Было уже далеко за полдень. От церемониального костра в небо поднимался дым. Форс посмотрел вниз по склону, туда, где зеленая трава превратилась в месиво, истоптанная множеством ног. И это месиво было усеяно засохшими красными пятнами. Но люди внизу беззаботно присели на корточки на траве — они видели только друг Друга. Два ряда людей — настороженных, с обнаженным оружием в руках обращенных лицом к костру. Между этими рядами сидели вожди племен. Люди в обоих рядах были со шрамами, оставшимися после жестоких боев, и в них зияли пустые места, которые никогда больше не заполнятся.

Наблюдая за Арскейном, занявшем место справа от отца, Форс забыл о собственных синяках. Там же была и женщина–вождь, давшая горцу права своего племени. Ее плащ, яркий красочный заметно выделялся среди невзрачных кожаных курток и загорелых тел мужчин.

А напротив сидел Мерфи и его соплеменник в длинном плаще. Не было лишь Кантрула. Главы семейных кланов захватили место Верховного Вождя.

— Кантрул?..

Стоявший рядом с Форсом Ярл ответил на этот полувопрос.

— Кантрул был воином — и как воин ступил на долгую тропу, как ему и полагалось — захватив с собой приличное количество врагов. Они еще не назначили на его место нового Верховного Вождя.

Дальнейшие слова Капитана Звездных Людей заглушил грохот говорящих барабанов, грохот, на который эхом ответили окружающие холмы. И когда все стихло, Ланар медленно двинулся вперед, хотя ему и приходилось опираться на руку своего сына, помогавшего ему не нагружать раненую ногу: она была перевязана от колена до голени.

— Хо, воины! — Его голос по силе был сравним со стуком барабанов. — Сюда мы принесли копья на великую битву и устроили стервятникам пир, равному которому нет на памяти отцов наших отцов! Мы вышли в поход с юга, и победа в этой войне — наша! Наши стрелы ударили прямо в цель, и наши мечи по рукоять в крови. Разве не так, мои братья?

И из рядов его племени позади него послышался низкий рев согласия. То тут, то там кое–кто из молодых людей выкрикивал пронзительным голосом боевой клич своего семейного клана.

Но из рядов старейшин народа степняков встал еще один человек, и он ответствовал своими гордыми словами:

— Пики вонзаются столь же глубоко, как мечи, и степняки никогда не ведали страха в битве! Мы тоже приложили руку к сегодняшнему пиршеству стервятников. Мы не будем стыдиться перед лицом любого человека!

Кто–то запел боевую песню, которую Форс слышал во время ночного пребывания в шатрах степняков. Руки потянулись к лукам и пикам. Форс вскочил на ноги, заставляя тело повиноваться его воле. Он оттолкнул в сторону руку, которую протянул Капитан Звездных Людей, пытаясь остановить его.

— Сюда пробирается огонь, — сказал он, растягивая слова. — Если он разгорится вовсю, то может сожрать всех нас. Дай мне выйти!..

Но, когда он, хромая, пошел вниз по склону к костру Совета, он почувствовал, что сзади идет Капитан Звездных Людей.

— Вы сражались!

Повинуясь его воле, откуда–то из глубин его естества явился этот ясный холодный голос… Это был холодный ветер, пронизавший ядовитые испарения болота. В его голове мысли, давно зароненные Арскейном, сейчас обрели такую ясность, что он наконец–то уверился в истинности и правильности.

— Вы сражались!

— А–а–а–а! — Этот звук был похож на вой Луры во время охоты.

— Вы сражались, — повторил он в третий раз и понял, что овладел их вниманием. — Зверолюди мертвы. Эти Зверолюди…

Подчеркнутые им слова приковали к нему всеобщее внимание.

