Ни одно окно не нарушало торжественную официальность четырёх стен кабинета. В чопорном помещении не было места весёлым лучам солнца, однако пять лежавших на столе дисков сияли, казалось, сами по себе. Возможно, это светилась и играла энергия будущих событий и перемен, таившаяся в них.

Но эта игра воображения не могла смягчить неумолимые факты бытия. Доктор Гордон Эш, один из четырёх сидевших здесь людей, в угрюмом молчании взиравших на игру света, слегка потряс головой, избавляясь от паутины домыслов.

Его сосед справа, полковник Кэлгаррис, хрипло спросил, подавшись вперёд:

— А всё–таки, тут не может быть ошибки?

— Ты же сам видел показания детектора, — с холодной рассудительностью ответил седовласый пожилой сухопарый человек, сидевший за столом. — Ошибки нет. К этим пяти кто–то точно получил допуск.

— И мы потеряли теперь два реальных шанса из имевшихся, — пробормотал Эш.

В этом–то и заключалась проблема, заставившая их здесь собраться.

— А я — то полагал, что их тщательно охраняют, — упрекнул седоволосого Кэлгаррис.

Непроницаемое лицо Флориана Валдора даже не дрогнуло.

— Были приняты все мыслимые меры предосторожности. Но, к сожалению среди нас оказался крот — заблаговременно внедрённый шпион…

— Кто? — нетерпеливо перебил его Кэлгаррис.

Эш оглядел своих собеседников — полковник Кэлгаррис, возглавлявший часть проекта «Звезда»”, Флориан Валдор, начальник охраны на станции, доктор Джеймс Ратвен…

— Кэмдон! — выпалил он, сам поражаясь тому ответу, к которому его привела неумолимая логика.

Валдор кивнул.

Впервые за долгое время своей совместной работы Эш заметил выражение растерянности на лице Кэлгарриса.

— Кэмдон?! Но ведь его прислали… — глаза полковника сощурились, — его должны были направить… подсадную утку обязательно бы обнаружили на одной из контрольных станций.

— Ну да, его действительно направили для работы к нам. Тут всё в порядке, — впервые за время разговора в голосе Валдора промелькнул проблеск эмоции. — Он был тщательно законспирирован. Должно быть, его завербовали лет 20, а то и 30 тому назад, с самого начала его поступления для участия в проекте.

— Ну что ж, он действительно оправдал надежды своих хозяев, верно? — проворчал Джеймс Ратвен. Он задумчиво пожевал толстые губы, не отрывая взгляда от дисков.

— И как давно они получили доступ к дискам? — поинтересовался он.

Мысли Эша, весьма болезненно переживавшего столь вероломное предательство, сразу же переключились на этот важный факт. Теперь, когда непоправимый ущерб был уже причинён, оставшееся в их распоряжении время становилось важнейшим фактором в этом уравнении.

— Вот как раз этого мы и не знаем, — с трудом выдавил из себя Валдор, словно стыдясь признаваться в своей неосведомленности.

— Следовательно, давайте предположим самое худшее — противник получил информацию на самой ранней стадии, — заявление Ратвена по своей сути было столь же ошеломительно, как и шок, пережитый ими, когда Валдор объявил о беде.

— Да что вы! Восемнадцать месяцев назад?! — запротестовал Эш.

Ратвен кивнул.

— Кэмдон принимал участие в проекте с самого начала. Эти навигаторские кассеты кочевали по всем отделам, а новый детектор вступил в действие лишь две недели назад. Это ведь было обнаружено при первой же проверке? — спросил он Валдора.

— Да, при первом же обходе, — подтвердил начальник охраны. — Кэмдон покинул базу шесть дней назад. Но как посредник, он принимал участие в работе с самого начала.

— Но он же каждый раз был вынужден проходить через КПП, — удивился Кэлгаррис. — Я полагал, что там и мышь не проскочит, — полковник просиял от неожиданной мысли. — Может, он и переснял кассеты, а вот вывезти с базы не смог. Его комнату осмотрели?

