На Co-Марс Два ежедневные физические тренировки были обязательны для каждого из членов экипажа. А кроме того они были еще и тяжелой работой. И хуже того, по мнению Деккера, для марсианина, который, если ему удастся найти способ сделать это, не намеревается возвращаться на Землю, работой совершенно не нужной. Ему не нужны полистероидные мускулы, которые помогли ему выжить в течение всего курса в академии. А если из его костей исчезнет какое-то количество кальция, то что с того?

— Тогда просто для твоего сердца, — объяснил ему Джаред Клайн. — Скажу как марсианин марсианину, именно это я и повторяю себе каждый раз, когда приходится идти на тренажеры. Однако не имеет никакого значения, почему ты это делаешь. Наилучшая причина это делать — то, что у тебя просто нет другого выбора, потому что, если ты пропустишь больше двух-трех дней в месяц, Рози Мак-Кьюн отправит тебя отсюда на первом же корабле.

Так что Деккер безропотно проводил по часу в день в гимнастическом зале, разрабатывая ноги и руки с помощью колец тренажеров, которые являлись единственным сопротивлением, с которым экипажу вообще приходилось сталкиваться на станции. Больше всего марсианин ненавидел механизм, который все здесь звали «дыбой». Если просунуть ноги в одну пару колец и, вытянувшись во весь рост, достать до двух рукоятей, то упражнение заключается в том, чтобы попытаться потянуть правую ногу и левую руку вниз, потом наоборот на протяжении предписанного минимума в десять ненавистных минут.

После этих десяти минут у Деккера ныло все тело. Отвязывая от лодыжек кольца, он вдруг увидел, что рядом с ним устраивается на тренажере Аннета Бэнкрофт.

Увидев Деккера, Аннета в знак приветствия кивнула.

— Привет, — сказала она. — Как дела?

— Ты — хочешь сказать, если не считать боли и ломоты в костях? — переспросил Деккер, растирая левую ногу. — Просто прекрасно. А у тебя?

Она ответила, что и у нее просто прекрасно. На этом разговор бы и закончился, если бы Деккер не добавил:

— Мне очень жаль, что так случилось. Я имею в виду Пелле Марине.

Аннета взглянула на него с тенью улыбки.

— В подобном месте не бывает секретов, не так ли? Верно, Пелле и я больше года были вместе. Признаю, все происшедшее застало меня врасплох, потому что, когда я была рядом, он никогда не принимал наркотики. Но люди ведь меняются, не так ли? Думаю, Сим Паркер просто сделал то, что должен был сделать. Они сказали, что Пелле вроде как был нервным и подозрительным в последние недели до нашего прибытия.

— Ты умеешь прощать, — сказал ей Деккер.

Он действительно имел это в виду, она даже нравилась ему этим своим качеством. Многие ли земляне оказались бы способны на объективность в подобном случае?

— Однако странно. Приблизительно тоже самое сказал о своей временной жене Джаред Клайн. О той, кого послала на Землю Роза Мак-Кьюн.

Аннета бросила на него острый взгляд, потом нагнулась проверить, не плотно ли затянуты манжеты у нее на ногах.

— Быть может, по станции бродит какой-то вирус нестабильности. Осторожно, не то ты сам его подхватишь, Де Во.

Какое-то время Деккеру казалось, что на станции Со-Марс Два может быть действительно какая-то инфекция, поскольку все и каждый казались несколько нервными — или рассеянными, или просто загадочными. Некоторые из его бывших сокурсников, как например, Вен Купферфельд и Джей-Джон Бельстер, похоже, вообще исчезли из виду. Они ни единой минуты не провели с группой, с которой прибыли сюда, каким-то образом моментально влившись в постоянный экипаж станции. Не видел Деккер и Аннеты Бэнкрофт, если не считать той встречи в гимнастическом зале, или, что более важно, Римы Консалво, за исключением того, что раз или два вызывал ее по интеркому. Дозвонившись до нее, он получал в ответ лишь дружелюбный отказ. Звучал он действительно дружелюбно: Рима нежно говорила, что они, конечно же, вскоре увидятся. Но тем не менее, это был отказ.

