Князь-анархист

1 августа 1927 года Малую Белозерскую улицу на Петроградской стороне переименовали в честь Петра Алексеевича Кропоткина (1842–1921), представителя княжеской фамилии, аристократа, потомка Рюриковичей, род которого по знатности имел права на русский престол не меньше, чем Романовы.

Увековечение накануне 10-й годовщины Октябрьской революции имени князя Кропоткина, бывшего в юности любимцем царя Александра II и его камер-пажом, стало возможно только благодаря только тому, что Кропоткин был близким революционерам человеком, теоретиком анархизма, настоящим «князем анархии».

До того как стать «отцом» русской анархии, Кропоткин стал знаменитым ученым, путешественником. Врожденное неприятие несправедливости, развитое с годами, заставило Кропоткина увлечься не собственной карьерой, а изучением жизни людей. Вместо гвардии Петр Алексеевич определился в Амурское казачье войско и пять лет провел в экспедициях по Восточной Сибири, Дальнему Востоку, Маньчжурии. Он сделал ряд научных открытий, разработал множество разумных проектов обустройства жизни в различных районах страны, например проект по борьбе с недородом на землях уссурийских казаков. Однако большинство дельных предложений тонуло в бюрократическом болоте неповоротливой государственной машины.

Одновременно Кропоткин видел старообрядческие деревни, стойбища тунгусов, наблюдал за жизнью других народностей, которые жили, с одной стороны, внутри государства, с другой, – совершенно своей, независимой от государства жизнью, и вполне приемлемо. Эти наблюдения, а впоследствии и заграничные наблюдения за жизнью сообщества швейцарских часовщиков, существовавших в своей стране автономно, привели Петра Алексеевича к выводу об отрицании государства, поскольку оно не нужно общинам самоорганизующимся и самоуправляемым. В этом смысле анархия, как отрицание государства, есть мать порядка, поскольку в общинах, которые возникают на основе духовного или профессионального единства, значительно усиливается социальный инстинкт, присущий людям вообще.

Заграница во многом выработала подлинно революционные взгляды князя-путешественника. Правда, за пределами России четыре десятилетия князь провел не в качестве путешественника, а в качестве эмигранта.

В своей стране за социалистическую пропаганду, которую князь Кропоткин вел на рабочих окраинах Петербурга, за участие в народовольческом кружке «чайковцев» Петр Алексеевич был посажен в одиночную камеру Петропавловской крепости. Как видному ученому, ему разрешили работать, и он в тюрьме написал «Исследования о ледниковом периоде». Начавшаяся у Кропоткина поистине северная болезнь – цинга – заставила тюремное начальство перевести князя в госпиталь. Из госпиталя князь бежал во Францию, где, впрочем, ему тоже приходилось сиживать в тюрьмах и быть объектом покушений со стороны созданной российскими придворными за границей организации «Священная дружина».

Имя Кропоткина в императорских заведениях России стало крамольным. В Пажеском корпусе официально демонтировали и разбили мраморную доску, свидетельствовавшую о том, что Петр Кропоткин заканчивал это учебное заведение.

Князь Кропоткин вернулся на Родину после февраля 1917 года. Александр Федорович Керенский предложил семидесятипятилетнему князю, которого на вокзале встречала многотысячная толпа, любую должность во Временном правительстве, однако Кропоткин отказался, заявив, что ремесло чистильщика сапог много полезней чиновничьей службы.

В революционной России Кропоткин пришел в ужас от того, что лозунг «Анархия – мать порядка» подхвачен откровенно уголовными типами. В своей теории анархизма он мечтал о ненасильственном переходе к царству свободы, равенства и братства. Он жаловался Георгию Валентиновичу Плеханову на то, что его теории оказались неверно понятыми и не теми людьми взяты на вооружение. Плеханов отвечал, что и он оказался в таком же положении.

После Октябрьской революции Кропоткин остался в Советской России, в Москве. Он ни на йоту не отступил от своих взглядов. Заступался за арестованных чекистами оппонентов новой власти, трижды на встречу с ним приезжал сам председатель Совета народных комиссаров В.И. Ленин.

Кропоткину выделили спецпаек, ухаживать за ним приехала из США известная анархистка Эмма Гольдман.

