То ли красному повезло, то ли реакция у него оказалась слишком уж быстрой, но он успел выскользнуть из–под падавшей лошади и откатиться в сторону, прежде чем Льюп выхватил свой нож и бросился к нему. В какой–то момент апачам даже показалось, что этот странный человек в шлеме — довольно лёгкая добыча. Он даже не попытался защититься, даже не поднял руки, чтобы отвести занесённый над ним нож.

Однако бросившийся к нему Льюп неожиданно отшатнулся в сторону и осел, словно натолкнувшись на неведомую преграду, когда острие его ножа находилось всего в шести дюймах от красного. Затем апач хрипло вскрикнул, его второй раз отбросило и он неловко повалился на землю — это уже выстрелил красный.

Тревис откинул лук, подхватил с земли увесистый камень и запустил им прямо в шлем. Но тот отлетел в сторону, не коснувшись человека. Очевидно, какое–то защитное поле прикрывало красного. Ничего подобного апачам раньше встречать не приходилось. Откуда–то свистнул Нолан, отзывая всех назад.

Красный снова выстрелил, гулкое эхо покатилось по скалам, множась, словно лавина. Однако стрелять уже было не в кого, поскольку все апачи, кроме оставшегося лежать на земле Льюпа, попрятались за камнями.

Заметив, что нападавшие отступили, красный стал подниматься. Медленно и неуклюже. Похоже, при падении лошади он довольно сильно повредил бок и ногу.

Вооружённый, опасный враг, неуязвимый и непобедимый, от которого отлетают стрелы и камни, и который теперь наверняка знает, что в горах живёт кто–то ещё кроме подвластных ему монголов. Теперь он представлял собой гораздо большую угрозу для клана апачей чем когда–либо. Ни в коем случае ему нельзя было дать уйти.

Наконец красный с трудом поднялся на ослабевшие ноги и, пряча пистолет в кобуру и одной рукой опираясь о скалу, медленно заковылял к стоявшим с опущенными поводьями лошадям, возле которых лежали неподвижные монголы. Но Тревис сразу же мысленно прикинул, что когда враг доберётся до края скалистой стены, то ему придётся сделать выбор: либо убрать руку с пластины на груди, либо перестать держаться за камни. Вот в этот–то момент он и может открыться для нападения.

Кони!

Тревис наложил стрелу на тетиву и выстрелил: не в красного, который в этот момент отошёл от скалы, предпочитая потерять опору и идти на слабых ногах, пошатываясь из стороны в сторону, но по–прежнему держась за нагрудный диск. Он выстрелил в воздух, прямо рядом с мордой одного из коней. Тот, дико заржав, вздыбился и стал разворачиваться. Попятившись, животное невольно толкнуло плечо красного, который пытался нащупать поводья. Потеряв равновесие, человек упал на скальную стену, выставив вперёд руки. Конь снова испуганно заржал и метнулся к выходу из расселины. Паника охватила и остальных лошадей. Хрипя и всхрапывая, они все помчались следом, поднимая тучи пыли. Красный прижался к стене, пытаясь избежать лошадиных копыт.

Он не двинулся до тех пор, пока дробный топот копыт не затих за поворотом. На земле осталась лежать только одна раненая лошадь, которая всё ещё судорожно пыталась приподняться. У Тревиса гора свалилась с плеч: может, им и не удалось добраться до этого красного, но теперь, с повреждённым боком и оставшись без коней, он стал более уязвим. Это повышало их шансы.

Очевидно, красный и сам это прекрасно понимал, потому что сразу же оттолкнулся от скалы и поковылял за сбежавшими лошадьми. Но ему удалось сделать всего несколько шагов, а потом он обессиленно опустился на большой камень и принялся манипулировать с пластиной на груди.

Рядом с Тревисом бесшумно возник Нолан.

— Что он собирается делать? — его губы почти касались уха Тревиса, и шёпот едва слышался даже так близко.

Тревис отрицательно повёл головой. Действия врага для него оставались совершенной загадкой. Разве что, попав в такую сложную ситуацию, тот, может быть, пытался вызвать помощь. Правда, что толку от этого? Ведь вертолёт всё равно нигде здесь не смог бы приземлиться.

Самое время попытаться унести Льюпа. Тревис ясно видел, как шевельнулась рука упавшего апача. У него появилась надежда, что выстрел красного всё–таки оказался не смертелен. Он коснулся руки Нолана и указал на Льюпа, затем, отложив в сторону лук и колчан, снял рубаху, чтобы не выделяться на фоне камней. Рядом с раненым апачем Тревис заметил небольшой скальный выступ, который мог бы послужить отличным прикрытием. Но тогда ему придётся проползти мимо одного из монголов. Правда, Тревиса это не слишком заботило: все они так и лежали неподвижно с тех пор, как мешками свалились с лошадей, не проявляя никаких признаков жизни.

