Логан справился с дыханием и отрывисто заговорил:

— Это… открытое… место…

Да, здесь они были незащищены со всех сторон. Существо, подкараулившее Уиддерса, могло напасть на них откуда угодно. Возможно, оно уже поджидало в темноте туннеля.

Хостин почувствовал, как под его рукой сотрясается плечо брата. Хватит паниковать, приказал себе индеец: страх приведёт их прямо в зубы смерти. Надо обдумать ситуацию.

— У нас есть граната и фонарь, — ободрил он Логана. — Уиддерс же шёл без всего. Он чудом забрался так далеко.

Логан перестал дрожать, переборол страх, и в его словах стал снова слышен юмор:

— Перетрусил, как крыса, застигнутая в закроме. Знаешь, я ещё никогда не бегал так быстро.

— У нас были причины пробежаться, — подтвердил Хостин. — Разве ты не заметил, по–моему, я не отставал от тебя? Но полагаю, мы уже перестали чувствовать себя крысами?

Логан схватил брата за руку:

— Верно. Мы немножко пробежались. Но теперь–то мы чувствуем себя как самцы якобыка. А уж если нам встретится то чудовище, мы вообще станем как йорис в гневе!

— Как два йориса в гневе, — согласился Хостин. — Так что, пошли дальше, только не так быстро.

Он с сомнением включил фонарик. Не привлечёт ли свет чудовище? Но идти в темноте было ещё опаснее. Освещенный враг станет различим, тогда можно будет хотя бы бросить гранату.

Туннель всё тянулся и тянулся. Казалось, он шёл сквозь всю гору. Хостин в очередной раз поразился грандиозности подземных сооружений. Судя по времени, которое они затратили только на обход внутренностей горы, она вся была изрыта лабиринтами туннелей. Землянин не сомневался, что Норби сюда никогда не заглядывали, довольствуясь пещерами, расположенными близ поверхности.

Не видно было, чтобы кто–то ходил здесь до них. Потрясение от вида искалеченного Уиддерса потихоньку проходило. Хостин рассмотрел впереди какой–то металлический отблеск и включил фонарик на полную мощность.

За поворотом туннель стал несколько иным. С потолка до самого пола тянулись стволы сталактитов. Они были толщиной с небольшое дерево, так что братьям пришлось продираться между рядами этих огромных сосулек. И вскоре они вышли к искривлённой стене, где перед ними открылись три овальных провала, из которых клиньями расходились казавшиеся кроваво–красными лучи света.

Снаружи был только раскалённый воздух, было солнце, был мир, в котором свирепствовала Великая Сушь.

Братья, прикрыв глаза ладонями, отступили назад в каменные колонны, пытаясь разглядеть какой–нибудь путь в этой иссушенной стране.

В мареве волн жара им удалось разглядеть тонкую цепочку столбиков, стоящих через такие же промежутки, как и те, на которых возле покинутого здания в пещере был установлен соник–барьер. Правда, здесь кое–где зияли прорехи — столбиков явно не хватало.

Хостин навёл линзы дальновизора, но мерцание нестерпимого света было так же обманчиво, как и туман в предыдущей пещере.

Логан присел, упёрся подбородком в колени и предложил:

— Давай посидим, подождём, пока солнце зайдёт. Никто не может выдержать там сейчас более получаса.

Как далеко тянется эта линия столбов? Смогут ли они найти укрытие от жары до наступления следующего дня? И на самом ли деле это путь наружу?

— Открытое пространство… — с тоской произнёс Хостин.

— Думаешь, это опять какая–нибудь огромная пещера, где ждут дурачков вроде нас, которые любят, чтобы их поджаривали? — спросил Логан.

— Там же столбики — здесь тоже должен быть соник–барьер, — сказал Хостин.

— Ага, и в нём теперь куча дыр, — усмехнулся Логан. — Так что, пойдём назад? Или попробуем выбраться?

