Город расположен таким образом, что по одну сторону его находится озеро с пресной и очень чистой водой, по другую – очень широкая река, наполняющая много больших и малых каналов, протекающих по каждой части города и уносящих все нечистоты сначала в то озеро, потом в океан, вследствие этого воздух очень чист. По всему городу можно идти сухим путем и плыть по тем каналам. Улицы и каналы так широки и велики, что удобно могут проходить телеги и лодки с предметами, необходимыми для жителей.

На другом конце города находится ров длиною приблизительно в сорок миль, составляющий границу города с этой стороны. Ров очень широк и наполнен водой, идущей из той реки, он был вырыт древними царями той провинции, для того чтобы излишек воды во время наводнения мог сливаться туда, также для того, чтобы служить защитой для того города; вырытая земля была сложена по сю сторону рва, чтобы она образовала как бы насыпной вал вокруг города.

Здесь находятся десять главных площадей, не считая бесконечного числа других, расположенных по кварталам. Эти площади квадратные, длина каждой стороны около полмили, с передней стороны их проходит главная улица, шириною в сорок шагов, идущая от одного конца города до другого, со многими мостами, пересекающими ее, удобно устроенными. На каждые четыре мили приходится одна из тех площадей, имеющих, как сказано, две мили в окружности. Есть также широчайший канал, идущий параллельно той улице, но с задней стороны тех площадей, на берегу его, со стороны площадей, построены обширные каменные здания, где складывают свои товары все купцы, приходящие из Индии и из других стран, чтобы иметь их возле себя и у площадей.

 

 

На каждой из тех площадей три дня в неделю собирается от сорока до пятидесяти тысяч людей, продающих товары и приносящих сюда всякого рода съестные припасы, которых здесь всегда большое изобилие, как то: дичи из коз, оленей, ланей, зайцев и кроликов, а также куропаток, фазанов, франколинов, перепелов, кур, каплунов, а уток и гусей столько, что и сказать нельзя, потому что в том озере их содержится такое количество, что за один венецианский серебряный грош можно получить пару гусей или две пары уток. Там же мясные ряды, где убивают крупный скот, такой как телят, быков, козлят и ягнят; это мясо едят богатые люди и вельможи, но другие, а именно люди низкого состояния, не воздерживаются ни от какого мяса, как бы нечисто оно ни было, без всякого разбора.

На тех площадях постоянно есть все роды злаков и плодов; из последних замечательнее всего огромные груши, до десяти фунтов весом каждая. Они внутри белы, как тесто, и отличаются редким ароматом, а также, в свое время, – персики, желтые и белые, очень нежные. Виноград там не растет, но привозится в сухом виде из других стран, очень хороший, а также вино, хотя местные жители ценят его невысоко, так как привыкли к своему вину из риса и пряностей. С моря-Океана, вверх по реке, из-за двадцати пяти миль, каждый день привозится большое количество рыбы. Ее также много в том озере, где ее постоянно ловят рыбаки, занимающиеся только этим делом. Рыба разного рода, смотря по времени года. Вследствие нечистот, плывущих из города, она жирна и вкусна. Кто бы увидел количество той рыбы, никогда бы не поверил, что все это будет продано, между тем в немного часов исчезает вся рыба: столько здесь жителей, привыкших к изысканному образу жизни, что и рыба, и мясо подаются у них за одно блюдо.

Все те десять площадей окружены высокими зданиями. В нижнем этаже помещаются лавки, где исполняются всякого рода работы ремесленников, и продаются всякого рода товары, пряности, драгоценные камни, жемчуг. В некоторых лавках продают только вино из риса и пряностей, приготовляют постоянно свежее вино и продают его дешево. На других улицах помещаются публичные женщины, которых столько, что и сказать нельзя, не только близ площадей, где для них обычно отводятся места, но во всем городе. Они одеваются очень пышно, употребляют сильные духи, живут с многочисленной женской прислугой в богато разукрашенных домах. Эти женщины крайне сведущи и опытны в искусстве прельщать мужчин, ласкать их и приспособлять свои речи к разного рода людям, так что иностранцы, раз испытавшие это, остаются как бы околдованными и так очарованы их нежностью и льстивостью, что никогда не могут избавиться от этого впечатления. Отсюда происходит, что, когда они возвращаются домой, они говорят, что стояли в небесном городе Кинсае [Ханчжоу] и только и думают о том часе, когда им можно будет вернуться туда.