— Вы осматривали убитых врагов… разве не так? Ну а я побывал в их руках — и ужас, испытываемый мною, был вдесятеро раз больше вашего. Но я говорю, что вы можете также смотреть на свою победу как со страхом, так и с гордостью: среди них находится страшное предзнаменование. Отцы моих отцов сражались с этими тварями — когда они еще придерживались своих родных нор. Мой отец умер от их когтей и клыков. Мы давно знаем о них. Но сейчас среди них появилось нечто гораздо большее — нечто, более опасное, чем ползавшие раньше в своих норах Зверолюди. Пораспрашивайте об этом, воины, своих мудрецов. Спросите у них, что они обнаружили в куче мертвых тел там, за баррикадой… спросите, что может через несколько лет снова угрожать нам! Да, расскажи об этом ты, целитель тел. — Он обратился к степняку в белом плаще. — И ты, госпожа. — Теперь к женщине–вождю. — Что вы видели?

Первой ответила женщина:

— Я видела и слышала многое. И теперь у меня не оставалось никаких сомнений. Я всем сердцем надеюсь, что твои предположения ошибочны. Среди мертвых Зверолюдей находился один, заметно отличающийся от них. И если судьба будет против нас, то тогда подобные существа будут снова рождаться среди них — снова и снова. И знания у него будут обширнее, так что он окажется самой страшной угрозой для нас и всего человечества. И поскольку все это может повториться, я говорю, что люди должны стать плечом к плечу и направить объединенный меч против этих тварей, порожденных древней нечестью, уничтоженных Древними…

— Да, это правда, что мутанты могут возникать и среди мутантов. — Белый Плащ заговорил после нее почти против своей воли. — У этих Зверолюдей был вожак, который вел и приказывал им, как никогда раньше. И стоило только их странному вожаку погибнуть, как они тут же были сломлены, словно все их знания были перечеркнуты этой одной смертью. И если среди них появляются такие, как он, то они могут оказаться силой, с которой нам придется считаться. Мы почти ничего не знаем об этих существах и о том, какова может быть их мощь. Откуда нам сейчас ведать, с чем нам придется столкнуться через год, десять лет, поколение? Это обширная земля, и здесь может скрываться много такого, что может представлять угрозу для нашей породы…

— Эта земля обширна, — повторил Форс. — Что ты и твое племя ищете здесь, Ланар?

— Родину. Мы ищем место, чтобы построить дома, засеять поля, пасти на пастбищах овец и жить в мире. После того как горящие горы и трясущаяся земля вынудили нас покинуть долину наших отцов — священное место, где спустились с неба их летающие машины в конце войны Древних, — мы скитаемся уже множество лет. Теперь в этих широких полях, тянущихся вдоль реки, мы обнаружили то, что столь долго искали. И ни люди, ни животные не прогонят нас с нее! — Когда он закончил, его рука покоилась на рукояти меча, и он горящими глазами пробежался по рядам степняков.

Форс теперь повернулся к Мерфи:

— И что ищет твой народ, Мерфи из степей?

Хранитель Анналов поднял взгляд от земли, где сломанные стебельки травы, по всей видимости, приковывали его внимание.

— Еще со времен Древних мы, степняки, были скитающимся народом. Сначала мы были такими из–за носившейся в воздухе многих районов земли ужасной смерти, так что человеку приходилось постоянно двигаться, чтобы избежать тех мест, где его поджидали смертоносные эпидемии и голубые огни. Теперь мы охотники, бродяги, пастухи, воины, не смеющие привязываться ни к одному постоянному лагерю. В нас сидит стремление путешествовать далеко, искать новые места и новые холмы, возносящиеся высоко в небо…

— Так. — Форс уронил одно это слово в молчание израненных войной рядов.

Лишь через некоторое время он снова заговорил.

— Вы, — он указал на Ланара, — хотите поселиться где–нибудь и строить свое поселение. Такова ваша натура и образ жизни. Вы же, — теперь он повернулся к Мерфи, — передвигаетесь с места на место, пасете стада и охотитесь. Ну а эти, — он с гримасой боли согнул онемевшую руку, чтобы указать на вершину холма, на ту неровную кучку земли и камней, под которыми лежали тела Зверолюдей, — живут для того, чтобы уничтожить, если смогут, вас обоих. И эта земля обширна…

Ланар прочистил горло — звук был резким и громким.

