Глава 1

Предложение было как раз из разряда тех, от которых невозможно отказаться!

Исходило оно от молодого человека, около одиннадцати утра без предварительного звонка переступившего порог бюро Федора Чернова — довольно известного в Москве дизайнера. На вид визитеру было лет двадцать шесть — двадцать семь. Он был в строгом черном костюме, а его переносицу украшали большие роговые очки, делавшие и без того внимательные, ироничные глаза похожими на два буравчика.

В нем чувствовались не по возрасту здоровый прагматизм и уверенность в своих силах. Он явно не страдал от комплексов, не забивал себе голову романтическими бреднями и, скорей всего, не считал, что для того, чтобы добиться признания и материального благополучия, надо упорно работать всю жизнь, складывать копеечку к копеечке — есть масса способов решить все личные проблемы сразу. Обычно такие люди становятся или брокерами на фондовой бирже, или политиками.

Гость назвался Арнольдом Сухоруковым и сказал, что хотел бы обсудить возможности сотрудничества. Однако Чернов опаздывал на встречу с очень непростым клиентом, для которого заканчивал перестройку офиса, поэтому он предложил молодому человеку или заехать в другое время, или изложить все его помощнице Рите.

— Нет, мне необходимо поговорить именно с вами! И лучше — прямо сейчас! — негромко, но веско заявил Сухорукое. — Речь идет о заказе на полмиллиона долларов, а может, и больше. Причем значительная часть этой суммы осядет в ваших карманах. Согласитесь, неплохой куш всего за месяц-другой работы.

Не узнать, что может последовать за таким многообещающим началом, было бы просто глупо, даже если собеседник особой симпатии не вызывает. Дело всегда есть дело. Тут же изменив свои планы, Федор отправил на встречу с клиентом Риту, а гостю указал на кресло.

Дизайнерское бюро Чернова находилось на втором этаже обычного жилого дома и состояло всего из одной, но довольно большой комнаты, не считая крохотной кухни и санузла. Вдоль стен было сделано несколько стеллажей, заваленных различными справочниками, книгами по искусству, архитектуре, папками с документацией по уже выполненным проектам. У окна в дальнем углу стоял стол Федора, а у входа — Риты, что фактически закрепляло за ней не только функции помощницы, но и секретаря. Везде было развешано множество рисунков и фотографий, показывавших варианты оформления различных помещений — от делового офиса до квартиры. Ну и, кроме того, на стеллажах, на специальных подставках, а то и просто на полу стояли художественные поделки или так называемые малые архитектурные формы, применявшиеся для украшения интерьеров.

Весь этот живописный беспорядок был рассчитан на создание определенной атмосферы и охмурение потенциальных клиентов. Это сразу стало понятно скромно усевшемуся в кресло посетителю. Во всяком случае, когда он осматривал комнату, уголки его губ тронула улыбка.

— Я весь внимание, — немного раздраженно поторопил собеседника Чернов.

И тот не стал испытывать его терпение.

— Мне придется начать с небольшого предисловия. Иначе вы ничего не поймете, — сказал молодой человек. — Так вот, я являюсь помощником одного довольно известного предпринимателя, владеющего сетью супермаркетов, объединенных в крупный торговый холдинг. Конечно, есть и покрупнее, но в этом бизнесе моего шефа можно смело отнести к крепким середнякам. А зовут его Михаил Михайлович Кисин…

Он сделал паузу.

— Нет, не знаю такого, — покачал головой Федор.

— Я так и думал. Впрочем, это и не важно. Важно другое: за последнее время Кисин стал очень богат. Я это предвидел еще четыре года назад, когда устраивался к нему на работу. Мне казалось, что рядом с ним тоже можно добиться успеха. Однако, познакомившись с Михаилом Михайловичем поближе, я понял, что, несмотря на все произошедшие с ним внешние перемены, в душе он остался тем самым мелочным директором вонючего продовольственного магазинчика, которым был четверть века назад, во времена советской власти. Он трясется над каждой копейкой и считает, что работающие на него люди должны получать гроши. Я потратил на этого человека четыре года, выполняя самые абсурдные поручения и фактически не имея ни выходных, ни нормальных отпусков, я прикрывал его в самых сложных операциях, рискуя не только свободой, но и жизнью, я помогал приумножать его капиталы, однако сам так и остался нищим. Теперь у меня единственное желание: как можно быстрее покинуть его. Но он должен мне заплатить и заплатить хорошо! А так как мой шеф добровольно это не сделает, то я решил самостоятельно вознаградить себя за его счет!

