Возможно, одним из секретов долголетия Терпиловского (80 лет для бывшего зека!) было его природное, удивлявшее многих, неиссякаемое остроумие. Любитель ироничных афоризмов, Генрих Романович по достоинству оценил изречение своего собрата по цеху Никиты Богословского: «Старость – это единственная возможность прожить долго».

Понимание того, что музыкальное наследие Г. Р. Терпиловского может и должно быть востребовано, приходит постепенно и к музыкантам нового поколения. Именно на это сделали ставку и организаторы джазовых фестивалей на берегах Камы.

О, эти незабываемые мгновения встречи с музыкой и историей!

 

Алексей Баташев

 

Да, в Перми надо жить долго. Именно так называлось одно из произведений пермских музыкантов – «Если в Перми живешь долго». Потому что появляется шанс стать свидетелем и участником удивительных явлений! Вообще хорошо жить долго, но особенно – в родном городе. Можно сказать, в этом один из заветов Генриха Терпиловского. Тогда узнаешь, например, сколько у нас замечательно свободных и даровитых людей. Трио К. Березина, мульти-джаз-бэнд В. Протасевича (в одном лице), трио С. Решетникова, джаз-ансамбль «Мотовилиха», трио А. Колесникова… И опытные, и молодые музыканты… Это дает право говорить о том, что, возможно, мы действительно вступаем в «пермский период» развития джаза. В 1992 году в течение трех сентябрьских дней в Перми шло пиршество «свободной музыки свободных людей». Именно так определил джаз его признанный историк Алексей Баташев, который умело провел фестиваль «Звездный дождь».

Надо жить долго, чтобы тихо восторжествовала душа: «дело Терпиловского живет и побеждает».

Жить долго, чтобы убедиться: у музыкантов наконец-то появляются спонсоры и меценаты. Ведь некоммерческое партнерство замечательно, но, чтобы фестиваль состоялся, чтобы проводился и впредь, нужно и коммерческое содружество. Оно и появилось.

Надо жить долго, чтобы состоялись потрясающие и обнадеживающие знакомства музыкантов разных стран. Надо было видеть, как удивился немец Кристиан, когда услышал от пермяков, что земля Нижняя Саксония, в которой находится его родной городок, является побратимом Прикамья. «Я ничего не знал об этом, стыд и срам!» – воскликнул музыкант.

 

«Мы из джаза!»

Солистка Марианик из Марселя стала открытием на фестивале в Перми.

1997 год

 

А певица из Марселя Марианик Сен Серан долго беседовала в гостинице с горничной. И когда темнокожая красавица узнала, сколько у этой пожилой жизнерадостной женщины детей и внуков, она вдруг сказала: «Я тоже из большой семьи!» Ей очень понравилось русское выражение из уст собеседницы: «Зато душа рада, когда соберутся все вместе».

– О, соул, душа – рада, так! – улыбнувшись, согласилась она…

Проходит несколько лет и вот уже грянул другой фестиваль, и вновь собираются меломаны в одном месте. Знакомые все лица? Но нет, столько новых, молодых…

«Черные блюзы в пермских снегах». Сочетание дикое. Неужели джаз способен прижиться у нас по-настоящему – естественно, как дыхание, как ритм танцующего раба, вырвавшегося на волю? Недоверчивость эта не оригинальна.

 

Новое поколение пермских джазменов

 

Щелкает затвор часов… Музыка заучит! Каких прекрасных музыкантов удалось собрать в одной программе, названной «Джаз-ренессанс»! Александр Колесников со своими ребятами. Олег Рязанов. Великолепен дуэт Валерия Сухорослова (гитара) и скрипача Игоря Ожигова (последний удостоен диплома Всероссийского конкурса джазовых исполнителей).

…Двери в зал пришлось открыть, поскольку любителей джаза в городе оказалось не так уж мало, сидели даже на ступенях в проходе. Во время тишайших импровизаций музыкантов было слышно, как в фойе переводилась минутная стрелка часов – словно щелкал затвор фотоаппарата. Каждый миг жизни – кадр, каждый кадр ложился на душу, как изменчивая, прихотливая мелодия мысли, размышления…

Неудержим бег времени. Меняется состав джаз-бандов. Да, даже они сменяются, хотя эта страсть – одна из самых устойчивых, «болезнь джазом» – на всю жизнь. Но иных уж нет, а те далече. Щелкает стрелками всемогущий Хронос. Уже не появится на улицах Перми «восклицательный знак, ставший вопросительным», высокая фигура патриарха джаза Генриха Терпиловского. Кто мы есть? Неблагодарные потомки: уж если такому человеку его вдова с неимоверными трудностями пробивала памятник на могилу…

Народная музыка, в сущности, может всюду прижиться. Поэтому звучат, с перерывами, негритянские блюзы средь белых снегов. Не все получается с первого раза. Ну что же поделать!

