33
Все было подготовлено для реализации моего замысла: в кабинете Друвы собраны люди, двадцать шестого июня находившиеся ближе к месту, где директора Зара столкнули со скалы. Те, кто на площадке среди скал любовался закатом: Янина Спроге, Айна Лусе, Юрис Зивтынь, Артур Цирулис, Ян Квесит и Айя. Вызвана была и Визма Кноппе, она вместе с Расинем, Салой, врачом Шварцем и двумя понятыми находилась в другом помещении.
Зазвонил телефон. Докладывал Лапсинь из квартиры Беллы Зар.
— Мы готовы, жду дальнейших указаний. Можем выезжать?
— Отлично, Лапсинь! Приезжайте! Как себя чувствует Белла Зар? Она не возражает?
— Нет. А впрочем... сами понимаете.
— Понимаю, Лапсинь, по крайней мере, мне кажется, что начинаю понимать.
Я положил трубку. Поднял голову, мои глаза встретились с глазами Айи. Почему она так смотрит на меня? Что скрывалось за этим взглядом? Любопытство, ненависть, страх, сожаление?.. Нет, что-то другое. Но что? Я не мог найти определение. Я был занят. Мне было не до того. В последние дни мысли об Айе преследовали меня только по ночам и когда я оставался один. На людях я обо всем забывал, был слишком занят, слишком торопился: дело об убийстве Зара близилось к завершению.
Шестерку, любовавшуюся тогда закатом, я попросил пройти во двор и сесть в машину. Затем велел шоферу трогать. Вслед за первой машиной последовала вторая с Визмой Кноппе, Расинем, Салой и понятыми.
К прокуратуре в мотоцикле с коляской подъехали Лапсинь и Белла Зар. Я поздоровался, сел позади Лапсиня. И тут же отправились в путь. Надо отдать должное Лапсиню, на сей раз он ехал медленно, аккуратно. Я сказал Белле:
— Мне искренно жаль, что не смогли вас избавить от этой поездки. Мы вынуждены кое-что уточнить.
— Не надо оправдываться. Любой другой на вашем месте поступил бы точно так же.
— Да, возможно, вы правы.
— Какая ужасная жара!
— Похоже, к вечеру будет гроза... Какой у вас оригинальный браслет. Никогда не видел такого... Наверно, ручной работы?
— Да. Это муж мне привез из Москвы. Давно уже. — Не дожидаясь остановки, Белла сняла массивный браслет и протянула мне.
— Опал, лунный камень, агаты. А эти лазурные?
— Бирюза. Все вместе несколько пестровато. Видимо, мастеру изменил вкус, думал, чем пестрее, тем лучше.
Я вернул Белле серебряный браслет, она надела его на запястье. Разговор не возобновлялся. Была вторая половина дня, тени удлинялись, но солнце еще сильнее припекало. Из дымки на южном небосклоне облака поднимали свои округлые макушки, но я надеялся, что нам удастся со всем покончить еще до того, как польет дождь.
На Пиекунских скалах было тихо и знойно. Ни малейшего ветерка. Машины мы оставили на том же месте, которое избрали для привала участники трагической вылазки за город двадцать шестого июня.
Мой замысел состоял в том, чтобы повторить развернувшиеся здесь события — произвести так называемый «следственный эксперимент» и тем самым проверить показания некоторых свидетелей. Тут были кое-какие неясности. Собранных нами людей ожидал мрачный спектакль, но тут я не мог ничего поделать.
Под скалой, на которую тогда взбиралась Визма Кноппе, мы остановились. Тем временем группа, любовавшаяся закатом, уже расположилась на площадке, где находилась в день смерти Зара.
Я поднялся на несколько шагов по скале, чтобы иметь наилучший обзор, и сказал:
— Попрошу присутствующих: займите места, на которых вы находились двадцать шестого июня примерно в то время, когда до заката оставалось минут двадцать. Визма Кноппе!
— Да? Господи, я не могу! Какое жуткое место! Что я должна делать?
