Совершив посадку, они не ступили на землю Цсека. Вместо этого Жофре оказался в кресле флиттера, который точно соединил корабль и платформу посадки. Жофре оказался зажат между Харсе и его двойником. А Цуржал сидел на переднем кресле между пилотом и Командующим армией. Первый же взгляд на архитектуру Цсека, показавшуюся на смотровом экране, дал понять, что она имела исключительно утилитарный характер и творцы этих зданий нисколько не позаботились о смягчении ее резких линий. В результате здания, над которыми они пролетали, таили в себе неясную угрозу, словно были часовыми на посту, а все население — их заключенными.

Они не задержались среди нагромождений городских мрачных строений, а выехали за пределы города. Жофре не мог подвинуться на своем кресле так, чтобы разглядеть ландшафт.

Но стен было не видно, и если не считать пары вертикальных уродливых строений, вокруг было пустынно.

Их транспорт, вероятно, достиг максимальной скорости и удерживал ее. Однако они были в небе не одни. Во время полета над городом они миновали несколько похожих флиттеров, а когда полетели над открытой местностью, им в хвост пристроился другой флиттер, по–видимому, летевший в том же направлении.

Жофре не оказывал сопротивления грубому обращению, в результате которого оказался на своем теперешнем месте. Ни один из стражей не нарушил молчания. Их осунувшиеся лица имели непроницаемое, если не сказать глупое выражение. Однако Жофре сознавал, что ему ни в коем случае нельзя недооценивать подданных Властителя. Счастье, что его не связали и не оглушили и он мог кое–что замечать по дороге. Оба его стражника были обучены, хотя, как ему казалось, их подготовка уступала навыкам исша. С оружием или без него он при малейшем шансе захватил бы их обоих. Но с этим придется подождать до тех пор, когда подобный шаг окажется выгодным. По крайней мере, его снова не изолировали, и он мог пользоваться определенной свободой.

Флиттер стал кружить в воздухе, снижаясь вблизи здания высотой этажа в четыре. Оно было непохожим на грубые строения, из которых состоял город, а имело совершенно иные очертания. Стены украшал орнамент, а окна, судя по свету, исходившему от них, были занавешены. Вскоре транспорт совершил посадку на выступе здания, расположенном на уровне верхнего этажа, у двери стоял в ожидании человек в ярко–желтой тунике.

При виде закатана он поклонился, должно быть, игра в почетного гостя продолжалась. Жофре получил резкий пинок под ребра в знак того, что должен следовать за своим нанимателем, а флиттер тем временем взмыл в воздух, очень кстати, так как тут же совершил посадку другой транспорт, следовавший за ними от самого города.

Человек в желтой тунике знком пригласил Цуржала следовать за ним, и мясистая рука, опустившаяся на плечо Жофре, толкнула его в том же направлении. По напряженному поведению своих стражников и их поспешности Жофре заключил, что они не желали, чтобы закатан и его телохранитель видели пассажиров, прилетевших на втором флиттере.

Им и не требовалось видеть. Строгая подготовка, полученная Жофре, приучила его двигаться ровным шагом, не останавливаясь. Он не обернулся, хотя этого желала каждая частица его тела. Здесь! Кто она? Ее профессия стала ясна Жофре, как только он уловил слабый аромат духов, исходивший от нее. Такие тонкие духи существовали в Ложах, где они служили одним из вспомогательных видов оружия у Других Сестер, которых Жофре пришлось за всю жизнь видеть дважды, оба раза издали. В Ложах было мало Дочерей, и ими становились только те, кто там и рождался, их не набирали в детском возрасте на стороне, как это обычно бывало с Братьями. Их происхождение служило благодатной почвой для множества слухов и преданий.

Одна из исша — женщина! Он позволил своей руке небрежно опуститься и задеть пару раз бедро стражника, который конвоировал его к двери. Его указательный и большой пальцы задвигались. Вполне возможно, что она не увидит этот сигнал или, увидев, не пожелает выдать себя. Безусловно, она была здесь с какой–то миссией, и Жофре не сомневался, что эта миссия была никак не связана с Цуржалом или с ним. Но то, что она будет с ними под одной крышей, так во всяком случае казалось, составляло дополнительный фактор, который надо было учесть.

