Книга: Буддист-паломник у святынь Тибета (великие путешествия)
Назад: Дневник поездки в Монголию в 1895 г.
Дальше: Дневник поездки в Ургу 1927 г.

Дневник поездки в Китай в 1909 г.

 

10 августа. Пекин, был у ворот чэнь-мэнь, оттуда отправился в Юн-хо-гун.

14 августа. Купил: 1) Биографию-похвалу Цзонхавы, 2) докшита, 3) Поучение для монахов.

16 августа. Воскресенье. Ходил в Сун-Чжу-сы, осматривал этот храм только снаружи: двери были заперты. Здания производят впечатление устарелых и заброшенных.

В бархане Сун-Чжу-сы приобрел сумбумы 2-х чжанкья, 1 акья – 16 т., Милай-гумбум – 1 т., Намтар Чжанкъя – 2 т. и 1 том – X, всего 20 т. Оттуда отправился к «Лодке», построенной императорской казной. Это эмблема Эрлика и вообще царство судьи. Она приносится в дар покойной императрице и, как говорят, завтра будет сожжена. Длина около 7 саженей и ширина около 3 – таковы размеры лодки, плавающей как бы в озере, поросшем разными растениями и цветами. Повсюду гребцы. В середине храм, где совершают богослужения хэшаны. На носу, обращенном на восток, стоит смотрящий как бы в воду богатырь с трезубцем. Отдельно против носа [лодки расположен] роскошный павильон с человеческими фигурами. Говорят, что все сделано из папье-маше. Лодка построена восточнее северных ворот внутреннего города, на северной стороне канала. Народу уйма.

Сегодня хозяин моей квартиры оделся в желтый халат с наружными рукавчиками и отправился к «маньчжуру» читать молитвы у покойника. Вечером я спросил его, сколько он получил. Сто тунцзыров. Если лам приглашают к покойникам, то в большинстве торгуются о плате. Если же без торгов, то принято платить не менее доллара на каждого человека. Богачи платят иногда и по 2 доллара. Зажиточные китайцы приглашают и хэшанов, и даосцев, и лам.

17 августа. Понедельник. Сегодня, 15 числа [Луны], более усиленные богослужения, установленные Цянь-луном. Сбор в соборе 5 раз и в дацанах 3 раза, всего 8 раз, против обычных 3.

Вчера в сопровождении брата, живущего в нашем дворе, явился послушник и по указанию брата вдруг стал делать три поклона земных, [как буддам], ламе, прислуживающему мне. Мой лама высказал ему добропожелания, и мальчик удалился. Я справился, что это значит. Сообщили, что он только что зачислен на казенный кошт, поэтому ходит к старшим с поклонами.

 

 

18 августа. Сегодня мой лама ходил в сумэ и принес бамбуковые дощечки, на которых написаны имена штатных хувараков (послушников). Они раздаются на случай получения завтра жалованья, которое выдается лишь по предъявлении их, которые тут же отбираются до следующего месяца. Сегодня посетил хэшанский [хара лама] Ван-гу-бо-лин. В воротах под портиками – 4 махараджи громадных размеров в [следующем] порядке: с мечом, лютней [с правой стороны], змеей, зонтом и мышью [с левой]. Посередине [лицом] наружу – Хашин-хан6, а лицом вовнутрь – божество с ритуальным трехгранным ножом в руке. Затем храм, перед террасой которого установлены две плиты с надписями, слева – на китайском, справа – на маньчжурском языках «Слова императора». В храме три статуи будд: Оточи, Шакьямуни и…

[…]

Перед нами дорогие массивные вазы из старой бронзы, светильники, столы, на кои кладут книги при богослужениях, на полу перед столами небольшие подушечки, на кои становятся на колени хэшаны. Сзади главной статуи очень хороший рисунок бородатого человечка с патрой на руках. На стенах 500 мудрецов. Затем второй храм со статуей Цэвэгмэд.

У стен расположены статуи 16 (18) ставиров: у восточной стены те, которые имеют нечетный порядковый номер, у западной – четный, на нижних краях два прислужника. На боковых дверях сохранилась надпись на английском языке, что «храм этот находится под охраной японской полиции», прикрепленная во время боксерского движения, после взятия Пекина.

