Когда бригада Жукова прибыла в феврале 1921 года на Тамбовщину, крестьянское восстание в губернии бушевало уже шесть месяцев и находилось в самом разгаре. В «Воспоминаниях» этому восстанию, Антоновщине, посвящено семь страниц. Это событие сыграло важную роль и в истории Советского Союза, и в жизни Жукова, который дважды чуть не погиб там. Это будут последние бои, в которых он примет личное участие с оружием в руках.

В своих «Воспоминаниях» маршал изображает Антонова уголовником, а его «армию» – «эсеровско-кулацкой бандой». Такие определения соответствуют большевистской трактовке истории Гражданской войны, но они очень далеки от действительности. На самом деле Антоновщина была одним из крупнейших крестьянских восстаний в русской истории. Ленин не ошибся, сказав в марте 1921 года, что «оно для Советской власти более опасно, чем все Юденичи, Колчаки и Деникины вместе взятые». Восстание охватило регион к югу от Тамбова, почти в 600 км от Москвы; оно продолжалось с осени 1920 года по лето 1921 года. В него оказалось вовлечено около трех миллионов крестьян. Антоновская армия насчитывала от 20 000 до 30 000 всадников, вооруженных винтовками и пулеметами. Им противостояло до 150 000 красных. Количество жертв этой малой гражданской войны внутри большой оценивается в десятки тысяч.

Волнения на Тамбовщине начались летом 1918 года. Тысячи молодых крестьян пытались избежать мобилизации в РККА, и, возможно, дезертиров в лесах было столько же, сколько повстанцев. Деревни враждебно встречали продотряды, под угрозой оружия грабившие эту богатую зерном губернию, про которую Ленин напыщенно сказал в 1918 году, что «урожаи там огромны» и что «одними ими можно спасти революцию». Тон задал Троцкий в июне 1918 года на съезде Советов: «Наша партия за гражданскую войну. Гражданская война уперлась в хлеб». Продотряды пытками, издевательствами и побоями заставляли крестьян открывать тайники с зерном, забирая даже семенное. Масштаб реквизиций был таким, что с зимы 1919/20 года наблюдатели отмечали на дорогах огромное количество просивших подаяния детей с раздутыми от голода животами. На всех железнодорожных станциях были развернуты заградотряды, чтобы не позволять крестьянам вывозить произведенные ими продукты с целью их продажи в городе на черном рынке. На такой благоприятной почве разворачивалось движение, возглавленное Александром Степановичем Антоновым. Родившийся в 1889 году в Москве, Антонов провел юность в Кирсанове – маленьком городке в южной части Тамбовской губернии, который тридцать один год спустя стал центром восстания. Невысокого роста красивый парень со вспыльчивым характером, большой любитель женщин, он работал лудильщиком, но основное время уделял не починке кастрюль, а деятельности в кирсановской группе партии эсеров. Как Сталин у большевиков, Антонов был у эсеров «экспроприатором» – совершал налеты на банки и государственные учреждения, добывая средства для революции. За его голову назначили награду. В 1909 году он был арестован во время подготовки покушения на генерала – командующего Казанским военным округом. Приговоренный к пожизненному заключению, он отбывал наказание во Владимирской тюрьме. Февральская революция 1917 года освободила его, и он вернулся в Кирсанов, где стал начальником революционной милиции. В мае 1918 года он захватил склад оружия, брошенный чешскими легионерами. Может быть, он уже тогда намеревался поднять восстание против большевиков? Как бы то ни было, ему пришлось вновь перейти на нелегальное положение, чтобы уйти от преследований ЧК после неудачного восстания левых эсеров в Москве. К нему присоединился его младший брат Владимир, также находившийся в розыске за то, что возглавил в Тамбове бунт мобилизованных в Красную армию крестьян. С дюжиной людей братья Антоновы начали серию экспроприаций и убийств коммунистов в Кирсановском уезде. Их группа увеличилась, приобрела устойчивый характер, но ее лозунги, заимствованные из эсеровской аграрной программы, производили слабое впечатление на местных крестьян. Тем не менее имя Антоновых уже олицетворяло сопротивление ленинскому режиму, а в Москве еще не знали, есть ли у него какая-то политическая платформа.