С предельной осторожностью Тревис проскользнул между двумя скальными выступами в узкую щель, прополз, словно змея, под кустом и приостановился только возле неподвижного монгола.

Тот лежал, вжавшись жёлтой щекой в песок, с отвалившейся челюстью и полуприкрытыми глазами… Тревис вдруг понял, что перед ним труп. Каким–то образом красному удалось уничтожить их всех во время первой атаки. По всей видимости, он решил, что все его четыре пленника имеют отношение к этому нападению.

Наконец Тревис добрался до выступа, у которого лежал Льюп. Он действовал довольно смело, прекрасно зная, что если противник вдруг оторвётся от своей машины, Нолан обязательно даст знать. Тревис протянул руки и ухватил Льюпа за лодыжки, почувствовав, как напряглись мускулы под пальцами. Молодой апач приоткрыл глаза, его взгляд сфокусировался на Фоксе. Над ухом юноши виднелся кровавый след от пули. Видно, красный целился в голову: при попадании самый надёжный выстрел.

Льюп быстрым рывком перекатился, а Тревис одновременно подтянул его за ноги. Они оба оказались под прикрытием выступа. Раздался выстрел. Мелкая крошка посыпалась на головы, но они уже были в безопасности, по крайней мере, на какое–то время. Тревис был уверен, что красный не рискнёт нападать в открытую.

С помощью Тревиса Льюп добрался до места, где их поджидал Нолан. Сюда же подошёл и Джил–Ли. Он осмотрел рану юноши.

— Царапина, — сообщил он. — Поноет немного, вот и всё. Правда, позже может остаться рубец, воин, — он ободряюще хлопнул Льюпа по плечу и наложил на рану мазь.

— Пора уходить, — решительно произнёс Нолан.

— Он нас видел и знает, что мы не монголы.

Колючий взгляд Нолана хлестнул Тревиса. Тонкие губы нервно сжались.

— И как же мы можем сражаться с ним?..

— Стена… стена, которую не видно… она окружает его, — вмешался Льюп. — Я хотел вонзить в него нож и не смог!

— Человек с невидимой защитой и пистолетом, — вступил в разговор Джил–Ли. — Как ты собираешься с ним сражаться, брат?

— Не знаю, — признался Тревис. Но он твёрдо верил, что отступи они сейчас, позволяя красному связаться со своим народом, то те очень скоро примутся изучать и обшаривать южные степи за хребтами. Возможно, стремление узнать больше об апачах заставит их даже перегнать вертолёт через горы. Источником всех будущих бед и опасностей апачей представал сейчас этот красный.

— У него повреждена нога, и далеко уйти он не сможет. Даже если он вызовет вертолёт, здесь некуда сесть. Ему всё равно придётся искать другое место за холмами, чтобы его подобрали.

Цуай кивнул в сторону стен расщелины.

— Там всё усеяно камнями. Устроить обвал на дороге…

Что–то внутри Тревиса противилось такой идее. Конечно, сражаться один на один и победить в равной схватке — такая мысль его прельщала куда больше. Кроме того, ему хотелось получить пленника, а не бездыханный труп. Но в то же время, использовать особенности рельефа в своей борьбе было привычным делом для апачей. Они испокон веков прибегали к подобным хитростям.

Однако Нолан одобрительно кивнул, и Цуай с Джил–Ли моментально исчезли, бросившись исполнять задуманное. Пусть даже красный и обладает надёжной защитой, но сможет ли она устоять против лавины камней? Им всем это казалось невероятным.

Апачи незаметно подобрались к вершине. Красный по–прежнему сидел на камне, прислонившись спиной к скале, и только руки его беспрестанно двигались, манипулируя нагрудным диском.

Внезапно тишину нарушил многоголосый вой.

— Дар–у–гар! — покатился по горам боевой клич монгольских орд.

Над гребнем соседнего склона вздыбилась людская, волна. Они неслись прямо на апачей, размахивая кривыми саблями и вопя во всю глотку. Впереди всех бежал Менлик, полы балахона развевались, словно крылья гигантской хищной птицы. Хулагир… Джагатай… знакомые лица монгольского лагеря. И стремились они уничтожить не того правителя внизу у скалы, а смести самих апачей.

Невидимые за большими валунами, у апачей оставалось всего несколько секунд отсрочки. Стрелы их достать не могли, но и времени самим воспользоваться луками у них не оставалось.

— Он держит их под контролем! — Тревис нетерпеливо дёрнул за плечо Джил–Ли. — Они остановятся, только если мы убьём его.

