осле экскурсии класс заметно стал дружнее и общительнее. Особенно сдружились между собой учащиеся в бригадах. На уроках ребята часто вспоминали виденное на экскурсии и, отвечая, приводили примеры. Николай Павлович лучше стал знать учеников, понаблюдав, как они работали и вели себя на природе, как заинтересовались растениями. Он стал свободнее общаться с классом.

Устроили выставку собранного на экскурсии. На столах разложили красиво переписанные заметки наблюдений на делянках, гербарии растений: подорожника, одуванчика, гречишки, росших в разных условиях.

Особенно была хороша большая гербарная таблица «Палитра осенних листьев» с разноцветными, разных форм листьями, расположенными полукругом, с подписями. В классе выявились художники, они часто работали с учителем после уроков.

Празднично выглядели букеты небольших веток с разноцветными листьями. Жёлтые, красные, солнечные, оттеняемые тёмно-зелёной хвоей сосны и ели.

Необычно, но красиво смотрелись веточки растений с яркими ягодами. Привлекали внимание посаженные в горшочки молодило, седум, кисличка. На переменах в кабинет ботаники заглядывали и робко заходили учащиеся других классов. Увидев это, Николай Павлович сказал:

— Бывшие бригадиры, обойдите в перемену соседние классы и объявите, что для желающих после занятий и на большой перемене может быть проведена экскурсия. Руководить экскурсией, объяснять будете вы.

После занятий к дверям кабинета выстроилась очередь экскурсантов, проходили быстро: выставка была небольшая.

— Почему у нас в пятом классе не было таких интересных экскурсий и выставок, — удивлялись и сожалели экскурсанты.

На другой день в кабинет пришла делегация из трёх девочек.

— Можно и нам, начальной школе, записаться на экскурсию?

— Кто кроме бригадиров хочет провести малышей по выставке? — спросил Николай Павлович.

— Я, — сказала Зина Викулина.

— И я, — поднялся Егор Мохов.

Нужно отдать должное — Зина провела экскурсию со школьниками младших классов хорошо, объясняла всё очень обстоятельно. После урока ботаники, на перемене посмотреть выставку зашла завуч Надежда Михайловна.

— Очень хорошее мероприятие провели вы, Николай Павлович, и эта экскурсия, и выставка заинтересовали всю школу. Но меня смущает то обстоятельство, что учащиеся принесли много растений. Кроме того, теперь в новых программах составление гербария не упомянуто. Это противоречит положению об охране природы.

— Нисколько, Надежда Михайловна. На экскурсии я показывал охраняемые растения и говорил, сколько и как надо собирать их, чтобы не наносить ущерба природе. Листья собирали опавшие. Ветки обрезали ножом небольшие, ведь и в садах подрезают ветки, чтобы деревья и кусты росли гуще. Растения для гербария выкапывали по одному на бригаду и очень обычные, растущие повсеместно на дорогах и канавах. Нужно охранять природу, но нужно знать и любить её. А как знать и любить природу, не изучая её, не прикасаясь к ней, издали рассматривая растения на телеэкране, таблице и рисунки в учебнике. Без изобретения гербария четыреста лет назад не было бы науки ботаники. Ботаники в семнадцатом веке считали, что зимою, когда почти все растения погибают, приходится рассматривать «зимние сады», то есть гербарии, в которых хранятся засушенные растения. Гербарии вечны, если их уметь беречь. В ботанических садах и институтах хранятся гербарии триста, двести лет. Сохранились сухие растения Древнего Египта, им более трёх тысяч лет. Гербарий — необходимое пособие для изучения ботаники, и составление его воспитывает любовь к растениям и природе, а не вредит им. Ещё великий педагог Ушинский, любивший природу, говорил: «Природа есть один из могущественнейших агентов воспитания человека и самое тщательное воспитание без участия этого агента всегда будет отзываться сухостью, односторонностью, неприятной искусственностью. Бедное дитя, если оно выросло, не сорвав полевого цветка…» Я люблю Константина Дмитриевича Ушинского и помню его слова наизусть.