Деккера удивляло, что в коммуне, состоящей из не более чем двух сотен человек, пятеро или шестеро из них могут настолько исчезнуть у него из виду.

Впрочем, у Деккера оставалось не так много времени размышлять над этим, поскольку, кроме инфекции, по станции ходил Деккер Де Во собственной персоной. Он сразу же стал членом команды контроля за повреждениями. Впрочем, он никогда еще не отправлялся на обход в одиночку. Если с ним не было Джареда Клайна, это был кто-нибудь другой из его отдела, как скажем Дзоуэн Вонг — или для краткости «Джо» — и временная жена Вонга, работавшая в том же отделе, маленькая смуглая женщина по имени Хэтти Хоран. Сантиметр за сантиметром Деккер и тот, кто оказывался на данный момент его партнером, обходили коридоры станции от воздушных шлюзов до подающих воду насосов. Время от времени он проходил мимо занятых собственным делом бывших сокурсников: Сяопин Йе за пультом системы внутренней коммуникации, которая присматривала за тем, чтобы сообщения доходили до отдела, которому они предназначались; мрачную Дорис Клаксон в роли смотрителя гимнастического зала; Торо Танабе — что удивительно, ради разнообразия не мрачного — усердствующего на «кухне» станции. Когда Танабе увидел, как к нему входил Деккер, он запихнул в печку запеканку, блюдо как раз было у него в руках, стянул перчатки, установил таймер и оттолкнулся от печки, чтобы приветствовать бывшего соседа.

— Это Джо Вонг, — представил своего напарника Деккер. — Мой бывший сосед, Торо Танабе. Судя по всему, ты доволен своей работой, Танабе.

Танабе зацепился ногой за петлю в стене, получив таким образом возможность вытереть о передник руки, и протянул руку Вонгу.

— По правде говоря, Де Во, — весело ответил он, — в общем и целом доволен. Как видишь, все очень просто. Для большинства блюд вся готовка заключается в том, чтобы вынуть их из морозильника и запихнуть в микроволновую печь. Но еда могла бы быть и повкуснее, как ты полагаешь?

Деккер на мгновение задумался.

— Наверное, — без особой уверенности ответил он.

— Да-да, — добродушно отозвался Танабе, — но ты ведь марсианин, не так ли? И все же она не столь безвкусна, как то пойло, которым пичкали нас в школе. По-моему, хуже всего то, что здесь невозможно ничего поджарить, даже темпару. Слишком много испаряется жира, чтобы с ним могла сладить система очистки воздуха. Но лапша хороша. Приходи как-нибудь в мою смену, и я приготовлю тебе особый скиюаки. Я попросил маму прислать мне рецепт. И вы тоже, — обратился он к напарнику Деккера.

— Не пытайтесь подкупить инспекторов, — ответил Вонг, а потом свел на нет всю серьезность такого замечания, во весь рот улыбнувшись. — Во всяком случае, нам необходимо проверить, не проливается ли у вас чего-нибудь, и как вы управляетесь с отходами, и герметизацию кухонных модулей… пахнет выпечкой.

— Только, когда мы открываем дверцу духовки, — сказал подошедший к ним высокий марсианин.

Он оказался шеф-поваром, и пока Деккер и Вонг искали возможные инициаторы пожара, им с Деккером удалось обменяться названиями демов и школ.

— С ними, похоже, все в порядке, — прокомментировал, выходя из кухонного отсека, Деккер. — Знаешь, что меня удивило, Вонг? Я не ожидал, что здесь будет столько марсиан.

— А почему — бы и нет?

— Кто-то говорил мне, что марсиане, судя по всему, просто плохо приживаются здесь.

— Глупости. Марсиане вживаются так же хорошо, как и все остальные. Во всяком случае, — совершенно серьезно сказал Вонг, — мне марсиане нравятся. Честно говоря, мы с Хэтти собираемая поселиться на Марсе, когда наш контракт истечет.

— Вас, безусловно, ожидает теплый прием.

