Когда я влетел к прокурору, он бросил на меня сердитый взгляд, но тут же, наверное заметив в моем облике что-то необычное, облокотился на стол, подпер ладонями подбородок и проронил:

— Н-ну?

Я быстренько пересказал ему свои новости. Не удержался и от комментариев:

— Считаю, что эти два человека, неожиданно упавшие с неба и находившиеся двадцать шестого июня в самый интересный момент на Пиекунских скалах, и есть недостающие звенья в цепи. Кноппе? Ее роль в событиях тоже стоит под вопросом, особенно если учесть умолчания и искажения фактов в предыдущих показаниях. Кто соврал один раз... Словом, как бы нам теперь не упустить ее из виду? Где гарантия, что она тут же не помчится предостерегать Салу и Расиня?

— М-да! Упускать из виду нежелательно, но и задерживать Кноппе мы не в праве. Подумаем. Вернее, на сей раз подумаю я, именно так — я, а вы возвращайтесь к Кноппе и зафиксируйте ее показания, после чего приведите свидетельницу ко мне!

Составление протокола заняло два часа. Испуганная Визма, повторяя показания, уснащала свой рассказ мельчайшими подробностями и бесчисленными личными комментариями. Когда она, наконец, перечитала и подписала протокол, я отвел ее к Друве.

Пока они разговаривали, я обдумал план дальнейших действий. Затем позвал Лапсиня и велел разузнать, где находится дочка Виты Клейн, все еще в Калниене или где-то в другом месте: тогда, в разговоре со мной, девочка упомянула, что мать решила отправить ее погостить в деревню.

— Понятно, — перебил меня Лапсинь, — если Инты здесь нет, выяснить ее адрес?

— Да. Но Вита Клейн не должна знать, что мы ищем ее дочь. Потом необходимо будет подыскать нейтрального человека, который бы присутствовал при нашем разговоре. Лучше всего — учительница...

— Понятно: предстоит гонка по пересеченной местности.

— Что вы имеете в виду?

— Извиняюсь. Я хотел сказать, что мне нелегко будет раздобыть адрес девочки, — пояснил мой веселый гонщик, — но я сделаю, что сумею, Можете на меня положиться! — и Лапсинь умчался.

Я набрал нужный номер телефона и затребовал все данные на Рейниса Салу и Хельмута Расиня, а также, если возможно, и их фотографии.

Когда я зашел в кабинет прокурора, он как раз строго внушал Кноппе, что она не имеет права разглашать разговор, происходивший в прокуратуре.

Бедняжка опять ревела, и ее крохотный платочек был ей в этом деле плохим помощником. Я предложил свой, и девушка, всхлипывая, прямо-таки вырвала его у меня из рук, громко высморкалась, вытерла лицо, попыталась улыбнуться и сказала:

— Спасибо, товарищ следователь, вы настоящий джентльмен, а? Ваш платок я дома выстираю, выглажу и, честное слово, верну вам.

После ухода Кноппе прокурор опять подпер ладонями подбородок:

— Н-ну! Рассказывайте, как же вы собираетесь вытащить из пруда хитрую щуку? Пока все идет гладко, пожалуй, даже чересчур гладко...