— Мы будем жить в мире со всеми, кто не поднимет меча против нас. В мире возникает торговля, а торговля пойдет на пользу всем нам. Когда настанет зима, а урожай окажется скудным, то обмен может спасти племени жизнь!

— Вы воины и мужчины, — вступила в разговор женщина–вождь темнокожего народа. Ее голова была высоко поднята, и глядела она прямо, меряя взглядом стоявших перед ней чужаков. — Да, война — это мясо и питье на столе мужчин… но именно она–то и уничтожила Древних! И снова война, мужчины, и вы снова уничтожите всех нас, и мы будем сожраны ею и забыты так, словно человека никогда и не было и он не ходил по этим полям… и мир останется во власти этих! — Она указала на захоронение Зверолюдей. — Если теперь мы обнажим мечи друг против друга, то в своем безрассудстве мы снова изберем злую участь, и лучше нам умереть быстро и очистить эту землю от себя!

Степняки притихли, а потом в рядах мужчин возникло бормотание, и оно достигло места, где собрались их женщины. И голоса женщин стали громче и сильнее. Из их рядов поднялась одна, которая, наверное, правила в шатре вождя: в волосах у нее был золотой обруч:

— Пусть не будет никакой войны между нами! Пусть не будет больше раздаваться вой песен скорби среди наших шатров! Повторите это громко, о мои сестры! — И ее призыв единым эхом был подхвачен всеми остальными женщинами, пока не превратился в песню, столь же берущую за живое, как и боевая песня.

— Больше никакой войны! Больше никакой войны между нами!

Вот так чаша братства по крови переходила от одного вождя к другому по всему полю, и ряды темнокожих и степняков слились в один, согласно этому ритуалу, так что никогда больше ни единый человек одного племени не поднимет оружие против человека из другого племени.

Форс опустился на плоский камень. Сила, что поддерживала его все это время, ушла. Он очень устал, и царившее вокруг него возбуждение больше не имело к нему никакого отношения. Глаза его уже не видели, как слились воедино два племенных ряда и как смешались кланы и народы.

— Это только начало! — Он узнал полный энтузиазма голос Мерфи и медленно, с мрачным выражением оглянулся.

Степняк разговаривал с Ярлом, жестикулируя, его глаза блестели. Но Капитан Звездных Людей, как обычно, оставался спокойным и уверенным.

— Да, начало, Мерфи. Но нам еще предстоит многим овладеть. Вот бы взглянуть на ваши записи о севере! Мы, Звездные Люди, не проникали так далеко…

— Конечно. И… — Мерфи, казалось, колебался, прежде чем самому обратиться с просьбой… эта клетка с крысами. Я велел принести ее в мой шатер. Три из них все еще живые, и от них мы можем узнать…

Форс содрогнулся. У него не было никакого желания снова видеть этих пленных животных.

— Ты считаешь их своим военным трофеем?

Мерфи рассмеялся.

— Да, я так считаю. И помимо этих хищников мы попросим у вас еще один трофей — гораздо больший дар. Твой собрат, скиталец…

Он нежно прикоснулся к согбенным плечам Форса. Горцу показалось, что на мгновение на лице Ярла мелькнуло удивление.

— У этого парня есть способность к языкам и пытливый ум. Он станет для нас проводником. — Слова Мерфи лились так, словно теперь он нашел родственную душу, которой мог излить мысли, их он больше не мог таить в себе. — И в свою очередь мы покажем ему незнакомые земли и далекие места. Потому что в нем есть жилка скитальца — как и в нас…

Пальцы Ярла теребили нижнюю губу:

— Да, он родился скитальцем, и в нем течет кровь степняков. Если он…

— Вы кое–что забыли. — Тут уж Форс не мог сдержать улыбки. — Ведь я мутант.