Оттуда отправились к старому солону Сайшунга – хорошему знатоку языков китайского, маньчжурского, монгольского.

Говорили о том, о сем. Между прочим, о Харбинской монгольской газете он нелестного мнения, считает, что газета не передает правильно значения переводимого и много ошибок в монгольском написании. У него видел словарь маньчжурского языка с надписанными переводами на монгольский язык с употреблением калмыцких букв.

19 августа. Среда. Курс рубля падает: сегодня в китайской меняльной дают 1,216, тогда как неделю тому назад давали 1,23. Вечером давали уже 1,20. Таким образом, не выменяв утром, я в один день потерял 0,016 с рубля. Посетил загородный сад императора, где ныне устроены образцовое садоводство и зоологический сад. При выходе взыскали с меня 8 тунцзыров и 4 тунцзыра с моего вожатого.

Немного далее взяли вторично билеты за те же цены. Первые билеты проконтролировали в главных воротах, а вторые при входе в зоологический отдел, который довольно богат представителями животного мира. Видны крокодилы небольшие, ламы, львы, тигры, ирбисы, небольшой слон, бизон, бык и корова с двухлеткой, пятнистые олени, род страусов, тибетский медведь, водяные птицы, масса попугаев, черепахи и т. д.

При выходе из зоологического отдела имеется переход через канал, где снова требуют билеты. Здесь поджидают джинрикши с трехколесными тележками и неуклюжие китайские лодки, предлагающие свои услуги желающим. Я пошел далее пешком. Много мест с недавно, по-видимому, посаженными деревьями. Везде устроены хорошие дорожки. В разных местах встречаются павильоны, где можно купить фрукты, прохладительные напитки и чай. При одном из таких павильонов устроен проход на канаву в виде пещеры из каменных глыб. Очень прохладно и художественно.

Несколько далее стоит дом, построенный в виде знака «хас», двухэтажный. Здесь мы вдвоем с вожатым напились чаю, заплатив обычные для больших здешних ресторанов 20 тунцзыров.

Затем посмотрели комнатную культуру растений, которые сейчас вынесены на воздух. Масса цветов.

Нам указали отдельные павильоны для шелковичных червей, но туда не впустили под предлогом, что теперь снимают «шелк» и червей. Во многих местах в канавах – лотосы. Они уже отцвели, только кое-где можно видеть запоздалые цветы.

Пришли с противоположной стороны к тем же воротам и вышли, отдав вторую пару билетов контролеру у ворот.

Посетителей сегодня масса. Может быть, причина – хорошая погода. На улице много экипажей и джинрикш. Сад находится по улице, идущей от северных западных ворот города, в 1/2 версте приблизительно от городских стен. Мой вожатый сообщил, что сад содержится одним сановником, который арендовал его и обещал хорошо устроить. После 40 лет пользования доходами он возвратит сад императору или правительству.

20 августа. Четверг. Посетил духовную миссию. Она занимает довольно большую площадь на северо-восточном краю города [внутри городской стены]. Вход на территорию миссии с юга. У входа сидели несколько китайцев и китаянок, которые спросили, к кому я иду. Я сказал, [что] к «русскому Христофору». Тогда старик повел меня вовнутрь. Сначала он привел к дому общежития братии, что у главных ворот, но когда ему сообщили, что «недавно прибывший из Харбина» находится в другом доме, то повел меня туда.

Дом, куда он меня привел, имел надпись «Канцелярия епископа Переславского». Здесь нас встретил молодой китаец, говоривший по-русски. Он доложил обо мне иеромонаху Христофору, с которым я познакомился по дороге из Харбина и который приглашал меня в миссию […] Я за два доллара приобрел «Труды Духовной миссии в Пекине», т. I, второе издание. Говорят, что братия в будни чрезвычайно занята. Христофор повел меня к епископу Иннокентию, который принял любезно. Он сообщил между прочим, что «Труды» миссии, все 4 тома, выйдут 2-м изданием через полгода, а словарь месяца через полтора, осталось печатать только 200 страниц.