И не дожидаясь ответа, он тут же всем телом навалился на обломок скалы, который нависал прямо над расщелиной. Валун подался и покатился, увлекая за собой и остальные камни. Трсвис споткнулся, упал, и тут на его тело навалился монгол. Ему пришлось изо всех сил удерживать саблю, которая едва не впивалась ему в горло. Вокруг творилось что–то невообразимое: вопли, хрипы, удары… Началась настоящая свалка. Внезапно всё это перекрыл страшный грохот снизу.

Искажённое злобой лицо в футе от Тревиса смотрело на него сумасшедшим, бессмысленным взглядом. Хриплое дыхание рвалось из скривившегося рта. Неожиданно в глазах мелькнуло изумление, затем страх. Монгол отпрянул назад и судорожно забился в руках апача, но теперь уже не атакуя, а пытаясь высвободиться. Тревис разжал руки. Монгол повалился рядом на землю, тяжело дыша.

Тревис перевёл дыхание и с трудом сел. Свалка прекратилась. Кто–то поднимался с земли, кто–то подбирал оружие. Движения людей были какими–то замедленными. Тревис заметил, как на боку Джил–Ли постепенно расплывается кровавое пятно. Подле него валялся один из монголов. Он отчаянно кашлял и прижимал обе руки к груди. Менлик, упавший неподалёку, ухватился рукой за кривой ствол низкорослого сухого дерева и медленно поднимался на ноги, пошатываясь, словно после долгой изнурительной болезни.

Инстинктивно обе группы разделились, разойдясь по разные стороны расщелины. Лица апачей были угрюмы, в то время как монголы, похоже, только сейчас начали до конца осознавать происшедшее. Однако Тревис боялся, что принужденная атаковать апачей орда теперь может всерьёз обозлиться и напасть снова, но теперь уже вполне осознанно. А отсюда недалеко и до настоящей войны на истребление.

Тревис подполз к обрыву и заглянул вниз. Красный лежал там, погребённый под целой грудой камней. Его защита, должно быть, не выдержала, поскольку голова у него неестественно запрокинулась назад, а в шлеме виднелась большая вмятина.

— Красный мёртв! — воскликнул торжествующе Тревис и повернулся к монголам. — Ты по–прежнему хочешь сражаться за него, шаман?

Менлик оторвался от дерева и подошёл к обрыву. Другие монголы тоже двинулись следом за ним. Глянув вниз, шаман нагнулся, подобрал бурый осколок камня и швырнул в недвижимого врага. Они услышали жёсткий хлопок, на пластине мелькнула фиолетовая искра. С рабской машиной было покончено.

Кто–то угрожающе заворчал, и двое монголов принялись спускаться вниз по обрыву. Менлик окликнул их, и они остановились.

— Не смейте ничего трогать, — прокричал он по–английски. — Может, нам удастся что–нибудь разузнать…

— Красный со своей машиной — ваш, так же как и вся эта земля. Но с этого момента вы не появляетесь на юге, — предупредил Джил–Ли.

Менлик резко обернулся к нему, побрякивая амулетами на поясе.

— Значит, так обстоят дела, апач?

— Именно так, монгол! Мы не собираемся выступать на тропу войны с союзниками, которые в любой момент могут воткнуть свои ножи нам в спины.

Длинные пальцы шамана разжались и снова сжались в кулак.

— Ты мудр, апач, но иногда требуется нечто большее, чем просто мудрость…

— Мы оба мудры, шаман. Не будем бросать слов на ветер, — весомо ответил Джил–Ли.

Цуай и Льюп, подобрав оружие, уже пустились в путь к перевалу. Они ушли довольно далеко, когда остальные апачи последовали за ними. Они прошли две гряды, и только тогда остановились на привал, чтобы осмотреть свои раны и немного передохнуть.

— Мы идём туда, — Нолан дёрнул подбородком в сторону юга. — Сюда мы< не вернёмся. Здесь слишком много колдовства.

Тревис шевельнулся, собираясь что–то сказать, но заметил на себе недовольный взгляд Джил–Ли.

— Идём?.. — повторил он.

— Да, мой юный брат. А тебе хотелось бы пуститься в путешествие с теми, кем правит машина?

— Нет. Но только на этой стороне гор нам нужны глаза.

— Зачем? — Джил–Ли на этот раз действительно не мог его понять. — Мы теперь собственными глазами видели, как работает эта машина. Нам просто повезло, что красного удалось убить. Теперь он уже ничего не сможет поведать своему народу, как ты опасался. И эта война между монголами и красными нас не касается. Чего же ещё искать здесь?

— Мне стоило бы ещё раз наведаться в заброшенный город, — правдиво ответил Тревис, однако натолкнулся на стену явного неодобрения.

— Разве не ты испытал то странное ощущение ночью, когда мы сидели в засаде? Что, если ты, как и монголы, попадёшь под контроль машины? Ведь тогда ты станешь опасным оружием против нас, своих же сородичей, — тон Джил–Ли был откровенно враждебным.