Но не успел хотя бы кто–нибудь из них ответить, как подошел еще один человек — Арскейн. На его лице все еще были следы сражения, и, двигаясь, он оберегал плечо. Но когда он заговорил, в его голосе звучала властность, которую, по его мнению, никто не должен был ставить под сомнение.

— Мы собираем лагерь и уходим в поход… Я пришел за моим братом!

Мерфи ощетинился.

— Он поскачет с нами!

В ответе Форса не было никакого юмора:

— Поскольку я не могу путешествовать пешком, то меня в любом случае придется нести…

— Мы запряжем пони в носилки, — ревниво начал Мерфи.

Ярл шевельнулся.

— Похоже, тебе–то и предстоит сделать выбор, — безразличным тоном сказал он Форсу. На какое–то мгновение молодому горцу показалось, что только они и присутствуют здесь. Ни Арскейн, ни Мерфи больше не настаивали на своих правах.

Все еще болевшая голова Форса покоилась на его здоровой руке. Да, это так: от его матери половина его Крови — от степняков. И дикая свободная жизнь скитающихся всадников звала его. Если он отправится с Мерфи, то теперь ни один секрет страны руин не укроется от Него — он многое узнает. Он сможет составлять такие карты, которые и не снились Звездным Людям, увидит забытые города и будет выискивать в них сокровища, и перед ним всегда будут простираться другие, еще не исследованные земли.

Если же он примет предложение Арскейна, высказанное несколько минут назад, то он будет связан братским, и близкими семейными узами с кланом, подобных которым он никогда прежде не имел. Он познает всю теплоту привязанности и отправится строить городок, а возможно, через некоторое время и город, который будет первым их шагом назад, к тому пути, который оказался утраченным для сыновей Древних из–за их грехов. Это будет суровая жизнь, но, по–своему интересная, полная приключений — хотя ему никогда не придется уходить куда–нибудь далеко… как Мерфи.

Но… был еще и третий путь. И он начинался с выбора, о котором он знал слишком хорошо. Когда ему казалось, что он умирает — тогда, во время битвы, — его ноги ступили на этот путь помимо его воли. И он привел его в разреженный холод гор, в суровый холод наказания, боли и вечного упадка духа.

Поэтому, подняв голову, он не посмел взглянуть ни на Арскейна, ни на Мерфи: он встретил и выдержал непреклонный взгляд Ярла, когда спросил:

— Верно ли, что я вне закона?

— Тебя три раза вызывали к костру Совета.

Он признал эту суровую истину и принял ее. Но у него был еще один вопрос:

— Поскольку меня не было там, чтобы ответить самому, у меня есть право на отмену всего в шестимесячный срок?

— Да.

Форс взялся за перевязь левой руки. Еще была надежда, что она полностью вылечится и станет снова такой же сильной. Целитель пообещал ему это после осмотра раны.

— Ну, тогда, мне кажется, — ему пришлось остановиться и подобрать слова, чтобы вновь овладеть своим голосом, — я отправлюсь в Эйри и буду притязать на эти права. Ведь шесть месяцев еще не прошло…

Капитан Звездных Людей кивнул.

— Если ты сможешь ехать, то через три дня ты там будешь.

— Форс!

При этом протестующем возгласе Арскейна горец поморщился. Но когда он повернул голову, голос еще по–прежнему оставался твердым:

— Ты сам, брат, был тем, кто напоминал о долге…

Рука Арскейна опустилась.

— Не забывай: мы братья, ты и я. И где бы ни был мой очаг — там всегда есть место для тебя. — Он пошел прочь, не оглядываясь, и его поглотила толпа соплеменников.

Мерфи шевельнулся. Он пожал плечами. Он уже думал о других планах, горел другими задумками. Но он задержался достаточно долго, чтобы сказать:

— С этого часа в моем стаде всегда будет бежать приготовленный для тебя скакун, и в моем шатре ты найдешь убежище и еду. Ищи Знамя Рыжего Лиса, когда тебе понадобится помощь, мой юный друг. — Его рука коротко отдала ему салют, когда он пошел прочь.