От епископа с о. Христофором пошли к пасеке и, дойдя до дома отца…, заведующего, Христофор попросил угостить нас медом. Пасеки в большом числе расположены под деревьями у кладбищенской церкви. Говорили, что меду собирают до 80 пудов. Продают здесь, в Харбине и в других местах. Из воска делают свечи. Заведующий угостил нас чаем и медом, который собран, как говорил он, с финиковых деревьев. Мед темного цвета, чем и отличается от липового – светлого.

В монастырском хозяйстве огороды, […] коровы, мельница. Имеется община сестер.

Оттуда забрался я на городскую стену и прошел по ней до Юн-хо-гуна. Весь город производит впечатление сплошного сада, в котором между деревьями виднеются дома. Стена очень широка, обросла травой и кустиками. Посередине проходит круговая дорожка. Через небольшие дистанции расположены убогие хаты [фанзы] караульных. Ламы говорили, что простолюдинов не пропускают ходить по стене, и удивлялись, что меня пропустили, объяснив это моим костюмом, являющимся смесью европейского с монгольским.

На площадке Юн-хо-гуна обучали около 100 солдат в темно-синих костюмах разным строевым приемам. Говорят, что это новички. Затем их отправят в Бао-дин-фу, где будут учить ружейным приемам и пр.

21 августа. Пятница. Ночь спал плохо. После обеда ходил на рынок при Лун-фу-сы. Здесь во дворе теперь уже разрушенного храма происходит ежемесячно 9, 10, 19, 20, 29 и 30 числа род ярмарки. Говорят, что свое происхождение такая торговля ведет со времен постройки этого храма. Когда затруднялись давать на содержание кумирни из императорской казны, то император повелел допускать за плату торговцев 6 раз в месяц и на арендные деньги содержать храм. В таком же положении в западной части храм […] Торгуют всем. Здесь обычны рассказчики, фотографы, музыканты, гадатели, лекари – спутники китайского рынка. Купил на рынке старый китайский план Пекина за 10 коп.

 

 

22 августа. Суббота. В 8 часов на двух рикшах подъехал на Калганский вокзал. Оказалось, что поезд пойдет в 10 часов и не дойдет до Калгана, а переночует в Суань-хуа-фу. Взял билет третьего класса, так как второго не было. В вагоне жарко, страшная темнота. Когда подъехали к северным горам Нанькоу, то объявили, что наш вагон не пойдет далее вследствие порчи. Пришлось пересаживаться в другой. Поезд пошел в горы с двумя паровозами. Характер гор очень напоминает горы Тибета – остроконечные, скалистые, безлесные громады с узкими ущельями. Железная дорога идет подле тракта Пекин – Калган. В ущелье всюду видны стены и другие укрепления, устроенные в старину как заграждения от нападения северных племен.

Дорога проходит четыре туннеля: три небольших и один очень большой, вероятно, с версту. Тотчас после большого туннеля начинается северный склон, очень незначительный. Поезд далее идет между двумя хребтами, наконец, выходит на берег реки […] и все время движется по берегу. Под вечер приходит к городу Суань-хуа-фу. Было уже темно. Поехал в китайский дянь. За проезд с багажом – 10 тунцзыров, ночлег – 5, ужин – 4 и т. д.

Со мною были два монгола из хошуна уцзумучина: хара Очир и лама Чжамбал-Хайдуп. Они приезжали в Пекин с письмом от Чжанчжа-гэгэна, который в настоящее время [находится] в их хошуне. В Пекин они доставили письма к Сун-Чжу-сы цзасаку-хутухту. Теперь везут ответ. Дойдут до родины через 5 дней.

Вечером я попросил ужин, но аппетита не оказалось, чем хорошо воспользовались мои монголы, заказавшие ужин на 5 коп. каждый. Мне пришлось уплатить за много кушаний 35 коп.

23 августа. Воскресенье. Утром поехали на вокзал. Поезд отправился в 10 1/2 часа и прибыл в Калган в 12 1/2 часа. Ход очень тихий. Дорога еще не совсем устроена, и повсюду идут работы по устройству и укреплению полотна. Встретился в поезде с одним китайцем, служащим в Кяхте на [китайском] телеграфе. Едет с женой. Платье у этой четы китайское, но все дорожные предметы европейские. Говорит, что был в пятимесячном отпуску в Шанхае, Тяньцзине и т. п. Владеет немного русским и монгольским языками. В Кяхтинском маймачене прослужил 10 лет.