— Я рада. Вы меня убедили, и буду отстаивать ваш опыт, — сказала Надежда Михайловна, крепко пожимая руку Николаю Павловичу.

Выставка просуществовала несколько дней, и, приходя в кабинет на уроки, учащиеся каждый раз любовно рассматривали её, поправляли, наводили порядок. Когда букеты стали увядать, Николай Павлович, заканчивая очередной урок, сказал:

— Ну а теперь, друзья, свернём выставку. Таблицы, гербарии и записи нам пригодятся в дальнейшем, и мы спрячем их. Растения же в горшочках поместим в уголок живой природы, пока на этом столике у окна.

— Ну, какой маленький уголок, всего четыре горшочка, — заохали ребята.

— От вас зависит сделать большой. Нам для уголка живой природы нужны растения такие, которые помогали бы нам учиться: стойкие, выдерживающие непривычные условия существования не в природе, а в комнатах. У вас дома на окнах, наверное, много комнатных растений, которые размножились, закрыли свет, и мамы сетуют, куда бы их деть: никто не берёт, а выбрасывать жалко. Вот спросите у мам по одному горшочку и принесите в школу. От редких и любимых растений отрежьте хотя бы по веточке, мы их окореним. Конечно, вы можете принести одинаковые растения. Надо договориться между собой, кто какие может принести. Здесь, на столе, лежат книжки с картинками растений. Предварительно посмотрите, какие есть у вас дома, и сговоритесь, что вы можете подарить школе. Из ваших домашних растений организуем уголок живой природы. Только меня смущает одно обстоятельство, куда мы их поставим?..

— На окна.

— Большие растения на окнах будут закрывать свет. Для некоторых можно сделать приставки к окнам, но тоже не для всех. Для уголка нужно отдельное помещение.

— Николай Павлович, а если… — поднялся Мохов, — занять комнату за нашим классом в углу. Она небольшая, используется как чулан для ненужных вещей. Верно, темновата, всего одно окно.

— Это идея. Спасибо, Егор. Надо попросить директора школы, чтобы он отдал чулан нам.

На следующий день, задолго до уроков, пятиклассники, на удивление всей школы, несли горшки и старые кастрюльки с растениями. Ветки некоторых растений качались над их головами.

Пришёл в класс Николай Павлович.

— Ох сколько. И почти все разные. Спасибо вам! Но куда нам сейчас их девать? Поставьте пока на столы и на пол.

— Николай Павлович, а я не принесла растения — у нас нет, — сказала Сидорова.

— Ну что ж, не страшно. И так их много.

Таких, не имеющих дома растений, оказалась треть класса.

Директор «чулан» дал и даже распорядился, чтобы выделили узкие столы.

В новую комнату перенесли растения.

— Теперь у нас будет много дела, — сказал Николай Павлович.

— Ну и что! Пусть! — с готовностью поддержали ребята.

— Не всё сразу. Надо подготовиться к работе, подумать, как оборудовать уголок, в каком порядке расставить растения. Выбрать ответственного за уголок живой природы, заведующего. Кого бы?

— Егора! Егора! — раздалось несколько голосов. — Он о Линнее читал и всё говорит о классификации да названиях растений.

— Ну что ж, Егор Мохов, будешь помогать устраивать живой уголок. Кстати, сегодня после уроков останетесь, если можете, Мохов, Пухов, Сидорова, Милютин — фотограф, Васютина Таня — художница, так хорошо сделавшая таблицы по экскурсии, и… Базыкин Григорий.

— Я? — недоуменно спросил Базыкин.

Названные остались. Все остальные учащиеся ушли.

— Я прошу вас помочь в первых работах по уголку.

Дверь слегка приоткрылась, и в щель с любопытством заглянула Зина, затем, отойдя, сказала на ухо своей подружке Соне:

— Подозрительно. Какой-то заговор.

А заговор действительно был. Начинать дело с большим количеством людей трудно и тесно в маленьком помещении. Нужно ядро энтузиастов.

