Блейк протянул руку, котенок подошел и понюхал его пальцы. Но только коснувшись мягкой теплой шкурки, Блейк поверил собственным глазам. Он живо повернулся к Джеку.

– Ты видел человека, которого приняли за Мэнни? Какого цвета у него волосы?

Джек, глядя на котенка так, словно это четырехпалая бомба, ответил:

– Конечно, это Мэнни. Я тебе говорил, они прошли быстро, и его волос я не заметил.

– Какого он роста? – настаивал Блейк. – Высокий или низкий?

– Мэнни низкий, ты знаешь это. – Голос Джека звучал раздраженно.

Но у Блейка появилась новая надежда. Джек не уверен: он признал, что плохо разглядел пленника. А с тем живым доказательством, что сейчас трется о его ноги, Блейк склонен был считать, что пленником был один из агентов. Но если это так, то он должен быть добровольным пленником. Блейку никогда не забыть, как легко Эрскин завладел Бенерисом. Разве только грабители снабжены защитным устройством Пранджа. Блейк нахмурился.

Если бы Джек не был беспомощен, Блейк пошел бы за отрядом. Он понимает, что не должен вмешиваться в дела агентов.

Но, с другой стороны, его вмешательство уже однажды помогло им – в «Шелбурне», в самом начале этого безумного приключения. Однако оставить Джека он не может.

Котенок забрался по руке Блейка и уселся у него на плече. Начал тереться головой о подбородок и замурлыкал. Блейк вспомнил, как Хойт тренировал котенка. У агента с ним установилась связь. Может, Хойт сознательно отправил зверька в качестве вестника? Котенок хорошо накормлен, чист и гладок, он не испуган. Судя по этим признакам, он не брошен в развалинах.

– Я должен узнать. – Блейк обращался скорее к самому себе, чем к Джеку. Но мальчик приподнялся на матраце, глаза его блестели.

– Ты пойдешь за Мэнни?

Блейк уклонился от прямого ответа.

– Осмотрюсь.

Перед уходом он оставил возле Джека ружье и дробовик, подбросил дров в костер, а у двери нагромоздил баррикаду по пояс высотой. С автоматом и двумя ножами в качестве собственного оружия он был готов к выходу. Но когда он попытался оставить котенка с Джеком, тот запищал и вцепился в Блейка когтями.

– Удачи! – помахал ему Джек. Блейк еще колебался.

– Я скоро вернусь…

– Уходи хоть на весь день, если это поможет Мэнни! – ответил мальчик.

Но, выйдя на улицу, Блейк не повернул в ту сторону, куда ушли грабители с пленником. Напротив, он поискал взглядом нужный след. Аккуратная и прямая цепочка кошачьих следов вела к верхней части города. Блейк прошел с полквартала, и тут след свернул направо между двумя домами.

Пройдя по замусоренному заднему двору, след вывел на другую улицу и пошел к покинутой заправке.

– Сколько же ты прошел? – спросил Блейк у комка шерсти, голова которого высовывалась у него из куртки.

Котенок посмотрел на него круглыми глазами и вежливо мяукнул. Блейк посматривал вверх и вниз по улице. Он не видел никаких других следов, кроме собачьих и отпечатков лап котенка. Грабители пришли не с этого направления. А он не смеет очень далеко уходить от Джека.

Кошачьи следы на снегу привлекали его, давали надежду, которую он лелеял. Можно пройти еще немного, он все равно услышит, если на аптеку нападут.

След котенка ведет в разбитую дверь автозаправочной станции. Оттуда показалась высокая фигура. Небрежное приветствие, словно расстались они всего пять минут назад.

– Привет, Уокер.

Хойт! А за ним Киттсон. Блейк обнаружил, что здоровой рукой держит раненую.

– Побывал на войне, – кто–то сказал ему.

– Входи, сынок, – сказал Киттсон, – и рассказывай. Но Блейк уже овладел собой. Руки и голос у него уже не дрожат.

– Там мальчик.., он ранен, – сказал он. – Я не могу его оставить…

Киттсон свел брови.

– Местный?

Блейк кивнул. Хойт посадил котенка себе за куртку, тот довольно замурлыкал, полузакрыв глаза.

– Идти может?

– Нет.

Киттсон пожал плечами.

– Сделаем, что сможем.