Собственно восстание началось спонтанно в сентябре 1920 года в деревне Каменка, недалеко от Кирсанова, где толпа доведенных до отчаяния крестьян растерзала продотряд. Ответ ЧК и тамбовского военного комиссариата был таким жестоким, что восстание в несколько недель охватило весь юг Тамбовской губернии. Естественно, к восстанию примкнули братья Антоновы, придавшие этому начавшемуся снизу выступлению четкую структуру, организовав в каждой деревне ячейку Союза трудового крестьянства, главной целью которого было «свержение власти коммунистов-большевиков, доведших страну до нищеты, гибели и позора, для уничтожения этой ненавистной власти и ее порядка». Брошенные на подавление восстания красные части в первом же бою обратились в беспорядочное бегство, а многие тысячи дезертиров присоединились к повстанцам. Сожжение деревень, грабежи и расстрелы, производившиеся красными, вызывали ответные жестокие убийства коммунистов. «До сих пор помню страшные картины той поры,  – писал один тамбовский коммунист.  – Часто наших товарищей привозили в Кирсанов обезглавленными, с вспоротыми животами и сломанными позвоночниками, с вырванными глазами и ушами, порой вообще разрубленными на части».

В январе 1921 года, когда 14-я отдельная кавалерийская бригада была переброшена на Тамбовщину, советская власть сохранялась только на юге губернии. На большей части ее территории хозяйничал Антонов, облаченный в кожаную куртку, с двумя револьверами на боках. Его войско насчитывало 20 000 всадников, организованных в пятнадцать полков, сведенных в две армии. Им не хватало винтовок, у них не было униформы, вместо седел они использовали подушки или ездили на неоседланных конях, но поддерживалась относительная дисциплина. В написанной в 1922 году статье Тухачевский признает великолепную организацию антоновцев, имевших территориальные органы управления, штабы, службы снабжения и пропаганды, разведку и т. д.

Сначала часть Жукова разместили на станции Жердевка, на юге губернии. Он ничего не рассказывает о боевых действиях своей бригады в течение трех месяцев, с начала февраля до середины мая. Очевидно, потому что эти действия не имели никакого результата: силы Антонова неуловимы. Несмотря на назначение Лениным в феврале «диктатора», призванного руководить подавлением восстания,  – Антонова-Овсеенко, одной из главных «звезд» красных в Гражданской войне, имевшего красноречивое прозвище Штык,  – кажется, ничто не могло остановить рейды партизан. Жуков вспоминает, что «в начале апреля 1921 года, когда отряд в 5 тысяч антоновцев разгромил гарнизон, занимавший Рассказово [недалеко от Тамбова]. При этом целый наш батальон был взят в плен». На самом деле антоновцев было меньше тысячи, а они разгромили Волжскую пехотную бригаду (5000 штыков) и захватили необходимые им оружие и боеприпасы.

В этот трудный для красных период Жуков отличился в ряде схваток с повстанцами. «С антоновцами было немало трудных боев. […] Во время рукопашной схватки один антоновец выстрелом из обреза убил подо мной коня. Падая, конь придавил меня, и я был бы неминуемо зарублен, если бы не выручил подоспевший политрук Ночевка. Сильным ударом клинка он зарубил бандита и, схватив за поводья его коня, помог мне сесть в седло». Чуть позднее, в тот же самый день, под Жуковым убили второго коня, и снова он был спасен в последний момент. 31 августа 1921 года его наградили орденом Красного Знамени – высшей боевой наградой за храбрость. Это был его первый советский орден. За свою карьеру он получит его еще дважды. В приказе РВСР о награждении сказано: «Награжден орденом Красного Знамени командир 2-го эскадрона 1-го кавалерийского полка отдельной кавалерийской бригады за то, что в бою под селом Вязовая Почта Тамбовской губернии 5 марта 1921 г., несмотря на атаки противника силой 1500–2000 сабель, он с эскадроном в течение 7 часов сдерживал натиск врага и, перейдя затем в контратаку, после 6 рукопашных схваток разбил банду».