— Прежде всего нам понадобятся полочки на стенах, — начал Николай Павлович. — А главное, зимою для опытов с растениями необходим свет. Солнечный свет можно заменить электрическим. Нужна не только проводка и лампы дневного света, — их я достану у завхоза, он обещал дать. Но лампы должны опускаться, подниматься и держаться на определённой высоте. Конечно, это сделает наш школьный монтёр, но нам надо определить удобное место. Ещё хотелось бы из фанеры соорудить световую камеру вот такого образца, — он показал рисунок в книге. — Но это потом, в перспективе… Гриша!

— Может быть, кто из твоих приятелей тоже умеет столярничать? Так привлеки одного-двух в помощь.

— Ладно!

— Не «ладно» надо говорить, а «хорошо». Пойдёмте, посмотрим и спланируем уголок живой природы.

— Здесь поставить один стол. Здесь — другой, над ним лампы.

— Зачем же лампы у окна? Там естественный будет свет. Вот в тёмном углу другое дело.

— Надо бы сюда шкафчик для инструментов, химикалий и посуды.

— Зачем же посуду в небольшой шкаф, её много. Лучше поставить на полки, а банки, колбы повесить на деревянные штыри, — вдруг включился в разговор Базыкин. — Всё можно сделать у нас в школе, в мастерской.

— Решили. Таня, попробуй в масштабе начертить план нашего уголка живой природы и сделать красивую, но строгую надпись для двери: «Уголок живой природы»… Пожалуй, и всё. Только вот монтёрам и столярам будут мешать работать растения. Часть поставим к окну, а часть вынесем пока в класс. Валя, составь по числам список дежурных по поливу растений, лучше через два дня. И вывеси его в классе на «Доске информации». Сидорова, Пухов и Мохов, останьтесь. Вас дома не ждут?

— Нет. Родители на работе до семи.

— Мы подготовим сложный опыт. Валя, поставь на прорастание — ты теперь знаешь как — семена кукурузы, гречихи и фасоли. Вот, возьми. Потом подготовим шесть банок. В одних будет вода, а в других раствор солей. Я сейчас их отвешу. Вы же, молодцы, сделайте из марли, сложенной в четыре раза, покрышки, опустив их в расплавленный парафин. В покрышках сделайте отверстия для больших пробок и маленьких. Пробки надо просверлить и разрезать пополам. В одну — вставим в ватке растение, а в другую, поменьше, сбоку, — стеклянную трубочку для продувания. Здесь пробки, марля, парафин, спиртовка и сверло. Действуйте. Валя, как освободишься, поставь на спиртовку жестянку с этой почвой для просушки. Когда земля просохнет, опустишь в банку для почвенной вытяжки, в которой вырастим растение, до одной трети зальёшь водой. А я пока склею из белой и чёрной бумаги футляры для банок, чтобы корни были в темноте и не нагревались снаружи.

Долго в тот вечер длился для ребят и учителя «продлённый день». Действительно можно было подумать: заговорщики.

Но вот занавес над «тайной», как показалось Зине Викулиной, чуть-чуть приподнялся. Николай Павлович в конце очередного урока обратился к классу:

— Дорогие ребята! Вы любезно принесли свои домашние растения. Какие у них названия?

— Ну, фикус, герань. Кактус… Столетник, дружная семейка, — откликнулись учащиеся.

— Видите, и вы не все назвали, и многие их не знают. Да и названия ваши не все правильные. Нельзя, чтобы у нас на окнах стояли незнакомцы. Мы должны знать: откуда они? Что в них ценного? Что нужно для их жизни? Как они проникли в наши дома? Как ни странно, но все домашние растения чужеземцы, многие из далёких тропических, субтропических, то есть подтропических, жарких стран. Проникали они к нам, в дома севера, и приживались долго, не одно столетие. Их привозили моряки из плаваний в дальние страны. Привозили маленькими. Не все прижились, не выдержав условий. Получился отбор на выносливость. Другим, особенно из тропических лесов, условия жизни в комнатах оказались приемлемыми. Действительно, в комнатах всегда тепло, влажно, от дыхания людей много углекислого газа; маловато света, но и в тёмном тропическом лесу его тоже немного. Конечно, в таких скромных условиях они очень медленно растут и почти не цветут. А размножались они в течение многих лет не семенами, а веточками, кусочками, «отводками», разделением корней при пересадке. Соседки по квартирам и домам обменивались растениями с красивыми листочками или забавными колючками. А названия давали свои. Например, Ванька мокрый (бальзамин), дружная семейка (аспидистра), журавлиный нос (герань), колбасное дерево (аукуба), плакса (монстера). Нам необходимо установить правильные имена, отчества и фамилии, происхождение, старое место жительства, чтобы определить их место у южного или северного окна, установить режим ухода, почвенного питания, поливки. А главное, заговорить с ними: узнать их свойства, поставить опыты, выведать способы размножения. Опыты с комнатными растениями очень интересны, проводятся круглый год в своей комнате или в уголке живой природы в школе.