Форс обратился к Капитану Звездных Людей:

— Могу я пойти…

— Со мной. У меня тоже есть что сообщить племени — мы пойдем вместе.

«Какие же это известия: хорошие или дурные!» — При иных обстоятельствах Форс не мог бы желать лучшего, чем путешествовать в компании Капитана Звездных Людей. Но теперь он в каком–то отношении был пленником Ярла. Он сидел и окидывал хмурым взглядом поле боя. Это только мелкая стычка, о которой Древние с их воздушными флотами и наземными бронированными колоннами даже не упомянули бы. И все же здесь произошла настоящая война, и из нее родилась идея… которая, возможно, станет поворотным пунктом для человечества. Людям предстоит проделать долгий извилистый путь — обратно к тому миру, который знали Древние. И быть может, даже сыновьям сыновей тех, кто сражался здесь, не доведется дожить до тех дней, чтобы увидеть больше, чем слабые проблески начинающегося возрождения человечества. А может быть, грядущий мир будет лучшим миром.

Степняки и темнокожие все еще подозрительно относились друг к другу, все еще остерегались друг друга. Вскоре племена на некоторое время расстанутся. Но, наверное, через шесть месяцев отряд степняков снова отправится на Юг, чтобы посетить излучину реки и увидит удивленными глазами там хижины. И какой–нибудь всадник обменяет хорошо выделанную шкуру на глиняную тарелку или нить цветных бус, которые он возьмет домой, чтобы поразить своих женщин. Впоследствии появятся и другие, и их будет много, и со временем будут браки между племенами. И через пятьдесят лет — одна нация.

— Там будет одна нация. — Форс пригнулся в седле спокойной старой лошади, подаренной ему Мерфи. Два дня прошли, но долго еще на этой утоптанной земле будут видны шрамы.

Ярл бросил оценивающий взгляд на пересекаемое ими поле.

— И сколько лет пройдет, прежде чем произойдет такое чудо? — спросил он со своей старой иронией.

— Пятьдесят… пятьдесят лет… быть может…

— Если ничего их не остановит… да… возможно, ты окажешься прав.

— Ты думаешь о том мутанте Зверолюдей?

Ярл пожал плечами.

— Мне кажется, он — предупреждение… тут могут быть и другие факторы, которые станут преградой на этом пути.

— Я мутант. — Уже во второй раз Форс сделал это горькое утверждение. И снова он повторил его перед единственным человеком, которому не было дела до его отличия от остальных.

Ярл оставил это без внимания.

— Я подумывал, что мы все — мутанты. Разве кто–нибудь может заявить сейчас, что мы той же породы, что и Древние? И я полагаю, что пора уже всем нам посмотреть прямо в лицо этому факту. Но этот мутант — Зверолюдей… — И он обрушил на Форса град вопросов, пока тот не рассказал ему все, что видел, находясь в плену Зверолюдей.

Два дня спустя на фоне неба четко вырисовывались очертания гор. Форс знал, что к наступлению темноты, если они сохранят этот темп, они пройдут аванпосты Эйри. Он неуклюже пошарил одной рукой на поясе и вытащил нож из ножен. Когда Ярл догнал его, он протянул его ему, рукоятью вперед.

— Теперь я твой пленник. — Ему не пришлось особенно стараться, чтобы его голос звучал твердо, это и так у него получалось. Казалось, что его теперь не волнует, что с ним случится в следующие несколько дней: кусочек незавершенной жизни, который необходимо завершить прежде, чем он останется позади. Но теперь ему не терпелось докончить со всем этим, стать изгоем, снова выгнанным в дикие места… он был готов к этому и не боялся.

Ярл взял его меч, ни слова не говоря, и Форс посмотрел на дожидавшуюся их Луру. Она мысленно вырывалась, внезапно устав от бремени верности, который удерживал ее рядом с ним все эти дни опасности. Она тоже хотела вернуться в горы, но по иной причине: в горах она чувствовала себя свободной. И он отпустил ее простым движением мысли, и она в тот же миг исчезла. И из–за того, что он отпустил ее так охотно, он знал, что она и вернется к нему с такой же охотой, когда следовала за ним по собственному желанию.

