— Вставай, капитан, или ты намерен проспать всю жизнь?

Тарлах повернулся на спину в ответ на знакомый голос и застонал от боли в мышцах.

— Бреннан! Когда ты приехал?

— Только что. — Лейтенант сел на край постели. — Судя по рассказам, ты был занят. Сражался с рожденными Тьмой псами–убийцами, знакомился с призраком. У тебя появилась привычка становиться местным героем.

— Где ты обо всем этом слышал?

— Все здесь возбуждены твоими приключениями настолько, что даже не пугаются нашего появления. К нам обратился старик по имени Морфью, как только мы спешились, и довольно бессвязно рассказал о твоих подвигах. Потом к нам подошел еще один местный, больше похожий на торговца, чем на ученого, но он не менее красноречив, чем остальные здесь. Он дал нам более полный и связный отчет.

— Это, должно быть, Джерро. — Капитан на мгновение встревожился, но обычно он хорошо оценивает людей и не думает, что Джерро стал бы сообщать подробности, которые встревожили бы подчиненных Тарлаха.

Откинув одеяло, он сел, храбро встречая холодный воздух комнаты.

Глаза Бреннана устремились на синяки и ссадины, покрывающие грудь и руки командира.

— Что, во имя Рогатого Лорда, с тобой произошло?

— Я упал в яму, если помнишь. Тут не над чем смеяться, лейтенант.

— Конечно нет, — согласился его товарищ с широкой улыбкой, — но не могу не улыбнуться, вспомнив твою славу лучшего горного пролазы.

— Может быть, именно поэтому я еще здесь и могу выслушать твои оскорбления, — спокойно ответил Тарлах.

Неожиданно капитан услышал негромкий крик Бросающего Вызов Буре и посмотрел на сокола. Он ожидал увидеть, что сокол встречается со своей самкой, но вместо этого увидел красивого молодого сокола–самца, который, заметив взгляд капитана, тут же приветствовал его по–своему.

Тарлах удивленно посмотрел на Бреннана.

— А где Солнечный Луч?

Бреннан опустил глаза, чтобы скрыть боль в них.

— Крылатый Воин подлетел ко мне, как только я въехал в наш лагерь, а она меня покинула, как будто я для нее ничего не значу. Нет, конечно, это не правда, она по своей воле передала меня ему.

— Прости, друг мой, — негромко сказал капитан. — Самки всегда ведут себя не так, как самцы.

Это действительно так. До падения Гнезда самки вообще не присоединялись к людям, они сопровождали колонны, только чтобы не расставаться со своими самцами и каждый год гнездиться. Они приспособились к меняющимся условиям быстрее, чем их более медлительные друзья люди. Тем не менее их связь с избранным воином была не такой тесной и прочной, как у самцов. Потеря глубоко печалила и самку и человека, но они не умирали вслед за потерей партнера, и в каждом отряде всегда бывало несколько самок, потерявших партнеров. Они со временем выбирали себе нового сокольничего, хотя их не заставляли это делать, в результате часто спасали человека, спасали ему рассудок и помогали молодым воинам скорее влиться в ряды ветеранов.

Нетрудно было понять их относительную отчужденность. Некогда самки соколов становились партнерами женщин народа сокольничьих, но после прихода Джонкары разорвали эту связь, чтобы спастись от порабощения.

Предполагалось, что разрыв этот временный, и самки соколов сражались вместе с мужчинами и не поддавшимися женщинами, чтобы покончить с рабством, но слишком далеко они отошли от своих прежних друзей, временно служивших силам Тьмы. Пример самок подействовал на выживших мужчин и привел к решению, как защитить себя в будущем от повторения попыток захватить над ними господство.

— Она осталась в лагере? — спросил немного погодя Тарлах.

— Нет. Солнечный Луч сопровождала нас в Лормт, где быстро связалась с нашей нанимательницей.

— Что?

— Госпожу не в чем винить. Хоть мы поражены, в этом все готовы поклясться. Мы сами были свидетелями.

Все произошло до того, как У на осознала случившееся.

— Не нужно клясться, — ответил Тарлах. Он знал, что У на может общаться с боевыми птицами, но даже не думал о том, что одна из птиц предпочтет сражаться рядом с женщиной, тем более что у той уже есть Брейвери.

Тарлах потянулся к одежде, которая была аккуратно сложена на столе. Все вычистили и починили, заметил он, выправили и шлем, привели в порядок остальное боевое снаряжение. Должно быть, он крепко спал, если не слышал, как все это выносили и приносили снова.

Бросающий Вызов Буре, конечно, это заметил, но тревоги не поднял.

— Я должен увидеться с хозяйкой долины, и немедленно.

Бреннан с интересом посмотрел на него.

— Можешь называть ее по имени, — заметил он. — Мы все так ее называем между собой. Слишком долго произносить титулы. — Тут легкость его покинула, голос стал серьезным. — Ты должен знать вот что, Тарлах.

До нашего отъезда из Морской Крепости мы провели встречу отряда и голосование. Результат единодушный.