— Я бы попробовал сходить, по крайней мере, хоть недалеко. Подождём ночи, и пойдём дальше. А вернёмся, если не увидим конца пути на безопасном расстоянии.

— Разумно, — согласился Логан, — Давай подождём.

Надеяться было в общем–то не на что. Всё зависело от того, куда вели эти провалы — в новую пещеру с управляемой погодой, причём совершенно неподходящей для человека, или на открытое пространство. Изнутри невозможно было разглядеть в слепящем сиянии, что же там светит — нечто искусственное или наверху раскинулось настоящее небо. Оставалось только дожидаться ночи, которая могла и не настать. Хостин рассудил, что если принять свечение над головами за сияние арзорского дня, то сейчас разгар полуденного зноя. Через несколько часов, если свет не уменьшится, можно будет уверенно шагать назад, в Запечатанную Пещеру, чтобы попытаться взорвать каменную дверь.

Они с трудом заснули, кое–как спрятавшись от нестерпимого жара. Разбудил землянина возглас Логана:

— Смотри, смотри!

Ослепительное сияние немного изменило оттенок. Вместо бело–жёлтого, к которому глаза уже чуть привыкли, в льющемся потоке света появился пурпурный оттенок. Хостин столько раз наблюдал эту смену красок, что ошибиться было невозможно. За отверстием наступал вечер. Надо было подождать ещё совсем немного, до сумерек, и двигаться наверх.

Они перекусили и сделали пару глотков воды, экономя её на будущее. Хостин прошёлся вдоль сталактитов. Он чего–то опасался, хотя и сам не понимал, чего именно. Вокруг было тихо, не наблюдалось никакого движения.

Он вновь осмотрел прерывистую линию столбиков соник–барьера в линзы дальновизора. За столбиками не было ничего, похожего на арзорский ландшафт, ни растений, ни какой–либо живности. И всё–таки он предчувствовал какую–то опасность именно там, а не позади. И эта опасность была значительно больше той, с какой они столкнулись в подземных лабиринтах.

— Ну, что там новенького? — через плечо Хостина выглянул Логан. Всматриваясь вдаль, он пристёгивал фляжки к поясу.

— Не знаю, — выговорил Хостин. — Всё это как–то странно.

Хостин сравнивал ужас, который он испытывал во время бегства с того места, где они обнаружили убитого и растерзанного Уиддерса, с теперешним состоянием. Тот, прошедший страх, был каким–то физиологическим. А нынешнее ощущение беспокойства затрагивало скорее разум.

— Но мы идём, — Логан не спрашивал, он утверждал, заранее радуясь возможности бросить вызов неблагоприятным обстоятельствам. Он упрямо выпятил челюсть и стал похож на своего отца, которого тоже трудно было переубедить не делать того, что он решил обязательно сделать.

— Идём, — подтвердил Хостин. Но всё в нём восставало против этого решения. Его железная решимость трещала под напором растущего ощущения близкой, огромной опасности. Он знал, что не пойти нельзя. В противном случае он будет так же изувечен душевно, как если бы физически потерял руку или ногу.

Они дождались сумерек и двинулись вперёд, плечом к плечу, к отверстию выхода. Внезапно Логан схватил Хостина и развернул его.

На какой–то ужасный миг землянин решил, что перед ним источник его таинственного страха. И только потом разобрал: выход из туннеля был оформлен как огромная голова зверя. Они вышли из пасти, увенчанной мощными клыками, над которой мерцали три глаза. Это был портрет того самого зверя, череп которого они нашли на «пляже» у зловонного озера. Глаза слабо светились — это и были три провала, которые они видели изнутри. Не было сомнений, что художник, работавший над портретом, писал его с натуры.

Чувство юмора не изменило Логану:

— Интересно, это портрет в натуральную величину?

— Как бы то ни было, хорошо, что мы вышли, а не входим внутрь этого зверя.

— Кто знает, может, мы ещё пожалеем об этом.

