Глава пятнадцатая
После рыбалки Алесь и Вадим Николаевич выбрали солнечное, безветренное местечко и отдыхали, удобно устроясь на сухой траве. Рядом возилась Аллочка. Она ползала по траве, пытаясь поймать кузнечиков, — их здесь было множество. Изредка пролетали стрекозы, поблескивая слюдяными крыльями. Девочка потянулась к ним, позвала:
— Дода, Дода!
Алесь откликнулся на зов, подполз к девочке и ловко прихлопнул ладонью большую зеленую стрекозу. Девчушка с опаской разглядывала ее, но взять боялась.
Вадим Николаевич смотрел на то, как Алесь развлекает девочку, и эта мирная картина совсем не вязалась с его тревожными думами. Тревога эта граничила с отчаянием. Он искал и не находил выхода из создавшегося положения. Конечно, все усложнялось из-за девочки. С ней рисковать было опасно.
Но план переправы с острова все-таки есть. Что они имеют в наличии? Весло. Теперь нужно построить хотя бы небольшой плот. Бревен и отдельных жердей на острове не было — это они с Алесем хорошо проверили. На крайний случай наломали несколько охапок камыша, сложили их на восточном открытом берегу острова — пусть подсыхают. Если камыш связать с сухим валежником, получится устойчивый, на одного человека плот.
Необходимо хотя бы одному из них добраться до берега. А там легче найти лодку. На всю подготовку к отплытию уйдет не менее трех суток. А за это время, понимал Вадим Николаевич, многое может случиться на острове. Например, немцы могут обстрелять остров, могут приплыть на лодках, чтобы осмотреть его и использовать для каких-то своих нужд. Ну хотя бы переправить сюда на первое время пленных партизан. Добрая тысяча людей уместится на острове…
Думы эти все больше тревожили, едва не доводя до отчаяния. Одно ясно: нужно быть начеку, опередить любую опасность. Из головы не выходил тот человек в лодке. Может быть, тело его вынесут волны и прибьют на берег…
Вадим Николаевич поднялся, накинул на плечи пиджак.
— Куда вы? — спросил Алесь.
— Смотри за ребенком, не выходи на берег. Помни, нас могут увидеть в бинокль… Я отойду ненадолго, посмотрю, не прибьет ли к берегу труп погибшего? Может, что найдется при нем…
— Ладно, — согласился Алесь.
Вадим Николаевич в этот раз обследовал берега особенно тщательно. Восточный берег высоковат и хорошо просматривается. Вадим Николаевич осмотрел довольно большой отрезок береговой линии, но ничего нового не заметил. Берег был то ровным, словно отрезанным под линейку, то извилистым, с небольшими затоками. Мелкие волны набегали на песок, оставляя на нем белые узоры пены.
На северной стороне острова идти было тяжелей, приходилось продираться через густой лозняк. Отсюда хорошо просматривалась часть болота. Слева, вдали, на синем небосклоне четко выделялась зубчатая стена леса. Там же ползли по небу черные шлейфы дыма, часто вздрагивала земля: обстреливали партизан. «Тяжко приходится дядьке Андрею, ох как тяжко… И где-то же, в каком-то месте есть у немцев слабина, может, есть даже оголенные участки. Вот бы и ударить туда. И образовалась бы горловина. Через нее можно бы вывести партизан из окружения».
Внезапно в небе загудел самолет. Он летел, как и вчера, низко, над самым горизонтом. «Из бронебойного бы ружья тебя, голубчик… — подумал учитель. — Но вряд ли у партизан есть бронебойные ружья».
Продравшись через лозняк, учитель вышел к самому берегу. Прямо перед ним покачивалась на легких волнах почерневшая доска. Он вытащил ее на песок и стал разглядывать. Сомнения не было: перед ним лежал кусок от борта погибшей лодки. На доске были вырезаны три буквы — ЗПС — видимо, инициалы владельца. Вадим Николаевич вздохнул, провел по буквам рукой. Кто же такой этот неведомый ЗПС? Что за человек он был — веселый или грустный, жизнерадостный или мрачный, добрый или злой?..
Учитель прихватил с собой доску, благо она была не тяжела, и зашагал дальше. Берег круто поворачивал на запад. Вдали к нему приткнулся плывун, тот самый, который несколько дней служил домом ему и Алесю.
Теперь чаще стали попадаться неглубокие низинки и болотца с ржавой водой. Идти было тяжело, но Вадим Николаевич был тверд в своем намерении обстоятельно обследовать берег. В одном месте песок был вытоптан. Рядом, в воде, торчали три рогатые палки. Не было сомнения, это место облюбовали рыболовы. Вон, в стороне, около густой молодой елочки, черное пятно на земле — след от костра.