Мы ходим строить Гнездо и именно в том месте, которое ты выбрал. Что бы ни решил главнокомандующий и другие командующие, мы с тобой.

Тарлах покачал головой, но Бреннан быстро продолжал:

— Пятьсот воинов. Это не то, что тебе нужно, но это и не те разбежавшиеся отряды, которые надеются найти для себя временное убежище. Нас не могут заставить вернуться, а если повезет, мы сможем добиться своего и сохранить остатки нашего народа.

— Но не без женщин, — напомнил Тарлах.

— Мы обсуждали и это. Морской Крепости не хватает мужчин, и ее население тоже, как и мы, не хочет вымереть. Возможно, мы смогли бы договориться с ними, хотя они и жители долины. Мы не настолько чуждые партнеры, как Всадники–Оборотни.

— Потомки будут отличаться и от нас, и от них, но они могут быть сильными, и мы сможем передать им то, что для нас главное. К тому же смешение крови может вывести нас из–под власти Джонкары, и мы больше не будем опасаться снова пробудить ее.

— Это правда, — со вздохом согласился командир, — но если мы будем вынуждены пойти по этой дороге, боюсь, нас ждут более серьезные компромиссы. — Тарлах пожал плечами. Все это, возможно, преждевременные рассуждения. — Я могу не дожить до переговоров, если меня осудят.

— Тогда я приму на себя командование и продолжу твое дело, а Рорик готов занять мое место, если паду и я.

Не удивляйся так, друг мой. Не один ты озабочен судьбой народа сокольничьих и не ты один готов рискнуть собой ради этого дела.

Капитан опустил голову.

— Принимаю поправку. Я недооценил тебя, вас всех.

Прошу прощения за это.

— Да, ты стал жертвой своей привычки принимать на себя всю тяжесть. Я заговорил об этом только для того, чтобы ты знал, что ты не один.

Тарлах был глубоко тронут, но не хотел, чтобы товарищ заметил это. К тому же он замерз.

— Ты считаешь, что мне нужно это знать? — негромко спросил он. — Варнел принял тебя холодно?

Невозможно представить себе, что главнокомандующий сокольничьих не знал уже о судьбе Рейвенфилда и обстоятельствах, сопровождавших его завоевание. Эльфторн и другие спасенные сулкары принесли эту новость в Эсткарп раньше его доклада. А несколько его воинов во главе с Бреннаном после этих событий тоже отправились в главный лагерь. В течение нескольких месяцев о событиях узнает каждый сокольничий в Верхнем Холлеке. И по размерам отряда легко догадаются, кто его возглавлял.

— Нет, не холодно, но он был не очень разговорчив, по крайней мере с незначительным лейтенантом.

— Что он сказал о договоре с Морской Крепостью? — резко спросил Тарлах. Он хотел сам доложить об этом, прежде чем дойдут слухи.

Бреннан покачал головой.

— Ничего, и сомневаюсь, чтобы он об этом знал. Мы молчали, и можешь мне поверить, что я ни о чем не рассказывал. И был счастлив поскорее убраться от него.

Командир улыбнулся, несмотря на свою озабоченность.

— Варнел не так уж плох. Просто его рявканье производит сильное впечатление.

— Возможно, но ты был единственным молодым воином, которого он захотел называть своим сыном.

Мы все предпочитаем держаться на удалении от главнокомандующего. — Голубые глаза воина снова стали серьезными, — Он спросил, намерен ли ты остаться сокольничим или хочешь осесть в долине как ее лорд.

Его как будто обрадовало мое удивление. Я заверил его, что ты и не думаешь расставаться со своим народом и отрядом.

— Главнокомандующий обладает очень богатым воображением, — мрачно заметил Тарлах. — Если ему в голову пришла такая возможность, мне следует отправиться к нему…

— Его там больше нет, Тарлах. Поэтому мы сюда и вернулись. Варнел созвал Совет. Должны присутствовать все наши силы. Такой Совет созывается впервые с тех пор, как погибло Гнездо. Каждый сокольничий, способный ответить на призыв, получил приказ отплыть вслед за главнокомандующим.

— Отплыть?

— Варнел плывет в Линну. Призыв направили в долины Верхнего Холлека еще до того, как он отплыл.

Это было недель шесть назад. Мы должны будем присоединиться к нему, как только госпожа сможет вернуться, а мы сумеем найти корабль.

— Даже с деревень частично снята охрана, чтобы сопровождать Варнела. Хотя он понимает, что если оставить их совсем без охраны, многие деревни к нашему возвращению опустеют.

— Варнел ничего не упускает, — ответил Тарлах. — Почему ты, во имя Гнезда, не сообщил мне об этом раньше?

— Потому что Варнел очень подчеркнуто запретил нам это. Он приказал нам оставаться в своем опустевшем лагере, чтобы мы не забыли его запрет. Он сказал, что мы все равно сразу не сможем двинуться, а он не хочет, чтобы ты беспокоился раньше времени.

Выражение лица капитана стало еще более мрачным.