Они стояли теперь на гладкой поверхности, огороженной цепочкой столбиков. Хостин посветил фонариком. Ни намёка на дорогу под ногами не было. Однако идти по такому покрытию будет наверняка легко, пока в середине ночи не станет ясно — удастся ли им найти новое убежище или придётся возвращаться в пасть трёхглазого.

Было тихо. Ни ветерка? ни звука. Однако землянин резко повернул световой пучок фонарика на столбик сбоку. Там не было ничего. Хотя в то мгновение, когда луч достиг камня, Хостин был полностью уверен, что от столбика отделилась смутная тень, метнувшаяся в сторону. Хостин мог поклясться, что слышал сопенье, скрежет когтей по камню.

— Там ничего нет, — сказал Логан разочарованно. Кажется, он тоже успел что–то разглядеть. — Слева, вон там!

Схватив Хостина за руку, он повернул луч прямо на расщелину в скале. Там кто–то прячется! Но никто там не прятался. Пусто.

— Но там что–то было! — упорствовал Логан. — А ведь вокруг соник–барьер, как же он пропускает живое?

— Если только он работает… — подумал вслух Хостин.

Может, это призраки. Души строителей Пещер, душа художника, изобразившего портрет чудовища. А может быть, это была неизвестная форма жизни — полуневидимки, обитающие на выжженной скале. Те, от которых древние строители защищали себя.

Хостин зашагал вперёд, Логан за ним. Нужно было миновать эти странные камни, эту подозрительную расщелину.

Хриплое дыхание, скрежет. Где–то рядом! Хостин засёк на слух точку, откуда доносился звук: из тени под большим камнем. Он вытащил гранату и направил луч света на звук, словно направлял не фонарик, а мощный станнер.

Опять никого, только камень.

— Спокойно, — Хостин даже не понял, что сказал это вслух.

Будь он в лучшей форме, он мог бы повернуть ситуацию в свою пользу. Какое–то существо явно морочило им голову, делая вид, что находится в одном месте, а на самом деле поджидало в стороне. У Хостина был достаточный опыт мысленного общения с животными. Кто знает, может быть, это поможет ему установить контакт с чужаком?

Он умел достигать полного взаимопонимания с Суррой, Хингом, Баку, частичного — с жеребцом Дождём и другими обычными животными, поможет ли это умение ему сейчас определить, что же лежит за этой атакой на их самообладание? В том, что существо нападало на них, Хостин не сомневался. И атака эта была более изощрённой и губительной, чем просто бросок из темноты.

Как человек с завязанными глазами осторожно шарит перед собой прежде чем ступить, так и Хостин осторожно потянулся мысленно к тому, что ждало впереди. Разумно ли оно? Чуждо, непонятно, но разумно? Или это какое–нибудь устройство для отпугивания непрошенных гостей, сооружённое древними строителями, что–то вроде соник–барьера?

Он уловил нечто вроде отклика, какой–то оттенок чувства, с которым он сталкивался раньше. Хостин так никогда и не понял, показалось ему, или нет, но в то мгновение он был уверен, что вступил в контакт с существом, бывшим когда–то членом его команды.

Он ухватился за эту тоненькую ниточку, изо всех сил передавая неизвестному существу стремление продолжить контакт. Но он оборвался так же внезапно, как и начался.

Вместо него хлынул такой поток ярости и гнева, словно они разбудили невидимого часового и тот разъярился от их внезапного вторжения. Удар по разуму и чувствам был столь силён, что, продолжись он ещё немного, люди могли бы не выдержать.

Над ними метались тени, то сгущаясь, то пропадая в луче света Логан хрипло вскрикнул и принялся колотить кулаками по воздуху, по камням, загребая пыль и грязь и ни в кого не попадая

А невидимая волна злобы всё прибывала, всё крепла. Словно за невидимым барьером бесновался трёхглазый, готовый наброситься на людей. Но Хостин почувствовал перемену и выдохнул:

— Стой, не шевелись.