Деккер был тронут словами Вонга: впервые ему пришлось слышать нечто подобное от землянина. Но, конечно же, напомнил он себе, он ведь на станции проекта «Оорт». Эти люди — не обычные земляне. Это — мужчины и женщины, которые вызвались оставить свои дома на Земле и отправиться на многие годы в космос, чтобы вернуть Марсу по праву ему принадлежащее богатое наследие. Не может быть, чтобы их привели сюда одни лишь высокие заработки. Здесь не обошлось без романтики.

Деккер считал, что ему очень повезло, что он оказался рядом с такими порядочными людьми. Только когда они с Хэтти Хоран проверяли аварийные системы на выходах воздушных шлюзов, где огромные космические скафандры стояли вдоль стен на тот случай, если придется совершать ремонтные работы вне пределов ремонтной шлюпки, Деккеру удалось заглянуть в помещение контроля за кометами по соседству. Он не знал ни одной из работающих там женщин, но внезапно почувствовал жар в груди. И он тоже должен быть там, подумалось ему… И в течение нескольких минут убедился в том, что только честно, что его там нет. В конце концов, новый шеф станции человек порядочный… в этом не может быть никаких сомнений. В конце концов, он же — марсианин, и он пообещал, что для каждого наступит его черед.

Час спустя, когда он вернулся в свою комнату, Деккер увидел, что на его экран пришли предписания о новом порядке смены вахт, и вдруг его уверенность в честности Паркера значительно уменьшилась.

Паркер пообещал, что каждый день на контрольном пункте будет работать один из новоприбывших по очереди. Он сдержал свое обещание. Расписание поступило на ближайшие пять дней, и в нем стояло пять имен новичков.

Это были Вен Купферфельд, Джей-Джон Бельстер, Берт Корман, Рима Консалво и Аннета Бэнкрофт.

Трое мошенников и двое пришедших на курс чуть ли не в последнюю минуту — эти, и никто иной. Деккеру подумалось, что если это случайное совпадение, то довольно странное.

Здороваясь на следующее утро с Джаредом Клайном, Деккер не мог удержаться и не затронуть эту тему. Впрочем только отчасти, поскольку молодому марсианину не удалось заставить себя упомянуть о мошенничестве, поэтому он сказал только:

— Как ты думаешь, на каком основании шеф станции составляет расписание вахт на контрольный пункт?

Клайн ответил ему быстрым и не особенно дружелюбным взглядом.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, например, Консалво и Корман. Почему эти двое, а не кто-то другой из тех, кто вернулись из облака?

Клайн заметно расслабился.

— Надо же ему с кого-то начинать, правда? И там еще Аннета Бэнкрофт. Она тоже в списке, но причини этому в том, что у нее уже есть опыт.

— Да, но…

— Да, но, — терпеливо сказал Клайн, — тебе это все равно не по нраву. Ну, ты в этом не одинок. Мне это тоже не нравится, потому что Паркер меняет таким образом все вахты. Он уже несколько дней подряд ставил меня на контроль. Кстати, через несколько часов мне придется заступать на вахту. Это уже десятый день подряд, Де Во. У нас никогда раньше такого не было.

— Тогда почему он это сделал? — спросил Деккер, удивленный тем, насколько тоскливо звучит голос его шефа.

Клайн пожал плечами.

— Он — шеф станции. Он принимает решения. Теперь не можем ли мы поработать? Дзоуэн Вонг считает, что нам следует разобрать для технического обслуживания один из насосов, так что, прежде чем он вернется, давай посмотрим отчеты по этому насосу. Взгляни, не сможешь ли ты вывести их на экран.

Конечно, Деккер мог вывести их на экран, но пока они рассматривали схемы, в углу экрана открылось окно. На них смотрело лицо Сяопин Йе.

— Клайн? Это — коммуникационный центр. У нас проблемы с солнечными оптическими приборами, и я подумала, что, может быть, вам стоит взглянуть.

Клайн нахмурился.

— Дайте мне вашего босса, — приказал он.

— Простите. Тоби Мори здесь нет, только Карлтон и я. Я сообщила не в тот отдел? Карлтон была не уверена, а я так решила, поскольку оптические приборы часть аварийной системы на случай солнечных излучений.

— Нет, — ответил Клайн, — вы позвонили, куда следует. Мы посмотрим, что там, и сразу же вам перезвоним.

