Неимоверно усталый Галаор, лежа на спине конегрифа и сжимая рукоять хрустального кинжала, слушал Брунильду и смотрел в ее детские глаза цвета пшеницы.

Выглядела она прекрасной и нежной, словно спелое яблоко, сидела, спокойно сложив руки на коленях, как и полагается хорошо воспитанной девушке. Ее голос, жесты и манеры такие, какие им полагается быть у веселой пятнадцатилетней девушки.

ГАЛАОР: Я тоже многого не знаю, принцесса. Мы рождаемся от родителей, похожих на нас… Потом растем и меняемся. Наши представления о жизни и наши цели меняются иногда очень сильно. Совсем недавно, гордясь новым блестящим оружием, пополнил я ряды рыцарей. Тогда я думал, что знаю все или почти все… Но постепенно меня начали одолевать сомнения, и сейчас мне кажется, что я не знаю совсем ничего. Я не знаю, правильно ли я поступил, вступив в схватку с Фамонгомаданом… Знаю, что три дня назад дон Оливерос и дон Тристан были еще живы. Знаю, что благородная принцесса – сокровище Страны Зайцев. Не знаю, каким я стану через много лет, и каждый день все больше убеждаюсь в том, что поступки мои слепы и бессмысленны. Есть такие, которые все знают и во всем уверены. Обратитесь к ним. Я знаю лишь, что почти ничего не понимаю. Я такой же, как и Вы: я словно только что родился. Новорожденный со смутными, печальными, болезненными, как хохот в ночной тишине, воспоминаниями.

 

Больше Галаор не выдержал: уснул, уронив голову на руки.

БРУНИЛЬДА: Не понимаю… Не понимаю того, что Вы говорите.

КСАНФ: Фырканье… стрела вонзается…

БРУНИЛЬДА: Да, мы летим, как стрела, но мы не вонзимся, а мягко спустимся.

КСАНФ: Прыжок, вода, скачка в дыму…

БРУНИЛЬДА: Это не дым, это облака. Как ты странно говоришь! Как тебя зовут?

КСАНФ: Земля, земля… Летучий конь, солдаты в его животе, город в воздухе…

БРУНИЛЬДА: Я спросила, как тебя зовут. Почему ты не ответил?… К тому же я не поняла, что ты сейчас сказал. Ты можешь повторить?

И они продолжали беседовать подобным образом.

Галаор проснулся, поднялся на ноги, подошел к Ксанфу и потрепал его по холке:

– Успокойся, успокойся, дружище: скоро поскачешь по равнине.

БРУНИЛЬДА: Мы несколько часов беседовали с этим господином, но я не понимаю, почему он не выражается ясно?

ГАЛАОР: Потому что это лошадь, принцесса.

БРУНИЛЬДА: Принцесса? Меня зовут Брунильда. И что меняется от того, что он лошадь?

ГАЛАОР: Лошади не могут говорить. Ксанф – исключение. Но понять его все равно невозможно.

БРУНИЛЬДА: Почему его невозможно понять? А зачем он тогда говорит?

ГАЛАОР: Позвольте, Брунильда, я посмотрю, как управлять этим животным. Нам нужно попасть в Страну Зайцев, а я понятия не имею, над какими местами мы пролетаем сейчас.

БРУНИЛЬДА: Вы тоже не знаете, где Вы и что делаете? Все живут, как я: ничего не понимая?