— Останьтесь у скалы, с которой вы спускались, когда увидели Расиня и Салу!
Визма опять чуть не плакала, то и дело сморкалась и бросала на роковую скалу взгляды, полные ужаса.
— Расинь и Сала, спуститесь до того места, с которого вы тогда увидели Визму Кноппе!
Расинь и Сала заняли свои места.
— Белла Зар, остановитесь, пожалуйста, там, где вы находились в тот момент, когда сказали Визме Кноппе, что возвращаетесь на площадку.
— Я стояла там, — показала Белла и остановилась на тропинке выше скалы.
— Итак, сейчас все снова находятся на тех же местах, на которых находились в тот вечер... незадолго до гибели Эйжена Зара.
Ко мне были обращены встревоженные, обеспокоенные, любопытные, испуганные лица.
Под скалой, на которую я поднялся, ближе всех ко мне стояла Визма Кноппе, судорожно прижимая к лицу платок, съежившись, будто она замерзла в этот знойный день. С нижней тропинки смущенно глазел на меня Хельмут Расинь; Сала, стоящий метрах в десяти позади него, расставив ноги и заложив руки за спину, с демонстративным равнодушием глядел по сторонам. По другую сторону от скалы стояла Белла Зар, прямая и неподвижная, ее лицо в черном венце волос было суровым и бледным; Лапсинь подошел к ней ближе, иногда бросал на нее озабоченный взгляд.
Выше, на краю площадки, вертелась толстая Спроге; Цирулис вытащил пачку сигарет и нервно закурил; Айна Лусе уцепилась за локоть Юриса Зивтыня, он что-то озабоченно нашептывал ей; Айя смотрела куда-то вдаль, делая вид, что не замечает меня.
Полная тишина. Я сказал:
— Все присутствующие являются свидетелями трагического события, происшедшего здесь вечером двадцать шестого июня. Этим я хочу сказать, что каждый из вас видел какую-то частицу трагедии, ее отдельные эпизоды. Проверим, как это все происходило. Визма Кноппе! Что вы делали после того, как Сала и Расинь заметили вас и заговорили с вами?
— Не могу... Я пошла... туда вниз, к ним...
— Идите и останьтесь стоять за скалой! Мы пропустим эпизод, когда вы бегали к месту привала. Предположим, что вы уже вернулись оттуда. Что произошло дальше? Расинь, Сала!
— Мы ушли по тропинке.
— Идите! Пройдя десять метров, остановитесь и ждите!
Расинь, за ним и Сала пошли вперед по нижней тропинке.
— Белла Зар, что вы делали после того, как крикнули Кноппе, что возвращаетесь к той группе, и она, спускаясь со скалы, отозвалась вам: «Идите, я вас сейчас догоню»?
— Пошла наверх.
— Пожалуйста, идите!
Белла Зар шла. Чуть подальше тропинка разветвлялась на две: налево — к группе людей на площадке, направо — к верхней тропинке, которая, извиваясь, вела к месту, откуда столкнули Зара. У развилки Белла остановилась, и я нагнал ее. Белла сказала:
— Я пошла туда, налево.
Я ничего не ответил, только рассеянно оглянулся на людей, которых еще можно было видеть наверху на площадке. Затем опять обернулся к Белле:
— Простите, вы что-то сказали мне?
— Я сказала... что пошла налево.
— Так! Останьтесь здесь!
Я спустился вниз к Хельмуту Расиню и Рейнису Сала. Я сказал Расиню:
— Давая свои показания, вы утверждали, что видели человека на верхней тропинке. Вы бы его узнали?
— Думаю, что да.
— Пройдемте со мной!
Мы остановились неподалеку от площадки, на которой собрались тогдашние любители заката.
— Человек, которого вы видели, находится среди них?
Расинь окинул всех беглым взглядом, потом повернулся к Белле Зар, стоявшей ниже.
— Она.
— Вы ее знаете?
— Нет.