Определенно, она не шла за ними. Он не улавливал никаких звуков, и, когда они вошли в дверь, аромат духов пропал. Они нигде не задерживались. Человек, сопровождавший закатана, уже приблизился к порталу на противоположной стене маленькой комнаты и поклоном приглашал Цуржала войти. Харсе и его двойник, не связанные необходимостью соблюдения этикета, просто пихнули Жофре в том же направлении.

Поворот, коридор, еще коридор, и они вошли в комнату, стены которой резали глаз буйством красок, нанесенных крупными мазками, расположение которых не следовало никакому плану. На полу лежал толстый ковер из материала, напоминающего своей фактурой какой–то мех. Мебель была резная, позолоченная, своей бессмысленной претенциозностью конкурировавшая с раскраской стен. В этой комнате лучше всего было находиться с закрытыми глазами.

— Проси, чего пожелаешь, Могущественный Ученый! — человек в желтой тунике говорил слащавым голоском, вполне соответствовавшим его лунообразному лицу с толстыми губами. — Все в твоем распоряжении.

Стражи Жофре не переступали порога: рука, лежавшая на его плече, подтолкнула его внутрь. Он встал так, что Желтой Тунике пришлось сделать шаг в сторону, чтобы обойти его, направляясь к двери. Как только дверь закрылась, Жофре начал действовать. Он сделал всего один шаг, прижал ухо к стене, а потом кивнул. Их заперли.

Кривая усмешка на лице Цуржала ясно передавала его настроение. Он поставил ящик, который запретил кому–либо трогать, на стол, стоявший посередине комнаты.

— Мы подлинно почетные гости, — это наблюдение было высказано с его обычным пришепетыванием.

Жофре заставлял себя всматриваться в крикливо раскрашенные стены. На борту корабля закатан был уверен, что они находятся под наблюдением, что было тем более вероятно здесь, когда они оказались на вражеской территории. Жофре часто моргал, столь яркие краски были неприятны его глазам.

Возможно, на это они и были рассчитаны, чтобы те, кто находился в комнате, не слишком разглядывали стены.

— На какой срок? — решился он спросить закатана вслух.

— На тот срок, который необходим, чтобы удовлетворить потребность Властителя в нашей помощи.

Этот ответ можно было понять двояко, причем от одной из интерпретаций веяло смертью.

Жофре принялся обследовать помещение. Им был предоставлен целый номер, роскошно обставленный, включающий даже комнату с бассейном, вода в котором слегка пузырилась с одной стороны, откуда поднимался опьяняющий аромат. Цуржал остановился и сунул в воду палец.

— З–з–з–начит, мы правда почетные гости, к встрече которых здесь хорошо приготовились. Это очень похоже на мои апартаменты на родине, даже с бассейном для отдыха.

Жофре сделал еще одно открытие: хотя в этом здании имелись окна, свет которых он заметил еще когда летел на флиттере, их помещение не имело окон, которые выходили бы во внешний мир. Не было и дверей, за исключением той двери, через которую они вошли в этот номер. Они оказались здесь замурованы не хуже, чем если бы их столкнули в самый глубокий подвал во владениях равнинного лорда.

Послышался пронзительный звук. Жофре резко повернул голову к стене, откуда он доносился. Это был какой–то визг на высоких тонах, от которого хотелось заткнуть уши. Широкие модуляции были противнее любого другого звука, который ему приходилось слышать.

— Да, все домашние удобства, — продолжал Цуржал. — Теперь еще включили вторую часть «Симфонии Бури» Замкала. К сожалению, я не являюсь поклонником творчества этого композитора, мне бы пришлось по вкусу что–нибудь попроще.

Взвизгивание прекратилось так же внезапно, как и началось. Жофре искоса взглянул на хозяина и заметил, как тот пошевелил когтистым пальцем в знак согласия. Они находятся под наблюдением. Но он сделал и комментарий вслух.

— Ученый, кажется, одного твоего голоса достаточно, чтобы что–то началось или закончилось.

— Да, как предусмотрительно со стороны тех, кто строил эти апартаменты! Мы, несомненно, найдем здесь много полезного для себя. Я вижу, наш багаж обогнал нас. Может быть, мы займемся им?