Валдор недовольно поджал губы.

— Не надо, полковник, — заметил он устало. — Мы с вами не в детском саду. Чтобы подтвердить успешность его миссии, послушайте… — он ткнул клавишу на столе, и в кабинете зазвучал бесстрастный голос комментатора новостей:

— …опасения за безопасность Ласситера Кэмдона, инспектора космических баз от Комитета Западного полушария, подтвердились при обнаружении останков авиакатастрофы в горах. Мистер Кэмдон возвращался из Звёздной Лаборатории, когда его самолёт потерял связь с аэродромом. Сообщения метеорологов о проходившем в том регионе грозовом фронте вызвали…

Валдор щёлкнул выключателем.

— Это правда? Или всего лишь прикрытие? — удивился вслух Кэлгаррис.

— Может быть и то, и другое. Они, например, могли преднамеренно списать его, когда получили всё, что от него требовалось, — признал Валдор. — Но возвращаюсь к нашим проблемам. Доктор Ратвен совершенно прав, подозревая самое худшее. Мне кажется, мы можем преуспеть в нашем проекте лишь исходя из предположения, что кассеты были выкрадены за прошедшие восемнадцать месяцев. И действовать мы обязаны соответственно.

В кабинете воцарилась тишина. Все погрузились в свои собственные мысли. Эш скользнул поглубже в кресло, его мозг наполнили воспоминания. Начало всему положила операция «Ретроспектива», когда прошедшие особый курс программы обучения агенты во времени сновали взад–вперёд по историческому прошлому, пытаясь выследить источник потрясающих знаний, которые неожиданно для всего мира вдруг принялись эксплуатировать восточные коммунистические государства.

Сам Эш и его молодой партнёр, Росс Мэрдок, приняли непосредственное участие в заключительной акции, которая открыла тайну, выследив источник сведений не в ранних и позабытых земных цивилизациях, но в потерпевшем катастрофу звездолёте галактической империи. Империи столь древней, что она процветала ещё в то время, когда ледники покрывали большую часть Европы и Северной Америки, а сами земляне ещё обитали в пещерах. Мэрдок, загнанный разведкой красных в один из этих повреждённых звездолётов, случайно вышел на связь с первоначальными хозяевами, которые затем прошли по цепи станций времени красных — нашли грабителей и в отместку уничтожили всю систему их временных станций.

Но инопланетянам не удалось обнаружить западную сеть, и годом позже был начат проект «Фолсом–I». И вновь Эш и Мэрдок, вместе с новичком, апачем Тревисом Фоксом, отправились в прошлое Аризоны и обнаружили там два звездолёта: один разбитый, а другой — нетронутый. При попытке перенести уцелевший звездолёт в настоящее, случайное стечение обстоятельств активизировало пульт управления с курсом, проложенным давно умершим инопланетным навигатором. И группа из четырёх землян — Эш, Мэрдок, Фокс и случайно оставшийся в корабле техник — совершили невольное путешествие по космосу, посетив три планеты, на которых от галактической цивилизации далёкого прошлого теперь остались только руины.

Навигационная кассета, докрутившись до конца, каким–то чудом вернула их на Землю с грузом подобных кассет, найденных в полуразрушенном здании на одном из миров, в руинах, которые, по всей видимости, когда–то были столицей государства, состоявшего не из областей, стран или планет, а из целых солнечных систем. Да, они привезли целый груз кассет, и каждая — ключ ко многим мирам.

Все эти древние галактические знания оказались сокровищем, о котором земляне не могли и мечтать, несмотря на извечный страх, что подобные открытия могут оказаться оружием во вражеских руках. Состоялась всемирная конференция, на которой с представителями всех стран поделились кассетами, выбранными наугад. Несмотря на столь взвешенный подход, каждое государство втайне оставалось при убеждении, что их соперники получили более лакомый кусок. Эш ни капли не сомневался в том, что в данный момент их собственные разведчики пытались сделать то же самое, что и Кэмдон. Однако это ни на йоту не помогало решению сложившейся ситуации в отношении операции «Кошениль» — части их огромного проекта. Волей судьбы она теперь становилась самой важной.