Вадим Николаевич мысленно представил себе ночлег рыболовов. И будто запахло костром, густой рыбной юшкой… И сразу подступила дурнота, в глазах потемнело. Пришлось постоять несколько минут — страшно было пошевелиться. Потом слабость прошла, и он направился дальше. В кустах нашел жестяную банку из-под червей. Подумал: «Какая-никакая, а посудина, пригодится» — и прихватил с собой.
Уже завиднелась мощная вершина Черного Дуба, за ним лесок, а за леском их полянка.
Солнце клонилось к западу. Ветер усилился, судорожно затрепетали ветви деревьев, загудели вершины старых сосен. Над озером кружил коршун. Он поднимался все выше и выше, парил, лишь изредка взмахивая крыльями. Внезапно до слуха учителя донеслось:
— А-у-у, а-у-у!
Голос будто Алеся. Кого он зовет? Может, стряслось что? Вадим Николаевич бегом бросился на голос, к полянке. Там никого не было. Вот та березка, возле которой он лежал, пригорок, на котором бегала девочка. Никого нет. Странно…
И снова послышался усиленный эхом голос Алеся:
— А-у-у, а-у-у, Аллочка!
«Ну вот, еще не хватало этой беды! Девочка потерялась!» — Вадим Николаевич прислонил к березке винтовку, бросил на землю доску и жестянку и побежал в ту сторону, откуда слышал Алеся.
Они встретились на узенькой тропинке. Лицо у Алеся было испуганное и, кажется, даже заплаканное.
— Что случилось? Говори скорее.
Алесь виновато заморгал.
— Заснул я, понимаете, заснул как убитый. И Аллочка спала. А проснулся — нет ее. Как сквозь землю провалилась. Уж минут десять зову — не откликается. Может, кто здесь был и забрал ее, а?..
— Все может быть. Но я ведь весь остров обошел и никого не встретил. И озеро пустынно. Если кто и был — оставил бы следы, примятую траву… На всякий случай поищем.
Они тщательно осмотрели полянку, кусты — никаких следов не было.
В одном месте Алесь остановился как вкопанный.
— Вадим Николаевич, смотрите!.. Кажется, не ваша нога тут ступала.
Учитель присел у песчаной тропинки.
— Твоя правда. Но один след еще ни о чем не говорит. Если еще окажутся, тогда будем точно знать, что на острове кто-то есть.
Они разошлись в разные стороны, запетляли по тропинкам, вокруг кустов и полянок. Алесь даже осматривал высокие деревья — не прячется ли кто в густой кроне. Ему казалось, что кто-то есть на острове и пристально следит за ними.
Вдруг Алесь увидел перед собой маленький песчаный островок среди травы. Подошел, всмотрелся и… увидел след.
— Вадим Николаевич. А-у-у! Сюда, ко мне!
Зашуршали кусты, и учитель осторожно приблизился и присел возле Алеся.
— Видите, — прошептал мальчик, — след. От копыта… Свежий. И не один. Вот еще, еще…
Вадим Николаевич вгляделся в следы.
— Не иначе свинячие. Слушай, а может, тут дикий кабан проходил? Тогда…
— Что тогда? — встревожился мальчик.
— Напугает девочку.
Только теперь дошло до Алеся, что может случиться… Не дай бог, если и в самом деле на острове оказался дикий кабан. Забрел небось сюда зимой по озеру и, отрезанный водой, остался здесь на все лето.
— Аллочка, ау-у-у! — закричал он, и лесное эхо подхватило его голос.
Но девочка не отзывалась.
Оба, не сговариваясь, снова вернулись к песчаной плещинке, присели на корточки, наклонились, разглядывая след. Сомнений не было: отчетливо виднелись отпечатки копыта.
Алесь заглядывал под каждую елочку, обследовал каждый куст, прочесал несколько раз густой осинник — девочка как в воду канула. Он уже добежал до Черного Дуба, обшарил все вокруг него. В сторонке росла целая семейка молодых елочек. За рощицей была полянка с пригорком — сюда он еще ни разу не выходил. Алесь осмотрелся и замер: на пригорке кто-то был, вернее, лежал — бородатый, взъерошенный. А рядом с бородачом лежала, подогнув ножки… Аллочка.
