Свет был таким же ярким, как в ясный полдень, но отчасти мерцающим. Как и лазерные лучи, вспыхивавшие ранее в воздухе, здесь сверкал переливчатый свет от радуги. Наверное, Фарри опять оказался в хрустальном замке из своего первого сна.

Но здесь кристаллы располагались беспорядочно и явно были нерукотворными, ибо все были необтесанными, не идеальной формы. Огромные, резко устремленные ввысь острия поднимались кверху и были выше Фарри. Они вырастали из камня, словно какие–то необыкновенные деревья. Некоторые были такими же прозрачными, как горная река, если не считать того, что местами их прорезали радужные лучи! Другие же буквально плясали разноцветьем — аметистовые, ярко–желтые, дымчато–серебристые. В середине широкой пещеры или залы, виднелось множество серых кристаллов, и Фарри увидел нечто темное и тусклое как серебро, походящее на шар. Шар Уммара, который раскололся.

Лишь эти кристаллы выглядели так, словно их изготовили для какой–то цели. Они были аккуратно составлены вместе, образуя некоторое подобие трона, на котором кто–то восседал.

Обитатель подземелья, приведший их сюда, вырвался вперед, а все шедшие с ним остались прямо около входа в это место разноцветного света, изумленные этим зрелищем. Их проводник неуклюже прошел вперед и остановился у подножия сооружения из кристаллов, служившего троном.

Фарри поклонился ему, а потом посмотрел в лицо…

Нет, это не лицо, подумал Фарри и снова ощутил холод, — это не лицо, а скорее нечто очень похожее на череп, даже несмотря на то, что его выступающие кости обтягивала желтоватая кожа. Глазные впадины не были пустыми, но плотно сжатые веки закрывали их. Кожа на руках, покоившихся на кристальных подлокотниках этого подобия кресла, была испещрены глубокими морщинами, а на пальцев росли длинные ногти, загибающиеся на концах, как когти, и украшенные сверкающим алым лаком ярче, чем игра хрустальных граней.

Все его тело было закутано в серое одеяние, и Фарри показалось, что оно сделано не из какого–то материального вещества, а скорее из туманной дымки, окружающей это скелетообразное существо. Между коленей восседающий на троне сжимал рукоять меча, а под его ногами лежал череп, намного крупнее, чем все, какие Фарри когда–либо видел. В самую его макушку упирался конец меча — что весьма напоминало герб замка Сельрены.

Как только Фарри заметил это, то понял, что изображение на гербе может символизировать исход какого–то великого сражения — и тотчас же ощутил в мозгу пульсацию нежданно вторгшегося мысленного послания.

«Гласрант», — пронзило его голову единственное слово, подобно тому, как меч, пробующий череп, находящийся перед сидящим на троне. Затем началось шевеление, толчки… и в голову Фарри ударила такая боль, какую он не мог даже вообразить. Словно кто–то пытался раскроить ее пополам. Сквозь слезы, обильно выступившие из глаз и текущие по щекам, Фарри увидел, что веки сидящего больше не прикрывают глаза. Каким–то образом они вообще исчезли, и Фарри, пошатываясь от боли, побрел вперед, чтобы ответить на беззвучный приказ, его взгляд поймало и удерживало находящееся в темных неприкрытых ямах–глазницах: языки пламени, красного, желтого, почти раскаленного добела… Они добирались до его головы, рыскали внутри, искали, оценивали, отбрасывали то, что не имело для них никакой ценности, затем собирали для окутанного туманом то, что ему нужно, спустя некоторое время прозвучало:

— Ты мертв, — произнес окутанный туманом.

— Нет, я не мертв, — отозвался Фарри, словно что–то иное завладело его телом и рассудком. — Твои копатели земли проявили беспечность, Фрагон. И Малор плохо послужил тебе.

Лишь благодаря воле Фарри удержался на ногах; полыхающее адское пламя вновь пронзило его голову и высвободило память, пытавшуюся выскользнуть на поверхность и подсказать нужные сведения.

— Ах да — Малор… Ему бы почаще приводить в порядок инструменты, что он портит. — На этот раз руки скелета с алыми ногтями соединились и сильнее надавили на рукоятку меча. Если этот жест можно было посчитать за проявление каких–то эмоций, то они никак не отразились на черепообразном лице, обтянутом кожей, на котором казались живыми только глаза, горящие жутким огнем.

— Значит, Малор ничего не добился своим предательством? — В мозгу Фарри образовалось лицо — словно высеченное из камня и похожее на его собственное, причем настолько, что он вполне мог оказаться сыном этого человека — или братом?

