни резьбы, ни какой–то другой отделки — ничто не нарушало сурового вида голых стен. Когда же мы отважились войти внутрь, свет у нас под ногами вспыхнул вдвое ярче. Мы очутились в пустом помещении. В длинной противоположной стене было десять дверей, все они казались плотно запертыми, но никаких запоров я не заметил. Орсия подёргала одну из них, но дверь не поддалась

— Раньше я не заходила сюда, — сказала Орсия. — Тогда на этих стенах лежало древнее заклятье, а сейчас оно исчезло.

— Но ведь мы безоружны! — меня возмутило, что она чуть не привела нас в ловушку.

— Это было очень старое заклятье, — отозвалась Орсия, — и оно отвечало не на наши, а на их защитные слова.

И тут мне пришла в голову мысль. Окинув взглядом ряд запертых дверей, я произнёс два слова из тех, что узнал в Лормте.