Блейк почувствовал огромное облегчение: с его плеч свалилась тяжесть. Хойт вынес из помещения два мощных ружья, и втроем они направились назад к аптеке.

Когда Блейк попытался пересказать события последних двух дней, Киттсон остановил его.

– Это позже, – сказал он. – Сначала займемся мальчиком… Видя их сосредоточенные лица, Блейк замолчал. Они на расстоянии воздействуют на Джека, как действовал Эрскин на Бенериса? Из–за своего щита он этого не чувствует.

Не обращая внимания на три тела в переднем помещении, они сразу направились туда, где на матраце лежал Джек. Глаза его были открыты, но он как будто не видел агентов и не проявлял беспокойства, когда Киттсон склонился к нему. Быстрыми искусными движениями агент разбинтовал рану и осмотрел ее.

– Ну? – спросил Хойт, когда Киттсон снова ее перевязал.

– Да, ему нужна помощь. Отвезем на базу для лечения и вернем с ложными воспоминаниями. При степени его восприимчивости это нетрудно.

Хойт с облегченным вздохом согласился.

– Я возьму его. Это даст Уокеру возможность ввести тебя в курс дела. Вернусь примерно через час, – добавил он, взглянув на часы. – Согласен?

– Найдешь нас здесь.

Хойт поднял Джека, как маленького ребенка, и легко вынес из аптеки.

– Хойт отвезет его на наш уровень. Наша медицина располагает средствами, заимствованными со множества миров. Мальчика вылечат и вернут назад с ложными воспоминаниями о непосредственном прошлом. Он так никогда и не узнает, что побывал в чужом мире. А теперь – что произошло с тобой?

Блейк рассказал, пытаясь рассортировать сведения, словно докладывает старшему офицеру. Киттсон не делал никаких замечаний, но ореол спокойной уверенности, окружавший агента, подействовал на Блейка. Киттсон осмотрел кинжал, взятый у убитого грабителя. Блейк был уверен, что он из мира лаборатории.

– Минг Хаун, – было первое замечание агента. – Значит, он останавливается в Иксанилии. А вот мир с башнями – это совершенно новый уровень насколько я могу судить, в наших записях о нем нет никаких сведений. Расследуем позже. – Он глубоко вонзил кинжал в кусок дерева. – Тебе невероятно повезло, Уокер. Возможно, это был опасный уровень, но уверяю тебя, относительно спокойная Иксанилия гораздо опасней для неосторожного чужака. Там правит наследственное дворянство, которое любит некоторые весьма неприятные развлечения… – Агент не стал уточнять. – В такой культуре Прандж как у себя дома, и мы давно подозревали, что он туда направился. Но ввоз оружия… Ты говоришь, здесь среди аборигенов прошел такой слух?

– Да, сэр.

– Гм–м. Ну, Эрскин дал себя захватить одной из групп грабителей, которых мы считаем людьми Пранджа. Мы бы предпочли не устанавливать «контакт с Саржем, если это возможно. Ты сам достаточно грамотно объяснил свое появление этим людям. Даже удивительно… – Но Киттсон не стал договаривать. Напротив, сменил тему. – Как ты думаешь, сумеешь найти дорогу назад к тому подвалу, где сошел с платформы?

– Могу попробовать. – Но Блейк сомневался. – Я знаю только общее направление.

– Если Эрскина ведут туда, нам не нужно будет искать. – Блейк предположил, что Киттсон поддерживает мысленную связь с агентом, играющим роль пленника.

– А у этих грабителей, которые захватили Эрскина, есть защита?

Киттсон мрачно улыбнулся.

– Нет. Мы надеемся: это свидетельствует, что запасы Пранджа истощаются.

Блейк подбросил дров в огонь и увидел консервные банки. Неожиданно он ощутил голод. Он поставил на огонь кастрюлю с водой и потянулся за консервным ножом, а Киттсон принялся читать этикетки.

– Однообразное меню, – заметил он.

– В основном суп, – согласился Блейк. Он насыпал в кипящую воду шоколадного порошка и открыл еще одну банку. Поставив еду на огонь, он сам задал вопрос:

– Вы попали сюда через Патрун Плейс? А как вы выбрались после взрыва?