— Он получал выгоду в течение сезона, — равнодушно произнес Фрагон. — Плодов куас он поимел много. Но потом заработал нарекания и получил отвод; а ведь он считал, что его нельзя . превзойти. Иными словами, получил ученость, но на очень короткий срок. Кваффер и тот имел лучший урожай.

— А что же Кваффер? — спросил Фарри, а тем временем в его сознании образовалось второе лицо, которое ему весьма не понравилось.

— Кваффер оказался болваном! — Этот ответ явился не от мертвого–живого дарда, восседающего на своем окутанном туманом троне, а от того, о ком Фарри совсем забыл — от девушки.

Должно быть, она все это время стояла рядом с ним, поскольку сейчас она находилась на одном уровне с ним, а ее глаза были уставлены на Темного Дарда.

— Кваффер оказался болваном, — в уме Фарри прозвенело согласие. — Болваны и подлецы — они поднимаются как накипь в котелке с мясом, когда оно варится. Кваффер подписал пакт с Проклятыми, нашедшими эту планету. И именно он оказал им помощь, предлагая — тебя, Гласрант. Они искали тебя по всей планете. После того как их корабль ушел, Кваффер поклялся, что тебя жестоко убили Проклятые, когда Ясная Леди и Господин Меча угрожали заковать его в железный костюм.

Да, юнец, после этого многие поля были истоптаны и залиты кровью. Но Проклятые вернутся, ведь всем известно, что таков их образ жизни; и на этот раз, клянусь Светом и Тьмою, Ночью и Днем, Солнцем и Луною, что мы, Народ, дарды, крылатые, ход–лины, виссеры, зормы и венды, торжественно обещаем заключить пакт, чтобы держаться вместе, хотя всегда получается скверное потомство, когда смешиваются клан с кланом и народ с народом. Конечно, это может позабыться до времени последнего суда. Поэтому мы и сделали все, что могли… Пока снова не возвратились Проклятые. Сейчас появился ты, Гласрант, причем со звездолета Проклятых… — И тут наступила пауза.

Фарри почувствовал, что думает о Майлин, Ворланде и Зороре, а также о том, что он означал для них с тех пор, как покинул Приграничье. Но тут его посетили иные воспоминания, те, что часто по какому–то злому року открывались ему. И он отбросил их.

Фрагон слегка наклонился вперед, опираясь на рукоятку меча.

— Им известно… — он выговорил эти слова так, будто жевал нечто горькое, как яд из коготков Тоггора. — Они знают!

Девушка почти повернулась к Фарри и пристально посмотрела на него. Ее красивая зеленоватая кожа не покраснела даже тогда, когда в ней загорелся гнев и тотчас же пронесся между ними.

— Ты… — начала она, когда более мощное и отчетливое послание Фрагона заглушило ее призыв.

— Нет, Атра, Гласрант не должен заместить тебя в той роли. Ты, побывавшая в ловушке Проклятых, не можешь перекладывать на него такую вину.

Она вспыхнула еще сильнее, а потом румянец постепенно исчез, и еще щеки стали такими бледными, что Фарри решил, что она очень сильно больна. Затем ее голова поникла, и вся связь с нею прекратилась.

Однако Фрагон пока ничего не сделал с ней.

— Итак, небесный танцор, не хочешь ли ты нанести удар по тому, что считаешь правдой, а сам не можешь встретиться с этим лицом к лицу? Похоже, Гласрант обнаружил кое–что еще — неких из Рода Проклятых, которые добиваются нашего доверия. По своему могуществу эти двое соизмеримы с дардами, и они доставили тебя сюда. Но сокровище, что они ищут, не выкопанное из нашей земли, не вытянуто из наших рек, озер и морей; напротив, оно обретено в черепах! — Рукоятка меча задвигалась в его руках, и казалось, что он еще глубже вонзился в череп.

— Существует очень старое предание, пришедшее из далеких туманных времен. И очень много лет оно приписывается Проклятым. Оно гласит о том, что мы, разделившиеся на врагов, можем беспрепятственно воссоединиться, даже несмотря на то, что стали такими разными расами. Те, кто явились с тобой, Гласрант, вероятно и есть часть этого будущего соглашения.

Девушка снова подняла голову.

— Все прилетающие со звезд несут с собой проклятие.

