БЫТЬ РЯДОМ С ЖИВОТНЫМИ — СЧАСТЬЕ
Джой была интереснейшей собеседницей, импульсивной, задиристой. Она могла часами рассказывать о всяких случаях в живой природе — о «детских садах» у импал, о том, как птица-секретарь бессовестно дразнила Пиппу, о целом сражении, которое разгорелось между нектарницами, обосновавшимися на тамаринде, и ярко-желтыми агрессорами — ткачиками, начавшими вить гнезда рядом с нектарницами. Как-то раз она застала врасплох земляную белку, которая стояла на задних лапках. Увидев Джой, белка мгновенно замерла, натуралистка нажала на секундомер: зверек сохранял полную неподвижность в этой неудобной позе пятьдесят минут, пока Джой не ушла. В другой раз в парке Меру она видела, как два льва пожирали буйвола, затащив его в реку, к их трапезе присоединился огромный крокодил; на другой день львы ушли, а буйвола доедали уже восемь крокодилов.
Джой с жаром и страстью высказывала и отстаивала свои убеждения о пагубности нарушения экологического равновесия, о часто неразумном вмешательстве человека в законы животного мира. «Неужели у нас мало доказательств, чтобы осознать, к каким опаснейшим последствиям приводит наше вмешательство в природное равновесие? Почему мы считаем себя выше природы? Только потому, что можем разрушить ее? Какое мы имеем право вмешиваться в жизнь другого вида? Как нам удается примирить свою совесть с постоянным превышением своих прав в отношении диких животных?»
Она рассказала об одном из самых тягостных эпизодов своей жизни. Речь шла о судьбе большой группы львов, привезенных в Кению из различных зоопарков для съемок фильма «Рожденная свободной». Съемки кончились. Адамсоны предлагали большую часть львов оставить в Африке и приучить к жизни на свободе. Однако с их мнением не посчитались. Львов, за исключением Боя, Герл и Угаса, в спешном порядке готовили к отправке.
— Я, наверное, никогда не пойму, как можно, проведя много месяцев среди этих умных животных, обращаться с ними, как будто они ничего не чувствуют, сортировать их, словно тюки чая в лавке, перед тем, как пустить в продажу. Никто не задумывался, что звери могут потерять доверие к людям, стать подозрительными и злобными — живым воплощением того образа Царя Зверей, к которому привыкла невежественная публика.
— По-вашему, львы обладают умом?
— Недавно я видела, как львица перетаскивала убитого ею водяного козла через бурную реку. За львицей следовал лев и, хотя он не нес тяжести, почему-то вдруг стал тонуть. Львица, не донеся добычи до берега, бросила ее и стала спасать льва, причем делала это, сообразуясь с силой потока и рельефом берега. Она отбуксировала льва на песчаную отмель примерно в километре от места происшествия. Только ли инстинкт руководил ею? Наверное, и ум.
— Но, Джой, при всей вашей любви ко львам вы не станете утверждать, что люди заблуждаются, считая льва страшным хищником?
— А можете ли вы назвать другое существо, обладающее хотя бы половиной таких качеств, как чувство собственного достоинства, грациозность, разумность и терпимость, какие присущи льву? К тому же лев не агрессивен, пока его не спровоцируют, он общителен, открыто выражает свою любовь, очень постоянен в своих привычках, никого не боится, ведет себя спокойно и уверенно.
Один из любимейших моих советских писателей Виктор Астафьев в прекрасном рассказе «Медведь идет следом» пишет:
«Мир диких животных так сложен, загадочен и многообразен, что человеку-властелину лишь кажется, будто он все о них узнал, — это одно из многих, пусть не самых тяжелых, но и самых простых заблуждений».
Казалось бы, вся работа Джой с дикими животными, ее отношения с львицей Эльсой и ее детенышами, с гепардом Пиппой и ее потомством, о чем мы знаем подробно из переведенных у нас книг Адамсон, с самкой леопарда Пенни — последней подопечной Джой, со многими другими животными, с кем общалась и кому доверяла отважная женщина, словно бы опровергают категоричность слов Астафьева. На самом деле все гораздо сложнее. Узнав об африканских животных больше, чем, возможно, кто-либо другой, Адамсон, хотя и склонная к крайним суждениям, всегда считала многие привычки животных загадочными для человека, не боялась признаться, что и сама она не разгадала всех тайн. Как-то Джой сказала, что закончила книгу «Пятнистый сфинкс». По моей просьбе она рассказала о рукописи и прочла заключительную фразу:
«Но я твердо знала, что при любых условиях я никогда не пойму до конца мою подругу, и, как бы она ко мне ни ласкалась, я буду чувствовать ее отчужденность: она так и останется для меня навсегда загадкой — Пятнистым Сфинксом».
Я был поражен и жестокой откровенностью фразы и дрогнувшим голосом.
— Джой, ну зачем же так! Какая отчужденность? Пиппа была так предана вам, вы все, все о ней знали!
— Нет, Дмитрий. Я давно убедилась, какие великолепные существа дикие животные. Поняла, какое это счастье — быть всегда рядом с ними, дружить с Пиппой. Но я не могу сказать теперь и вряд ли когда-нибудь скажу, что все о них знаю. В жизни среди животных человека иногда настигают сомнения, разочарования, приступы отчаянной усталости и одиночества. Но главное — не сдаваться, работать и любить, любить. Тогда можно узнать больше и сделать больше.
Больше узнать, больше сделать… В этом был смысл прекрасной одухотворенной жизни Джой Адамсон — бескорыстного друга и ревностного защитника неповторимой природы Африки.