В Калгане пассажиров встречают комиссионеры гостиниц. Я сдал вещи и пошел за одним из них, говорящим по-монгольски, он привел в гостиницу Бо-тун-гун. Отвели очень порядочный номер за 50 коп. в сутки. После обеда пошел по городу. Обычный вид, но по улицам тянутся длинные вереницы верблюдов – караванов. Говорят, что извозом здесь в значительной мере занимаются китайцы-мусульмане. У некоторых богатых фирм до 600–700 верблюдов. Не мог дойти до русского поселка и возвратился. Встретился, впрочем, с одним юношей, который, как он сообщил, – двоюродный брат М. М. Шулынгина, учится в английской школе Тяньцзиня.

Все абаганаты живут в юртах и кочуют. Не сеют, по покупают зелень и хлеб в Биру-хото, находящемся на северо-востоке от Долоноpa. Князь названных монголов, дав взятки сановнику, ездившему с ревизией в Ургу, получил титул цинь-вана.

24 августа. Понедельник. Сегодня впервые после приезда в Китай выспался хорошо и спокойно: нет насекомых и прохладно. А то в Пекине в грязной фанзе юн-хо-гунского ламы было жарко, душно, а главное – надоедливые клопы.

В 11 часов, наняв телегу за усиленную плату в 80 коп., поехал в Ян-бо-сан, где живут русские. Зашел на почту, там встретил меня г. Ткаченко, начальник здешней конторы. Пригласил позавтракать.

Затем я был у М. Н. Шулынгина. Он сообщил, что получил письмо конференции очень поздно и не мог тогда оказать содействие студентам, но он готов всегда делать возможное, от него зависящее.

Выехал оттуда около 3 часов. Надвигались тучи с северо-запада и севера. Скоро стал накрапывать крупный дождь. Мой возница спешил. Дождь усилился, и лошак моего возницы кинулся в сторону под ворота одной фирмы. Лишь только стали под ворота – пошел крупный град. Скоро дождь перестал. Улицы хотя и обратились в быстрые речки, но проезд был еще возможен. Мой возница поехал далее. Но одна поперечная улица оказалась бурным непроезжим потоком. Было 4 ч. 30 мин. Простояв минут десять, китайцы засуетились, и мой возница тоже пустился в обратный путь, скоро выехав на боковое возвышение.

По улицам показалась гора идущей воды. Сначала шла пена, затем чрезвычайно сильный поток, несший грязь и траву.

Вся эта вода соединилась с поперечным потоком, и вышло что-то невообразимо стихийно бурное. Часа через полтора сила воды уменьшилась, экипажи и верблюды пришли в движение, хотя и с большим трудом. Мой возница тоже поехал. Саженей через сто нам нужно было переправиться через поток. Каприз ли лошака, неумение ли возницы, размыв ли улицы послужили причиной того, что телега в середине повалилась на бок. Я с трудом вытащил свой дождевик, трость оставил и вылез из телеги. Пробрались ко мне с берега три китайца и вытащили меня на себе. Я почти весь окунулся в мутную воду грязного потока, и только счастье, может быть, спасло меня от другого, более худшего. Китайцы стали просить плату [за услуги], пришлось дать 86 коп. Возница выпряг лошака, тогда телегу понесло по реке. Он ухватился за нее. Но мне некогда было интересоваться им, и я поспешил домой переменить белье и платье. Так несчастно кончился день.

Что-то не везет. От Шулынгина услышал, что Ганчжур, за которым я собственно и приехал сюда, – обман монгола. Так я и думал раньше. В Пекине столько неудач с этим Ганчжуром.

25 августа. Вторник. Что за город, на улице которого можно потонуть! Близость крутых гор, устье нескольких ущелий, скалистость местности – вот причины бурного стока воды тотчас после ливней. В 12 часов рассчитался с гостиницей и прислугой. Пришлось уплатить за вчерашний день около 2 р. 30 к. Вдобавок потерял тросточку свою, не говоря о том, что испачкал смену белья и платья.