– Ответ на твой первый вопрос – да. А что касается взрыва, мы считаем, что его устроили друзья Пранджа. Но случайно ваша группа подошла первой и привела в действие взрыватель. Так что мы от взрыва не пострадали, как должны были. А те, что захватили Эрскина, поверят – после того как он поработает с их памятью, – что мы, все остальные, погибли во время взрыва. Вкусно пахнет!

Он принял у Блейка чашку супа и принялся неторопливо пить. Потом начал тщательно расспрашивать, что Блейк узнал у врача и других членов отряда Саржа.

– Я бы хотел, чтобы вы помогли Саржу, – вырвалось у Блейка. – Дали бы чудодейственных лекарств доку. Здесь они так и не придуманы. Очистили бы город и помогли его восстановить…

На лице Киттсона ясно читался отказ.

– Главное правило нашей службы – не вмешиваться. Мы преследуем Пранджа именно потому, что он это делает. Если и сами будем поступать так же, пусть и с хорошими намерениями, за что же арестовывать его?

– Но он хочет захватить мир и править им, – возразил Блейк. – А вы поможете людям, дадите им лучший шанс на будущее.

– Всегда можно найти достаточно причин для вмешательства, – ответил Киттсон. – Мы не смеем вмешиваться, ни с хорошими, ни с плохими намерениями. Что мы знаем о том, какое воздействие на будущее произведет даже наше доброе дело? Допустим, мы поможем временно небольшой группе. В этом мире такое действие – все равно что камень, брошенный в пруд: волны от него будут расходиться все дальше и дальше. Мы можем спасти одну–единственную жизнь и тем самым уничтожить в будущем тысячи. Можем предотвратить войну, которая в противном случае привела бы к полному истощению и тем самым установила бы вечный мир на этом уровне. Не нам судить о последствиях наших действий. Мы даем в этом клятву, поступая на службу. Мы только наблюдатели, и к этому нас готовят. На различных уровнях происходит множество самых разных событий, но мы в них не вмешиваемся.

– Даже то дело, которым мы сейчас занимаемся, – устранение человека, вмешивающегося в жизнь других уровней, – даже оно опасно близко к границам, за которые мы не решаемся переходить – и ради других, и ради самих себя. Да, мы могли бы дать Саржу лучшее оружие, лекарства, припасы, помощь более развитой цивилизации. Но тем самым мы бы уничтожили его мечту. То, что он и его сторонники создают в муках и страшных усилиях, продержится гораздо дольше, чем все, чего он мог бы достичь с нашей помощью. Мы не должны поставлять костыли и плодить калек. Если ты сумеешь принять такую точку зрения… – Снова Киттсон замолчал, как будто опасаясь, что сказал слишком много. Он допил суп. – Лучше загаси костер. Нам пора идти.

Блейк послушался, не удивившись появлению спустя несколько мгновений Хойта. Он привык к телепатическому общению агентов. Жалел только, что не может в нем участвовать.

– Все под контролем, – объявил Хойт. – С мальчиком будет все в порядке. Хакал продержит его во сне, пока мы не сможем привези его назад. Пойдем?

Блейк колебался в выборе между ружьем и дробовиком. В конце концов, не доверяя своей меткости, выбрал дробовик.

– Контакт?

Хойт кивнул в ответ на этот краткий вопрос своего начальника.

– Держатся подальше от парка. Передал Сакстон. Стэн обнаружил только один щит. Остальные послушны. Блейк решился добавить:

– Джек говорит, что на ночь все прячутся. Уже поздно. Они вышли на улицу, и Киттсон посмотрел на ясное зимнее небо.

– Тогда лучше пойдем, пока еще светло.

Агенты тоже не стали приближаться к парку. Они пошли в даунтаун по параллельной улице в квартале от границ парка. Над ними с криками пролетали птицы, раз или два слышался глухой грохот рушащихся развалин. Тут и там на снегу виднелись следы животных: не только собак, но и других пушистых обитателей руин.

Было странно, необычно идти здесь, когда всего несколько дней назад он проходил по этому же городу – или его двойнику, – полному жизни и деятельности.

Пришлось далеко обходить воронку от бомбы, потом другую, где раньше была подземка. Киттсон свернул направо и пошел быстрее. Тени сгущались. Блейк думал, сколько еще они сумеют пройти, прежде чем путешествие в темноте станет слишком опасным. И вздрогнул, когда белое пятно отделилось от ближайшего сугроба и двинулось им навстречу.