Перепрограммируя экран так, чтобы он выдал цепи солнечных оптических приборов, Клайн взглянул на Деккера.

— Она — одна из ваших, не так ли?

— Да. Сяопин Йе. Она была на моем курсе. Хорошая студентка.

— Ну, лучше нам все же проверить.

Они проверили, и когда несколько минут спустя появился Дзоуэн Вонг, они втроем запустили программу тестирования всего комплекса сетей оптического волокна.

— Я не думал, что это относится к нашей работе, — прокомментировал Деккер.

— Коммуникации? Нет. А вот системы тревоги относятся. Но я ничего не вижу. А ты Джо?

Вонг покачал головой.

— Если дело в прерывании контакта, мы можем ничего и не увидеть.

— Верно.

Клайн набрал код коммуникационного центра и на этот раз дозвонился до начальника отдела, Тоби Мори, вид у которого был раздраженный.

— Прости, Джаред, — сказал Мори, — меня не было только полчаса. Йе стоило подождать моего возвращения, вместо того, чтобы беспокоить вас.

— Ничего страшного, Тоби. Послушай, мы не можем найти никаких помех в сети, так что я попрошу Вонга и Де Во взглянуть на сами приборы снаружи. Я бы и сам это сделал, но мне пора готовиться к вахте. Быть может, направленные на Солнце телескопы меняют расстояние. Я скажу своим, чтобы они сообщили тебе, если найдут что-нибудь.

Отключив экран, Клайн повернулся к своим ассистентам.

— Ну, ребята, — сказал он, — что скажете? Как насчет того, чтобы прокатиться в ремонтной шлюпке?

Поскольку обходы заводили Деккера почти во все отсеки станции, он уже бывал и раньше в шлюзах. А вот, ремонтная шлюпка — это уже другое дело. Через порт шлюза ему видна была пришвартованная к борту станции шлюпка, и от мысли о том, что в нее придется войти, пусть даже в скафандре, у него защипало глаза.

В то время как Дзоуэн Вонг вводил в дисплей их данные, Деккер огляделся по сторонам. Скафандры для выхода в открытый космос, люк, аварийный контроль вентиляции, маленькое окошко, выходящее на контрольный пункт за стеной. Искушение было непреодолимым, и минуту спустя Деккер уже во все глаза глядел через это окно, желая хоть одним глазком взглянуть на счастливчиков, которые сейчас несут вахту. Деккер так был занят мыслями о своем невезении, что прошло некоторое время, прежде чем он осознал, что один из контролеров ему знаком.

Это была Аннета Бэнкрофт. Она и еще одна женщина склонились над пультом, проверяя траектории. Вероятно, готовятся к взрыву, с завистью подумал Деккер. Это было одной из проблем комет станции Co-Марс Два. Кометы приходили со стороны Солнца со значительным излишком скорости, и для каждой из них требовались дополнительные взрывы, чтобы понизить эту скорость настолько, чтобы при своем приближении к Марсу, она уже укладывалась в установленные допустимые пределы.

Деккер с тоской глядел на Аннету. Не в том было дело, что он возмущался тем, что ей так повезло, просто мечтал разделить это везение. Но тут Вонг закончил свой доклад и оттолкнулся от дисплея. Поймав Деккера за плечо, чтобы затормозить, он сказал:

— Все в порядке. Они выключат передатчики на этой стороне, так что мы не поджаримся, — через плечо Деккера Вонг заглянул на контрольный пункт. — Эй, это ведь Бэнкрофт. Интересно, каково ей там?

Деккер повернулся посмотреть на напарника.

— Каково, что?

— Ну, находиться там. Прямо рядом со шлюзом, где она попала в переделку. Слушай, на люке до сих пор видны царапины в том месте, где она об него ударилась. Разве ты этого не знал?

— Слышал что-то, — признался Деккер.

— Она едва не погибла. Она была уже в скафандре и готовилась выходить, вот только перед тем, как выпустить весь воздух, она забыла покрепче ухватиться за что-нибудь. И силой тяги ее бросило на край люка. Едва не разорвала скафандр, она действительно была на волосок от смерти. Но даже не в этом было дело, все из-за осложнений ее положения.

