IX. Предыстория любви (октябрь)

В октябре в соседнем с редакцией офисе появились новые интересные люди. Это были две девушки лет двадцати — двадцати пяти. Обычно соседями в редакции никто не интересовался — своих людей было достаточно. Кроме того, все редакционные сотрудники видели в себе людей творческих, причастных к чему-то исключительному, встречая каждый месяц новый номер журнала в киосках или на книжных развалах. Поэтому к другому бизнесу — за редким исключением — относились чуть свысока.

Новые соседи выглядели не совсем обычно: они были похожи на фотомоделей или манекенщиц. В недавнем прошлом уж точно. Население редакции сначала решило, что они — чьи-то любовницы или жены каких-то богатеев, от скуки решившие побаловаться бизнесом на деньги своих любимых или не очень любимых супругов. Через некоторое время к ним зачастили другие девушки модельной или почти модельной внешности. И это уже всерьез заинтересовало редакционный коллектив.

Илья впервые зашел к соседкам, твердо веря, что им движет исключительно профессиональный интерес. Одну из них — стройную высокую девушку с короткими светлыми волосами — звали Марина. Кроме того, что у нее было более приятное, чем у подруги, лицо, она была еще и обладательницей роскошного бюста, что замечательно сочеталось с идеальной фигурой. Впрочем, и фигура, и длинные ноги отличали и вторую девушку, которую звали Катя.

— Вы ведь из редакции? — спросили девушки, встретив Илью весьма дружелюбно и сразу предложив ему кофе. Небольшой кабинет удивил Илью количеством посадочных мест — здесь были кожаный диван и пять или шесть офисных стульев, журнальный столик и всего один рабочий стол, на котором сиротливо стоял единственный компьютер.

— Да. Я — фотохудожник, — ответил Илья.

— Как интересно, — сказали девушки. — А у нас здесь — модельное агентство.

— Интересно, — в свою очередь ответил Илья. — Мы почти коллеги. Может, вы будете поставлять нам своих моделей, а мы вас раскрутим?

— А? Как ты думаешь? — спросила Марина у Кати.

— Не знаю. Может быть, — ответила Катя.

— Мы только начинаем работать, — сказала Марина.

— А как вы называетесь?

— Пока никак. Мы выбираем название.

— Значит, нет и логотипа, торговой марки, фирменного стиля, визиток? — заговорил в Илье старый рекламщик.

— Нет, — сказали девушки.

— А вы знаете, кто лучший в мире придумыватель названий, создатель логотипов и товарных знаков?

— Нет, — сказала одна.

— Карлсон? — спросила другая.

— Нет. Карлсон — второй. Первый — перед вами, — ответил Илья, закинул ноту на ногу, гордо поднял подбородок и брови, прикрыл веками глаза. Но не выдержал и улыбнулся.

Уходя, он пригласил девушек к себе. И они пообещали нанести ответный визит.

На следующее утро они вдвоем появились в его каморке — их тугие круглые попки на длинных ногах, удлиненных еще и каблуками, оказались на уровне глаз сидящего Ильи. Он представил, что девушки потревожили полредакции, пока разыскивали его кабинет, ему это не понравилось и он решил, что они — бестолковые. В кабинетике был только один свободный стул, на который села Катя, а Марина присела на крышку стола. От Ильи ее отделяло каких-то полметра, и он снова, как и вчера, почувствовал себя не в своей тарелке. Его лицо горело — он чувствовал, как краснеет, хотя до этого был уверен, что в свои тридцать с лишним уже избавился от этой способности. В этот день Илья состряпал девушкам логотип, они перешли на «ты» и стали друзьями.

Еще через два дня вечером они выпили пива в его кабинете, после чего предложили съездить с ними в какой-нибудь ресторан или клуб. Но он, несмотря на то, что именно этого ему хотелось тогда больше всего на свете, отказался, сославшись на придуманное свидание. Ресторан он не мог позволить даже себе одному, а тут подозревал, что девушки не откажутся быть его приглашенными.

Тем не менее они пригласили его к себе на шампанское в пятницу. К этому дню он запасся шампанским, логично предположив, что дополнительная пара бутылок никогда не будет лишней.

Вечером в пятницу, отклонив предложения постоянных редакционных собутыльников, он незаметно улизнул к соседкам. Через час, опьяненные шампанским и музыкой, они уже обнимались, хотя и в шутку. Для Ильи в этом не было ничего необычного, он привык к расположению женщин. Его удивляло другое, то, что он чувствовал смущение и робость, прикасаясь к Марине. Иногда его даже бросало в жар.

Раскрасневшись и возбудившись, потом устав и размякнув на офисных стульях, они говорили о том о сем, не стесняясь в выражении чувств, но отнюдь не в выражениях. С Ильи взяли честное слово, что он никому не расскажет о их разговоре, и сообщили, что сейчас — пока — их основная работа заключается в организации… ну… в общем… эскорт-услуг. Девушки поставляли других девушек многочисленным знакомым — банкирам и бизнесменам, с которыми те ужинали или появлялись на приемах и презентациях. Не исключалась возможность и более близкого знакомства, но «это уже — по обоюдному согласию». Как он узнал позже, все почему-то соглашались. Финансировали проект их друзья — банкиры, которым они поставляли девушек чаще других.

