5
В пятом часу вечера Маясову позвонил Зубков.
— Артистка пришла домой, — торопливо доложил он. — Прошу записать номер, по которому она пыталась с кем-то связаться по телефону.
— Почему «пыталась»? — не понял Маясов.
Зубков коротко рассказал, как вела себя Булавина в телефонной будке. И опять попросил скорее записать номер. Видимо, времени для обстоятельного доклада у него не было.
Маясов записал цифры и сказал:
— Это же неполный номер.
— Последнюю цифру, товарищ майор, точно установить не удалось.
— Продолжайте наблюдение…
Маясов вызвал капитана Дубравина и приказал выяснить номер абонента, которому хотела звонить Булавина.
Дубравин ушел. А Маясов опять стал ждать. Ровно в пять вернулся из столовой Демин. Они просидели вдвоем до девяти. И все напрасно. Артистка не возвращалась. Кажется, их предположения оказались слишком оптимистическими.
Не пришла Булавина и на другой день.
И на третий, в субботу, она тоже не явилась. Впрочем, в субботу о ней почти не вспоминали. Потому что с утра произошли два события, которые не могли не взволновать всех, кто работал по делу Савелова, и особенно самого Маясова.
В половине десятого позвонил начальник уголовного розыска Шестаков. Он сообщил, что прошедшей ночью удалось арестовать Женьку Косача.
— Если есть время, приезжайте, — пригласил подполковник.
Демин сказал, что поедет в милицию сам. Маясову оставалось лишь молчаливо согласиться. Как ни хотелось ему поговорить с этим вором, поехать на допрос он не мог: его уже ждал Дубравин.
Сразу же, как только Демин уехал, Маясов пригласил капитана к себе. Дубравин вошел в кабинет с картонной трубочкой, зажатой в громадном кулаке. Вид у него был суровый, лицо несвежее, помятое. Похоже, ночь капитан провел без сна.
Раскатав на столе картонную трубочку и разгладив ее ребром ладони, он сказал:
— Работу, Владимир Петрович, мы закончили. Результат получился, я бы сказал, несколько неожиданный…
— Ну, ну!
— Удалось установить, что из всего списка вероятных абонентов Булавина знакома лишь с одним.
— С кем?
— Это наш старый знакомый…
— Давай без загадок, — нетерпеливо сказал Маясов.
— Рубцов Арсений Павлович.
— Какой Рубцов?.. Фотограф?
— Да, тот, что сообщил нам весной о Никольчуке.
Маясов притянул по столу список к себе. Пробежал его глазами, внимательно прочитал в конце выводы капитана…
— Странно… — Он в недоумении посмотрел на Дубравина. Тот лишь пожал широкими плечами.
Когда приехал из милиции Демин, настала его очередь удивляться.
— Тот самый Рубцов? — переспросил он. — Действительно интересное совпадение… Это надо немедленно проверить!
— Кое-что мы с Николаем Васильевичем в этом направлении уже придумали, — сказал Маясов и протянул полковнику лист бумаги.
— Этого недостаточно, — прочитав, заметил Демин. — Придется нам вместе, втроем, посидеть нынче вечером и, пожалуй, завтра, в воскресенье. Глядишь, и высидим что-нибудь стоящее. — Он взъерошил седую шевелюру. — А сейчас предлагаю поехать на озеро. Жарища — спасу нет. А?..
— Не возражаю, — сказал Маясов.