Некоторые из кассет оказались пустышками, либо слишком повреждёнными, либо вели к мирам, непригодным для землян. Из пяти кассет, которые оказались продублированы Кэмдоном, три были бесполезны для противника.

Но из оставшихся двух… Эш сдвинул брови. Одна из них скрывала в себе цель, работу над которой они вели вот уже в течение двенадцати месяцев: пересечь бездну космоса и основать колонию, успешную колонию, с тем, чтобы использовать её впоследствии как плацдарм для продвижения к новым мирам.

— …значит, нам надо пошевеливаться, — отвлекшись от своих воспоминаний, Эш расслышал только концовку речи Ратвена.

— А мне казалось, тебе потребуется по крайней мере ещё три месяца, чтобы закончить обучение своих людей, — сухо заметил Валдор.

Похожим на сосиску пальцем доктор почесал нижнюю губу — жест, за которым — Эш знал это по собственному опыту — должна была последовать очередная выходка. Полковник Кэлгаррис тоже насторожился — ему частенько приходилось выступать оппонентом политике Ратвена.

— Мы всё проверяем да проверяем, — заявил толстяк. — Конца и краю проверкам нет. Мы словно черепахи — ползём, ползём, когда надо бы мчаться быстрее борзых. Я предупреждал с самого начала против чрезмерной осторожности, можно подумать, — он обвёл обвиняющим взглядом Эша и Кэлгарриса, — что в жизни не случается импровизаций, что всё всегда делается строго по инструкции. Я утверждаю, что сейчас как раз наступил момент, когда мы должны рискнуть всем, иначе останемся в дураках. Стоит другим обнаружить хотя бы одну инопланетную установку, в которой они смогут разобраться и… — палец переместился с губы и чикнул по горлу, — и с нами покончено. Мы и рыпнуться не успеем.

Среди посвященных в проект многие согласятся с этим мнением, Эш это знал. Да и в стране, и в правительстве тоже. Публика привыкла к азартным ставкам, которые оканчивались в большинстве своём, удачами. К сожалению, прошлое содержало немало подобных примеров. Но сам Эш согласиться на подобную спешку никак не мог. Он был там — среди звёзд, и не раз только чудом избегал полной катастрофы, и всё потому, что у него не было соответствующей подготовки.

— Моё мнение таково: я предлагаю провести старт в течение недели, — объявил Ратвен. — Я так и доложу Комитету…

— Не согласен, — вступил в разговор Эш. Он бросил взгляд на Кэлгарриса, ожидая поддержки. Однако молчание затянулось. Потом полковник развёл руками и хмуро произнёс:

— Я тоже не согласен, но моё слово ничего не значит. Эш, что необходимо для ускорения времени отлёта?

Ответил Ратвен:

— Мы можем воспользоваться редаксом, как я и требовал с самого начала.

Эш выпрямился, сердито сжав губы и гневно сверкая глазами:

— А я выражу протест… в Комитете! Послушай, мы же имеем дело с людьми — с добровольцами, которые нам доверяют, — а не с лабораторными кроликами.

Ратвен свёл губы в презрительной усмешке.

— Вы все как один сентиментальные души, вы — специалисты по прошлому! Вот скажи мне, Эш, всегда ли ты думаешь о безопасности своих подчинённых, когда посылаешь их на маршрут во времени? И согласись, путешествие в пространстве менее рискованно, чем путешествие во времени. Эти добровольцы знали, на что идут. Они будут готовы…

— Так ты предлагаешь рассказать им о функции редакса, и что он может сотворить с человеческой психикой? — ответил вопросом на вопрос Эш.

— Именно. Пусть знают всё.

Эша это не удовлетворило, и он хотел высказаться, но Кэлгаррис прервал:

— Ну, если дело дойдёт до этого, то ни у кого из нас нет прав принимать окончательное решение. Валдор уже подал рапорт о шпионаже. Нам остаётся только ждать приказов Комитета.