Сделаем разведку о наших растениях. У Мохова будут мои книги, по ним можно навести справки, составить список книг и альбомов, которые можно взять в библиотеке или посмотреть в читальне. По краткой анкете можно будет выдать каждому поселенцу уголка паспорт такого содержания:

Паспорт пишем на картоне, а картон покрываем целлофаном и подвешиваем на крючочках к горшку так, чтобы не затенял растение.

Каждое растение, имеющее паспорт, получает своё место в живом уголке или на окнах кабинета. Растения пустынь — сухолюбы (кактусы, алоэ, агава) — на ярко освещённом окне; растения субтропиков (олеандр, пеларгония, лимон, камелия, бальзамин, фуксия) — на освещённых окнах, а влажных тропических лесов (монстера, аспидистра, бегония, традесканция, а также наш плющ) — в углу у северных окон. Каждый ученик, выдавший паспорт, будет присматривать за своим питомцем. У наших растений будет паспорт при себе, и каждый желающий познакомиться может подойти к нему и обо всём прочесть.

— А нам что делать? Тем, которые не принесли растения…

— Придумаем и для вас дело. А пока помогайте товарищам, ведь некоторые принесли по два растения.

— Николай Павлович, — встал Вася Кожевников, — вот мы сделали живой уголок…

— Не сделали, а ещё создаём.

— Я хотел… а как же вы говорили, ещё будет школьный участок.

— Ты прав. Осень на исходе, надо думать об участке. Вот, кстати, те, кто не принёс растений и хочет добровольно работать, и ты, Кожевников, останьтесь ненадолго. Мы поговорим.

— Заговор продолжается, — шепнула Зина Оле.

— Я вас задержу недолго. — Учитель зашёл в лаборантскую и там положил в карман рулетку. — Пойдёмте, посмотрим, где можно разбить школьный учебный сад…

Они вышли из школы.

— Здесь стадион. А с этой стороны большая ровная площадка, она нам подойдёт. Сирень и другие кусты можно пересадить.

— Да, но тут хотели сделать ещё одну спортивную площадку, там для футбола, здесь — для бега и упражнений на снарядах.

— Не слишком ли много для физкультурников? Надо доказать, что биологический участок для обучения и воспитания очень нужен. Будем бороться за наш сад. А пока я попрошу измерить края площадки рулеткой и отметить углы теми большими булыжниками. Цифры запишите на этой бумажке. Одни измеряют, другие отмечают… Спасибо… На сегодня всё. На днях ещё поизмеряем.

«Сегодня, кажется, удачный день, — подумал учитель. — Только вот напрасно я задерживаю ребят после уроков. Хотя это может считаться продлённым днём. Да и пока родителей нет дома, они всё равно бегают по дворам и уроков не учат».

В дверях школы Николай Павлович чуть не столкнулся с учительницей географии.

— А, Ольга Петровна?

— Вы откуда?

— Да мы тут с ребятами прикидывали, где бы устроить школьный учебный участок. Решили на этом месте.

— Вы всё расширяетесь. То живой уголок, теперь школьный участок. Мы в какой школе с вами преподаём: в сельской или городской? Если в сельской, то зачем садики с клумбами и деляночками. Пусть дети работают на полях в производственных бригадах, а в городской незачем им заниматься сельским хозяйством.

— Вы, уважаемая Ольга Петровна, всегда мне противоречите.

— Нет, просто я хочу понять.