— Ты так считаешь? А теперь давайте–ка посмотрим. — Голова Фрагона немного повернулась над костлявой фигурой, прикрытой одеянием из тумана; он смотрел куда–то через девушку в противоположную сторону залы–пещеры.

Между торчащими вверх кристаллами прошла Сельрена. Вдоль ее руки виднелась багряная полоса, а на обтягивающей тело серебряной одежде, закрывающей почти все, кроме рук, виднелись смутные темные пятна. За ней шли еще двое немного выше ее ростом; один из них был Веструм, сидевший напротив Фарри в хрустальной комнате, а вторым оказался тот, кто носил маску — и лицо было так же скрыто, как у существа из сна Фарри.

За ними постепенно стали собираться и другие, и похоже, каждый относился к одному и тому же роду, что и первые. Фарри увидел крылатого властелина с красными крыльями и тех, чьи крылья были такого же темного оттенка, как сумерки беззвездной ночи. За существом в маске, неуклюже двигались создания такие же, как обитатель подземелья, приведший их сюда; они заметно отличались по размерам, четверо из них были настолько высоки, что им постоянно приходилось пригибаться, чтобы не удариться о свисающие с потолка кристаллы. За Веструмом шли двое флейтистов, дудящих в свои инструменты, словно приглашая всех потанцевать, и три дамы ростом с Сельрену, с распущенными рыже–золотистыми волосами. Их одеяния были украшены гирляндами из цветов и перетянуты ленточками.

— Ты призван, — раздался хриплый голос Звериной Маски, когда она сделала несколько шагов, чтобы отыскать себе место перед хрустальным троном. При этом она не выразила никакого почтения к Фрагону, хотя остальные из необычной и разноцветной группы новоприбывших отвесили Темному низкий поклон.

«Тебя избрали идти», — не произнес, а подумал Фрагон. Однако создавалось впечатление, что Звериная Маска не собиралась пользоваться подобным видом связи, ибо она снова заговорила. Фарри не почувствовал в этом ничего необычного, когда понял его слова. Его успокаивало присутствие Фрагона и то, что здесь у него есть свое место, а обрывки воспоминаний, которые иногда вплетались в его разум, придавали ему силы, чего он даже не пытался понять.

— Ты свободна, — заговорила Сельрена, обращаясь не к Фарри, а к девушке рядом с ним. — Но есть… — она широко растопырила пальцы правой руки и подошла к Атре, положив руки девушке на голову, точно это была корона, — … однако на тебе есть нечто от НИХ. — Ее пальцы утонули в всклокоченных волосах девушки, и Атра еле слышно вскричала от боли и зашаталась. Фарри резко повернулся и поддержал ее. Из волос девушки Сельрена стала вытягивать нечто, напоминающее очень шапочку из тонкой проволоки. Она сидела очень плотно, и Сельрене пришлось высвобождать ее рывками, и с каждым рывком ее пальцев Атра негромко вскрикивала. Наконец Сельрена отшвырнула ее движением человека, испачкавшего руку в грязи.

Шапочка упала на каменный пол, а Фрагон долго и внимательно изучал ее взглядом. Он кивнул обитателю подземелья, некогда бывшим их проводником. Существо прицельным ударом огромной ноги отправило ее в полет, и она ударилась об один из дымчатых кристаллов в основании трона Фрагона. Последовала вспышка света, такая яркая, словно бы это место осветили множеством светильников. От шапочки же остался только кусок дымящегося металла.

— Ааааа… — простонала Атра, водя руками по волосам взад и вперед. Ее крылья раскрылись, она задела Фарри. Голова девушки высоко поднялась, и она посмотрела на Сельрену.

— Спасибо тебе, леди. Лангроны теперь в долгу перед тобой — впрочем, немного их осталось? Слишком много их крови пролилось от калечащего ножа, и вина за эту кровь осталась на мне — ибо я призывала их на муки, когда стала ИХ пленницей!

— Это правда, — сказала Звериная Маска, обращаясь к девушке, и в его хриплом голосе чувствовался только холод. — Тут нечто большее, чем всего лишь долг, Дочь Лангрона, поскольку из–за Нопера ты оказалась там…

Существо, приведшее их сюда, оскалило желтые клыки, что, по–видимому, означало улыбку.

— Нет! — крикнул владелец красных крыльев. — Нельзя идти теми тайными путями, которыми следовала она, но именно кое–кто из ее рода вытащил ее оттуда. — Он кивнул на Фарри, и тот заметил, что крылатый народ старается держаться подальше от странных существ, пришедших вместе со Звериной Маской.

