17
Переодетые в штатское платье Ойбор и Самбонанга с трудом пробрались сквозь сутолоку шумного базара к ограде.
—Здесь вы условились?
—Да, под столбами, — сказал Самбонанга, ворочая головой во все стороны, — куда он запропастился? Сбежал? Вернусь-ка я, пожалуй, обратно, проверю.
—Не суетись, — сказал Киматаре Ойбор, — подождем.
Они ждали, прислонясь к решетчатой ограде, полуоглушенные шумом бойкой торговли, наблюдали за людским движением среди гигантских связок бананов, гор орехов, бумажных мешков с кофейными зернами, солью, сахаром, циновок и лотков, на которых были любовно разложены гончарные изделия и резные предметы из дерева и кости, металлическая пооуда, игрушки и украшения, амфорки с маслами и кульки с лакомствами.
От размалеванной палатки с распахнутыми створами исходил резкий, пряный, щекочущий ноздри запах. Там продавали лепешки с таким острым соусом, что неискушенному человеку, вкусившему этой адской снеди, в пору хвататься за огнетушитель.
Едкий дым от костров, на которых жарились миндаль и колоски хлебной дурры, щипал глаза.
Самбонанга недовольно морщился от всего этого и что-то раздраженно бубнил себе под нос, в то время как Ойбору, казалось, было совершенно безразлично происходящее вокруг.
Особенно действовал на нервы молодому полицейскому Сосед, бородатый зазывала, безуспешно пытавшийся продать огромное запыленное зеркало, в котором отражение базарной мельтешни искажалось настолько, что могло бы послужить образцом фата-морганы. Бородач одержимо вопил, и голос его дрожал назойливым гортанным тремоло, отпугивая даже вездесущих и любопытных бессребреников.
—Вот и он, — вдруг сказал Ойбор совсем уже потерявшему надежду помощнику.
—Точно, — отдуваясь, с облегчением констатировал Самбонанга, — явился наконец.
—Ну что? — спросил Ойбор у протиснувшегося к ним мальчишки. — Есть?
Паренек отрицательно помотал головой и тут же заговорщицки произнес на одной ноте, почти не разжимая губ, сомкнув выгоревшие брови и отводя в сторону беспокойные глаза:
—Пойду еще разок. С другого конца. Стойте на месте. Ждите. Чтобы не привлекать к себе внимания, грызите орехи. Купите вон у той. У нее всегда самые лучшие. Мне тоже купите побольше. На всякий случай. Отдохну и пойду. Если что — свистну. Вот так. — И он замысловато присвистнул. — Запомнили? Повторите по очереди.
—Не надо, — сказал Ойбор, невольно улыбнувшись, — тем более что свистеть или подавать еще какие-нибудь сигналы категорически запрещаю. Просто вернешься и скажешь, если увидишь его.
Глаза мальчишки возбужденно горели, он был слишком явно увлечен ролью заправского сыщика, и сержант, которому это не понравилось, взял сорванца за подбородок и подозрительно, не скрывая некоторого беспокойства, заглянул ему в лицо.
Но мальчуган клятвенно забарабанил кулаками по своей груди, бурно, взахлеб заверяя:
—Провалиться мне, лопнуть и сгореть! Ни воды мне, ни хлеба, ни земли не видеть, ни неба! Он от меня не уйдет!
— Тихо.
—Не уйдет, — шепотом повторил паренек, — чтоб мне орехов не видать.
—Смотри, это тебе не игра.
—Ладно, — слегка обиженно молвил мальчишка, — давайте орехи, а то мне пора. Только время теряем.
—Получишь, когда заслужишь, — сказал Ойбор, потрепав его по жестким, как крученая стальная проволока, волосам. — ПогоДи-ка, дружок, постой с нами еще немного, есть к тебе небольшая просьба.
—Какая?
—Да вот прихватили с собой фотографии, целый пакет. Ты уж прости, что много, но надо бы тебе хорошенько их посмотреть.
—Сейчас? Прямо здесь? — удивился Самбонанга.
—Да, здесь, — сказал Ойбор, — пусть посмотрит сейчас. Смелей, смелей, я не шучу.
—Виноват, но мне кажется, для этого больше подходит какое-нибудь безлюдное место, не базар. Нужно ли демонстрировать фотографии такой толпе? Виноват, конечно, но...
—По-моему, я приказал ознакомить со снимками лишь нашего юного друга и помощника, показать ему одному, а не демонстрировать перед окружающими, — назидательным тоном заметил Ойбор, — хочу также напомнить любимому ученику, что в подобных случаях именно толпа чаще всего является лучшим укрытием от глаз и фотокинообъективов противника. Продолжить лекцию или достаточно?
—Так точно, достаточно. Приступать?
Сержант кивнул, и Самбонанга принялся разворачивать сверток, который держал под мышкой, кося глазами по сторонам.
Ойбор говорил недоуменно уставившемуся на них мальчугану:
—Не спеши, ни на что не обращай внимания, только на лица. Понял?
—Хорошо, — сказал тот, принимая стопку разноформатных снимков.
—Какой-то посторонний тип, случайно околачивавшийся рядом, сунулся было своим носом к ним с гаденькой ухмылкой, решив, очевидно, что тут запахло порнографией, но Самбонанга живо отвадил его мощным пинком.
Мальчишка взял пакет и спрятался за спины полицейских.
В напряженном ожидании прислушивались Ойбор и Самбонанга к неторопливому шуршанию за их спинами.