— Какого положения? — осведомился Деккер.

Вон помедлил, но все же сказал:

— Думаю, это ни для кого не секрет. Она была беременна и потеряла ребенка. Это место, должно быть, связано у нее с тяжелыми воспоминаниями.

Вонг оттолкнулся от стены и поплыл к стойке со скафандрами.

— Однако пора за работу, Де Во. Они хотят, чтобы мы оставались там не более пятнадцати минут, так что давай поскорее.

В глубоком раздумье Деккер помог Вонгу натянуть скафандр, потом позволил Вонгу помочь себе. Он все свое внимание посвятил скафандру — ему ли не знать, что значит проверка скафандра перед выходом в вакуум — но какая-то часть его сознания не переставала удивляться. Ребенок? Аннета Бэнкрофт ни словом никогда не упоминала ни о каком ребенке.

На самом деле, космические скафандры немногим отличались от тех, которые он носил, гуляя по поверхности Марса. Прочем не было никаких причин, почему бы им следовало быть иными, поскольку разница между атмосферой Марса и вакуумом открытого космоса едва ли была достойна упоминания. К счастью, пара скафандров были изготовлены на марсианские размеры, хотя подходили они лишь приблизительно…

Когда оба скафандра были застегнуты, Вонг наклонил свой шлем, чтобы коснуться шлема Деккера.

— Отойди в сторонку, пока я выкачаю воздух, — сказал он. — У тебя есть ключ?

Деккер вспомнил, что следует вынуть и предъявить ключ, но, увидев его движение, Вонг только покачал головой.

— Просто проверяю. Я воспользуюсь своим собственным.

Из кармана скафандра он вынул аварийный ключ и вставил его в пульт. На панели управления было десять независимых рычагов контроля, возле каждого из них по очереди загоралась лампочка, что означало последовательную эвакуацию каждого из десяти шлюзов станции. Все лампочки горели красным, показывая, что люки не загерметизированы. Пальцы Вонга пробежали по панели управления, и за спиной Деккера плавно скользнули, перекрывая друг друга, защитные щиты, закрывая доступ к внутренним отсекам станции.

Потом Вонг повернул ключ. Открылся внешний шлюз. Деккер почувствовал, как его куда-то потянуло: это в космос улетало небольшое количество воздуха шлюза. Затем оба они забрались в ремонтную шлюпку. Шлюпка представляла собой крохотный, хрупкий на вид скелет корабля, не более чем каркас, снабженный двигателями и механизмами для ремонта в открытом космосе всего, что могло сломаться на внешней оболочке станции. Вонг отдал швартовы.

У Деккера перехватило дыхание. Все мысли о ребенке Аннеты или о чем-либо другом разом вылетели у него из головы от восхищения открывшейся перед ним картиной.

Они плыли в космосе. Рядом высилась громада станции Co-Марс Два — Деккер не мог бы сказать, была она справа, над или под ними. Станция — это единственное, что на самом деле было на расстоянии миллионов километров в этой необъятной пустоте. И повсюду, куда бы не взглянул Деккер, сверкали точки и пятна света: звезды, планеты и прежде всего череда ярких комет, несущих жизнь на Марс. Этих световых точек было так много, больших и близких или отдаленных и тусклых, их факелы яркого газа зажглись впервые за многие миллиарды их жизней — их согревало Солнце. Если смотреть с поверхности Марса, кометы сверкающими точками усеивали небо, даже сквозь дымку земной атмосферы видно было насколько они красивы. Но здесь в космосе они гирляндой ярчайших фонариков освещали небеса.

Однако времени любоваться ими не было, поскольку Вонг уже начинал проявлять нетерпение. Он махнул Деккеру, предупреждая его о необходимости приготовиться к ускорению, и запустил двигатель. Ремонтная шлюпка была слишком крохотным суденышком, чтобы воспользоваться энергией чего-либо столь мощного, как Аугенштейн. Ему требовались двигатели, но это были всего лишь уменьшенные версии тех же самых машин, какие использовала сама станция для корректировки своего положения на орбите. Машины ремонтной шлюпки, конечно же, были гораздо меньшего размера, достаточные лишь для того, чтобы мягко вытянуть суденышко из шлюза. Вонг резко перевел рычаги управления в положение сравнительного бездействия, что потянуло шлюпку в сторону обращенного к Солнцу борта станции.