Алесь оторопел. На острове человек. Похож на цыгана, только не черный, а бурый какой-то. Мальчик не отважился показаться незнакомцу. Он нырнул назад, в ельник, и бросился со всех ног к учителю.
— Вадим Николаевич! — задыхаясь от быстрого бега, выпалил мальчик. — Аллочка нашлась.
— Где?.. Прямо гора с плеч!
— Вадим Николаевич, только она там не одна, с каким-то цыганом. Я его в траве не разглядел, одна башка видна, волосы всклокочены, торчат как рога.
— Что ты несешь? Какой цыган?..
— Не верите? Пошли. Винтовку прихватите…
Вадим Николаевич был озадачен. Всего ожидал, но такого… Оказывается, не одни они здесь, на острове есть люди… Но как попал сюда этот человек? Спасается от фашистов?..
Они зашагали к Черному Дубу.
У ельника Алесь пропустил учителя вперед. На поляну выходить не стали, спрятались в кустах. Отсюда все было видно как на ладони.
— Он там, за камнем, на пригорке, — шепнул Алесь.
Учитель выглянул из укрытия и сразу же увидел девочку. Но рядом с ней кто-то большой растянулся на пригорке, одна голова торчит и впрямь кажется рогатой. Пригляделся Вадим Николаевич попристальнее, да как захохочет.
— Вы чего? — испугался Алесь.
— Чего, чего… — Учитель от смеха не мог выговорить ни слова. Наконец, успокоившись, он дернул мальчика за рукав. — Проснись-ка, Алесь! Ну и навыдумывал ты, братец! Ай да молодец, ай да разведчик! Ха-ха-ха! Ну-ка посмотри как следует на своего рогача!
Мальчик приподнялся на цыпочки, пристально всматриваясь в того, кого принял за цыгана.
— Ну, разобрался?
— Да это же коза! Вадим Николаевич, неужели коза?
— Кто же еще? Самая обыкновенная деревенская коза!
Они теперь уже не спеша направились к пригорку.
Коза заметила людей, вскочила на ноги, шарахнулась было в сторону и замерла.
— Ну, здравствуй, здравствуй! — Учитель похлопал ее по шее. — Так это ты нас так напугала? Откуда же ты взялась здесь? Жаль, рассказать не сумеешь!
Коза настороженно уставилась на него. Вадим Николаевич нагнулся — у козы отвисло набухшее вымя.
— Видишь, Алесь?
— Вижу! Выходит, к нам прибыло молоко! Ура! Надо будить Аллочку!
Девочку растормошили, она проснулась, захныкала было, но Вадим Николаевич схватил ее на руки, стал подбрасывать вверх.
— Ага, нашлась беглянка, нашлась! Мы уж думали, тебя кабан напугал, а ты пригрелась у теплого козьего бока и не подозреваешь, что тут рядом молоко. Сладкое, сладкое. Понимаешь! Мо-ло-ко.
— Дай! — Девчушка, наверное, знала, что означает это знакомое слово. Она тянулась к козе, совсем ее не боялась.
— Не забыла еще про молоко! — сказал Алесь. — Ну иди сюда.
Коза сама подошла к девочке, наклонила голову, не спеша стала щипать траву.
Вадим Николаевич сказал торжественно:
— Ну вот и собрались все вместе, даже коза теперь с нами. Ну пошли на свою полянку.
Они отправились в обратный путь. Впереди шел Вадим Николаевич с девочкой на руках, а за ними подгоняемая Алесем коза.
Пришли к своему шалашу и принялись хозяйничать. Алесь спустился к озеру, вымыл и начистил песком банку, и она заблестела, как новенькая.
Вадим Николаевич присел возле козы на корточки.
— Ну, господи благослови! — шутливо сказал он и стал доить козу. Она стояла не шелохнувшись. Вот в банку упали первые капли молока, затем полилась струйка. Вот уже полбанки наполнилось теплым жирным молоком.
— Теперь не пропадем! Спасибо нашей кормилице! Будем молоко пить, будем есть, будем за бороду козу трясти, да? — радовался Алесь.
Когда посудина наполнилась, Вадим Николаевич погладил козу, потом протянул девочке банку.
— Пей молоко, — подсказал Алесь.
Это были торжественные минуты. Аллочка крепко держала банку обеими руками и жадно пила.
Вадим Николаевич озорно подмигнул Алесю: живем, брат!
— Интересно, как она сюда попала?
— Как ни попала, а теперь наша. От фашистов люди спасались, ну и ее прихватили. А уж как на острове очутилась, один бог знает, как говорят! Может, люди и завезли, сами ушли в другое место, а ее почему-то не взяли… Вряд ли ее бросили, скорей всего сама потерялась.