Уже теплого Илью вся эта история не смутила, хотя и немного насторожила. По роду своей деятельности он неплохо представлял себе, что такое модельный бизнес. «Я ведь и подозревал нечто подобное, — думал он позже, — наверное, и сами они начинали с того же, что и их модели». Эта мысль Илью огорчила, и он постарался относиться к Марине спокойнее. Однако, хоть и реже, продолжал заходить к девушкам, или же они заглядывали к нему, часто по совсем пустячным поводам. «Им ведь тоже скучно», — думал Илья, стараясь себя не обнадеживать. Он устал слушать их разговоры о приятелях-банкирах, о Швейцарии, Гавайях и Лондоне.

Как-то к Илье зашел его старый приятель Юра, который был в замечательном, впрочем, как всегда, настроении, и принес с собой две бутылки пива. Илья показал ему новый номер «Перфекта». Потом они выкурили по сигарете в курилке, куда захватили с собой пиво в чайных фарфоровых кружках; хотя Илья и находился на особом положении в редакции, все же не стоило демонстрировать, что он пьет пиво посреди рабочего дня.

Вернулись в кабинет, и тут вошла Катя. Юра покрылся краской и пробормотал: «Ну, я, наверное, пойду, ты работай».

— Если ты думаешь, что девушка зашла по работе, ты глубоко ошибаешься, — шутливо произнес Илья. — Она зашла поболтать или задать какой-нибудь дурацкий вопрос. Правда, девушка? Нет? Значит, она могла зайти, чтобы пригласить нас на пиво. Теперь я наверняка прав.

Катя глупо улыбалась и ничего не отвечала.

— Похоже, я угадал.

— Нет, не угадал, — наконец ответила Катя.

— Тогда что же?

— Я уже забыла.

— Может, у вас все-таки есть пиво? — спросил Илья.

— По-моему, есть две маленькие бутылки. — Катя произнесла это так серьезно, будто разговор происходил в налоговой инспекции и речь шла о каких-нибудь остатках на счету.

— Утром выпил — день свободен. Не вижу, почему бы благородным донам не выпить по бутылочке ируканского. Трудно пить боком, как говорили братья Стругацкие — этот каламбур он придумал сегодня и хотел им поскорее щегольнуть. Все улыбнулись, но Илья не был уверен, что они сделали это не из вежливости.

Илья предупредил секретаря, что к нему пришел клиент и он отведет его к девушкам. У девушек действительно оказалось пиво, но сами они пить отказались. У них можно было курить и, таким образом, совмещать приятное с вредным, не выходя в курилку.

Илья был в ударе — он шутил и каламбурил, и чем внимательнее его слушали, тем лучше у него получалось. Иногда он делал паузы, предоставляя слово Юре, но тот, похоже, чувствовал себя не в своей тарелке в компании малознакомых девушек, хотя они ему явно нравились. Пиво закончилось. Юра вызвался сходить еще. Девушки отказались — им куда-то надо было ехать, но Юра все же сходил. Рабочий день закончился, и девушки засобирались. Юра предложил проводить их, но они вежливо отклонили его предложение. Вечер с девушками заканчивался. Вечер с пивом начинался.

— Что будем делать? — спросил Юра, когда они вдвоем оказались на улице.

— Можно прогуляться, — предложил Илья. — Я заметил, ты никуда не торопишься.

— Вы абсолютно правы, сударь, — сказал Юра. — А что это были за девушки, Марина с Катей?

— Да так, просто соседки.

— Свободных нравов и легкого поведения?

— Не скажи. Не так все просто.

С тех пор Юра повадился заходить к Илье на работу. Нельзя сказать, чтобы тот был этому рад. Часто, отвечая на Юрины звонки, он ссылался на дела и в результате друг появлялся у него не чаще двух-трех раз в месяц. Оказываясь в компании девушек, они часто дурачились, подыгрывая друг другу.

— Как сложно все бывает между мужчинами и женщинами. Ну, мужчины, понятное дело, они готовы всегда. А женщины… им же это надо, но они делают вид, что им это — не надо, что им безразлично, — попытался как-то Илья предложить новую тему.

— Кстати, не факт, — ответила Марина. — Есть мужчины, которые не подают вида.

— Женщины ждут инициативы, — уточнила Катя.

— А почему бы им самим не проявить инициативу? — продолжил мысль Юра.

— А потому, наверное, что они ждут финансовой инициативы. Помнишь, был, по-моему, такой банк «Финансовая инициатива», — все более воодушевлялся Илья.

— Не люблю женщин, которые смотрят на мужчину сначала как на спонсора, «а потом посмотрим», — вздохнул Юра.

— Наши девушки не такие. Правда, девушки?

