Да, НКВД красиво повернуло дело. Столько времени Барковский водил их за нос. И вот за пару часов от группы осталось одно воспоминание. И то только у ограниченного круга лиц.

Сам пулковник небось уже в трясине... А у Кравца настроение было прекрасным. В какой-то степени он даже был благодарен энкавэдистам за все случившееся. Как иначе можно было бы найти свою мечту.

Кравец был опытным жандармом. Он умел не только ловить, но и прятаться. Поэтому он не пошел к границе, она была перекрыта — это вне всякого сомнения, а направился в противоположную сторону. Прежде всего, как он себе наметил, надо было уйти из района действия русских частей. Затем отсидеться. Возможно вернуться на остров. Там еще достаточно пищи и воды для одного человека. И лишь потом, когда все уляжется, перебираться за кордон. Единственное, что не нравилось Кравцу в этом прекрасном плане, необходимость возвращаться к Живуни. Не лежало сердце к этой дороге. Но лучшего варианта не было. Там начиналась единственная тропа по болоту, которую он хорошо знал.

Дело было сделано, но он держал себя в руках. Как часто бывает на скачках: идет жеребец всю дистанцию прекрасно. Но вдруг на последнем круге, за несколько метров до финиша, враз теряет все: и победу, и награды, и почести, и славу. Оступился. Он, Кравец, оступиться не должен. На это он теперь не имеет права. Предельная собранность, верх осторожности.

Кравец все рассчитал. И только тайна жгла ему душу. Он пытался избавиться от неодолимого желания тут же остановиться, раскрыть медальон и узнать секрет несметного богатства. Желание он подавлял. Сейчас торопиться некуда, можно все сделать в спокойной обстановке. Сейчас надо идти и идти.

Наконец поворот к Живуни. Еще несколько километров по суше, потом час-полтора по болоту, и он в безопасности. Хотя вряд ли он успеет добраться засветло. Нужно будет на ночь берлогу соорудить.

На ночь! Это до завтрашнего утра так и не станет ясно, обладателем каких несметных сокровищ он стал? Кравцу сделалось не по себе. Езус Мария, какая изощренная пытка!

Тайна засветилась тусклым золотым цветом, который постепенно поглощал опыт, осторожность и чувство опасности.

Кравец прошел еще с километр. Потом понял, что дальше идти не сможет, пока не узнает, в чем секрет медальона.

Он огляделся. Вдали виднелась небольшая полянка. С двух сторон ее, словно стенкой, ограждал молодой орешник. Место показалось ему подходящим, и он направился туда.

Весь день по небу плыли мрачные холодные облака. Но вот, перед закатом, серое покрывало вдруг разошлось на горизонте. И на землю из-под навеса туч глянуло усталое желто-красное солнце.

Но Кравец уже ничего не замечал. Он даже забыл об обычной своей осторожности. Выйдя на поляну, не осмотрелся, не прислушался, а сразу остановился на месте, где было побольше света. Бросил на траву карабин, достал медальон.

Это украшение само по себе стоило неплохих денег. Но то были жалкие гроши по сравнению с тем, о чем мечтал Кравец.

Он не рассматривал красоту изящной решетки, сплетенной из тончайших золотых нитей. Лишь мельком взглянул на миниатюру. Ему хотелось быстрее отыскать тайный замочек, который открыл бы путь в роскошную жизнь.

Кравец поворачивал медальон то одной, то другой стороной. Золото тускло отсвечивало мрачным красно-золотистым светом, приглушенным тенями крон деревьев.

Наконец он заметил, что одна веточка расположена не так, как нужно. Вот он, рычажок!

Кравец забыл об опасности. Он не заметил, что в густых зарослях стоит человек и внимательно наблюдает за ним.

Кравец взял поудобнее медальон одной рукой. Пальцами другой он хотел нажать на рычажок.

Человек в кустарнике поднял двухстволку, прицелился. Но не стрелял. Он никогда не стрелял в спину.

— Кравец! — глухо окликнул он.

Кравец замер. Потом тихо стал поворачиваться на голос. Одна рука медленно поползла к кобуре.

Он узнал голос.

— Кравец! — повторил Филипп. — Повернись!

Кравец поднял голову. Но не увидел глаз Филиппа. Он увидел два черных отверстия. Вот они начали расти, шириться, и из них вырвалось жгучее пламя...

Филипп еще мгновение постоял над распростертым телом. Потом вытер руки о траву и медленно пошел к дому. К своей дочери...

А потом, когда почти совсем стемнело, на эту же поляну вышел грязный, оборванный человек. Он был во втором прикрытии, которое Барковский оставил в болоте. Ему повезло — удалось спастись. Ушел в болото и не провалился в трясину. Карабин вот утонул, а он спасся.

Заметив на поляне лежащее тело, бандит отшатнулся за деревьями, но потом, поняв, что это мертвец, безбоязненно приблизился. Он узнал, хотя не без труда, что это Кравец. Бандит наклонился, взял карабин убитого, достал пистолет из кобуры. И тут заметил между скрюченными пальцами Кравца тоненькую змейку золотой цепочки.

Бандит разжал пальцы Кравца и взял медальон. «Золотой?» — подумал он. Рассматривать свою находку он не стал — сунул в карман, оглянувшись по сторонам, скрылся за темными деревьями...