— Так я вам охотно объясню. Наша школа в небольшом городе. Здесь есть дети сельские и городские. Да и независимо даже от этого, в сельских школах учащихся младших и средних классов надо сначала приучать к правильному, культурному посильному сельскохозяйственному труду на небольшой площади, познакомить их не только с местной, краеведческой монокультурой, но шире с многообразными культурами. В нашей социалистической стране нельзя делить учеников на городских и сельских. И не всегда человек живёт на одном месте, переедет в другую область и даже в другую республику и там окажется неграмотным в других условиях сельскохозяйственного производства. Это, если хотите, и есть сельскохозяйственный политехнизм, помните, как говорил Карл Маркс: освоение всей системы производства позволит людям переходить от одной отрасли производства к другой, в зависимости от потребности общества и от их собственных склонностей… И к тому же нам с вами надо возбудить любовь к растениеводству. В городской школе тоже нельзя исключить сельскохозяйственные знания и элементы труда как для общей грамотности и культуры, так и потому, что теперь горожане часто ездят работать на село и в будущем многие могут переселиться туда. Нет, школьный участок нужен не только для изучения биологии, но и, самое важное, для воспитания всех получающих общее образование.

— С вами трудно спорить. Вы очень убеждённый. Я заходила на вашу выставку, но без вас. Люблю смотреть сама без объясняющих экскурсоводов. Заглядывала и в будущий живой уголок. Я хотела вас предупредить. Вы привлекаете Базыкина, но он же хулиган, с ним сладу никакого нет. Вечно шумит, дерётся, всё портит, всех будоражит и, главное, не учится.

— Да, с Базыкиным тяжёлый случай. Но базыкинские руки, кажется, хорошие, он многое умеет делать.

— Руки, но не голова. — Ольга Петровна усмехнулась.

— Не скажите, руки без головы не могут хорошо работать. И, кроме того, в моей голове твёрдо засели высказывания нашего крупного методиста профессора Половцева: нет безусловно хороших или дурных наклонностей, а есть только деятельность, направленная чувством к созиданию или разрушению ценностей этического, эстетического или морального характера. Дав этой деятельности выход в желательном для нас направлении, мы создадим из несносного и безнадёжного ученика полезного деятеля… Кстати сказать, отцу Линнея в школе говорили, что его сын неспособный мальчик, ученье у него не идёт и пастор из него не выйдет. Советовали отцу отдать сына в обучение к столяру или сапожнику. И отец Дарвина упрекал сына: «Ты только думаешь об охоте, собаках и ловле крыс и осрамишь себя и всю нашу семью». Учитель же называл Дарвина «поко куранте», то есть малозаботливый.

— Ну это все ваши, биологи.

— А химик Либих? «Горе наставников и наказание для родителей», — сказал о нём директор гимназии. Я много думал о Базыкине, и мне кажется, что мы имеем дело с избытком сил, который прорывается в сторону наименьшего сопротивления. Вот как обратить эту силу на пользу?

— Вы думаете только о Базыкине, а вот Викулина хорошая, первая ученица, а жаловалась, что у вас по ботанике не может отличиться.

— Видите ли, хороший ученик сам учится. Большее же внимание мы должны уделять слабым, кому надо помочь обрести силы. У Викулиной тоже есть недостатки: она зазнайка, хочет быть лучше всех, выделяться и, что хуже всего, с презрением относится к отстающим. Я стремлюсь отучить Зину от этого.

— Не отучите, — это в характере и на всю жизнь.

— Опять же это большой вопрос. Мы это видим на примерах жизни ряда великих учёных. Но на Зину Викулину надо обратить внимание. Спасибо, что сказали о ней, нехорошо, если девочка обижается, что ей не дают проявить себя полностью.

— У вас, вижу, много забот. И учащиеся, и растения, и кабинет, и уголок, и участок.

— А как же иначе? Такова особенность деятельности учителя биологии. Учитель математики идёт в класс только с куском мела в кармане или, простите, географ — только с картой под мышкой.

— Ну уж вы всегда так, не обойдётесь без шпилек!

— Какие шпильки? Только отвечаю на критические замечания.