Девочка не отрываясь пила молоко. Тоненькие белые струйки стекали ей на грудь, и Алесь не удержался, сказал строго:
— Ты аккуратней пей, не разливай.
— Дода, на! — Аллочка отняла банку от губ и радостно засмеялась. Потом опять припала к банке и запрокинула голову, допивая остатки молока.
— Молодец! — похвалил ее Алесь, забирая пустую посудину. — Расти большая, большая…
Вадим Николаевич снова подошел с банкой к козе.
— А теперь кому еще молока?
— Мне! — приложил ладонь к груди Алесь. — Я же отыскал след. Заслужил…
— Конечно, заслужил, — согласился учитель. — Только сам будешь доить.
Алесь растерялся:
— Ой, я не умею.
— Не дури. Не умеешь — так научись.
Пришлось мальчику взять банку и пристроиться возле козы. Она была совершенно спокойна, стояла смирно, только изредка помахивала головой. Видно, по характеру была миролюбивой.
…После сытного «обеда» все трое прилегли на траву отдохнуть. Рядом под тенистой елочкой жевала жвачку коза. Тишину нарушали только далекие, глухие взрывы да еле слышный шум прибоя.
Алесь подсел поближе к учителю.
— Вадим Николаевич. Коза-то у нас без имени. Нужно ее как-то назвать, а то получается не по-хозяйски.
— Вот и придумай.
— Цыганочка — куда лучше, а?
Вадим Николаевич покачал головой:
— Цыганочка? Не подходит. Аллочка не выговорит.
— Ну, Манька?
— Пожалуй… А не назвать ли ее Катей? Это слово девочка знает, так обычно кукол называют. Как ты находишь?
— Конечно, хорошо! Эй, Катя, все жуешь? Тебе нравится здесь? А ну, Аллочка, скажи, как зовут нашу козу: Ка-тя.
— Дода! — сказала девочка и вопросительно посмотрела на Алеся: — Дода.
— Не Дода, а Ка-тя.
— Ка-тя, — повторила девочка и радостно засмеялась.
— Получилось! Молодец! — захлопал в ладоши. — Ну-ка, еще разок: Ка-тя!
— Дода!
— Ка-тя!
— До-да! Ка-тя.
— Так вот, — закончил свой немудреный урок мальчик. — Нашлась и Катя, которая будет нас кормить и поить.
• — Все устроится постепенно, — подтвердил Вадим Николаевич. — Теперь у нас и молоко и рыба…
— И еще рябина! — подсказал Алесь, кивнув на дерево.
— При нашем положении это целое богатство. Пока вопрос с харчами решен. Остается…
— Построить плот, — снова подсказал Алесь, — и мы станем настоящими колумбами. Поплывем искать землю…
— Поплывем воевать с фашистами, хлопче.
— А я что говорю? А как же Аллочка? Возьмем ее с собой на болото? Да и козу тоже.
— Нет, — покачал головой Вадим Николаевич. — Их высадим на берег. Отдадим людям… Ну что, принимается такой план?
— Принимается!
— Плот начнем строить сейчас же. А пока беги к Черному Дубу, посмотри на озеро со своего наблюдательного пункта.
Алесь убежал.
— И нам пора, Аллочка, на работу, — сказал Вадим Николаевич, поднимаясь. — Ты сиди, девочка, играй, а я здесь похожу.
Вадим Николаевич, держась неподалеку от ребенка, стал собирать сухие сучья и длинные обломанные ветки и складывать их в кучу. Если умело связать сучья с камышом, получится плот, который будет держаться на воде.
Отсюда, с полянки, хорошо виднелась верхушка Черного Дуба. Вскоре на ней замаячила знакомая мальчишеская фигура. Алесь сидел на верхнем суку, крепко прижавшись к стволу дерева, почти слившись с ним.
Через некоторое время он вернулся на полянку, вытянулся в струнку по-военному перед учителем, четко доложил:
— На озере тишина и покой. Над болотом висит дымовая завеса. Артиллерии не слышно, самолеты не летают.
— Вольно, — улыбнулся Вадим Николаевич. — Картина ясна, только нам нужно знать обстановку через каждый час. Теперь тебе задача: надрать лыка. Вечером начнем вязать плот.
— Есть надрать лыка! — Алесь лихо козырнул и улыбнулся.