Затем Форс ехал как во сне. Он почти не обратил внимание на жителей Эйри, выходивших из своих укрытий на аванпостах, чтобы приветствовать Капитана Звездных Людей. Они не заговаривали с ним, и он тоже не испытывал никакого желания заговаривать. Все сильнее в нем разгоралось нетерпение поскорее оказаться перед судом.

Наконец он остался один во внутреннем помещении Звездного Дома, в том же зале, в который он однажды тайком проник. И пустой крючок, где когда–то висела звездная сумка Лангдона, был теперь молчаливым напоминанием об этом преступлении. Как жаль, что его рискованное предприятие полностью провалилось! И теперь ему никогда не удастся доказать правильность предположений его отца. Но даже эта мысль не слишком волновала его сейчас. Он снова сможет уйти… и самостоятельно, а не по милости Совета.

На голых каменных стенах Звездного Дома отражался свет костра Совета. Старейшины собрались, чтобы судить его. Но решающий голос против него принадлежал Звездным Людям. Ведь он ограбил Звездным Дом, он посягнул на традиции и сокровища Звездных Людей.

Услышав почти беззвучные шаги в наружном помещении, Форс повернул голову. За ним пришел один из Звездных Путешественников — Стивен из клана Ястреба. Форс последовал за ним в круг, освещенный огнем и опоясанный рядами белых пятен, — ничего не выражающими лицами.

Здесь были все старейшины: Целитель, Хранитель Анналов, Хозяин Полей, Командиры Охотников и Защитников. А за ними были земледельцы, разведчики и сторожа. На противоположной стороне скучились Звездные Люди с Ярлом во главе.

Форс вышел на гладкий каменный уступ один — высоко подняв голову и выпрямив плечи.

— Форс из клана Пумы… — Это был Хорсфорд, Попечитель Эйри.

Форс вежливо отдал честь.

— Ты стоишь здесь, потому что нарушил традиции Эйри. Но твое основное преступление было совершено против Носящих Звезду. Поэтому Совет решил предоставить Звездным Людям право высказаться против тебя, и они поступят с тобой так, как сочтут нужным.

Коротко и по существу. И вполне справедливо, он ожидал иного. Так что же теперь Звездные Люди сделают с ним? Решать было Ярлу. Форс повернулся к высокому Капитану Звездных Людей.

Но Ярл смотрел мимо него на прыгающие огоньки пламени. И так они ждали в тишине некоторое время. Когда же Капитан Звездных Людей заговорил, это было не оглашением приговора, а привлечением внимания всех, кто собрался здесь.

— Мы, жители Эйри, пришли к тому месту, где перед нами расходятся две дороги. И от нашего выбора зависит будущее не только кланов, собравшихся здесь, но также и всех настоящих людей этого края, а быть может, и всей Земли. И поэтому сегодня я нарушаю торжественную клятву и обеты, данные мной в юности и раскрываю ту тайну, которая поставила особняком людей, подобных мне. Слушайте же, все вы, тайную историю наших Звезд.

Ныне мы, носящие их, — разведчики смутно различимых троп, искатели утерянных знаний. Но некогда это, — его рука поднялась к висевшей на его шее, ослепительно сверкающей в огне костра звезде, — имело и другое значение. Наши предки были свезены в это потайное горное убежище потому, что им было предназначено стать истинными людьми Звезд. Здесь их готовили к жизни, которая ждала их в других мирах. Наши записи говорят нам, что человечество находилось на заре завоевания космоса, когда на него обрушилось безумие и люди потянулись снова за смертоносным оружием.

Мы, кому было предназначено странствовать среди звезд, ныне ходим по опустошенной земле. Но над нами все еще висят иные миры, и они манят нас. И поэтому обещание все еще в силе. Если мы не повторим ошибки Древних, то мы со временем узнаем больше, чем ветры и тропы этой Земли. Теперь настала пора обнародовать широко эту тайну, чтобы все люди могли знать, что было потеряно нами из–за ужасного безрассудства Древних и чего мы сможем добиться, если не повторим в свою очередь эту же ошибку.