Сегодня, благодаря исследованиям Самошкина, нам известно, что бой за станцию Жердевка проходил совсем иначе. В отряде антоновцев, которыми командовал сам Колесников, было 500 сабель при четырех пулеметах. 1-й полк, к которому относился эскадрон Жукова, в действительности был загнан повстанцами в реку Савалу, оставив на поле боя 65 убитых, в том числе 25 из эскадрона Жукова.

Похоже, будущий маршал отличился во время последовавшего за боем отступления почти на 10 километров. Сорок пять лет спустя, в своих беседах с писателем Симоновым, Жуков рассказывает об этом эпизоде иначе, чем в своих «Воспоминаниях»:

«В 1921 году мне пришлось быть на фронте против Антонова. Надо сказать, что была довольно тяжелая война…Они стремились не принимать больших боев. Схватились с нами, отошли, рассыпались, исчезли и возникли снова. Мы считаем, что уничтожили ту или иную бригаду или отряд антоновцев, а они просто рассыпались и тут же рядом снова появились. Серьезность борьбы объяснялась и тем, что среди антоновцев было очень много бывших фронтовиков, и в их числе унтер-офицеров. И один такой чуть не отправил меня на тот свет. […] Незадолго до этого [боя 5 марта] у меня появился исключительный конь. Я взял его в бою, застрелив хозяина. И вот, преследуя антоновцев со своим эскадроном, я увидел, что они повернули мне навстречу. Последовала соответствующая команда, мы рванулись вперед, в атаку. Я не удержал коня. Он вынес меня шагов на сто вперед всего эскадрона. […] Во время преследования я заметил, как мне показалось, кто-то из их командиров по снежной тропке – был уже снег – уходил к опушке леса. Я за ним. Он от меня… Догоняю его, вижу, что правой рукой он нахлестывает лошадь плеткой, а шашка у него в ножне. В тот момент, когда я замахнулся шашкой, плетка оказалась у него слева. Хлестнув, он бросил ее и прямо с ходу, без размаха, вынеся шашку из ножен, рубанул меня. […] На мне был крытый сукном полушубок, на груди ремень от шашки, ремень от пистолета, ремень от бинокля. Он пересек все эти ремни, рассек сукно на полушубке, полушубок и выбил меня этим ударом из седла. И не подоспей здесь мой политрук, который зарубил его шашкой, было бы мне плохо. Потом, когда обыскивали мертвого, посмотрели его документы. увидели, что это такой же кавалерийский унтер-офицер, как и я, и тоже драгун, только громаднейшего роста».

Но, несмотря на тактические успехи, Антоновщина была обречена. Она лишилась своей социальной базы. В марте 1921 года X съезд партии, оценив угрозу всеобщего бунта, отменил продразверстку. Начался НЭП – «новая экономическая политика», которая разрядила ситуацию в деревне и во многом устранила недовольство крестьян режимом. Одновременно Ленин принимал драконовские меры для ликвидации Тамбовского восстания вооруженной силой. Он отдал всю полноту военной власти Тухачевскому, только что подавившему восстание кронштадтских матросов. С этой восходящей звездой Красной армии Жукову доведется встретиться на совещании штаба его бригады в Жердевке.