Неудержим бег времени…

Появилось было в Перми кафе, в котором звучала живая музыка, настоящий джаз (с помощью некоторых из участников «Джаз-ренессанса»). Закрылось то кафе, не выдержало конкуренции. Но музыканты не повесили инструменты на стену, выступают, доказывают невероятно простую житейскую мудрость: пусть говорят про человека, что он не нашел себя, что ни богу свеча, ни черту ожиг (т. е. кочерга), – а он, однако же, считает, что на свете сто́ит жить, пока есть музыка, пока есть джаз! И откуда-то опять появляется очередной энтузиаст, влюбленный в джаз, и вот уже «Хрустальный лев» опять притягивает к себе людей, родственных по крови, по духу.

Позвольте предложить вам маленький эскиз – к портрету пермского джаза.

Через суды пришлось отвоевывать место под солнцем одному из лучших наших джазменов, Валерию Протасевичу. Сутяжничество и музыка – более несочетаемых, более далеких друг от друга занятий и не придумаешь, кажется. Но дело доходило до смешного: известный «на дуде игрец» ушел в глухую оборону от некоего администратора Дворца культуры. Комната джазменов тогда находилась прямо под директорским кабинетом. Очень удобно для проведения проверок: как только музыка внизу замолкала, директор тут как тут: «Фиксируйте, товарищи, опять бездельничают!» В своем кабинете культурный работник отзывался о джазменах, показывая пальцем вниз – и не иначе. Так во время поединков гладиаторов алчущие крови зрители тянули большой палец книзу, требуя прикончить побежденного.

Не сдалась, однако, джазовая «тусовка» и не сдала своего лидера.

 

Валерий Протасевич, «человек-оркестр»

 

Валерий Протасевич стал одним из авторов идеи проведения фестиваля «Джаз-лихорадка» в рамках программы «Пермь – культурная столица Поволжья». И это не случайно, конечно. Именно он, Протасевич, открывал вместе с Терпиловским первый джаз-клуб в Перми. Произошло это в 1987 году во Дворце культуры «Телта», но после смерти композитора клуб медленно угас. Протасевич пытается его реанимировать. Ему удалось создать собственный проект «Хрустальный лев» (открыт 4 мая 2005 года). Это джазовые среды в краевом Дворце культуры, где музыканты, а также все желающие могут пообщаться, поиграть, послушать джаз, поучаствовать в «сейшене».

– Джаз – музыка демократичная, позволяет человеку проявить себя, раскрыть свою сущность, располагает к общению, – говорит В. Протасевич. – Но в Перми нет обозначенного джазового пространства, то есть музыкантам негде играть. Публика, несмотря на то что в последнее время чувствуется тяга молодежи к джазу, эту музыку практически не знает. «Хрустальный лев» совершенно некоммерческий проект. Потрясающие музыканты ничего не получают за свою игру, а многие из них находятся в забвении.

…Звучит импровизация, в течение которой проживаешь, кажется, целую жизнь. Меняются составы, разъезжаются люди – ну и что из того? Хорошим солистом был мой старый Петр, но он и сейчас где-нибудь на досуге достает свою трубу (купленную в загранкомандировке, еще в ГДР) – и музыка помогает ему, как помогала ему в работе на высоком посту (мэром города!), помогает нынешнему безработному жить и сейчас. А как же иначе?

Словно цветок распускается в душе. Эмоциональное раскрепощение, обновление чувств испытываешь под конец хорошего вечера. Особенно во время джем-сейшена – коллективного музицирования. Казалось бы, откуда что берется? Уезжают, остепеняются, «жиреют сердцем и душою», умирают, наконец… Но будто происходит некая регенерация: на сцену выходят, вплетая в тему для импровизации свою ноту, один музыкант за другим – и не только участники концерта, но и смельчаки из числа слушателей.

А стало быть – «Будем жить!»

***

Гибкий, но не сгибаемый – это сказано о нем, о Терпиловском.

Записные пропагандисты трубили: «Джаз – музыка толстых». Терпиловский опровергал этот жупел одной своей долговязой фигурой, донкихотским обликом.

Тупые идеологи стращали молодежь: «Сегодня ты играешь джаз – а завтра Родину продашь». Терпиловский отдал своей Родине лучшие годы своей молодости и зрелости. И не сломался. Только пригнулся. Как в песне поется: «Вот пуля просвистела…» – он ее пропустил мимо, выжил. Не изменил себе.

Потому что джаз – музыка свободных людей. И для свободных людей.