Те же самые вопросы я повторил Салу. Тот с ухмылкой поглядел на площадку, где стояли люди, и сказал:
— Вон он, тот человек. Я думаю, вы, гражданин следователь, его знаете куда лучше, чем я, поскольку не раз были замечены в его приятном обществе. Вторая слева. Хе, хе...
Сала указал на Айю.
— Хорошо. Теперь идите на то место, откуда вы ее тогда увидели! И ждите там!
— С превеликим удовольствием.
Я направился обратно к Белле Зар. Сказал Лапсиню:
— Приведите Айю Цекуле!
Лапсинь поспешил за ней.
— Вы знаете, куда ведет эта тропа? — спросил я, указывая в сторону скалы.
— Да... но я не была наверху. — Белла Зар смотрела на подходившую Айю с настороженным удивлением.
— Поднимемся туда!
На лице Айи я заметил растерянность. Именно растерянность, теперь я это понял. Как и тогда, в прокуратуре, когда я в присутствии Айи звонил Лапсиню, спрашивал о самочувствии Беллы Зар, — и тогда на ее лице было точно такое же выражение. Не страх, не любопытство, а именно растерянность. Она отвела глаза и поспешила наверх.
Я взглянул на Беллу. Лицо ее было бесстрастным, застывшим и теперь совершенно бледным. Потом я отстал на полшага, тропинка была слишком узкой. За нами следовали доктор Шварц и понятые.
Меня нисколько не озадачил ход событий, я уже знал что и Айя в тот день была здесь, наверху. Только почему она это скрыла? Почему?
По мере приближения к скале шаги Беллы все замедлялись. Айя и Лапсинь уже стояли над обрывом, о чем-то тихо разговаривая.
Я спросил Беллу:
— Знакомо вам это место?
— Нет... здесь, наверху, я не была, но знаю, что...
— Что вы знаете?
— Что это то место... Зачем вы меня привели сюда?
— Затем, что вас видели здесь.
Белла Зар смотрела на меня, я отметил, что бледность ее прошла. Она сказала:
— Нет, это невозможно, так далеко я не заходила. Правда, я вначале прошла в эту сторону, но потом увидала на тропе какую-то женщину и вернулась на площадку к остальным. Мы с Визмой Кноппе поднялись туда одновременно.
— Вначале вы вообще отрицали, что были на этой тропе.
— Да... Нет, я действительно прошла в эту сторону шагов на десять-двадцать, а потом вернулась. Я просто забыла.
— А почему вы умолчали, что кого-то встретили на тропе?
— Это была женщина... И я не думала, что она... Кроме того, мне казалось, вам было бы не особенно приятно узнать об этом, потому что... если уж она сама вам этого не сказала.
— Вы ее узнали?
— Да. Это была Айя Цекуле.
За спиной у нас стояли понятые. Я записал показания Беллы, затем мы поднялись на скалу.
Трудно передать то, что я чувствовал, глядя на Айю. А может, не чувствовал ничего. Просто старался установить истину.
— Почему ты скрыла на допросе у Бредиса, что была здесь двадцать шестого июня?
Айя смутилась, но глаза у нее горели. Она ответила:
— Да, я была здесь. И умолчала об этом. Я не хотела говорить... И не сказала бы, если бы только... — Айя бросила взгляд на Беллу, и мне показалось, что в глазах ее блеснули ненависть и презрение. — Одним словом, я была здесь. Более того, я разговаривала с Эйженом Заром.
— Как это произошло?
— Совершенно случайно. Заранее мы не уславливались. Просто я спустилась с площадки, поднялась сюда... И здесь увидела Зара. Мы разговорились.
— О чем вы говорили?
— О том, о сем. Это неважно. Куда важнее другое: мы заметили, что к нам приближается Белла.
— Где находилась Белла Зар, когда вы ее заметили?
— Вон там, за кустом черемухи на повороте тропы.
Куст черемухи, на который указала Айя, был метрах в сорока от скалы.