Молодой человек спокойно выдержал пытливый взгляд Чернова. По правде говоря, было довольно странно слышать подобную историю от незнакомца, всего десять минут назад переступившего порог дизайнерского бюро. Тем более что он вряд ли относился к людям, любившим выворачивать душу перед первым встречным.

— Очевидно, вы считаете, что в вашем стремлении к, так сказать, самовознаграждению я могу вам помочь? — нарушил молчание Федор.

— Естественно. Иначе я не стал бы вам ничего рассказывать.

— Вряд ли ваши планы укладываются в рамки закона.

— Их можно оправдать с моральной точки зрения.

— Вы не ошиблись дверью?

— Нет, вы именно тот человек, который мне нужен!

— И почему вы пришли к такому… э-э-э… странному выводу?

Сухоруков не спеша полез в черную кожаную папку, принесенную с собой. Он достал оттуда яркий глянцевый журнал и, наклонившись вперед, аккуратно положил его на край стола. Это было специализированное издание, посвященное новинкам дизайна и архитектуры.

Чернову не надо было открывать журнал. Ему и так было известно, что в этом номере с 38-й по 43-ю страницу опубликована статья с добрым десятком фотографий о только что открывшемся ресторане, оформление которого разрабатывал и осуществлял именно он. Все получилось довольно необычно: стиль хай-тек был совмещен с обстановкой русской избы начала прошлого века. Не случайно о новом ресторане написали многие издания и он мгновенно стал популярен у посетителей.

Один журналист даже назвал эту работу «удачной попыткой найти новый русский стиль», утерянный за годы существования коммунистического режима. По его мнению, в стране отсутствуют устойчивые традиции быта, ведь нельзя же считать таковыми стенку, диван и два кресла, стоявшие в каждой советской квартире. И вместо того чтобы сейчас копировать классический английский, итальянский, французский стили в мебели, в дизайне жилищ, надо создавать собственный. Конечно, глупо было бы просто дублировать русский лубок, в этом случае получится чистая бутафория. Но заслуга Чернова как раз в том, что «вместе с балясинами, колонками, ложками, полотенцами, самоварами, традиционным орнаментом он перенес в новый интерьер и чувственность русского народа, хорошо применяя при этом новую фактуру материалов, новые технологии».

Такому заковыристому объяснению Федор немало подивился. Он и не подозревал, что создал эпохальную вещь, так как больше хотел потрафить дурному вкусу заказчика и выбить из него побольше денег.

— Вам понравилась моя работа? — поинтересовался Федор у Сухорукова.

— Нет. Но это, опять же, не имеет никакого значения, — его прямота подкупала. — Для меня важнее другое: чтобы решиться на подобные эксперименты, на такое смешение стилей, надо быть в какой-то степени авантюристом. Более того, необходимо не только уметь сделать что-то необычное, но и убедить окружающих, что это хорошо. Человек такого склада мне как раз и нужен.

Теперь он явно перешел границы допустимого, и Чернов не собирался терпеть хамства.

— Засуньте ваш анализ моих работ себе в одно место! Что конкретно вы от меня хотите?! — грубовато бросил он. — У меня мало времени.

— Я как раз перехожу к главному, — ничуть не смутился гость. — Дело в том, что мой шеф, оставаясь по сути пошлым торгашом, страстно мечтает сменить свой имидж. Он хочет стать своим среди представителей российской элиты или, проще, в светской тусовке, и поэтому не жалеет денег, чтобы чем-то выделиться, ликвидировать пробелы в образовании, набраться хороших манер, новых знаний в области искусства. Его восхищают всяческие шарлатаны… речь, конечно, не о присутствующих, — оговорился Сухоруков, — и Кисин готов платить им миллионы. Фактически он дикарь, которого можно привести в экстаз стеклянными бусами. Хотя, конечно, покупает он и стоящие вещи. Примерно год назад он приобрел на аукционе двух бронзовых танцовщиц Эдгара Дега. Вы, безусловно, знаете, что Дега не только писал картины, но и серьезно увлекался скульптурой?