Мальчишка, судя по его пыхтению и хмыканью, был беспредельно удивлен коллекцией физиономий, которую послушно изучал. Он был даже растерян, ибо ожидал увидеть на снимках кого угодно, только не тех, кого ему предложили.
Полицейские понимали его состояние и мысленно хвалили за благоразумную сдержанность.
—Только на лица, — подсказывал Ойбор, — только на лица, остальное не бери во внимание.
И вдруг шуршание прекратилось. Как по команде, повернулись Ойбор и Самбонанга.
В глазах парнишки, вперившегося взглядом в одну из фотографий, отразился ужас.
Он смотрел на эту фотографию неотрывно, оцепенев, со смешанным чувством изумления и страха, словно не верил глазам своим. Внезапно он отшвырнул фото, попятился от Ойбора и Самбонанги, как затравленный зверек.
Молодой полицейский мигом поднял фотоснимок с земли и, настороженно оглядевшись по сторонам, тщательно упрятал его в карман непривычной штатской одежонки, после чего укоризненно уставился на перепуганного подростка, которого сержант успел поймать за руку, опасаясь, как бы тот не удрал.
—Ну чего ты дрожишь, дурачок, — сказал Киматаре Ойбор пареньку, — успокойся. Давай-ка присядем и потолкуем, как подобает коллегам. Ты ведь собираешься стать детективом, я правильно понял?
—Да, — шепнул юный разносчик газет, все еще с опаской косясь то на Самбонангу, то на Ойбора, — а вы кто такие? Вы от него? Так я не виноват, чтоб мне лопнуть... Вы на самом деле настоящие полицейские?
—Не сомневайся. Наша с тобой задача вывести всех преступников на чистую воду. И никакой грим их не спасет.
—Кто не спасет?
Ойбор рассмеялся, потрепав жесткие волосы на лобастой голове паренька.
—Никто и ничто не спасет преступников, — сказал Киматаре Ойбор уже серьезным тоном, — если мы все — и старый и малый — будем смелыми и решительными, верно?
—Да, — проронил парнишка, успокаиваясь от неподдельной искренности в голосе пожилого человека.
— В нашей работенке выдержка и спокойствие — первое дело, коллега, а ты сразу в панику от простой фотографии.
—Кто?!
—Ты, не мы же с напарником, — кивнув на Самбонангу, который бдительно ощупывал взором базарную сутолоку, сказал Ойбор.
—Нет, кто я, вы назвали?
—А-а, коллега, — улыбнулся сержант, — тоже, значит, детектив.
—Я уже не боюсь, чтоб мне лопнуть и сгореть.
—Отлично. Теперь скажи, ты уверен, что на фотографии именно тот человек, который был ночью на площади и подбросил зажигалку вслед за убийством?
—Конечно! Это он, высокий, только одет по-другому, — сказал паренек и для пущей убедительности вновь клятвенно постучал себя в грудь, — я его сразу узнал. Дедушка, а он меня не схватит? Вы ему не скажете? А зачем он так оделся на фотографии? Специально?
—Никто тебя не тронет, — успокоил его Ойбор, — об этом мы уже позаботились. Никто ничего не узнает, будь только сам молодцом. Не забыл, что нужно говорить, если кто-нибудь начнет расспрашивать?
—Помню, помню, не забыл.
—Смотри, это самое важное. Еще никто к тебе не обращался, кроме нас?
—Нет. Я бы вам сказал.
—Правильно. Не верь никому, даже если будет уверять, что пришел от моего имени, учти это.
—Конечно, вы уже предупреждали, никому, кроме вас. Я думаю, надо мне выдать автомат. Хотя бы вот такой ма-а-аленький, а? Складной. Как у того носатого, что прыгнул с поезда в речку, когда те итальянские гангстеры хотели выпытать у него насчет клада. Видели кино «Поцелуи Сицилии»?
—К сожалению, пока нет у нас лишнего автомата, — сказал Ойбор.
—Ладно, сойдет и револьвер. Не волнуйтесь, я хорошенько спрячу, уже придумал куда. Но чтобы патронов полный барабан. На всякий случай.
—С револьверами тоже туго, ты уж прости. Самбонанга отвлекся на мгновение от бдительного созерцания окружающей среды, подмигнул мальчишке и заговорщицки прошептал:
—Проси, братишка, противотанковое орудие, кажется, парочка их завалялась в нижнем ящике стола гражданина сержанта.
—Отставить шуточки! — прикрикнул Ойбор на помощника. И вновь обратился к пареньку: — У меня к тебе просьба. Внятно и не торопясь скажи вот сюда: «Человек, который стоит возле колонны на фото под номером тридцать восемь, появлялся на площади Освобождения вблизи киоска, где я ночевал, сразу же после автомобильного происшествия. Я видел собственными глазами, как он умышленно оставил возле тела пострадавшего предмет, оказавшийся иностранной газовой зажигалкой, которую я подобрал и продал на базаре незнакомому гражданину». Затем четко скажешь: «Свидетельствую сержанту уголовной полиции Киматаре Опбору, жетон семьдесят три». И назовешь сегодняшнее число, свое полное имя и адрес. Готов?
—Да. Но вы еще разок повторите, а то очень много слов.
—Хорошо. Я ничего не напутал?
—Нет, все правильно, только я не смог бы так... ну... ровно... столько слов, — смущенно молвил разносчик газет.
—Ладно, говори своими словами, лишь бы суть осталась.
—А это что?
—Микрофон. Надо записать твое показание на магнитофон.
—Такой маленький! Как игрушечный! А можно посмотреть?
—Тсс!.. Давай-ка сперва зафиксируем твой голосок, коллега.