С видимым усилием, опираясь на подлокотники, Ратвен грузно поднялся с кресла.

— Верно, полковник. А теперь бы я предложил каждому из присутствующих хорошенько продумать дальнейшую работу собственных секторов, — и после этого комментария он протопал к двери.

Валдор выразительно оглядел оставшихся. Было очевидно, что ему не терпится вернуться к прерванной работе, но Эшу не хотелось уходить с пустыми руками. У него появилось предчувствие, что события ускользают из–под контроля, что назревает кризис гораздо более болезненный, чем простая кража документов. Всегда ли врага можно найти на другой стороне мира? Или, может, он рядится в те же самые одежды, живёт под одной крышей и даже разделяет на словах те же цели?

В коридоре он заколебался, и Кэлгаррис, опередив его на пару шагов, нетерпеливо глянул через плечо:

— Не переживай так. Всё равно у нас связаны руки.

— И ты тоже согласен применить редакс? — уже второй раз за последний час Эш испытывал чувство, будто твёрдая почва уходит из–под ног.

— Дело не в моём согласии или несогласии. Суть проблемы теперь в том, что либо мы возьмём верх, либо нет. Если они получили фору в восемнадцать месяцев, пусть даже в двенадцать… — руки полковника сжались в кулаки. — Уж их–то не удержит никакой гуманизм.

— Так значит, ты убеждён, что Ратвен добьётся одобрения Комитета?

— Эш, уж ты–то должен знать. Когда имеешь дело с перепутанными людьми, то они внимают лишь тому, что хотят слышать. Не забывай, доказать, что редакс опасен, мы не можем.

— Но мы же использовали его лишь в строго контролируемом окружении. Ускорить процесс — значит, наплевать на все меры предосторожности. Отправить группу мужчин и женщин в их расовое прошлое и продержать их там слишком долго… Я просто не знаю, чем это грозит, — затряс головой Эш.

— Но ты–то в операции «Ретроспектива» с самого начала, такой великолепный успех…

— Мы действовали совершенно иным образом. Мы ориентировались на специально отобранных людей и возвращали их в те моменты истории, которые исключительно хорошо подходили к их личным темпераментам и ролям, которые они могли сыграть. Верно. Но даже тогда у нас случались неудачи. Ты только вдумайся, используя редакс, мы возвращаем их не во времени, а помещаем умственно и эмоционально в сложившиеся прототипы их собственных предков. А это совсем другое.

Апачи вызвались добровольно и прошли все тесты, которые психологи только могли выдумать, но они ведь американцы сегодняшнего дня, а не кочевники 200–300–летней давности. Если раз нарушить какой–то барьер, то, в конце концов, можно закончить ломкой всех барьеров.

Кэлгаррис нахмурился.

— Ты подразумеваешь… ты хочешь сказать, что они способны регрессировать полностью и потерять всякий контакт с настоящим?

— Вот именно. Образование, специальные тренировки, это всё хорошо. Но я возражаю против полного пробуждения расовой памяти. Возврат к прошлому и тренинг должны идти рука об руку, иначе нам действительно не миновать беды.

— Да, если бы у нас было хоть немного времени… Эш, я уверен, что Ратвсн добьётся одобрения своих планов и Валдор его точно поддержит.

— Тогда придётся предупредить Фокса и всех остальных. У них имеется право на выбор.

— Ратвен сказал, что так и поступят, — в тоне полковника сквозило сомнение.

Эш фыркнул:

— Поверю лишь тогда, когда услышу это собственными ушами!

— А не могли бы мы…

Эш обернулся и посмотрел на полковника:

— Ты о чём?

— Ну, ты же сам сказал, что в нашей программе путешествий во времени были свои неудачи. Мы прогнозируем их, принимаем даже когда сердцу больно. Когда мы бросили клич добровольцам для данного проекта, мы предупредили, что работа будет связана с большим риском. Тогда набрали три группы — эскимосы, апачи и гавайцы. Их специально подобрали из–за высокой способности к выживанию в прошлом. Эта способность крайне важна для колонистов на самых различных планетах. Хорошо, эскимосы и островитяне не предназначались для миров на тех кассетах, которые оказались продублированы, но планета Топаз ждёт апачей, и нам только предстоит забросить их туда как можно быстрее. С какой стороны ни посмотри, всё плохо!