Деккеру было видно, что на их стороне не горел ни один из предупредительных огней сенсоров станции — иначе они бы просто напросто сгорели. Их шлюпка медленно скользила над дисками и антеннами коммуникационных приемников, сенсоров и телескопов, и по мере того, как они обходили станцию, линзы этих приборов все больше темнели, реагируя на лучи ослепительно яркого Солнца.

Вонг остановил шлюпку над приборами и поднял над головой усилитель, кивком давая понять Деккеру, чтобы тот последовал его примеру.

Через некоторое время он подплыл, чтобы коснуться шлемом шлема Деккера.

— Что ты думаешь, Де Во? Есть какие-нибудь повреждения?

Деккер не спешил с ответом. Если бы во внешних глазах станции было бы какое-либо механическое повреждение, его можно было бы увидеть — разбитое вследствие удара микрометеорита зеркало или какая-нибудь отсоединившаяся деталь.

— По-моему, все в порядке.

— Вот и мне так кажется. Все конекторы на месте. Не вижу ничего необычного. Возвращаемся.

— А мы должны это сделать? — спросил Деккер, которому так хотелось остаться.

Однако спросил он об этом лишь после того, как Вонг уже отодвинулся от него на несколько сантиметров, и к тому моменту Вонг, как прекрасно было известно Деккеру, ничего услышать не мог.

От того, что они просто вернулись на станцию, ощущение чуда не исчезло. Когда они выходили из шлюза, Деккер не мог сдержать улыбки при воспоминании об увиденном. Улыбнулся он и Аннете Бэнкрофт и ее напарнице, когда они появились в дверях контрольного пункта, только что сменившись с вахты.

Аннета поглядела на него с удивлением, а потом улыбнулась в ответ.

— Рада видеть, что ты счастлив, Деккер, — сказала она.

Вонг поглядел на нее, потом с еще большим любопытством на марсианина, махнул им на прощание рукой и удалился. Вскоре он и напарница Аннеты исчезли в конце коридора. Аннета сказала:

— Но, кстати, спасибо, что вернули нам наши дисплеи.

— Дисплеи? — повторил Деккер.

Замечание Аннеты застало его врасплох, он никак не мог собраться с мыслями, поглощенный с одной стороны красотами космоса, а с другой мыслями о ребенке Аннеты. Потом он понял, что они имеет в виду. Конечно, дисплеи всех контролеров погасли при отключении внешних приборов станции, когда они с Вонгом были в космосе.

— Прости, — сказал он.

— Все в порядке. Нам пришлось отложить один из взрывов, но мы нашли новое решение и произвели его пять минут спустя. Никаких проблем.

Она держалась за поручень у стены, и ее тело висело под углом приблизительно в сорок пять градусов, причем казалось, что Аннете вполне комфортно, и она готова поболтать.

— Во всяком случае, — весело продолжала она, — такое происходит уже не в первый раз. У нас помехи последние день или два. Вас уже этим беспокоили?

Деккер покачал головой, вполне сознавая, что смотрит на нее в упор. Тот факт, что когда-то она была беременна, естественно, ничего не менял, не говоря уже о том, что это, конечно, не его дело. Ему казалось, что от него требуется что-то сказать, и попытался:

— Если эти помехи будут продолжаться и дальше, насколько много у нас может быть проблем с коммуникациями?

В ответ она пожала плечами.

— Ничего серьезного, если сами эти помехи не станут хуже, — сказала она, — Раздражает, а так все в порядке. У меня такое впечатление, как будто поврежден код в повторяющих устройствах, так что если изолировать прием из цепей станции, нам довольно быстро удастся отследить, что именно сбоит. Починка удаленных дисплеев займет гораздо больше времени, но если придется, мы вообще можем обойтись и без них.

Аннета переместилась вдоль стены, потом подтянулась немного, чтобы смотреть Деккеру прямо в лицо.