Тухачевский быстро разработал план антипартизанских операций, ставший классикой данного жанра. «В районах прочно вкоренившегося восстания приходится вести не бои и операции, а, пожалуй, целую войну, которая должна закончиться полной оккупацией восставшего района, насадить в нем разрушенные органы советской власти и ликвидировать самую возможность формирования населением бандитских отрядов. Словом, борьбу приходится вести в основном не с бандами, а со всем местным населением». Пехота прочесывала местность, авиаотряд из 18 самолетов преследовал антоновцев по пятам и наводил на них предназначенные для преследования мобильные соединения – четыре кавалерийские бригады и небольшие моторизованные отряды (насчитывавшие в целом 21 броневик), организованные И.П. Уборевичем. Эти силы поддерживались огнем тринадцати тяжелых орудий и пяти бронепоездов. «Отряд [красных] должен присосаться как пиявка к своей банде и не должен давать ей ни сна, ни отдыха, ни возможности сорганизоваться». Цель не в том, чтобы окружить и уничтожить антоновские банды, как писал Тухачевский, а в том, чтобы отрезать их от социальной и логистической базы, и тем самым сделать возможным военное и политическое завоевание деревень. Вместе с коммунистическими отрядами части Красной армии осуществляли меры, предусмотренные в приказе № 130 (12 мая 1921 года): арест и депортацию в Сибирь семей повстанцев, конфискацию их имущества и раздачу его лояльным режиму лицам. В приказе от 12 июня 1921 года Тухачевский даже планировал применять отравляющие газы в местах, куда не могли добраться пехота и конница. Вопрос о том, применялось ли химическое оружие против последних антоновцев, до сих пор остается предметом дискуссий между историками, но установлен факт, что несколько десятков снарядов, начиненных фосгеном, все-таки было израсходовано. Жестокость репрессий была такой, что Троцкий и Рыков потребовали отозвать Тухачевского.

Полки Антонова выматывались, делая по 120–150 км в день. Преследуемая в течение недели бригадой Жукова, 2-я армия Антонова 31 мая нарвалась в районе Бакуры на автобронеотряд Уборевича – с которым Жуков познакомится чуть позже. За два дня пулеметным огнем были скошены 3000 всадников, остальные обратились в беспорядочное бегство. Спаслись всего 200 человек, в том числе Александр Антонов, который был ранен. Через десять дней та же участь постигла 1-ю партизанскую армию. Преследуемые карателями, страдая от малярии, оставшиеся в живых укрылись в болотистом районе, где очень скоро погибли, отражая атаки 15 000 курсантов, присланных туда из разных военных училищ России и Украины. Благодаря этой необычной идее Тухачевского тамбовская земля стала тренировочным полигоном для почти всех будущих советских военачальников Второй мировой войны. 24 июня 1922 года братья Антоновы, выданные предателем, погибли в перестрелке с сотрудниками ГПУ, как в то время называлась ЧК.

Новая советизация Тамбовщины – «оккупация», как ее красноречиво именует Тухачевский – продолжится еще около двух лет. За это время десятки тысяч крестьянских семей будут загнаны в концлагеря, охраняемые РККА, сожжены тысячи изб, расстреляны сотни заложников. По приблизительным подсчетам Есикова и Протасова, количество депортированных и посаженных в лагеря достигает 100 000 человек, а казненных 15 000. Участвовал ли Жуков в этих полицейских операциях? Точных сведений нет, но все указывает на это. Его бригада оставалась в Тамбовской губернии вплоть до лета 1922 года и входила в состав «оккупационных», по определению Тухачевского, войск, которые осуществляли меры, так описанные председателем Тамбовской уездной политкомиссии 4-го боеучастка в его докладе: «В мою задачу входили не только чистка бандитов, изъятие их семей и конфискация оружия и имущества, [но] и расслоение массы на бандитскую и небандитскую… что мне удалось, так как мною был применен следующий метод: если население отказывалось выдавать бандитов и оружие (и оно отказывалось), то брались заложники из сотен, давалось на размышление 30 минут, и, если не выдавали, заложники расстреливались, и это продолжалось до тех пор, пока население не заговорит. Наряду с заложниками-мужчинами брались и женщины, которые также расстреливались. Этот метод дал благоприятные результаты. […] 5 дней операции в 4-х селах, а именно: Беломестная Криуша, Козьмо-Демьяновская Криуша, Незнановская Двойня и Беломестная Двойня – дали следующие результаты: расстреляно бандитов и заложников – 154 человека, изъято семей бандитов – 227 в количестве около 1000 человек, сожжено 17 домов, растащено 24 дома и передано бедным со всем имуществом по постановлению ревкомов – 22 дома».