— У меня был случай: как-то ко мне в гости зашла одна девушка и я предложил ей заняться любовью, так знаете, что она мне ответила?

— Она… не устояла, — предположила Катя.

— Она сказала, что не согласна, так как дома у меня впервые и знает себе цену. — Юра помолчал, что-то припоминая, и изрек: — Как говорится, женщина, которая ценит себя слишком низко, сбивает цену всех женщин.

Девушки молчали.

— Мало знать себе цену, нужно еще и пользоваться спросом, гласит народная мудрость, — в тон ему ответил Илья.

— Фу, какая гадость, — сказала Марина и отвернулась.

Илья вдруг спохватился, что наговорил лишнего.

— Никто никого не хотел обидеть, — попытался оправдаться он.

— А никто ни на кого не обиделся.

Через несколько дней он заглянул к девчонкам.

— О, Илюша! — радостно встретила его Марина. — Ты-то мне и нужен. Ко мне приезжает мама. Илюш, ты не хочешь зайти сегодня ко мне?

— Тебе нужно ей кого-нибудь показать?

— Да нет, просто так.

— Я, наверное, чего-то не понимаю.

— Ну, просто составь компанию. Мама сварит борщ, испечет пирог…

— И что за пирог?

— А какой ты любишь?

— Я не люблю пироги.

— Ты не знаешь, какие пироги она печет.

— Да нет, спасибо. — Первый визит к Марине не хотелось связывать с ее мамой.

На следующий день Марина сама пришла к нему в кабинет с пакетом. Там были пирожки. Илья их с удовольствием съел и не пошел обедать в столовую.

С появлением девушек Илья все чаще ловил себя на мысли, что тяготится своим нынешним положением. Работа, ставшая рутиной, отсутствие денег, которые можно было бы тратить так, как, судя по рассказам соседок, тратили их знакомые. Обещанные шефом перспективы не казались ближе. Единственное, что ему оставалось, так это усиленно создавать имидж творческого человека, далекого от мыслей о материальном достатке. Он рассказывал соседкам о своих планах, о новых проектах редакции, о глобальных замыслах, которые у него появлялись после чтения какой-нибудь газетной статьи, и в их лице находил благодарную аудиторию. Девушки увлеченно слушали его и относились к его идеям более серьезно, чем он сам.

— Мне кажется, я знаю, по какому признаку можно определить состояние влюбленности, — однажды сообщил он Марине.

— По какому? — Марина с интересом посмотрела на Илью.

— Когда мужчине хочется что-то круто изменить в своей жизни, он скорее всего влюблен.

— А тебе хочется что-то круто изменить?

— Мне всегда хочется, — улыбнулся Илья, — только кого — не знаю.

— Не знаешь? — лукаво улыбнулась в ответ Марина.

Илья часто думал о Марине. Однажды он шел по офисному центру и вдруг заметил ее в самом конце коридора. И хотя до нее было далеко, он уже видел ее глаза — пронзительно голубые, глядящие на него. И все люди, которые были вокруг, сразу стали бестелесными силуэтами и отодвинулись в стороны. Он шел ей навстречу и будто видел перед собой цель в конце пути — ее синие глаза — как единственное четкое изображение в фокусе линзы огромного оптического прибора. Он шел ей навстречу, и луч, соединяющий их зрачки, сокращался.

— Привет, — улыбнулся Илья и прошел мимо.

Потом он часто вспоминал эту картину — восхитительно голубые глаза, немного удивленные и напряженные, будто осознающие важность момента. И ни тени улыбки на лице.

Илья очень обрадовался, заметив однажды на мониторе Марины стихотворные строчки. Марина читала стихи в Интернете. Он решил, что это — свидетельство ее душевности, способности чувствовать и что деньги и работа не испортили ее. И не только деньги и работа, но еще и ее прошлое. А может, и не было никакого прошлого.

В другой раз, прочитав статью о детских домах, Илья рассказал соседкам о своей новой идее. Идея заключалась в том, чтобы создать школу-интернат, которая переросла бы в университетский городок, где учились бы сироты. Илья считал, что, поощряя природный детский интерес к окружающему миру, можно из потенциальных бандитов вырастить великих ученых. И тем самым показать всему миру, как нужно воспитывать детей, и подать пример всем учебным заведениям.

Девушки внимательно его слушали. Катя, казалось, — больше из уважения или чувства такта, Марина как будто загоралась этой идеей.

— Да, — развивала она его идею, — это дело, которому можно посвятить жизнь. И не думать о всех этих жлобах. — Вероятно, она имела в виду окружавших ее людей. — Илюш, ты мог бы написать все это? А я попробую найти деньги.

Илья что-то написал, но к этой теме они больше не возвращались. Вероятно, друзей Марины эта тема не увлекла.

Потом Илья вспоминал фразу: «То, чему можно посвятить жизнь». И ему казалось, это значит, что Марина рвется чему-то посвятить жизнь и что не деньги для нее главное. И это очень нравилось Илье.