Глава 39

Машина попросту исчезла. Еще миллисекунду назад она стояла на месте, а в следующую ее окутал ураган пламени, шрапнели и черного дыма. Раскаленный ветер ударил в Трэвиса, подхватил его и отбросил на восемь футов. Он потерял равновесие, перекатился несколько раз и остался лежать на животе, глядя на ревущее пламя.

Чейз лежал в траве возле края парковки. Он не помнил, как там оказался. Он все еще был в костюме. Вокруг почерневшего корпуса «Хамви» толпились полицейские и пожарные. Пламя удалось погасить, но над машиной поднимался густой серый дым, который относил в сторону сильный бриз.

Трэвис понял, что плачет, прижимает колени к груди и без конца повторяет: «Нет». Аналитическая часть его мозга понимала, что он не отрицает, а торгуется. Чейз не просто говорил «нет»; он искал способ исправить то, что случилось, словно правильная мысль, правильная цепочка слов или образов могли все вернуть, если он как следует на них сосредоточится. Трэвис и сам не знал, что происходит, но с минуту его разум цеплялся за спасительные мысли, пока к месту происшествия прибывали все новые и новые машины.

17,8 градуса

2:18 дня

17,8 градуса

2:18 дня

Табло на парковке возле маленького банка показывало то температуру, то время, словно отправляло ему какое-то послание. Трэвис смотрел на него, сидя на скамейке остановки автобуса. Он смутно помнил, как здесь оказался. Вокруг сгоревшего остова «Хамви» собралась толпа зевак. Зрители начали все ближе подходить к тому месту, где лежал Трэвис. Ему ничего не оставалось, как уйти.

Банк находился в четырех кварталах от торгового центра. Иногда ветер менял направление и приносил запахи дизельного топлива и сгоревших покрышек вездехода.

17,8 градуса

2:19 дня

Он перестал плакать. На некоторое время все в нем онемело, но теперь это ощущение прошло, и возникло другое чувство – тяжелое и холодное, как ледник. Он очень давно не испытывал ничего похожего.

17,8 градуса

2.20 дня

Международный аэропорт Окленда.

Борт № 1 будет там через полтора часа.

Он может добраться туда раньше.

Где-то в глубинах сознания Трэвиса еще теплилась мысль о том, чтобы успеть спасти Ричарда Гарнера.

Но гораздо ближе, подобно сирене, поющей рядом с его барабанными перепонками, формировалась идея добраться до Стюарта Холта.

Глава 40

Он добыл другую отвертку в хозяйственном магазине в конце квартала, спрятал ее под костюмом и вышел наружу. Нож в ножнах он взял в магазине, который находился на противоположной стороне улицы, затем завел двигатель «Блейзера» девяносто третьего года с тонированными стеклами и поехал на юг по автостраде.

Трэвис нашел долговременную парковку в Окленде рядом с тем местом, где должен был приземлиться Борт № 1. Машины калифорнийской дорожной службы уже окружили участок бетона за грузовым терминалом, в стороне от действующих взлетных полос. Патрульные стояли возле распахнутых дверей. В тишине, наступавшей между посадками и взлетами, разносились статические помехи включенных раций.

Трэвис спрятал нож в чехле за поясом под костюмом и прошел между полицейскими машинами так близко, что слышал, как потрескивают остывающие радиаторы. Он нашел место в тени возле самолета «Федерал экспресс», находившегося в семидесяти футах. Теперь оставалось только ждать.

Локхид C-5 «Гэлэкси» подлетел к аэропорту в 3:20, приземлился и вырулил к соседней площадке. Спустили хвостовой пандус, и команда выкатила приземистый вертолет «Морпех-1». Затем они выгрузили еще один такой же вертолет, воспользовались специальными лифтами и принялись ставить на место винты, которые доставили отдельно.

По поведению полицейских офицеров Трэвис понял, что Борт № 1 скоро должен приземлиться, – еще до того, как увидел самолет. Начались переговоры по рации, все глаза были устремлены в небо.

В первые пять минут после того, как гигантский «Боинг» остановился на предназначенной ему стоянке, ничего не происходило. Затем персонал Военно-воздушной базы в парадной форме подкатил трап к дверям самолета, после чего один из парней поднялся по ступенькам и встал по стойке «смирно» на площадке.

Дверь сдвинулась назад на дюйм, потом полностью открылась внутрь.

Двое мужчин в костюмах и галстуках вышли на площадку, и ветер сразу начал трепать их волосы. Они о чем-то беседовали, наблюдая, как морские пехотинцы собирают оба вертолета. Потом вернулись обратно в «Боинг». Больше к двери никто не подходил. Охранник в парадной форме застыл на своем посту.

Трэвис встал.

Он покинул тень самолета «Федерал экспресс» и подошел к трапу Борта № 1. В дверях никакого движения не было.

Трэвис, стараясь двигаться бесшумно, начал медленно подниматься по лестнице.

Светло-коричневый ковер. Золотые звезды на расстоянии нескольких футов друг от друга.