На вокзал провожали уже 2 комиссионера. Сел в поезд в 12.30, но поезд тронулся только в 2 3/4 часа. Через час с небольшим поезд пришел в Суань-хуа-фу, где пришлось ночевать.

Вчерашний ливень испортил полотно, но сегодня утром успели исправить. Здесь остановился в дяне.

Вечером, около 8 часов, пришел пекинский поезд, [что означало, что] дорога исправлена. Успокоившись, что завтра будет продолжение пути, сегодняшние и вчерашние пассажиры покушали и рано легли спать. В дяне оказался один плоховато говоривший по-монгольски и два порядочно говоривших по-русски китайца, торгующих в России. Один из них говорит даже очень неплохо. Он нахватался европейских взглядов на жизнь и к месту и не к месту критикует в разговоре недостатки китайского правительства и народа.

26 августа. Среда. Встали все гости дяна в 2 часа и вымылись и, напившись чаю, в 3 часа отправились на поезд. Все уплатили за квартиру и стол, а также поручили хозяину купить билеты до места назначения. Он охотно принял заказы без добавочной платы с нашей стороны. В чем загадка, я не мог узнать. Может быть, он в Ко с железнодорожным кассиром или просто в дружбе с ним. Кассир вместо 2,25 дол. непременно требует с каждого 3 дол., а сдачу сам дает тунцзырами. Конечно, он имеет большую выгоду в разнице курса долларов на медную монету.

Посадили и раздали билеты. Поезд должен был двинуться в 4 ч. 20 мин., но машинист куда-то отлучился и явился только в 3/4 пятого. Тотчас двинулись в путь. В вагоне темно. Свет не полагается. Чертовски холодно. Зажигают некоторые опытные китайцы запасные свои свечи. Так до полного рассвета.

Город Суань-хуа-фу имеет очень большую стену и был в старину, по-видимому, значительною крепостью.

Главный туннель, судя по времени прохода поезда в 5 мин., длиною около версты. Остальные очень небольшие. Всюду на вершинах гор стены и башни. Поезд очень долго маневрировал в Нанкоу, занимающем устье южного ущелья. Отсюда, почти не останавливаясь на двух промежуточных станциях, пришел к Си-чжу-мэнь – западным северным воротам. Оттуда снова прибыл в Юн-хо-гун.

Лишь только я напился чаю, в желудке сделалось дурно. Скоро началась рвота. Дело в том, что с утра ничего не ел, кроме абрикосов и яблок. Легкая головная боль. Лама-прислужник очень беспокоится. […]

28 августа. Пятница. Сегодня в 10 часов утра отправился в посольство и, около 11 доехав туда, был принят посланником в вестибюле. Он – непредставительный, сухощавый человек. Спрашивал кое о чем, но больше всего говорил о слухах про предполагаемое закрытие Восточного института. Прибавил, что слухи не местные, но идут даже из Питера. Он, по-видимому, был до того уверен в них, что спрашивал меня, где буду впоследствии устраиваться. Я категорически сказал ему, что закрыть институт нелегко, причем в Государственной Думе найдутся защитники этого института. Но он почему-то уверен в кончине института. Сообщил, что, по частным сведениям, далай-лама доехал до Лхасы, но официальных сообщений нет. На его вопрос лично обо мне я сказал, что в материальном отношении я человек независимый, тогда он сказал мне, что жить среди некультурных бурят едва ли будет приятно. Как он ошибается насчет меня – истого степняка, недалеко ушедшего от образа жизни своих предков! Да и почему он думает, что работы никакой в степи не может быть? Но он ведь востоковед и дипломат!

 

 

После обеда пошел покупать сундук для приобретенных книг. Деревянные изделия здесь сравнительно дороги вследствие отдаленности доставки леса. Лам Юн-хо-гуна хоронят или, точнее, сжигают в особых сундуках в сидячем положении, за городом, к северу от Халха-гуаня, во дворе особого храма, который в старину служил как бы приемным покоем для больных лам. Купил вместо деревянного бумажный сундук за 100 тунцзыров и замочек за 15 тунцзыров. Не знаю, довезет ли он мои книги до места назначения.