К своему удивлению, Жофре заметил, что его сверток, который он носил на плече, лежит рядом с личным багажом закатана. Его безжалостно переворошили, и все, в чем обыскивающие усмотрели родство оружию, было изъято. Однако, присев на корточки, Жофре провел рукой по краю клапана мешка и обнаружил, что он по–прежнему упругий, значит, спрятанная проволока осталась на месте. Может быть, она и не пригодится против стаза, но эта находка принесла ему некоторое удовлетворение.

Каждый дюйм этой спрятанной цепи–проволоки был знаком ему по весу, на ощупь, и он хорошо знал, что с ее помощью можно сделать в тесном помещении.

Цуржал же попросту перекладывал свою одежду в комод, но Жофре лишь чуть подвинул свои вещи, ссутулив плечи, чтобы тот, кто за ним наблюдает, понял, как он удручен исчезновением всего своего оружия.

Когда они приземлились на Цсеке, было уже за полдень, сейчас, должно быть, приближался вечер. Где была та, другая, которая, как он был убежден, находилась с ними под одной крышей, что она готовила и для кого?

***

Она давала знать о своем присутствии. Одного взгляда на стены, почти столь же безобразные, как и в комнатах закатана, хватило, чтобы вызвать в ней немедленный и яростный протест. Она поспешно нашла заграждения, которые поставила в разных местах, и даже развесила материю, чтобы закрыть эти мучительные для глаза линии. У нее был весьма объемный багаж, и она запретила горничной, которую к ней приставили, дотрагиваться до большей части его содержимого, с презрением осмотрев руки девицы и заявив, что они слишком грубы для обращения с ее вещами.

Все это время, пока она заставляла цсекийцев подчиняться своим желаниям, часть ее мыслей была сосредоточена на одном. Она думала об этих двух пленниках, которые пришли сюда раньше ее. Один из них был закатан, несомненно, это тот, о котором проговорился Сопт Эску. А другой? Она, не задумываясь, сомкнула большой и указательный пальцы правой руки. Исша! Она была права. И несомненно, было бы слишком редким совпадением, если бы этот исша оказался не тем изгоем, которого так хотел уничтожить Зарн. Он был определенно выше всех Братьев, которых она когда–либо видела, но ей надо было быть настороже. Чтобы сделать шаг, не зная пути, надо быть совершенным дураком.

Кроме того, необходимо вначале выполнить собственную миссию, и она ее выполнит. Уже сегодня ночью она предпримет первый шаг.

***

Наконец прибыл долгожданный вестовой. Как и человек, который провожал их в эти помещения, он был одет в желтую тунику, украшенную золотыми кружевами, словно он хотел хоть частично затмить блеском и яркостью стены.

— Могущественные Ученые. Я — Дат Эльтерн, — представился он, — к вашим услугам. Все ли вам здесь по вкусу?

Он обращался только к закатану, но на секунду его взгляд остановился на Жофре, который сидел, закинув ногу на ногу, около стены, слегка ссутулившись, в позе, выказывающей беспомощность и связанное с ней уныние.

— Ваше гостеприимство, Дат Эльтерн, таково, что мы больше ничего не можем пожелать, — сказал Цуржал, — за исключением такой мелочи, как наша свобода.

— Свобода, но, Ученый, она, безусловно, у вас есть.

— В обмен на что? — Цуржал сидел, откинувшись в кресле, не обнаруживая никаких ответных знаков вежливости.

— В обмен на ваше слово Ученый — обещание мирно ожидать встречи с нашим Вождем. Это его загородная резиденция для отдыха; в ней много различных удобств, пожалуйста, пользуйтесь всем, что вам нравится. Что касается вашего телохранителя… — Взгляд Дат Эльтерна снова обратился к Жофре.

— Да? — Цуржал резко спросил: — Так что с моим телохранителем? Вы оставили его с пустыми руками, безоружным. Разве доблестные цсекийские воины боятся нападения безоружного?

— Ученый, то, что его оставили в твоих апартаментах, уже — привилегия. Согласно нашим правилам, держать телохранителей можно только с личного разрешения Властителя, а он нечасто дает такие разрешения. Возможно, поскольку твои услуги столь ценны для него, он сделает для тебя исключение. Однако, даже если твой телохранитель покинет эти покои, он останется разоруженным, носить оружие у нас запрещено. А теперь, Ученый, я должен пригласить тебя на встречу с Властителем, — он отступил назад. — Он чрезвычайно любезно пригласил тебя разделить с ним вечернюю трапезу. Властитель живет здесь очень просто, он не устраивает ужинов с протоколом, он попросту разговаривает с теми, кого желает видеть.

