Достопочтенному господину папе Урбану Боэмунд и Раймунд, граф Сен-Жилля, Готфрид, герцог Лотарингии, и Роберт, граф Нормандский, Роберт Фландрский, граф, и граф Евстафий Булонскпй [посылают] привет и [обещают] верную службу и, как сыновья своему духовному отцу, [изъявляют] истинное во Христе повиновение. Все мы хотим и желаем поведать вам, сколь великой милостью господней и явственной его поддержкой нами [была] взята Антиохия, a турки, которые нанесли много поношений господу нашему Иисусу Христу, были захвачены и убиты, [так что] мы, иерусалимцы Иисуса Христа, отомстили за несправедливость, причиненную богу; [как] мы, которые прежде осаждали турок, были затем [сами] осаждены турками, явившимися из Хорасана, Иерусалима, Дамаска и многих земель, и каким образом милостью Иисуса Христа были освобождены.

После того как взята была Никея и мы разбили огромную массу турок, которых повстречали, как ты [уже] слышал, в июльские календы в Дорилейской долине, [и после того как] преследовали великого Солимана и всех его [людей], и опустошили [его] земли и награбили богатства, приобретя и замирив всю Романию, мы приступили к осаде Антиохии. В то время, пока она осаждалась нами, мы претерпели много бедствий от схваток, [происходивших] близ города с турками и язычниками, которые нередко и в большом числе нападали на нас, так что едва ли не можем сказать, что скорее сами были осаждены теми, которых держали запертыми в Антиохии. В конце концов, одолев их во всех этих сражениях и таким образом обеспечив торжество вере христианской, я, Боэмунд, сговорился с одним турком, который предал мне этот город; за день до того я вместе со многими воинами христовыми приставил несколько лестниц к стене и так-то 3 июня мы взяли город, сопротивлявшийся Христу. Самого Кассиана, правителя этого города, мы умертвили со многими его воинами, а жен, сыновей и домочадцев вместе с золотом, серебром и всем их добром оставили у себя. Мы не сумели взять, однако, антиохийскую цитадель, хорошо укрепленную турками; когда же хотели на следующий день овладеть ею, то узрели за стенами города бесконечное множество турок, рассеявшееся по полям. Как мы и ожидали уже в течение многих дней, они пришли сражаться с нами. Они осадили нас на третий день, а в упомянутую крепость вступило свыше сотни турецких воинов; турки хотели обрушиться на нас вместе с теми, кто занял ее раньше, через ворота, что находились ниже крепости и вели к ней. Но мы, утвердившись на другой горе, напротив крепости, держали под неусыпным надзором дорогу, которая спускалась в город, разделяя оба войска; мы бились как за городом, так и в самом городе, днем и ночью, дабы они, войдя, не напали бы на нас в еще большем числе, а тех, кто пытался прорваться, мы теснили к лагерю.

И вот, когда они увидели, что ничем не могут повредить нам с этой стороны, то окружили нас отовсюду так [плотно], что и никто из нас не мог выйти и к нам не мог проникнуть. По этой причине все мы были настолько удручены и пали духом, что многие, умирая от голода и погибая от всяких иных напастей, убивали своих отощавших коней и ослов и поедали [их мясо].

Тем временем на подмогу нам явилась высочайшая милость всемогущего бога, пекущегося о нас: в храме блаженного Петра, князя апостолов, мы нашли копье господне, которое, будучи брошено рукой Лонгина, пронзило бок нашего Спасителя; [это копье мы нашли] в месте, трижды возвещенном некоему рабу святым апостолом Андреем, который открыл ему также и место, где оно находилось. И мы были так ободрены и укрепились благодаря находке святого копья и многими другими божественными откровениями, что те, кто до того охвачены были страхом и поникли было [духом], теперь, охваченные готовностью отважно биться, один побуждал другого.

Так-то мы находились в осаде три недели и четыре дня, а накануне дня Петра и Павла, вверившись богу и исповедавшись во всех наших тревогах, молясь, вышли мы из ворот города со всем нашим воинским снаряжением; нас было настолько мало, что мы полагали сами, что нам придется не сражаться против них, а бежать от них. Тогда мы приготовились к бою и расположили отряды как пеших, так и конных с тем, чтобы главные силы пребывали с копьем господним; в первом же столкновении [мы]принудили неприятеля к бегству. Но враги, по своему обыкновению, стали рассредоточиваться во все концы: они заняли холмы и дороги и, откуда только могли, старались окружать нас, рассчитывая таким образом всех нас истребить.