29 августа. Суббота. После раннего обеда в 11 часов отправился в Хуан-сы, находящийся на севере от северных городских стен. Сначала зашел в храм с надписью «yeke surγaγuli-yin dukan». Внутри три большие неуклюжие статуи будд, впереди коих дешевые светильники и т. п. По обеим сторонам спереди, на обычном месте, две каменные плиты с надписями, содержащие указы императора Кан-си 33 года [зайца] 1-го летнего месяца. Содержание говорит, в общем, о том, что в годы правления Шунчжи здесь повелено было поставить храм, но с прошествием годов храм пришел в ветхость, поэтому император, назначив специального чиновника, повелел возобновить храм. На правой стороне такая же плита с надписью 8 года правления Шунчжи.

Западнее идет двор Миндол-хутухты, который содержится более или менее чисто и потому был отведен для пребывания далай-ламы в прошлом году. Дворец же далай-ламы, находящийся еще западнее, пришел в совершенное разрушение.

По-видимому, дворец был в свое время очень хорош. Теперь деревянные колонны покосились и весь храм готов рухнуть. Еще западнее – дворец для [3-го] банчэня-эрдэни [– панчен-ламы Тибета]. Здесь главной достопримечательностью является, нет сомнения, субурган 3-го банчэня Балдан-еши, умершего здесь.

Спереди обычные плиты, поставленные на черепахах, надписи на четырех языках, но вследствие времени и грязного содержания, а также высоты – неразборчивы. Из тибетского текста усмотрел только дату правления Цянь-луна – 47-й год первой луны года тигра – хороший день. Сам субурган весь из белого мрамора. Построен на высоком пьедестале, на который ведет лестница. Кругом субургана – сцены из жизни Будды. Но все испорчено в последнюю войну (движение ихэтуаней).

В общем, удивительная постройка и ценный памятник искусства времени Цянь-луна. Жаль только, что он испорчен варварской рукой европейских «цивилизованных» солдат. Такой порче субурган подвергся, как думают монголы, потому что ихэтуаням угодно было устроить здесь свой военный лагерь. Хорошая отместка!

Сегодня пришел ко мне один весьма словоохотливый халхаский лама-старожил. Впрочем, темой [его разговора] были местные халхаские сплетни. Он происходит из хошуна Намсарай-цзасака (ныне гуна), около Кяхты. Говорил о смерти прежнего тушету-хана, затем его преемника – ламы, потом о споре за наследство, исчезновении неудачного претендента лхасского рабчжамбы, о домогательствах Ринчэна-тусалакчи при надзирателе прикяхтинских караулов, старавшегося поставить ханом своего сына, и, наконец, о наследовании Даши-Нимы, о смерти в шестой луне Цэцэн-хана, вероятными наследниками которого называют двух сыновей заморенного в тюрьме старшего брата покойного, и т. п.

Когда я спросил, почему монгольские князья бездетны в большинстве, он не мог дать иного ответа, как по причине судьбы. На мой вопрос, что такое пожертвования богдо и шандзодбы на училище в Урге, он таинственно покачал головой и дал намек, что это какие-то проделки и что он не ждет от них ничего путного. С иронией говорил о новом титуле, полученном шандзодбой Бадма-цыреном. Кроме того, он сообщил, что один из прежних да-лам, Ринчэн, сошел с ума, и богдо пожелал (вернее, ходатайствовал) заключить его в мукденскую тюрьму, где он, испытав строгие порядки богдохана, выздоровеет. Раньше выздоровления Ринчэн умер от строгостей тюремной жизни на чужбине! Таковы некоторые подробности халхаской жизни!

 

 

30 августа. Воскресенье. Сегодня в 12, когда раковинами дали сигнал братии принимать объединенную пищу (теперь так называемый 45-дневный ярнай, или хайлан : после обеда уже до следующего утра есть нельзя), я пошел осматривать юн-хогунские святыни. Лишь только вошел в первые ворота, перед глазами открылись два обычных передних павильончика с каменными плитами на черепахах. На левой руке монгольско-тибетская надпись, на правой – китайско-маньчжурская: какие-то поучения. Затем вторая ограда. Посередине ее ворота с надписью «nayraltu nayramdaqu egüde».