— Это правда? Вы действительно там были? — повернулся я к Белле Зар.
— Да. Видите ли, я не хотела упоминать об этом. Но коль скоро Айя Цекуле... Зар так растерялся при моем появлении, что оступился... и упал со скалы.
— Неправда! — воскликнула Айя. — Она спихнула его!
— Ты видела?
— Погоди! Я все расскажу. Мы с Заром стояли на скале... Заметив в кустах Беллу, я сбежала вниз и спряталась в кустах. Но она все видела и, разозлившись... в приступе ревности столкнула Зара.
Мне казалось, что скала подо мной качнулась, у меня пропала охота продолжать допрос. Я молча смотрел на стоявших друг против друга женщин: Айя с пунцовыми щеками, гневно сверкающими глазами, Белла по-прежнему спокойная. Она, глядя Айе прямо в лицо, сказала:
— Я все поняла. Вы думаете, вам станет легче, если вы взвалите на меня ответственность за смерть Зара? До сих пор и я молчала... однако теперь, когда меня обвиняют в убийстве, вынуждена говорить. — Она обернулась ко мне и продолжала: — Когда вы спросили меня, не подозреваю ли я, кто виновен в смерти Зара, я по многим причинам ответила отрицательно. Не хочу и сегодня никого обвинять, но добавлю то, чего не рассказала Айя Цекуле... Да, я действительно была здесь и видела, как Зар целовался с какой-то женщиной. Я хотела уйти, но меня уже заметили, женщина убежала и спряталась в тех кустах. Зар остался стоять на скале. Я подошла к нему. Мой муж был сконфужен и напуган, он инстинктивно отпрянул назад и свалился вниз...
— Где вы стояли, когда это случилось? — услышал я собственный голос, будто издалека.
— Здесь, — сказала Белла, пройдя несколько шагов вперед.
— Значит, вы не подходили к Зару вплотную?
— Нет.
— Ложь! Она толкнула Зара! — вскричала Айя.
— Погодите! — перебил я Айю. — Отойдите туда, где вы находились в тот момент.
Айя отошла.
Я спросил Беллу, все еще не узнавая собственного голоса:
— И что же вы сделали, видя, что Зар упал со скалы?
— Вначале хотела... Но у меня не было сил. Я слышала, как покатились камни, как он рухнул... Я стояла в оцепенении, понимая, что Зар не мог остаться в живых... Вернулась к ним на площадку... Я не могла сказать им, что случилось, тогда пришлось бы рассказать все, что я видела... Если бы Айя Цекуле не открыла сегодня, что здесь произошло, я умолчала бы обо всем. Смерть Зара была роковой случайностью. Больше мне нечего добавить.
Белла и Шварц остались наверху. Мы с Лапсинем и понятыми отошли к Айе, стоявшей за кустом черемухи. Странный это был разговор: я был не в состоянии посмотреть на Айю, Лапсинь, в свою очередь, избегал смотреть на меня.
Айя еще раз повторила, что она видела, как Белла поднялась на скалу и подошла к Зару. Они разговаривали вполголоса — Айя была слишком далеко, чтобы расслышать, о чем они говорят. Но она увидела, что Белла толкает Зара и он валится со скалы. Потом Белла быстро ушла. Айя, охваченная ужасом, последовала за ней и видела, как Белла вместе с Визмой Кноппе подымаются на площадку к той группе. Тогда и Айя вернулась к ним. Вероятно, никто не заметил ее отсутствия. Все вместе посмотрели, как зашло солнце, затем направились к месту привала, и вскоре начались поиски Зара.
— И ты молчала?! На твоих глазах столкнули со скалы человека, который, судя по твоим же словам, был тебе по меньшей мере небезразличен, а ты молчала? — спросил я жестко и холодно.