Логан застыл. Хостин тоже замер, повинуясь собственной команде. Он по–прежнему вслушивался, ловя чужую мысль. Впереди, в темноте, росло тревожное и злобное выжидание. Два всплеска таких же мыслей слева, там, куда братья собирались идти. Их окружили.

Логан размахивал фонарём. Тени выскакивали из–под луча, уносясь прочь. Мысленное давление снова усилилось. Хостин забеспокоился, будет ли он в силах отражать этот натиск и дальше.

Логан метнулся влево, вскрикнул и швырнул в темноту гранату. Вспышка ослепила их.

И — всё кончилось. Последовавший за взрывом гранаты взрыв ярости в их головах стих, и осталась пустота под ночным небом.

Они остолбенели. Затем, тяжело дыша, они бросились бежать и не остановились, пока не достигли подножия горы. Близился восход.

Дорога слегка забирала вверх. Хостин посветил под ноги и увидел, что они шагают по чёрному материалу, излюбленному покрытию обитателей Запечатанных Пещер.

Они поднялись довольно высоко над долиной, когда дорога упёрлась в скалу, покрытую тем же чёрным материалом. Дальше пути не было. Ни отверстий в скале, ни закрытых входов в спрятанные пещеры.

— Как считаешь, это посадочная площадка для топтеров? — заговорил Логан. Он сидел, скрестив ноги, и наблюдал, как Хостин повторно обходит площадку в поисках чего–нибудь обнадёживающего. — И куда теперь?

Хостин сомневался, что им удастся вернуться до восхода солнца. Путь они проделали небольшой, но битва с тенями измотала их. Хостин понимал, что им руководит усталость ума и тела, но об обратной дороге и речи быть не могло. Тем не менее до восхода солнца надо было придумать, где спрятаться. Разумеется, если они по–прежнему хотят жить.

Он присел рядом с Логаном, размышляя, что же делать, и посвечивая фонариком то туда, то сюда. Он водил и водил лучом по поверхности дороги возле самого обрыва, пока вдруг не сообразил, что повторяет рисунок на поверхности материала. Он пригляделся. Чёрная неширокая глянцевая полоса начиналась большим кругом и шла к центру по спирали. Центральный круг, различимый слабее, был достаточной ширины, чтобы на нём устоял человек.

Что заставило его сделать это, Хостин не знал. И никогда потом не мог объяснить. Возможно, странное колдовское настроение самого места подсказало ему, что делать. Он просто понял, что должен делать.

Он ступил на спиральную полосу и зашагал кругами, сужающимися к центру, обращая внимание только на то, чтобы не заступать за границы глянцевой полосы, пока наконец не достиг центра.

Он смутно слышал, как Логан его о чём–то спрашивал, требовал ответа. Но слова, звуки не имели значения. Самое важное сейчас было пройти по полосе, не оступившись, не ошибясь. В центральный круг можно было попасть только так, а это и была дверь.

Дверь? Но куда? И для кого?

Хостин отбросил все вопросы. Надо было сосредоточиться и идти, осторожно и точно ступая прямо по чёрной полосе. Он чувствовал себя канатоходцем, и в то же время чувствовал, что это единственный безопасный путь. Что теперь он понимал под «безопасным»? И этот вопрос он отбросил.

Хостин достиг центра. Он стоял сейчас лицом в ту сторону, откуда они пришли, в сторону темнеющих гор, полных тайн позабытых пришельцев из других миров. Он стоял и ждал. Чего?

Темнота обступала его. Вдруг его охватило чувство абсолютной свободы от времени и пространства, без которых немыслима жизнь человека.

Затем он увидел свет. И снова дорогу. Это была новая спираль, из света. По ней предстояло пройти не пешком, а мысленно. Хостин сосредоточился — и пошёл. Он снова шёл к центру спирали, а вокруг него разгорался сияющий свет.