Она почувствовала ужас. Но не свой собственный. Он шел от рыдающих и стенающих женщин, кричащих детей, высоких надломленных голосов мужчин. Бесчисленные женщины и дети, мужчины кричали от страха и отвращения.

Лоони встала, поспешно изучая происходящее глазами, и вздохнула с надеждой. Инезии не было и следа. Но неподвижный Пта лежал на подстилке у ее коленей. Он выглядел мертвым. Он лежал совершенно неподвижно, без малейшего шевеления. Лоони еще раз внимательно огляделась вокруг.

Они с Пта были внутри окруженного стенами пространства. Загон был размером около квадратной канбы и забит людьми. Вдали, на большом расстоянии за одной из стен, она могла видеть обученных скриров Зард, которые маневрировали, улетая одно подразделение за другим, исчезая из виду. Она содрогнулась от отвращения. Здесь, в одной из тысячи тренировочных областей для скриров, был смертоносный исход для похищенных из Гонволана.

Она стала рассматривать территорию поблизости. Впервые она заметила, что подстилка с лежащим Пта находилась внутри особой отгороженной площадки, и на каждой из подобных подстилок растянулось одно человеческое существо или более. Отдельные люди подымались и, изумленные, скитались, но всегда находились другие, которые приходили и занимали освободившееся место…

Дети, женщины, мужчины…

Лоони сидела на краю подстилки Пта и ждала. Она думала в отчаянии: Инезия не станет медлить, особенно теперь. Она имеет Пта убитым в момент, когда можно было определить, сознает он что-то или нет. Прежде всего она вернула истинное тело Лоони назад, в столицу Пта, — она не могла рисковать этим в городе, где металл был особенно распространен. Затем она послала свою сущность назад, во дворец Гадира, войдя в тело женщины Зард Аккадистрана и отдавая необходимые приказы. И так быстро, как только позволяли лететь скриры и скакать гримбы, солдаты бросились исполнять их.

В паническом волнении она вцепилась в неподвижное тело и затрясла его.

— Очнись, Пта! — возбужденно кричала она приглушенным голосом. — Очнись!

Тело оставалось неподвижным. Оно лежало в смертоподобном трансе, безвольное, податливое, в цепких пальцах ее рук. Если бы он по-настоящему был безнадежен, она оставила бы его, оставила бы тело Найи и отправилась назад, в Нуширван. Была одна вещь, которую она не могла сделать, если даже немного могла бы предотвратить террор и смерть, которые Инезия замышляла. Она не могла оставаться здесь, когда континенты колебались на краю гибели. Тем не менее она не решалась.

Солнце, которое лежало низко на востоке, заняло характерное для середины утра положение. Пыль от полумиллиона не устающих ног поднялась в воздух, как серый туман. День обещал быть жарким и душным. Двое мужчин тащились к ней, неся третьего. Один из них сказал:

— Здесь, кажется, не будет места для моего больного брата.

Другой наклонился к тому, который был без сознания. Он сказал устало:

— В чем дело? Он выбрал значительно лучший путь, по сравнению с нами.

— Я займу подстилку, — сказал первый из говоривших.

— Мой брат в очень плохом состоянии. Он…

Он увидел, что говорит, стоя спиной к женщине. Он оборвал себя, затем повернулся к Лоони.

— Я надеюсь, что вы не будете возражать, если я стащу его, — он указал на Холройда, — с постели. Мой брат без сознания.

Лоони посмотрела на него. Требование было таким вызывающим, что она подумала, что плохо расслышала. Она собралась ответить, но мужчина уже наклонился и стал стаскивать Холройда с подстилки.

Она схватила его за руки и оттолкнула. Его пальцы впились в ее кисти, и он опрокинулся назад, увлекая ее за собой. Он был сильным, и его воля была упорной и непреклонной. Ее желание оттолкнуть его было погребено под тяжестью мужского тела. Через мгновение тело любимой изнеженной жены Нушира было изрядно помято. Она уже истощилась в борьбе, когда его шепот достиг ее ушей.