— Я... в тот момент, когда Зар падал... меня охватил ужас, я зажала рот обеими руками, чтобы не закричать... А потом... Потом я подумала — его уже нет, он не мог остаться в живых... Мне показалось — первой заговорит Белла... Я решила: она это сделала потому, что видела меня с Заром... Из ревности... Я ждала: вот-вот Белла все расскажет... Я была потрясена... Но она молчала... Потом я узнала, что смерть Зара сочли за несчастный случай и, по всей вероятности, прекратят дело... К тому же... я не хотела, чтобы ты узнал, что я... с Заром...
Меня душили злость и омерзение. Уж не для того ли она и написала письмо о том, что уходит от меня? Если так, то хотя бы в последний момент она решила со мной быть честной.
Айя продолжала:
— И тогда я надумала послать следователю Бредису анонимное письмо, наклеила на бумагу буквы, вырезанные из газеты. Ты сам, Берт, мне однажды рассказывал, как анонимное письмо помогло раскрыть какое-то дело. Я выдумала «уполномоченного», который угрожает рассчитаться со следователем, если тот не прекратит расследование... Но, посылая письмо, я хотела достичь противоположного результата. Я хотела, чтобы Бредис продолжал, а не прекращал дело. Рано или поздно правда все-таки должна была раскрыться... Но мне было не совсем безразлично, ведь могла раскрыться и моя причастность, а мне не хотелось огорчать одного человека... тем, что я с Заром.
— Вот как? Тебе, наверно, известно, что твои угрозы Бредису вскоре были реализованы.
— Известно... Меня это потрясло, я смертельно испугалась... Терялась в догадках... Я стала бояться и за твою жизнь... Не понимала ничего! Потом решила, что своим анонимным письмом я невольно оказала услугу каким-то злоумышленникам, и они... И еще я подумала, что в нападении на Бредиса тоже виновна Белла Зар. Чего я только не думала...
— Для этого Белла Зар должна была бы знать, что ты сочинила и послала анонимное письмо.
— Нет, этого она не могла знать!
— Так... Продолжение разговора отложим!
Лапсинь с Айей вернулись к скале, я пошел на нижнюю тропинку, где меня ждали Сала и Расинь.
Я отозвал Расиня и спросил:
— С какого места вы в тот раз видели скалу?
Расинь показал. Наверху на скале в этот момент стояли Лапсинь, Айя, Белла и остальные женщины, любовавшиеся закатом. Мы с Расинем не были видны им из-за кустов.
— Еще раз покажите, которую из женщин вы в тот раз видели на скале. Посмотрите внимательно!
Расинь посмотрел и ответил не колеблясь:
— Ту, которая справа. Определенно.
— А Сала? Он тоже видел ее?
— Ей-богу, не знаю.
— Вы с ним не говорили об этом?
— Слушай, следователь, моя память не магнитофон — что записал на ленте, то и осталось на веки вечные. Посчитай сам, сколько дней прошло с того воскресенья, сколько воды утекло, сколько водки выпито... Сам спроси у него!
Сала все еще уверял, что на скале вообще никого не видел. Правда, он не отрицал, что не видел и самой скалы.
Я поднялся на скалу. Подошел к Белле, которая смотрела на реку, взял ее за локоть и повернул лицом в другую сторону.
— Посмотрите туда! — сказал я.
Ниже скалы, метрах в ста от нее, извивалась нижняя тропинка, то появляясь, то исчезая за кустами и деревьями. На одном из ее открытых мест стояли Рейнис Сала и Хельмут Расинь.
— Они видели вас, когда вы...
Я не успел договорить. Белла Зар упала в обморок.
Я едва успел подхватить падающую женщину. Уложил ее на траву. Появился Шварц и взял на себя заботы о ней.
Теперь мне стало ясно, почему Сала отрицал, что он видел кого-либо на скале. Он определенно знал что-то... или догадывался и не хотел говорить того, что послужило бы во вред его сестре. Потому-то он показал, что видел только Айю.
Пока Шварц считал пульс Беллы, я снова обратил внимание на массивный серебряный браслет, украшавший запястье правой руки. Мне моментально вспомнилась ссадина и кровоподтек на груди Эйжена Зара.