И все же теория князя анархии воспитала людей чести и совести. Когда в феврале 1921 года Петр Алексеевич Кропоткин умер в Дмитрове, из Москвы в этот город прибыл специальный поезд. Для прощания с идейным вождем из Бутырской тюрьмы под честное слово была выпущена большая группа анархистов. После похорон потомка Рюриковичей, ученого и анархиста князя Кропоткина на столичном Новодевичьем кладбище все заключенные анархисты вернулись в Бутырку.

Легенды, что Чайковский не тот, да и некоторые другие персонажи тоже

В октябре 1923 года Сергиевскую улицу переименовали в улицу Композитора Чайковского. Именно так, со словом «композитор». Через несколько лет слово из названия выпало, а вокруг улицы стали ходить слухи о том, что это не тот Чайковский. Дескать, параллельные магистрали именуются в честь рабочего-правдиста Воинова (ныне – Шпалерная улица), эсера Каляева (ныне – Захарьевская улица), теоретика марксизма Петра Лаврова (ныне – Фурштатская улица). С какой стати, мол, в этой компании затесался Петр Ильич Чайковский, который к этой улице непосредственного отношения не имеет?

Улица Чайковского

Между тем основание для переименования именно ее в честь композитора Чайковского было. С 1852 по 1859 год Петр Ильич Чайковский (1840–1893) учился в Училище правоведения на углу Сергиевской улицы и Фонтанки и в дни отпусков навещал родителей, которые в 1852 году приехали из Алапаевска в Петербург и сняли квартиру в доме № 41 по этой улице.

Тем не менее, даже несмотря на то что в постановлении четко говорится о композиторе Чайковском, до сих пор жива легенда о том, что в действительности Сергиевскую улицу переименовали в честь Николая Васильевича Чайковского (1850–1926), деятеля, близкого к народовольцам и непосредственно связанного с развитием революционного движения в России. Вскоре после его смерти в Лондоне в 1926 году было опубликовано множество статей о нем, как за рубежом, так и в Советском Союзе.

Биография Николая Чайковского изобилует фактами, которыми могут гордиться революционеры. Дворянин по происхождению, в четырнадцатилетнем возрасте его перевели из Вятской в 8-ю Петербургскую гимназию, по окончании которой он поступил на естественный отдел физико-математического факультета Петербургского университета, где блестяще отучился и вышел кандидатом естественных наук.

Будучи студентом, он принимал активное участие в сходках, всегда имел свою точку зрения, не подпадая под влияние авторитетов, к примеру, небезызвестного Сергея Нечаева, овладевшего умами многих молодых людей того времени – эпохи 1860-х годов, первых лет после отмены в России крепостного права. К началу 1870-х образовался даже «кружок чайковцев», в котором готовили из числа студентов пропагандистов для внедрения в массы новых идей.

Летом 1871 года чайковцы собирались в районе Кушелевки, бывшей тогда дачной местностью. Там их и арестовали. Чайковского заключили в тюрьму за распространение запрещенных книг и общение с издателями и книгопродавцами из эмигрантских кругов и вообще с либерально настроенными людьми.

Вскоре Николай Чайковский был отпущен, но в 1872 году его вновь арестовали в связи с делом Марка Натансона, с которым его связывал тот же «кружок чайковцев».

Кружок разгромили, но сам Чайковский уцелел и покинул страну, обосновавшись в штате Канзас, где стал работать в земледельческой коммуне. В 1878 году вернулся в Европу и поселился в Париже, посылая в Россию корреспонденции в «Русские ведомости». Затем перебрался в Лондон, где принимал деятельное участие в английском рабочем и кооперативном движении, входил в Аграрно-социалистическую лигу, которую организовали социал-революционеры и которая издавала агитационную литературу для крестьян. Во времена первой русской революции ездил в Америку для агитации в пользу революции, после чего в 1906 году нелегально приехал в Россию и добрался до Урала, чтобы там организовать вооруженную партизанскую войну. Затем попытался вновь перебраться за границу, но был арестован. Его обвиняли в пособничестве эсерам, совершившим несколько террористических актов против высших должностных лиц. Сначала Чайковского содержали в Петропавловской крепости, затем – в одиночной тюрьме, но в 1908 году выпустили под залог, внесенный английскими и американскими друзьями, а в 1910 году его оправдала Петербургская судебная палата. Это дало ему возможность легализоваться в России, что он и сделал, покинув заодно партию эсеров.