— Отправляйся в Нуширван! — прошипел он. — Отправляйся в Нуширван! Я встречу тебя во дворце Котахэй… позже…

Лоони похолодела. Затем она стала трясти мужчину в неистовом удивлении, но он внезапно посмотрел на нее расширившимися глазами, в которых светился ужас. Он задохнулся в изумлении.

— Я, должно быть, обезумел. Не знаю, что это нашло на меня. Прошу прощения.

Она была слишком обессилена, чтобы чувствовать сожаление, откинулась назад на подстилку и тотчас же выпрямилась в испуге. Тело Пта исчезло.

После длительного времени потрясение от удивления ушло. Она узнала мужчину, который произнес те слова, о Нуширване. Пта обдумывал их все это время, пока Инезия могла услышать, находясь поблизости.

Он не хотел, чтобы Инезия знала, что он может перемещать себя из тела в тело. Он не хотел, чтобы Инезия заподозрила, что он — божественный Пта, и поэтому у него была причина организовать это происшествие и незаметно скрыться.

— Если вы не будете возражать, — сказал знакомый мужской голос, — я сейчас положу своего брата на эту постель.

Лоони пристально вгляделась в усталое лицо. Но его лицо не выказывало никакого признака того, что она высматривала. Не было причины, из-за которой это могло бы произойти. Возможно, мужчина служил Пта. И у нее теперь были инструкции. Отправляйся в Нуширван! Тем не менее она все еще стояла, колеблясь, потому что Инезия должна убедиться, тщательно убедиться, что она невредима.

Мысль была подобна сверкнувшему кинжалу. Справа от нее, на высокой стене, что-то двинулось. Затем слева. Приставные лестницы с солдатами замельтешили внизу. Минут через пять они перетекли в «больничный» район, перекрыли ворота и выстроились вдоль «больничной» изгороди. Безжалостно они растаскивали со своего пути подстилки вместе с людьми, находившимися на них. В действие были приведены большие светлые пилы. Главная стена начала осыпаться. Не более чем через десять минут в ней была прорезана дыра шириной в пятнадцать футов и до самого верха. Через нее въехала женщина на чудовищном гримбе.

Женщина была высокой и стройной. Ее карие глаза были яркими, почти янтарными в своем сверкающем сиянии. Ее лицо было худощавым, тонко очерченным и спесивым. Это выражение непомерной гордости позволило Лоони узнать величественное создание. Физически в выборе Инезии не было ничего удивительного. Зард Аккадистрана каждым дюймом своего тела давала понять, что она королева, полностью отвечающая своей задаче быть правительницей более чем двадцати миллиардов человек. Вопрос заключался лишь в том, была ли действительно Инезия в этом теле?

Гримб стал. Солдаты двинулись вперед, образуя кольцо, внутри которого грациозно двигалась Зард Аккадистрана, улыбаясь мужчине, лежащему на подстилке. Она вгляделась в лицо Лоони, а затем отшатнулась назад, ее глаза расширились в испуге.

Она попыталась говорить, потом сделала непроизвольный жест руками в сторону незнакомца, который лежал на подстилке, как будто она хотела изменить эти чужие черты на обличье, которое она желала бы видеть. С заметным усилием она сдержала себя, прожужжав низким, злым голосом:

— Где он, этот твой невероятный идиот? Где он? Несколько минут назад он еще был здесь.

Теперь, подумала Лоони, теперь, в эту минуту, она должна убедить обезумевшую правительницу, что ее собственные ложные выводы о том, что случилось с Пта, когда он побывал в божественном кресле, были верными. Дрожа, она произнесла те слова, которые доставили Инезии большое удовольствие, потому что впервые за все длительные годы заключения Лоони она наконец победила.

Грубо, коротко, насколько можно было сказать без какой-то подготовки, позволявшей легче разыграть позор, Лоони следовало ответить. Встряхнувшись, она сказала:

— Так ты столкнулась со своим старым затруднением, Инезия. Даже богиня не может быть в двух местах одновременно.