Цуржал поднялся.

— Поскольку я также испытываю желание увидеть его, это очень кстати. Веди, комендант!

Когда закатан проходил мимо Жофре, его пальцы сложились в приказ: «Будь бдителен»!

Жофре не без горечи подумал, что он, кажется, не нуждается в подобных распоряжениях, правда отсутствие бдительности, проявленное им, как раз и привело их в этот номер. За закатаном и его сопровождающим закрылась дверь, и исша остался в одиночестве, предоставленный угрызениям совести.

Правда, от таких угрызений пользы было мало. Либо его глаза немного привыкли к этим ярким стенам, либо их цвет чуть потускнел. Возможно, их эффект был рассчитан на отвлечение тех, кто попадал в комнаты впервые, чтобы они растерялись. Теперь он не пошевелился, чтобы привстать с пола, где сидел, и стал пристально рассматривать изогнутые линии, расположенные к нему ближе всего.

Вскоре он убедился, что обнаружил на этом участке по меньшей мере два отверстия для подглядывания. Жофре дал глазам отдохнуть, сосредоточив наружное зрение на своих неподвижных ладонях и концентрируя внутреннюю силу. Он был настороже и его не застало врасплох то, что дверь отворилась.

Вошел Харсе, бесцеремонно швырнул поднос на стол. Он встал, уперев руки в бока, и, проходя мимо, многозначительно прикоснулся пальцами к поясному оружию, презрительно фыркнув толстыми губами. Потом он что–то пробормотал на гортанном местном языке и вышел.

Обученному исша не надо прикладывать ухо к двери, чтобы знать, что его заперли, а может быть, и поставили снаружи часового. Но он провел языком по губам, словно почувствовав столь милый ему вкус горного меда, в этот момент он мог захватить Харсе. Он был в этом так убежден, словно это было сделано.

Необходимо изучать каждое малейшее движение врага, каждый взгляд, только тогда можно переходить к действиям. Эти цсекийцы так открыто выказывали презрение к своим противникам, они были настолько уверены в своих способностях, что их поведение было неуклюжим и предсказуемым, как у новичков, только что пришедших во двор Ложи. Да, он мог захватить Харсе, и сделает это, когда придет время. Но ему надо больше узнать о том, что находится за этой дверью.

Ровной походкой Жофре подошел к столу и раскрыл тарелки. Наркотики? Яд? Он не думал о последнем, но наркотики вполне подходили для программы Властителя как надежное средство удержать нежелательных гостей под контролем.

От большей тарелки исходил густой аромат, от которого текли слюнки, Жофре макнул палец в соус, покрывавший куски неизвестного мяса, и попробовал его на вкус. Хотя в каждом мире могут быть свои наркотики, все, что имелось на Асбаргане, были ему известны — он не обнаруживал здесь ничего похожего. Но…

Жофре сунул пальцы в сумку и сжал талисман Куа–эн–иттер. Это был его единственный пробный камень, а материалы асша быстро предупреждают об опасности. Он так сложил руку, чтобы те, кто за ним подглядывал, не разобрали, что он делает. Зажав камень в ладони, он поднес его к тарелке, подержал над кушаньем, а потом погладил его поверхность. Яйцеобразный талисман не делал никаких намеков на таившуюся в нем жизнь, хотя был по–прежнему теплым на ощупь. Что ж, надо положиться на случай. Жофре давно стал недоступным для действия всех ядов на Асбаргане, придется надеяться, что это свойство не подведет его и здесь. Они не положили ему столового ножа, а его собственный забрали. Ему пришлось есть руками, как какому–нибудь крестьянину, хлебавшему из миски. Но он принялся есть, медленно пережевывая каждый кусок с большой тщательностью, готовый к тому, что какой–нибудь кусок окажется другого вкуса, хотя этого не произошло.

Они дали ему клочок ткани, чтобы вытирать жирные пальцы, и, перебирая ее в руках, Жофре снова занялся изучением стен, смежив веки, словно в летаргии, которая наступает на сытый желудок.