Однако на выручку нам, знавшим по опыту многих боев их ловушки и [коварные] приемы, явилось божественное милосердие, и те, кто в сравнении с ними был в ничтожнейшем числе, поддерживаемые десницей господней, заставили их пуститься в бегство, бросив свой лагерь со всем, что в нем находилось. Одержав победу, мы целый день преследовали неприятелей, многих вражеских воинов поубивали, [а затем] радостные и торжествующие двинулись к городу. Крепость, о которой было упомянуто, эмир, сидевший в ней с тысячью воинов, сдал Боэмунду, сдавшись и сам; при содействии Боэмунда он обратился в христианскую веру, и таким-то образом господь наш Иисус Христос подчинил римской религии и вере весь город Антиохию. Но, как это обычно случается, всегда в радостные события вторгается что-то печальное: 1 августа, когда уже военные действия прекратились, умер епископ Пюиский, которого ты направил к нам своим викарием и который в ходе всей войны пользовался великим почетом.

Ныне мы, сыновья твои, лишенные посланного нам родителя, обращаемся к тебе, духовному отцу нашему. Ты, который возгласил этот поход и словом своим побудил всех нас покинуть наши земли и оставить то, что в них было, ты, кто предписал нам последовать Христу, неся его крест, и внушил нам [мысль] возвеличить христианское имя! Заверши то, к чему [сам] призвал нас, прибудь к нам и уговори всех, кого можешь, прийти с тобою. Ведь здесь [в Антиохии] получило начало самое имя «христианин». Ибо после того, как блаженный Петр был возведен на кафедру, которую мы каждодневно зрим, те кто прежде именовался галилеянами, с этого времени вообще стали прозываться христианами. Не кажется ли, что нет ничего справедливее на земле, чтобы ты, являющийся отцом и главой христианской религии, пришел в главный город и столицу христианского имени и завершил бы войну, которая есть твоя собственная [война], от своего имени? Мы одолели турок и язычников, но не можем справиться с еретиками, с греками и армянами, сирийцами и яковитами. Итак, снова и снова взываем к тебе, дражайшему отцу нашему: приди как отец и глава в свое отечество, воссядь на кафедре блаженного Петра, чьим викарием ты состоишь; и да будешь иметь нас, сыновей своих, в полном повиновении... Искореняй же своей властью и нашей силой уничтожай всяческие ереси, каковы бы они ни были.

И так, вместе с нами завершишь ты поход по стезе Иисуса Христа, начатый нами и тобою предуказанный, и отворишь нам врата обоих Иерусалимов и сделаешь гроб господень свободным, а имя христианское поставишь превыше всякого другого.

Если ты прибудешь к нам и завершишь вкупе с нами поход, начатый твоим предначертанием, весь мир станет повиноваться тебе. Да внушит же тебе свершить это сам бог, который живет и царствует во веки веков. Аминь!

Мне сообщено нечто [такое], что идет сильно против бога и всех христолюбцев, именно [то], что принявшие святой крест получают от тебя дозволение оставаться среди христолюбцев. Я этому весьма удивляюсь, ибо коль скоро ты — зачинщик священного похода, то откладывающие отправление в путь не должны были бы получать у тебя сочувствия и какого-либо расположения до тех пор, пока не выполнят обета итти в поход. И [надобно], чтобы ты не расстраивал нам и не портил то доброе, что затеял, но [напротив] чтобы своим прибытием и [привлечением] всех благих мужей, каких можешь привести с собой, ты поддержал нас. Приличествует, чтобы мы, с божьей помощью и с помощью твоих святых молитв приобретшие всю Романию, Киликию, Азию, Сирию, имели бы в твоем лице помощника и поддержку — второго после бога. Ты же должен ограждать нас, своих сыновей, во всем тебе повинующихся, от неправедного императора, который понаобещал нам много всякого, но сделал-то очень мало. Зато все беды и помехи, которые мог нам причинить, — он причинил.

Сия грамота писана 11 дня входящего сентября.

H. Hagenmeyer. Die Kreuzzugsbriefe..., S. 161—165.