— Хватит! — проревел голос, прошедший сквозь мозг Фарри, как взрыв, и он не сомневался, что не он один принял мощь этого приказа. — Сейчас нет времени вспоминать старые разногласия между нашими народами. Гласрант вывел ее из первого пленения. Острый Нос же отправил его к тем, кто ему хорошо служил. Это был общий сговор. Сейчас же гораздо более важно, что Гласрант поведал нам, что может явиться с другого корабля, доставившего его… Кто же эти работорговцы, Сын Лангрона? И как ты думаешь, какие новые беды они привезли с собой?

Фарри отчаянно затряс головой.

— Они не причинили никакого вреда… они доставили меня…

— Чтобы устроить ловушку! — прошипел кто–то из окружения Звериной Маски.

— Нет, — решительно произнес Фарри, проводя руками по разламывающейся от боли голове. Наверное, стена в его мозгу дала трещины, но все, что он мог вспомнить, являлось к нему в виде обрывков и кусочков, словно он смотрел какую–то хронику из коллекции Зорора, которая была порядком испорчена сыростью и насекомыми. Он понимал — это правда, что он относился к крылатому народу, группками стоящему неподалеку, и что его передал контрабандистам кто–то из его собственного рода, кто желал обладать силой Фарри, уже взрослого, и потому предал его. Ему инстинктивно не нравился Фрагон, от того будто бы распространялся какой–то мерзкий запах, исходящий из–под его одеяния. Помимо всего прочего он недоверчиво относился к Сельрене и существам с черными крыльями, составляющим ее эскорт. Но даже теперь он мог вспоминать совсем немного…

Сельрена, должно быть, прочитала его мысли.

— Что ты помнишь — говори же!

От ее приказного тона Фарри понял, что должен повиноваться. Он начал рассказывать о своей непонятной полу–жизни, которую вел в Приграничье, о том, как освободился, да и то лишь благодаря смерти космонавта, державшего его в заточении, и о своем побеге. Те дни, полные опасности и постоянного риска, предлагали ему только несчастья, среди которых лишь его связь с Тоггором была для него подобна крошечному лучику света. А потом пришли Майлин с Ворландом, как подобие чуда. И они позаботились о том, чтобы вытащить его из сточных канав Приграничья, и приняли его в тесный круг своей дружбы.

Потом они отправились на Йиктор и встретились с тэссами, а затем Гильдия решила расправиться с ними. Когда он вспоминал о тэссах и народе Майлин, слушатели впервые зашевелились. Ведь они читали образы из его памяти. Но тут вмешался Веструм, выводя Фарри из состояния, подобного трансу.

— С какой планеты эти тэссы? Откуда они прибыли? И какими силами они обладают?

— Почему бы не спросить об этом у них самих? — заметила Сельрена. Ее окружение разделилось, образуя проход, и Фарри увидел, что по нему идет Майлин. Мерцающие огни от кристаллов, казалось, сконцентрировались на ее изящном теле, образуя неяркий, мягкий свет, делая ее одеяние похожим на мантию Сельрены. Едва не касаясь ее плеча, шел Ворланд, и он тоже казался родственником дардов, в своем роде такой же могучий, как и Веструм. И тут позади них появился Зорор, со жгучим интересом глядя по сторонам, точно стараясь запомнить каждую малейшую подробность этой сцены.

Майлин и оба ее сопровождающих слегка кивнули Фрагону, не более того, как если бы приветствовали кого–нибудь из своего рода, с которым им нечего делить. Сельрене Майлин улыбнулась и подняла обе руки прямо перед нею, а ее пальцы задвигались, делая замысловатые узоры в воздухе, будто она писала в нем какое–то послание.

Впервые Фарри заметил на лице дарды странное выражение — нечто сродни замешательству. Веструм подошел к ней сбоку и пристально разглядывал пришельца с дальних миров. Одно из крошечных созданий, играющих на флейте, внезапно сделало резкое движение и припало к земле перед его ногами между ним и Майлин.

Из его флейты послышалась тоненькая, как нить, мягкая и нежная мелодия. Майлин слушала ее несколько секунд. Затем с ее губ полилась песня без слов, и мелодия полностью соответствовала каждой ноте флейтиста. На лице Веструма отразилось глубочайшее изумление. Руки Сельрены сами задвигались, а ее пальцы поднимались и опускались в такт этой бессловесной песни.