Пальцы Форса сжались, и ногти вонзились в ладони. Так вот, значит, чего лишился человек! Та же тоска, что терзала его на поле мертвых бомбардировщиков, снова охватила его. Они были так величественны в своих мечтаниях — Древние! Что ж, люди снова будут мечтать об этом!

— Перед нами, мой народ, две дороги, — снова медленно повторил Ярл. — И в этот раз мы должны сделать лучший выбор. Воля Звездных Людей состоит в том, чтобы Форс из клана Пумы, человек смешанных кровей и сын нескольких кланов, не считался больше существом, низшим, чем все мы, несмотря на законы наших отцов: пришло время нарушить эти законы.

С этого часа он будет выполнять иную миссию. Он будет тем, кто понесет знания от одного народа к другому, связывая вместе мечи, которые могут быть подняты в братоубийственной войне.

У любого мутанта могут быть умения, которые хорошо послужат его племени. И поэтому мы призываем принять новый закон: мутант должен считаться полноправным человеком. И если он рожден в клане, то он должен считаться человеком этого клана. Кто из нас может доказать… — Ярл повернулся лицом к толпе, от которой доносился все время усиливающийся гул бормотания (кто мог сказать, согласия или несогласия?). — Кто из нас может Доказать, что мы той же породы, что и Древние? Желаете ли вы быть такими, как Древние? Наши отцы лишились звезд — не забывайте этого!

Ему ответил Целитель:

— По законам природы, если ты говоришь правду, Предполагается, что люди ныне отличаются от тех, кто был раньше. Мутант… — Он поднял руку к лицу и прокашлялся. — Воистину, любой из нас в некоторой степени может считаться мутантом.

Хорсфорд поднял руку, чтобы успокоить невнятный гуд голосов. Его могучий голос грянул по всему кругу собравшихся.

— Братья, важное дело было сделано сегодня здесь Звездные Люди нарушили верность прошлому. Можем ли мы сделать меньшее? Они говорят о двух дорогах. Я же буду говорить о возрождении. Мы пустили корни на каменистой почве. И упрямо цеплялись за этот клочок земли. Но теперь пришла пора либо покинуть это место, либо умереть: остановка в развитии означает гибель! И от имени Совета я выбираю развитие. Однажды нам были обещаны звезды — и мы попытаемся снова достигнуть их!

Кто–то издал торжествующий крик — он исходил с другого края, где стояла молодежь. И в этом крике слышались голоса многих людей, и он становился все громче и громче. Люди уже все поднялись на ноги, в голосах их звучала страстность, а глаза сверкали. Никогда раньше эти степенные и слишком серьезные люди не казались столь похожими на своих собратьев из степей. Племя шло к новой жизни.

— Пусть будет так, — голос Ярла прорвался сквозь шум. Следуя его повелительному жесту, он стих. — С этого часа мы идем новым путем. И в память об этом выборе сейчас мы дадим Форсу звезду, не похожую ни на одну звезду, носимую раньше Звездными Людьми. А в свою очередь, когда настанет пора, он вырастит тех, кто будет носить ее после него. Таким образом среди нас всегда будут те, кто будет разговаривать с другими людьми, как друг, иметь нейтральное мнение и держать мир между всеми нациями в своих руках!

Ярл подошел к Форсу, держа в руках цепь со звездой, но не пятиконечной, как у других Звездных Людей, а многолучевой, показывающей все направления сразу. И ее, холодную и гладкую, он повесил на шею мутанта.

Затем племя издало крик, приветствуя нового члена Звездных Людей. Но это была не обычная церемония: только что родилась новая звезда, и то, что от нее родится, не мог предвидеть ни один из стоящих там той ночью людей — даже тот, кто принял ее как знак доверия и надежды.