Все, кажется, налаживалось. Если ничто им не помешает, то не пройдет и суток, как они будут на свободе. Учитель уже прикидывал: до какого приозерного села пригнать плот, чтобы там немцев не было и можно найти лодку…
Занятый своими мыслями, Вадим Николаевич не забывал поглядывать на девочку. Она возилась в траве, что-то выискивая там, и лопотала сама с собой. Коза паслась возле дерева. Вдруг она столкнула прислоненное к нему весло и рогами притиснула к стволу.
«Не хватало еще, чтобы она сломала весло», — Вадим Николаевич поднял его, стал осматривать, искать трещину. Первым делом оглядел рукоятку, так как удар пришелся по ней. Рукоятка оказалась целой. Учитель взглянул на торец и удивился. Что такое? В центре его не то вставлен стержень, не то затычка. Вот это любопытно! Если затычка, зачем она тут? Дрожа от какого-то внутреннего возбуждения, он отомкнул от винтовки штык, примостился на камень и нетерпеливо начал расщеплять рукоятку.
Вадим Николаевич не ошибся — в ней была затычка. Он ковырнул штыком несколько раз, и затычка выскочила, упала под ноги. В рукоятке было небольшое отверстие, там что-то белело… Да это же клочок бумаги! Острием штыка Вадим Николаевич достал его, аккуратно разгладил на ладони. Сердце забилось часто. Почему-то оглянулся. Все было по-прежнему тихо, спокойно.
Бумажка мятая, в водяных потеках. Всего две строки: «Егор Климчук — предатель. Он знает план блокады».
Стало ясно, куда и зачем спешил рыбак. Учитель понимал: эти две строки решают судьбу тысяч людей. Сообщение и так уже задержалось больше чем на сутки. Адресовано оно, конечно, дядьке Андрею.
…Егор Климчук? Кто такой? Он его что-то не припоминает и фамилии такой не слышал. Кто же послал записку и кто вез ее в лодке?.. Мудро придумано — спрятать в весло.
Вадим Николаевич снова засунул записку в рукоять весла, приладил па место затычку и позвал Алеся. Тот не заставил себя ждать. Через плечо у парнишки висели длинные лозины.
— Объявляется аврал. Весло-то наше, хлопче, с секретом. Внутри записка к партизанам. Понимаешь, записка! Ее нужно немедленно доставить в штаб дядьки Андрея. Иначе беда. Предатель у них действует. Выдает их планы фашистам. Нужно его немедленно обезвредить. Понимаешь, хлопче, как это важно?
— Еще бы не понять. Будем строить плот, Вадим Николаевич!
— Лозы ты, однако, надрал маловато, добавь-ка еще.
Они трудились неистово, вдохновенно. Вадим Николаевич подносил охапки валежника к берегу, тут же сортировал его по толщине и длине, ловко расстилал на воде снопики камыша, сверху накладывал сушняк, увязывал и переплетал все это лозинами. Алесь драл лозу в чащобе, на болотце, под звон надоедливой мошкары. Он был весь забрызган грязью, руки в царапинах.
Прошло добрых два часа. Оба едва не валились с ног от усталости, но работы не прекращали. Понимали: дорога каждая минута. Ломило спину, дрожали ноги, но они пересиливали себя и не сбавляли темпа. Надо бы и перекусить — рыба-то уже подсохла и провялилась на солнце, но оба вспоминали записку и отгоняли мысли о еде.
Подумать только, целые сутки пропали напрасно. Если бы туман не рассеялся над озером, записка была бы в руках партизан. Они бы уже действовали. Схватили бы предателя Климчука…
Солнце опускалось все ниже. Со стороны болота опять раздались глухие взрывы.
Вадим Николаевич быстро и ловко, звено к звену, мастерил плот. Рядом посапывал, помогая ему, Алесь.
— Быстрей, хлопче, быстрей, милый. До темноты плот должен быть готов.
— Успеем! Хорошо, что камыш подготовили…
— Хорошо, что ты весло нашел!
Алесь покраснел от смущения — Вадим Николаевич был не так уж щедр на похвалы.
Работа спорилась. И вот наконец у самого берега на мелкой волне закачался плот.
Вадим Николаевич взглянул на мальчика.
— Удержит?
— Должен удержать!
— Вот мы и проверим. — Опершись на весло, учитель прыгнул на плот.
— Держит! — закричал Алесь и радостно запрыгал. — Возьмем Аллочку и поплывем все вместе, а?
— Рисковать не будем, — строго сказал Вадим Николаевич. — Пока я один. Жди меня завтра ночью. Береги девочку да смотри, чтобы коза не убежала! Ну счастливо вам!