Он подошел к узкому коридору за кабиной, который вел к более широкому пространству. Здесь оставаться было опасно; он не мог отойти в сторону, если бы кто-то пошел ему навстречу. Трэвис рискнул и заглянул в кабину, оба пилота сидели за штурвалами, штурман расположился правее. Трэвис, быстро миновав узкий коридор, повернулся и направился к корме.

Экипаж сокращенного состава, кажется, так его называл Дайер. Все пространство за кабиной оставалось свободным. В центре находилось нечто вроде небольшой гостиной, дальше располагались маленькие кабинеты с открытыми и закрепленными у стен дверями. И всюду – никого.

Трэвис спустился к огромному главному салону. Примерно его четверть от того места, где он остановился у внутренней лестницы, находилась в средней части самолета; остальное уходило в хвост.

Сначала он пошел вперед. Еще несколько пустых офисов, большая кухня, прямо как в ресторане. Все сковородки и кастрюли были надежно закреплены, свет не горел. Очевидно, повар президента не принимал участия в полете.

Трэвис вернулся к лестнице и направился в задний конец, где он встретил первых пассажиров с того момента, как взошел на борт. За коротким проходом увидел длинные ряды кресел, идущих примерно до середины самолета, которая находилась в шестидесяти футах за лестницей. Кресла были большими и удобными; вероятно, обычный первый класс для «Боинга-747». По прикидкам Трэвиса, всего от восьмидесяти до ста мест. Во время обычных полетов здесь располагались представители прессы, помощники президента или даже официальные лица, путешествующие вместе с главнокомандующим.

Сейчас были заняты только восемь кресел.

Двое пассажиров выходили из самолета, когда тот приземлился, чтобы посмотреть на сборку вертолетов. Сейчас они сидели у иллюминаторов, откуда наблюдали за работой морских пехотинцев. Остальные шестеро как две капли воды напоминали первых двух. Все в возрасте от сорока до шестидесяти лет. Крутые парни, которые перестали за собой следить в последние годы. Слово они были солдатами или оперативниками большую часть своей сознательной жизни, а сейчас стали чиновниками. Быть может, ребятишки из разведки.

Трэвис двинулся по проходу мимо них, оказался в коридоре шириной в шесть футов и посмотрел в большой дверной проем налево. Зал для совещаний: длинный стол из полированного дерева, большие кожаные кресла, расставленные вокруг него в произвольном порядке.

Всю заднюю стену зала занимала гранитная стойка.

На стойке были аккуратно расставлены объекты из Бреши, а на низких носилках лежал труп.

Трэвис вошел в зал и приблизился к телу. Он сразу узнал Кёртиса Мойера, техника из Пограничного города. Как правило, Мойер находился на нижних уровнях комплекса, сразу над Б51. Почти наверняка был там, когда в бункер угодила бомба.

Господи, он пережил взрыв… Мойер оказался намного ниже места взрыва, наверное, в северной части здания, которая уцелела. Однако он получил серьезные ранения. У него была в нескольких местах сломана нога и вывихнуто плечо. Но умер он от внутренних повреждений и сейчас невидящим взглядом смотрел в потолок.

Тем не менее Кёртис был жив, когда команды вертолетов его нашли, и некоторое время они поддерживали в нем жизнь. Ему делали внутривенные вливания – три разных вещества. Одно из них наверняка морфин. Трэвис перевел взгляд с Мойера на объекты, которые люди Холта сумели поднять наверх, когда приземлился Борт № 1. Чейз понимал, зачем они поддерживали жизнь Мойера: его допрашивали об объектах, записывая ключевые места на листках бумаги, теперь лежавших перед каждым. Возможно, он согласился сотрудничать в обмен на медицинскую помощь. Или просто за морфин.

Большинство объектов были самыми обычными; разве что были там три «Голубые вспышки». Так думал Трэвис, пока его взгляд не добрался до конца стойки.

Там лежала «Пробка».

Несколько секунд он не мог сообразить, как она сюда попала. «Пробка» находилась в сейфе, в шкафу Пэйдж, а та не сумела до нее добраться, перед тем как они сбежали из Пограничного города.

Потом Трэвис сопоставил время и все понял. Парни из вертолетов прибыли в Пограничный город в 9:20 утра по местному времени. То есть за несколько часов до прибытия Борта № 1. Им вполне хватило времени, чтобы заметить сейф, который находился возле линии разлома здания. При помощи страховочных веревок или других приспособлений они легко добрались до сейфа, а уж открыть его для профессионалов – не проблема.

Трэвис подошел к «Пробке». Он видел, как отражается свет в ее глубинах.

Рядом лежал листок бумаги с описанием свойств объекта. Мойер все рассказал правильно.

Неожиданно Трэвис услышал шаги, которые доносились со стороны хвоста – той части самолета, которую он не успел проверить. Чейз повернулся и увидел, как в зал входят два человека.

Один был Уилфорд Бримли из его сна.

А второй – президент Холт.