Поверх неуклюжего белого покрова на них смотрело невозмутимое, как всегда, лицо Сакстона, хотя в остальном он ничем не напоминал респектабельного бизнесмена с уровня Блейка.

– Какая встреча, – улыбнулся он Блейку. – Мы направляемся на собрание.

Киттсон хмыкнул, и Хойт спросил:

– Они собираются что–то начать?

– Не только они. – Сакстон стряхнул снег со своей белой одежды. – Я бы сказал, затевается небольшая война. К нашей банде пятнадцать минут назад присоединилась вторая – с другим пленником, они направляются прямо на встречу с третьей в развалинах к востоку. Но мы не одни выслеживаем их. Я насчитал по меньшей мере еще три группы наблюдателей.

– Это Сарж! – воскликнул Блейк. – Я слышал, он собирается провести крупную операцию против грабителей.

– Осложнения, – заметил Хойт.

Киттсон ничего не сказал, но пошел дальше, по тропе, которая по какой–то случайности оставалась незаваленной. В ее конце широкий бульвар у парка перегораживал барьер. Дойдя до него, агенты не делали попытки двинуться дальше. Киттсон даже оттащил Блейка в тень.

По другую сторону широкой улицы заходящее солнце сверкнуло на металле. Группа людей Саржа?

– Десять. – Губы Хойта неслышно произнесли это слово.

Пальцы Киттсона в перчатке перебирали обломки кирпича. Блейку показалось, что старший агент раздражен этой задержкой.

– Мы должны добраться туда первыми, – сказал Киттсон, вставая.

Они ползли, взбирались, иногда перебегали через открытые участки. Но по большей части держались в укрытиях, постоянно углубляясь в тот район, который некогда был сердцем города. Большинство небоскребов исчезло, груды развалин завалили улицы до уровня второго этажа. Но в этих каменных джунглях всегда можно было найти проходы, и агенты находили их безошибочно.

Блейк заметил, что в какую бы сторону ни уводили их препятствия, они неизбежно возвращались на прежний курс – направлялись к разбитой башне, напоминающей о средневековье. Церковь. Он удивился такому выбору ориентира, но остальные шли уверенно.

Становилось все темнее. Они остановились в пещере, которая раньше была витриной большого магазина. Блейк принюхался. В воздухе ощущался слабый запах, еле слышный нечистый запах, источник которого он не мог определить. Три его спутника застыли в напряженной позе «слушающих». Они телепатически обыскивали окрестности.

– В церкви, – сказал Сакстон. – Вокруг часовые. – Его шепот поглотила пустота развалин.

Блейк ничего не слышал. Если поблизости есть какие–то люди, они скрываются так умело, что он не может их обнаружить.

– Позаботься о тех двоих, что на севере, – приказал Киттсон. – Но вначале перехвати их сознание.

– А я возьму того, что в трех кварталах отсюда, – сказал Хойт.

Сакстон натянул капюшон своей белой одежды. И стал невидим на фоне снега.

– Мой одноглазый. – Он произнес это спокойно.

Киттсон вслух ничего не ответил, но оба агента исчезли в темноте, словно унесенные ветром. Старший агент продолжал «слушать». Блейк замерз. Заплатанная одежда, которую ему дали обитатели парка, не спасала от ветра. Он поднес одну руку ко рту, потом другую, согревая их дыханием.

Наконец Киттсон пошевелился. Он молчал, но жестом велел Блейку идти за собой. Они пробрались вдоль края здания, стараясь, когда это возможно, оставаться в тени. Агент остановился у груды обломков размером с небольшой холм. Наверх они поднимались по–пластунски, ползли от одного выступа к другому, пока не взобрались и не смогли взглянуть на окружающую территорию.

По какому–то капризу случайности единственное здание стояло в центре обширного плоского опустошенного пространства. Невозможно было не узнать готические очертания – это церковь, скорее кафедральный собор. В его стенах виднелись неяркие пятна света: это изнутри освещаются витражные окна.

Готовясь к долгому холодному дежурству на вершине холма, наблюдатели увидели, как из развалин по другую сторону площади появилась группа людей и уверенно, словно по знакомой территории, двинулась к входу в церковь. Блейк спросил:

– Это штаб Пранджа? Разве он не там, где платформа?

– Да, это штаб. – Киттсон достал что–то вроде бинокля и принялся разглядывать церковную дверь.