О чем еще знает или догадывается главнокомандующий сокольничьих?

— Госпожа Уна готова к пути, — сказал он. — Мы можем выехать почти немедленно. — Рот его сжался. — То, что нужно вынести, мы вынесем, но надеюсь, клянусь Рогатым Лордом, что не мы повод для созыва этого Совета. Если это так, у меня не остается надежд на исполнение наших планов. — Или на свою собственную судьбу.

***

Тарлах целеустремленно прошел по знакомому теперь коридору и резко постучал в дверь Уны. Она отозвалась почти немедленно, подтвердив, что ждала его.

Он вошел и увидел Солнечный Луч, которая терпеливо сидела на столе, а Брейвери тщательно вылизывала самку сокола.

— Я думал, как эти двое сойдутся, — сказал Тарлах владелице долины, которая с явным отчаянием смотрела на пару животных. — Кажется, беспокоиться не стоило.

— Конечно. Они всегда нравились друг другу. Прости, Тарлах. Я даже не знала, что подобное возможно.

Он улыбнулся.

— Знаю, миледи. Бреннан в этом совершенно уверен.

— Это.., принесет неприятности?

— Не знаю, — откровенно ответил наемник. — Посмотрим, как будут развиваться события.

— Значит, мне позволено быть связанной одновременно с Брейвери и Солнечным Лучом?

— Насколько мне известно, такого никогда раньше не случалось. Как и во многих других отношениях, моя госпожа Морской Крепости, мы, кажется, я здесь идем по совершенно девственной тропе.

Глаза воина на мгновение потемнели.

— Опасность для вас троих велика. Потеря одного отразится на двух остальных, хотя выжившие смогут и поддержать друг друга так, как это невозможно для нас. — Он вздохнул. — Надеюсь, что на этот вопрос никогда не понадобится ответ.

— Я тоже надеюсь на это; товарищ.

Тарлах приветствовал боевую птицу своего лейтенанта и почесал Брейвери за ухом. После этого, глядя в глаза госпоже из Морской Крепости, передал ей сообщение Бреннана.

— Я могу выехать через час, через полчаса, если понадобится, — заверила его У на, — хотя предпочла бы как следует попрощаться с нашими хозяевами.

Она заколебалась, но решила говорить откровенно, поскольку получила на это разрешение.

— С нами поедет Пира. Она обещала связаться со своими сестрами в ваших деревнях и рассказать о своем впечатлении от Морской Крепости и Рейвенфилда.

Сокольничий застыл.

— Женщина–сокольничий?

— Да. Естественно, ей не хотелось раскрывать свое происхождение.

Тарлах кивнул, но лицо его было мрачно. Он сердился на себя за свою слепоту и еще сильнее ощутил тяжесть возложенной на него задачи. Он хорошо понимал, насколько важно его дело для судьбы всего народа сокольничьих. Он готов защищать право женщин на выбор, готов смягчить сложившиеся столетиями обычаи, и в то же время он почти не обратил внимания на эту женщину, помогавшую У не. А ведь ее внешность должна была многое сказать ему при первой же встрече. Придется, как видно, еще многому научиться и обращаться с собой так же строго, как обращаются с упрямыми воинами в известной своей строгостью колонне командующего Ксорока.

— Расскажи ей об этих новостях, — грубовато сказал Тарлах. — Возможно, она не захочет рисковать встречей с таким количеством наших и в такой близости. Если бы у меня был выбор, я бы не разрешил ей ехать. Что могут сделать пятьсот человек против целой армии?

Уна нахмурилась.

— До этого не дойдет.

Наемник опустил голову.

— Не должно, но… Я понимаю, что выгляжу трусом, но когда между нами и большей частью сокольничьих океан, наши планы кажутся мне более осуществимыми.

Расстояние в три недели марша — совсем не защита.

Он расправил плечи.

— Что бы ни случилось, мы не должны допустить, чтобы Морскую Крепость и Рейвенфилд втянули в войну и опустошили.

— Никакой войны не будет! — резко сказала У на. — Слушай меня, Тарлах, и больше доверяй своему народу и вашим командующим. Ты увидел опасность гибели своего народа и все, что ты делал — верно или ошибочно, — было направлено на устранение этой опасности. Может быть, твой союз со мной может привести к твоему осуждению, но неужели этот твой Варнел будет мстить двум невинным долинам? Неужели он так глуп, чтобы это сделать? Ведь сокольничьи должны пользоваться доверием, чтобы их нанимали. Владелец крепости будет в отчаянном положении, если решится приглашать в свои владения горящую бочку с порохом.

— Конечно, нет. Это ответ на оба твоих вопроса. Варнел справедлив и мудр. Иначе он не мог бы занимать свое положение и пользоваться нашим уважением в течение восьми лет.

Тарлах улыбнулся.

— Ты права, У на из Морской Крепости, права, как обычно. Я напрасно добавлял себе тревог. Теперь оставлю тебя, чтобы ты собралась. Нужно уехать так быстро, как только позволяет вежливость.