Среди крылатых существ началось какое–то движение, потом они расправили крыльями, словно хотели взлететь, хотя ни одно из них этого не сделало. Фарри тоже внутренне отозвался на песню — он почувствовал легкость в сердце, которую не ощущал еще ни разу с самого начала этого приключения. Вдруг он почувствовал, как чья–то рука мягко вошла в его ладонь, и тут осознал, что Атра тоже по–своему отзывается на это мелодичное зачаровывание. Только Фрагон, существо в звериной маске и его уродливая компания не пошевелились. Лица некоторых из них исказились, превратившись в такие же уродливые, как и у их вожака.

— Мы — одной крови! — первым нарушил молчание Веструм, когда флейтист закончил играть, а песня Майлин затихла. — Вы — из тех затерявшихся и далеких путешественников, что улетели прочь!

— Я — тэсс, — ответила ему Майлин. — Мой народ настолько древний, что мы позабыли наше самое далекое прошлое. Много–много лет назад мы отказались от всего, что имели — заселенные дома, землю, за исключением лишь того, что взяли с собой в полет. Мы бросили все, чем обладали, ибо это тяжким грузом давило на наши души. Мы оборвали связь с прошлым — выискивая только то, что дало нам возможность жить вместе с нашими «малышами» — знания, приносящие добро, а не зло…

— Мы одной крови! — проворил Веструм. — И вы — затерявшиеся! Здесь нас очень мало. Нас осталось около полсотни. А те, кто улетел на другие планеты, что они избрали? Создали из себя богов или героев или… — он посмотрел на Фрагона и продолжил: — … или дьяволов. Мы стареем от усталости и знаний, и куда бы ни отправились, ОНИ принесут смерть и свое зло, и, в конце концов, все, что мы знаем, подвернется разрушению. Но вы отправились к звездам, чтобы искать своих дальних родственников? Если это так, то вы преуспели — я бы сказал, что мы — одной крови!

— Одной крови, — вторила ему Сельрена, — но я думаю о другом пути. Вы обладаете мощью, но никогда не использовали ее полностью… — Она подняла голову, и ее темные глаза, казалось, стали еще больше. — Вы избрали иной путь. И… — она немного замешкалась, — …и, возможно, ваш выбор привел к большему согласию, нежели удалось нам. Как же поступить с НИМИ, когда они заявятся?

— Мы живем врозь, и поэтому у нас нет сокровищ. Поэтому мы идем другой дорогой; ведь мы долгое время жили без тьмы. Теперь же нашлись другие, кто устанавливает законы, которые никто не сможет поколебать, если жить в мире. — Майлин взглянула на Фрагона. — А что означает ваш мир, милорд? Существование в соответствии с вашими указами? И вы… — она медленно повернула голову, и ее пристальный взгляд описал полукруг, — до тех пор, пока не прибыли те, из других миров, был ли между вами мир?

Фарри вспомнил о скелетах, лежащих в темных проходах подземелья, комнату, пропитанную ощущением ужаса, через которую ему довелось проходить.

Фрагон ответил первым:

— У нас свои споры. А подобные уловки рано или поздно заканчиваются. Устаешь даже от могущества. Вот что я скажу в первую очередь. Я из тех, о ком говорят много плохого, и возможно, немало из этого правда. Было время, когда желание любого могло исполниться и каждый мог получить ответ на любой вопрос. А потом… — Его рука, сжимающая рукоятку меча, слегка покачнулась, так, что послышался скрип, — …один — это ничто. — Теперь он намеренно с грохотом треснул по черепу и начал крутить рукоятку меча туда–сюда. — ОНИ обнаружили нас и просто играли с нами, натравливая одних на других, как это случалось в незапамятные времена. И среди них тоже есть такие, к кому они испытывают давнюю ненависть. И когда те прибудут сюда, они нападут на них. И почему бы… — сейчас стало ясно, что он обращался к тем, кто стоял позади Майлин, — … не дать им то, чего они хотят? Мы сделаем…

— Это неправда, — на самом низком уровне мысленной связи произнес Зорор. — Еще не бывало такой запертой двери, которую не смог бы отпереть кто–либо другой…

— Неужели? — осведомился Фрагон. — Ты не относишься к их роду, ты не их крови, либо же наши записи неполны. Какую роль во всем этом играет твой народ?

— Мы собираем знания, выискиваем истоки…

— Потому что полагаете, что конец всего станет так лучше виден? — спросил Веструм, сосредоточив взгляд на закатанине, и снова застыл, словно их взгляды срослись. Затем прибавил: — Кто ты такой и что ты можешь увидеть дальше остальных? Ты…

— Закатанин.