Это позволило ей легче сделать очередной шаг. Она продолжила утомленно:

— Ну, не в этом дело; я подумала, что предоставлю ему такой же шанс, как и у этих бедных негодяев. Я отправила его в толпу. Инезия…

Она умолкла. Ее лицо выражало явную внутреннюю борьбу. Она думала: ты самодовольная дура, это дело жизни или смерти. Тот факт, что Пта не хочет, чтобы Инезия знала, доказывает, что у него нет достаточного могущества, чтобы противодействовать ей. Он нуждается во времени для планирования своих действий, обдумывания их. Дело не в том, чего это будет стоить, она должна видеть, чего добьется. Она сказала натянутым, задыхающимся голосом:

— Инезия, благодарю тебя. Ты понимаешь, я благодарю тебя за то, что ты не начала эту ненужную войну. Ты победила. Если ты хочешь властвовать над Аккадистраном и Гонволаном, чтобы слить их в одну расу, ты можешь осуществить это десятком обычных способов, например смешанными браками, заставляя, если это будет необходимо, но только без массовых убийств. Пожалуйста, Инезия, пожалуйста, не начинай эту войну…

Она видела, что глаза женщины, подобные мерцающим дискам, изменились — изменение было таким ярким. Теперь эти глаза сардонически вглядывались в нее.

Донесся насмешливый голос Инезии-Зард:

— Бедная Лоони! Как всегда, ты не способна подняться над своей человечностью. В твоих словах видна плохо скрытая истеричность, приближающаяся к сентиментальности. Знай, моя дорогая, что богиня должна быть подобна ветру, который несет дьявольские запахи, такие нетерпеливые, как аромат полевых цветов. Уверяю тебя, я не своенравное грубое существо. Просто чуждые народности не поглощаются естественно, и я теперь заявляю, что дни отдельных народов сочтены. Это свершится.

Лоони сказала тускло:

— Это то, чего в прежние дни боялся Пта; он видел, что это росло вокруг него: жестокое отношение к человеческим слабостям, безжалостное пренебрежение расой, из которой мы, все трое, вышли. Это препятствовало тому, чтобы появился звероподобный бог, объединившийся с расой. Он…

Она умолкла, так как увидела, что женщина не слушает. Зард, чье тело заняла Инезия, повернулась, вглядываясь в массу людей, которые распростерлись на огромном расстоянии. Инезия медленно сказала:

— Так он ушел? Ну, ему не удастся сбежать. Еще никто не бежал отсюда. Я покажу портрет Инезио стражникам, и, когда его вернут, меня предупредят. Я хочу лично увидеть его мертвым, — она оглядела Лоони, и улыбка скривила ее губы. — Ты будешь рада узнать, что этим утром я отдала приказ о нападении на Гонволан. Никто не в состоянии остановить те силы, которые я привела в движение, так они инертны. Даже я не могу остановить их. — Ее улыбка стала дикой. — А теперь мы посмотрим, что произойдет, когда один генерал в двух телах планирует стратегические операции обеих враждующих армий. Ну, прощай, Лоони, дорогая. Я сохраню твое тело для тебя. Я хочу уничтожить вас вместе.

Она повернулась и энергичными шагами пошла назад к гримбу. Через десять минут каменщики заделали дыру в ограждении.

Лоони не могла решить, что же ей делать. Она стояла вблизи ворот, борясь с желанием броситься к людям, заполнявшим внутреннее пространство. Конечно, это было бесполезно. Даже Инезия, со всем ее желанием найти Пта, только поглядела на то бескрайнее море людских голов и поняла тщетность попыток искать среди них одного человека. Она не должна заниматься глупостями. Она должна отправиться в Нуширван для того, чтобы выполнить то, что она запланировала, и ждать Пта. Невероятно важно дать знать ему об объявлении войны Инезией. Она не могла рассказать об этом Пта, пока они не встретятся в условленном месте. Что он будет делать, когда узнает правду, она понятия не имела. Нападение казалось окончательным решением, способным уничтожить даже молитвенную силу Пта, которую он сейчас не имел.

Волна безнадежности прокатилась через нее. События становились слишком тяжелыми для любого человека. Приказ о нападении был отдан, назревала кульминация злодейств богини. Ночью тренированные скриры-убийцы Зард перелетят через узкое древнее море Тета. Лоони выбросила эти мысли из головы и почувствовала жалость к Найе, которую должна была покинуть здесь. И послала себя к Нуширвану.