В его словах имелась доля истины, однако Тревис с каждой минутой всё больше ощущал свою правоту. Башни заброшенного города хранили свою тайну. И если её раскрыть, даже рискуя недовольством собственного клана, причина возникновения в горах этих строений могла поведать о многом. Тревис интуитивно чувствовал: игра стоит свеч.

— Может, дело в том, — холодно заметил Нолан, — что ты уже стал винтиком этих машин. Если так, то мы не нуждаемся в твоём присутствии среди нас.

Вот оно. Открытая враждебность с большей долей убеждённости, чем пассивное сопротивление Деклая. Тревиса это сильно обеспокоило. Семья, клан, всё это важные вещи для апача. Если сейчас он допустит ошибку, совершит неверный шаг и его изгонят, то как апач он окажется потерянным человеком. В прошлом его народа существовали подобные изгои, такие, как бесславный апач Кид, который убивал и убивал, и убивал не только белых, но и своих сородичей. Люди–волки, которые и жили в холмах по волчьим законам. Эта страшная участь теперь реально замаячила перед ним. Вверх по лестнице цивилизации ли, вниз ли, почему же так неймётся его любопытству?

— Послушай, младший брат, — Джил–Ли с перевязанным боком шагнул к нему. — Скажи мне, что ты хочешь отыскать в этих башнях?

— На тех, других планетах, в подобных зданиях мы нашли секреты древних. Что–нибудь может сохраниться и здесь.

— И среди этих секретов древних, — вступил в разговор Нолан, — нашлись те, которые привели нас в этот мир? Так?

— А что, Нолан, кто–нибудь заставлял тебя, или тебя, Джил–Ли, или тебя, Цуай, лететь к звёздам? Нас предупреждали о том, что с нами может произойти. Но несмотря ни на что, вы все согласились и стали добровольцами.

— За исключением этого путешествия. На него у нас никто не спрашивал согласия, — отозвался Джил–Ли. — Да, Нолан, я не думаю, что наш брат собирается искать новые навигационные кассеты. Да и какая от них польза? Наш звездолёт уже никогда не взлетит. Так что же ты всё–таки ищешь?

— Знания… может, оружие. Разве можем мы противостоять машинам красных? Поймите, большинство машин, которые они сейчас используют, похищены ими на кораблях инопланетян в разных временах. Я убеждён, что на каждое оружие есть своя защита.

Нолан мигнул, и впервые за всё время на его бесстрастном лице промелькнула заинтересованность.

— На лук — ружьё, — произнёс он напевно. — На ружье — пулемёт, пушка, бомба… Защита может оказаться страшнее самого оружия, и ты считаешь, что в этих башнях можно найти вещи, которые превзойдут машины красных? И окажутся более убийственными, чем пушка против пулемёта?

Тревис испытал прилив вдохновения.

— Разве мы не сменили лук на ружьё, когда вышли на тропу войны против синих мундиров?

— Но мы же не собираемся выступать против этих красных, — запротестовал Льюп.

— Может, не сейчас. Но как быть, если они пересекут горы и, возможно, гоня перед собой монголов…

— И ты уверен, что если обнаружишь в этих башнях оружие, то поймешь, как им воспользоваться? — поинтересовался Джил–Ли. — Откуда ты возьмёшь это знание, мой юный брат?

— Я ничего такого не утверждаю, — возразил Тревис. — Но я учился на археолога, и мне довелось видеть другие планеты звёздного народа. Кто ещё среди нас мог видеть подобное?

— Это верно, — нехотя согласился Джил–Ли. — И мне кажется, в осмотре этих башен есть определённый смысл. Стоит красным обнаружить их первыми, и если только такое оружие существует, тогда уж мы точно окажемся загнаны в тупик, а противник будет преследовать нас по пятам.

— Ты собираешься отправиться к этим башням прямо сейчас? — спросил Нолан.

— Я пойду напрямик, а затем присоединюсь к вам на другой стороне перевала.

Растущее напряжение и жажда действия настолько раздразнили его, что он готов был, бросив всё, сломя голову нестись к старому городу.

— Будь осторожен, — сказал Джил–Ли, предостерегающе выставив ладонь. — Помни, мой младший брат, что стоит только раз ошибиться в выборе тропы, и можно не вернуться.

— Мы подождём на той стороне перевала ровно один день и одну ночь, — вставил Нолан. — После этого, — он пожал плечами, — какую бы ты тропу ни выбрал, тебе придётся идти по ней одному.

Но слова Нолана словно зависли в пустоте, Тревис даже не понял их сути. Все его мысли были заняты только башнями древнего города. Он уже тронулся в путь.