Фарри догадался, что его самого сейчас призывают и что его товарищи вероятно распознали этот призыв. Тем не менее в этот момент он не ощущал дружелюбия от остальных крылатых.

— Мы ищем знания.

— Знания могут разделяться на два пути… — начала Сельрена, но тут впервые Фрагон отнял руку от рукоятки меча. Он поднял руку с когтистым пальцем и сделал едва заметное движение, прервавшее речь Сельрены почти на полуслове.

— Знаниями никогда не пренебрегали. Скажи нам, охотник за утерянным, с чем мы теперь можем столкнуться? Ибо из корней прошлого вырастают нынешние беды.

— Я могу сказать, что ты и твои сородичи столкнутся с тем же, что было прежде, — ответил Зорор, кивая. — Ты сказал, что, хотя у тебя не было друзей в прошлом, сейчас ты собираешься воссоединить…

— Воссоединить? — промолвила Атра повышенным тоном, почти крича. — Спроси тех, крылатых, улетевших из Бурденхолма в ответ на послание собраться, что последовало после! И неплохо бы тебе вспомнить про Ранних, проклятый Фрагон!

— Дело в том, — древний дард не ответил на ее вызов, а скорее продолжил разговор с закатанином, — что мы слишком мало сумели сделать для прихода истинной дружбы. Теперь лангроны почти вычеркнуты из нашей истории. Правда состоит в том, что, когда все это начиналось, имели место предательство и вероломство. Вот он, — свободной рукою Фрагон указал на Фарри, — может стать свидетелем этого, хотя из его мозга почти выгорела память. Он и в самом деле Гласрант и истинный повелитель почти исчезнувших лангронов. Все случилось с ним из–за того, что имело место соглашение между двумя, ставящими мнимую честь выше добра. И Атру, которая сейчас выразилась так ясно, тоже использовали в качестве оружия против ее же рода — но не по нашей воле, как и не по воле крылатых, земных или дардов.

Существуют Проклятые, небесные всадники, что захватили почти четверть нашей планеты и устроили место для пролития крови и жестоких убийств — они всегда следовали за нами с одной планеты на другую. Они обратили против нас холодный металл и различные силы, рожденные из артефактов, изготовленных из того же металла. Им удалось применять с пользой наши способности — и Атра тому свидетель. Они боролись с помощью огня, а все, что удалось нам — это призвать весь наш долгий опыт и создать защитные устройства. В этот час мы воссоединяемся, сила с силой, так что вероятно не понесем тяжелые потери и не лишимся совсем нашей защиты.

И вот ты являешься прямо со звездных путей, и ты — это не ОНИ, ибо то, что в тебе есть, гораздо ближе нам по родству. Ты доставил сюда Гласранта, и мы прочитали его мысли — чтобы удостовериться, что в тебе нет яда, который ОНИ используют, чтобы осквернять и уничтожать все вокруг. Вас здесь трое, и вы принадлежите к разным расам… Ты, леди, — обратился он к Майлин, — … относишься к народу, который мы называем родственным из–за образа жизни. А он, — он указал на Ворланда, — … тоже мысленно вместе с тобою, хотя тебе не родственник, может быть одним из НИХ. А ты, закатанин, не держишь зла по отношению к нам, а только изумляешься и радуешься, обнаружив родственных тебе. Так что мы не враги, хотя, возможно, и не друзья…

Веструм слегка пошевелился.

— Все это лишь слова, Фрагон! Тебя призвали сюда для деяний. Мы поручили Сельрене и ее крылатым выступить против этих врагов при помощи одного ума, внушив ТЕМ, кто умерщвляет без жалости призраков, которые могут быть призваны тоже при помощи ума…

— Совершенно верно, — вмешалась Сельрена. — Однако не тратим ли мы слишком много времени на разговоры? Когда Атра находилась у них, у нас не было возможности напасть, поскольку она узнала бы об этом, и при помощи обманного использования ее могущества нас отправили бы прочь. И когда он… — она кивнула на Фарри, — …оказался у нас в руках, нам не составило труда взять и использовать его в качестве ключа, чтобы отворить двери тюрьмы, куда заточили Атру. И у него все отлично получилось. Но что нам делать дальше? Снова призывать призраков самих себя, чтобы мчаться по небу? Итак, я повторюсь, Фрагон, Веструм и… — она указала на Звериную Маску. — Что же нам делать дальше?

Фрагон ответил, обращаясь прямо к Майлин:

— Что же нам делать? — повторил он.