— Деккер? У тебя что-то на уме? Ты все время смотришь на меня так, как будто у меня две головы.

Деккер покраснел.

— Прошу прощения.

— Черт побери, Деккер, не извиняйся. Просто скажи то, что собирался сказать.

Он помедлил, но все же решился:

— Аннета, когда с тобой произошел тот несчастный случай…

— Да?

— Ну… это правда, что ты была тогда беременна?

Аннета крепче вцепилась в поручень и посмотрела на него в упор. Поначалу казалось, что эти слова ее не оскорбили. Как это ни странно, но, судя по всему, она испытала облегчение. Потом выражение ее лица изменилось.

— Черт. Кто-то распускает обо мне слухи.

Деккер снова извинился:

— Я знаю, это не мое дело…

— Вот уж точно, черт побери!

Сглотнув, он рискнул:

— Я просто… задавал себе вопрос, не был ли его отцом Пелле Марине?

Аннета взглянула на него почти враждебно.

— Есть какая-нибудь причина, почему я должна обсуждать с тобой свою личную жизнь?

Он покачал головой, и она, казалось, смягчилась, однако ненадолго.

— Учитывая, что ты только что сам сказал, это не твое дело, и нет никаких причин, почему я должна рассказывать тебе что-нибудь… ну ладно. У меня был тогда муж, и этим человеком был Пелле Марине.

— Понимаю.

— Сомнительно.

— Хорошо, — сказал он, начиная испытывать неловкость, — тогда я не понял. Забудь, что я спросил.

Он подумал было, не повернуться ли ему и не уйти ли. Слишком много кругом земных игр, которых он не понимает. Была бы она марсианкой, ему никогда не пришлось бы спрашивать, потому что она сама давным-давно упомянула бы об этом.

— Не будь букой, Деккер, — сказала она. — Думаю, наверное, все дело в том, что я не люблю, когда мне напоминают об этом. Видишь ли, Пелле и я были к тому времени бывшими супругами. Между нами все было кончено еще до этого несчастного случая. Мы просто не объявляли об этом. Я забеременела, и мы крупно поссорились по этому поводу, — она пожала плечами. — Я хотела иметь ребенка.

— А он, думаю, нет?

— Он определенно не хотел. Послушай, Деккер, я не испытываю к нему ненависти. Не испытывала и тогда, мы просто согласились прекратить наши отношения… А потом произошел этот несчастный случай, был выкидыш, возникли проблемы, с которыми просто не могли справиться здесь. Меня послали на Землю, вот и все. Если бы Мак-Кьюн не решила… — Аннета остановилась на полуслове. — Ну это совсем неважно. Она отослала его, так что этого человека здесь больше нет. Впрочем, это не имеет значения. Если бы он и был здесь, мы все равно не были бы вместе.

Она снова остановилась, Деккеру совершенно нечего было сказать, и потому он предложил:

— Мне очень жаль.

— О чем тут можно жалеть? — спросила она. — Я выздоровела, а Пелле отошел в историю.

Казалось, на том все бы должно было и кончиться, за исключением того, что она как-то… как бы это сказать… оценивающе глядела на него. Оценивая не сексуально. Если Деккер и научился чему-нибудь у Вен Купферфельд, то это тому, какое именно выражение глаз появляется у женщины, когда она с этой стороны оценивает мужчину. Взгляд Аннеты был иным, Деккеру почти показалось, что она хочет что-то сказать. Он оказался прав.

— Деккер, — заговорила она после недолгого молчания, — раз уж мы стали копаться в личных делах друг друга, у меня к тебе вопрос. Почему ты не ищешь встречи с Римой Консалво?

Деккер от удивления широко раскрыл глаза.

— О чем ты? Я пытался. Но не смог даже найти ее, — сказал он, зная, что его ответ звучит безутешно.

— Ну, — ответила Аннета, — по-моему, она поначалу была порядком занята. Все мы были заняты, но она вроде бы скучает по тебе. Если тебе захочется с ней повидаться… ну, ты точно знаешь, по меньшей мере, одно место, где она появится завтра, не правда ли? Здесь. В это же время. Когда она сменится с вахты.