— Я обращусь прямо к Комитету.

Кэлгаррис пожал плечами.

— Что ж, можешь рассчитывать на мою поддержку.

— Ты как будто не уверен, что удастся чего–нибудь добиться?

— Ну, ты же знаешь наших торгашей. Тебе придётся пошевеливаться, если хочешь опередить Ратвена. Он наверняка сейчас прямиком бросился к Стэнтону, Ризу и Маргейту. Он этого давно дожидался.

— Но есть же пресса. Общественное мнение поддержит нас…

— Эш, признайся, что ты сказал это сгоряча, — отозвался Кэлгаррис внезапно похолодевшим тоном.

Эш залился краской. Нарушение секретности их миссии было сродни богохульству. Он принялся машинально отряхивать брюки.

— Да, — бесцветным голосом буркнул он. — Просто сорвалось с языка. Я свяжусь с Хоугом и буду надеяться на лучшее.

— Тем временем, — деловито вставил Кэлгаррис, — мы примем все меры, чтобы пришпорить наши программы. Я бы предложил тебе отправиться в Нью–Йорк немедленно.

— Мне? Но почему? — подозрительно поинтересовался Эш.

— Да потому, что я не могу покинуть свой пост без приказа. Тем более, что это способно вызвать нежелательную для нас реакцию. Ты лично повидаешься с Хоугом и всё ему объяснишь. Ему необходимо знать все факты. Иначе он не сможет противостоять Стэнтону в Комитете. Ты знаешь, чем мы располагаем, и у тебя достаточно авторитета, чтобы с тобой считались.

— Я сделаю всё, что в моих силах, — бодро отозвался Эш.

Полковник почувствовал облегчение, чувствуя, как изменилось настроение коллеги. Кэлгаррис проводил Эша взглядом до бокового коридора, и только потом направился к себе в офис. Сидя за столом в кабинете, он смотрел в пустоту, не видя стен. В голове теснились картины невесёлых размышлений. Затем он нажал серию клавиш и углубился в изучение символов, начавших мелькать на экране, встроенном в стол. Потом он решительно вдавил кнопку интеркома и поднёс ко рту микрофон, собираясь отдать приказ, который бы хоть ненадолго мог отсрочить навалившиеся на них неприятности. Конечно, Эш был великолепным специалистом в своей области, но за ним нужен глаз да глаз. Его частенько подводили эмоции.

— Бидвел, измени расписание для группы «А», пусть отправляются в гипнолабораторию. Немедленно.

И положив микрофон, он снова невидяще уставился в одну точку на стене. Гипнотический сеанс длился три часа. Прерывать его было нельзя. И Эшу не удастся поговорить с рекрутами перед отлётом в Нью–Йорк. Таким образом, Кэлгаррис одним махом избавлялся от излишних сейчас разговоров.

Полковник невольно скривился. Он не испытывал гордости за себя. С одной стороны, он был абсолютно убеждён, что Ратвен возьмёт верх, а с другой — склонялся к тому, что опасения Эша по поводу редакса небезосновательны. Всё это сводилось к старому девизу: цель оправдывает средства. Они обязаны воспользоваться любой возможностью, чтобы Топаз попал под их контроль. Пусть даже планета и была затеряна глубоко–глубоко в глубинах космоса у чёрта на куличках. Но время утекало сквозь пальцы. Их вынуждали играть без козырей. Эш вернётся, но, как надеялся Кэлгаррис, лишь тогда, когда всё так или иначе решится.

Решится, закончится! Кэлгаррис моргнул. Может, с ними уже покончено. Это станет известно лишь когда звездолёт с колонистами приземлится на том далёком мире, который получил кодовое название Топаз.