В 1914–1915 годах он даже состоял президентом Вольного Экономического общества, затем работал во Всероссийском Союзе городов как уполномоченный от кооперативных отрядов помощи населению.

После Февральской революции трудовая группа делегировала Чайковского в Исполнительный комитет Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов…

Казалось бы, все говорит за то, что в 1923 году этот Николай Васильевич Чайковский был ближе советской власти, чем Петр Ильич. Но.

Дело в том, что Николая Чайковский категорически не принял эту власть. В 1919-м, вынужденно покинув Россию, он стал представителем белогвардейского движения в Париже. В том же году адмирал Колчак наметил Чайковского в состав «демократического правительства» России, и Чайковский действительно в 1920 году входил в состав правительства, которое, правда, сформировал не Александр Васильевич Колчак, а Антон Иванович Деникин. Но это правительство просуществовало недолго. После разгрома Красной армией деникинских войск Чайковский снова уехал за границу. В Лондон. Теперь уже навсегда.

Могли ли большевики увековечить имя своего ярого врага в названии одной из центральных улиц города, который считался «колыбелью революции»?!

Чтобы не отвечать скучное однозначное «да», обратимся к истории переименований Большого проспекта Васильевского острова.

В октябре 1918-го, в первую волну революционных переименований, приуроченных к годовщине Октябрьской революции, этот проспект стал называться проспектом Фридриха Адлера. Кто это был такой?

Сын вождя австрийской социал-демократии Виктора Адлера, Фридрих Адлер (1879–1960) и сам был значительной фигурой в социал-демократическом движении. Идеолог австромарксизма, редактировал партийную газету «Volksrecht» («Народная правда»), в партийных кругах за ним закрепилось прозвище «Доктор Фриц», в отличие от отца, которого звали просто «доктором».

Работая в цюрихском университете вместе с Альбертом Эйнштейном, приват-доцент по кафедре физики Фридрих Адлер опубликовал работу, опровергающую теорию относительности, за что его в 1917-м насильственно подвергли экспертизе на предмет установления умственного расстройства. Но это не имеет отношения ни к тому, почему его имя присвоили, ни к тому, отчего он пришелся, как говорится, не ко двору.

Понятно, что увековечивали за заслуги перед революционным движением, в рамках программы монументальной пропаганды, за которую ратовал Владимир Ильич Ленин. А вот убрали – за выступление Фридриха Адлера, направленное против пролетарской революции в Австрии и неверие его во всеобщую пролетарскую победу.

Уже в 1920 году его имя решили стереть с карты города. Над Адлером учинили топонимическую казнь, сняв с проспекта его имя и присвоив новое название «в пику» австрийскому социал-демократу – проспект Пролетарской Победы.

Решение, однако, выполнили не сразу, и проспект носил имя руководителя 2 1/2 (именно так. – Авт.) Интернационала, каковым Адлер был с 1921 по 1923 год, до середины 1922-го. Дополнительное распоряжение о переименовании проспекта Фридриха Адлера в проспект Пролетарской Победы вышло 26 мая 1922 года. Повторное постановление – существенный штрих. Имя человека, не верящего в победу пролетариата, не должно быть на карте города трех революций.

Вот так. А тут – откровенный ненавистник советской власти, враг пролетарской победы.

Но надо же такому случится, в 1926 году в популярной тогда «Красной газете» (она сменила много имен и ныне называется «Вечерний Петербург») допустили опечатку. Набирая название улицы Композитора Чайковского, наборщик решил сократить слово «композитор» до одной буквы, но вместо нее поставил «н». Заметим, не прописную, а строчную. Тем не менее сей факт вполне мог дать повод подумать о том, что Чайковский-то не Петр, а Николай.

Нет, друзья, это Петр Ильич, великий русский композитор.

Что же касается подобных опечаток, то они встречаются не так уж и редко. Вам наверняка доводилось встречать сокращения: улица П. Германа, улица З. Портновой, улица С. Корзуна. Среди перечисленных названий только у Портновой первая буква означает имя Зина. Германа же звали Александром Викторовичем (о нем читайте ниже), а Корзуна – Андреем Григорьевичем. Улицы же называются: Партизана Германа и Солдата Корзуна. Подобные сокращения недопустимы, но тем не менее они то и дело встречаются.