Лишь только я зашел в боковую калитку, ко мне пристал один из лам-сторожей и спросил, не пожелаю ли я поклониться в сумэ Дуйсум-санчжаю [будде трех времен]. Я согласился, и он открыл предо мною храм. Здесь три обычных бурхана. Убранство хорошее. На полу, хотя и старые, ковры. Лама предложил зажечь свечи. Я зажег три. Он попросил чохов, на вопрос – сколько, ответил – по благоволению. Тут около светильников лежат серебряные монеты, по-видимому, для того, чтобы посетители последовали прежним примерам приношений.

Перед этой кумирней в особом здании рескрипт 57-го года [год водяной мыши] 1-го дня 1-й луны правления Цянь-луна. В этом рескрипте [император] не соглашается с прежними порядками избрания хубилганов и устанавливает правила баллотировать посредством вытаскивания палочек (по-монгольски – сабха) из кувшина (по-монгольски – хомха) в тибетской Лхасе […] Плита представляет четырехсторонний правильный параллелепипед – на каждой стороне та же надпись на китайском, маньчжурском, тибетском и монгольском языках.

В следующий двор ведут ворота с надписью «egüride ibegegci ordo». Во дворе стоит цокчэнский дуган с надписью: «nom-un kürdün-i masida ergigülekci». Затем в следующем дворе, находится храм 80-футового Майдари – самое высокое здание из здешних храмов. Майдари сделан из дерева (говорят, цельного!). Убранство и обстановка ничего себе. Сопровождавший лама стал просить, не закажу ли я молебен «туй мандал», за что мне покажут верхний этаж. Я отказался от молебна вследствие навязчивости и нахальности прислужников кумирень.

Оттуда пошел налево в храм Цзандан-чжу: в нем статуя Будды в стоячем положении, деревянная, в рост человека. Прислужник показал также статую, сделанную из яшмы и одетую в чистое золото. Здесь я возжег одну свечу и положил 6 коп. Затем пошел направо, где на втором этаже храма поклонился Ямантаке. Левее храма Чжу находился дворец богдохана, который сгорел в прошлом году. Еще западнее – двор с храмом Гэсэр-хана. Это низенькое обыкновенное здание. В нем изображение Гэсэра, [справа от него – ] его коня, [слева от изображения] стоят сиденья для лам-чтецов. На дверях надпись «ürüsiyel daγudqu jirum-i güiycetkegsen».

Храм весьма почитаем, в нем ежедневно совершают служение. Здесь живут до 1000 лам. Распределены они по четырем факультетам: цан-нид, дуинхор, чжуд и цзурахай. Около 500 лам получают жалованье из казны богдохана, 9 цин серебра и одна мера рису (по-китайски – ми), многим приходит содержание из хошунов. Хошунное содержание различно – от 15 до 25 ланов в год. Затем, в каждые три года дается на обзаведение 25–30 ланов. Доходы с земель у монастыря до 4 тысяч ланов. Много приношений. В общем, ламы живут обеспеченно. Многие пьют китайскую водку. Педерастия в полной мере. Поговаривают и о женщинах. Около 30 лам имеют красные шарики. Во главе духовной части стоит сан-лама, назначаемый из Тибета, он же чжуд-хамбо. Хамбо-[лам] 4, по числу дацанов.

Во главе управы стоят цзасак-лама и совет.

Только во время хайлана носят духовную одежду. Сегодня по окончании богослужения многие уже надели халаты.

31 августа. Понедельник. Сдал письма во Владивосток с просьбой приискать квартирку. Выехал в Забайкалье, проведя время в Пекине и других местах. Могу похвастаться только приобретением книг.

6 ноября 1926 г. президиум Бурятского ученого комитета вынес постановление: «Считать необходимым командировать в Монголию члена Буручкома для согласования вопросов терминологии и орфографии с Монгольским ученым комитетом с марта 1927 г.». И 20 апреля 1927 г. Г. Ц. Цыбиков вылетел в Улан-Батор.

 

Назад: Дневник поездки в Монголию в 1895 г.
Дальше: Дневник поездки в Ургу 1927 г.