— Безусловно.

— Простите… В общем, эти танцовщицы обошлись Кисину в два миллиона долларов! Недурно, да?! Теперь он носится с идеей перестроить гостиную в загородном доме, а может, и весь первый этаж, чтобы как-то поэффектнее представить статуэтки. Все его гости должны видеть, какой он эстет… В связи с этим шеф попросил меня подобрать человека, способного выполнить подобные работы, сделать что-то необычное. Мне за это он ничего не заплатит, но дизайнеру, которого я порекомендую, отвалит любые деньги. Но тот должен его охмурить. Вам это по силам. Естественно, с моей помощью. Я знаю, за какие ниточки подергать, чтобы шеф согласился. Вот, собственно говоря, и все.

Предложение и в самом деле было предельно ясным. Во всяком случае, Федор уже давно понял, чего хочет его самоуверенный собеседник.

— Значит, я должен буду заломить непомерную цену за свою работу, а потом поделиться с вами? — спросил он не столько для уточнения, сколько для того, чтобы потянуть время.

Честно говоря, его не очень беспокоил моральный аспект. Он всегда выкручивал руки клиентам. Вообще, оценка работы дизайнера — вещь относительная. Как в любой творческой профессии, здесь многое зависит от имени, степени популярности. Но в то же время в планах незваного визитера имелся неприятный душок, и если эта история когда-нибудь всплывет, да еще будет раскручена журналистами, то могут возникнуть неприятности.

— Да, — без тени смущения подтвердил молодой человек, — мы вытрясем из моего шефа кругленькую сумму, а потом по-братски разделим ее. Для вас это будет проще простого. Главное — больше смелости и нахальства. К тому же вы не только заработаете, но и сделаете благое дело: покараете скрягу за все то зло, которое он доставил окружающим. Человеческая мерзость должна быть наказуема!

Сухоруков вел себя так, словно они были давними, надежными партнерами и даже о самых щекотливых вещах можно было говорить открыто.

— Сколько, вы говорили, ваш шеф готов заплатить за реконструкцию своего дома? — борясь с соблазном, уточнил Чернов. — Полмиллиона зеленых?

— Это минимум! Сумму можно и удвоить. Включите в свой дизайнерский проект покупку новой мебели, ковров, светильников, всяких необычных штучек, — Арнольд кивнул в сторону стоявшей на подставке глиняной скульптуры, одновременно похожей и на кувшин, и на крутобедрую женщину. — Не мне вам говорить, что авторские работы стоят очень дорого, тут можно ломить любую цену, а я поддакну… Плюс обязательно разломайте пару стенок в доме и перенесите их на другое место. Кисина такие наглядные вещи всегда впечатляют… Кстати, а кто у вас выполняет строительные работы?

— Обычно я сотрудничаю с небольшой частной фирмой. Ее владелец знает мои требования, а я — его.

— Прекрасно! Если вы давно работаете вместе, то и смету сможете выкатить какую угодно. Не стоит вас учить. Единственное мое условие: конечную сумму вы должны будете увеличить на двести тысяч долларов, которые передадите мне. Меньше меня не устроит. Тогда я не компенсирую свои физические и нервные потери от сосуществования с этим человеком, и всю оставшуюся жизнь меня будет грызть уязвленное самолюбие, как у людей, подвергшихся грабежу или изнасилованию.

— Подождите-подождите! — сбросил с себя Федор магию слов, уверенно источаемых странным посетителем. — Я пока ничего не решил и переходить к каким-то конкретным деталям еще рано. Мне надо подумать над вашим предложением.

В глубине увеличенных линзами глаз Сухорукова в очередной раз мелькнула ирония, в то время как его лицо выразило вежливое недоумение.

— Никто и не требует от вас немедленного ответа, — сказал он. — Давайте я позвоню вам… скажем, завтра. Примерно в это же время. Вам будет удобно?

— Пожалуй…

Злясь на себя и своего гостя, Федор не пошел провожать его до двери. И даже сделал вид, что не заметил протянутой ему на прощание руки.