Одно из таких сокращений способствовало тому, что по городу ходит легенда о «не том Грибоедове». Дескать, канал Грибоедова назван не в честь Александра Сергеевича Грибоедова, автора бессмертного произведения «Горе от ума», а в честь инженера Константина Дмитриевича Грибоедова.

Вам не встречались такие таблички: набережная К. Грибоедова? А нам, авторам этой книги, встречались. Слово «канал» не только сокращали, но и писали с большой буквы, как это нередко сейчас встречается во многих названиях, в девизах и так далее.

Канал Грибоедова

Более того, на одном из достаточно серьезных сайтов Царского Села – города Пушкина обнаружился материал, где приведена такая версия: «В 1923 году в Исполкоме Петросовета рассматривался вопрос о переименовании топонимических городских названий (так!), и по ходатайству зав. секции коммунального хозяйства, заслуженного профессора Николая Клавдиевича Чижова и группы товарищей Екатерининский канал был назван именем работника коммунального хозяйства товарища К.Д. Грибоедова, который был активным борцом за чистоту и здоровье города… Проголосовали единогласно!».

Автор статьи тут же оговаривается, что: «Никаких документов, подтверждающих данную гипотезу, не сохранилось». Естественно, не сохранилось, потому что в постановлении говорилось не о Константине Дмитриевиче, а об Александре Сергеевиче. Тем более что, как и в случае с Петром Ильичом Чайковским, канал поначалу стал не просто каналом Грибоедова, а каналом Писателя Грибоедова.

Жизнь Грибоедова, москвича по рождению, с Петербургом связана не так сильно, но среди его петербургских адресов есть и современный дом № 104 по набережной канала его имени. Во времена Грибоедова дом на тогдашнем Екатерининском канале был двухэтажным, затем его частично надстроили до шести этажей. Позже Достоевский поселит в этом доме свою старуху-процентщицу.

Александр Сергеевич Грибоедов (1790–1829) выдающийся дипломат, заключивший в качестве посла в Персии выгодный для России Туркманчайский мирный договор. Он и погиб как дипломат, защищая российское посольство от толпы фанатиков. Чтобы загладить вину перед Россией, персидское правительство подарило Николаю I алмаз «Шах», один из крупнейших в мире.

Ну а Константин Дмитриевич Грибоедов был военным инженером, автором книг по канализации, пожалуй, одним из крупнейших специалистов в этой сфере в начале XX столетия. В 1909 году он разработал проект канализационной сети на Васильевском острове, а впоследствии способствовал созданию в Петербурге Городской Исполнительной комиссии по сооружению и переустройству канализации и водоснабжения. Что любопытно, Грибоедов занимался и благоустройством Екатерининского канала, реконструируя инженерные сети. Говорят, есть его заслуга и в том, что канал, который в XIX веке чаще называли просто канавой (читайте Достоевского), не засыпали. А проект засыпки канала и устройства вместо него широкого проспекта был, причем поддерживали его многие известные и уважаемые зодчие нашего города.

Константин Дмитриевич в описываемое время жил в Царском Селе, в собственном доме на Колпинском шоссе. Умер в 1913 году и похоронен в Александро-Невской лавре.

А через десять лет Екатерининский канал, который инженер Грибоедов очистил и спас, назвали все-таки не его именем.

Героев Великой Отечественной войны в названиях петербургских улиц значительно больше, чем героев других войн. И это легко объяснимо. Названия улиц в советское время рассматривались руководителями различных рангов как способ увековечить имена достойных людей. Мнения руководства и народа совпадали далеко не всегда, однако по поводу увековечивания памяти защитников Родины ни у кого вопросов не возникало.

Среди Героев Советского Союза есть имена, ставшие символами мужества и преданности Родине – Николай Гастелло, Зоя Космодемьянская, Константин Заслонов, Александр Матросов… О них мы и расскажем в этой главе, благо в нашем городе увековечены их имена. И начнем с того, кто волею судьбы чаще других легендарных героев Великой Отечественной войны в последние годы оказывался в центре внимания по причине, что его биографические сведения, вошедшие во все справочники, не подтверждались.