В других улицах живут врачи, астрологи – те, кто учит читать и писать, и представители бесконечного числа других искусств. Всем им отведены места вокруг площадей. На каждой из последних – два больших дворца, один с одного, другой с другого конца, где живут вельможи, назначенные царем, чтобы немедленно разобрать всякое несогласие между купцами или между другими жителями тех кварталов.

Те вельможи обязаны каждый день заботиться о том, чтобы стража у соседних мостов стояла на месте, а за неисполнение этой обязанности наказывать их по своему усмотрению.

Вдоль главной улицы, о которой мы говорили, что она идет с одного конца города до другого, с обеих сторон стоят дома и огромные дворцы со своими садами, вблизи находятся жилища ремесленников, работающих в своих лавках. Во все часы здесь встречаешь людей, идущих в том или другом направлении по своим делам, так что, увидев такую толпу, можно бы думать, что нельзя собрать для всех довольно съестных припасов; но в каждый базарный день все эти площади покрыты и наполнены жителями и купцами, везущими эти припасы то на телегах, то на судах, и все это потребляется. Стоит только упомянуть о том, сколько в том городе потребляется перца, чтобы можно было судить о количестве съестных припасов, мяса, вина, пряностей, приготовляющихся здесь для общего потребления. Господин Марко слышал рассказ одного из таможенных чиновников великого хана в городе Кинсае, судя по которому, каждый день потреблялось 43 груза [pondо] перца, а каждый груз равняется 223 фунтам.

Дома у жителей хорошо построены и богато отделаны, они находят такое удовольствие в орнаментах, живописи и архитектуре, что тратят на это удивительные суммы денег.

Коренные жители города Кинсая – люди мирного нрава, по своему воспитанию и по примеру своего царя, также отличавшегося миролюбием. Не умеют обращаться с оружием и не держат его в своих домах. Нет у них ни ссор, ни шумных споров, ни каких-либо раздоров. Они занимаются торговлей и ремеслами с большой честностью и правдивостью. Они так любят друг друга, что по доброжелательству, возникающему при соседских отношениях как между мужчинами, так и между женщинами, можно считать каждый квартал как бы одним домом.

Со своими домашними живут так дружно, что у них нет ни ревности, ни подозрения к своим женам, к которым относятся с большим уважением, и большое бесчестие постигло бы того, кто бы осмелился обратиться с нечестным предложением к замужней женщине. Любят также и иностранцев, приходящих к ним для торговли, охотно принимают их у себя дома, любезно обращаясь с ними и оказывая им всякого рода помощь и совет в их делах. В противоположность этому они ненавидят солдат и стражников великого хана, помня, что через них они лишились своих природных царей и вельмож.

На озере есть лодки и барки в большом числе, большие и малые для увеселительных поездок; на них могут поместиться десять, пятнадцать, двадцать и больше человек, потому что их длина от пятнадцати до двадцати шагов, а дно широко и плоско, так что они плывут, не наклоняясь ни на ту, ни на другую сторону. Каждый, кто хочет совершить увеселительную поездку с женщинами или с товарищами, нанимает одну из тех барок, которые постоянно содержатся готовыми, с красивыми стульями, столами и другими предметами, необходимыми для пира. Наверху, на плоской палубе, стоят мужчины с баграми, которые втыкают в дно (потому что глубина того озера не более двух футов), и приводят барку туда, куда им велели.

Палуба с внутренней стороны расписана разными красками и фигурами, таким же образом вся барка. Кругом расположены окна, которые можно закрывать и открывать, так что компания, сидя за столом, может смотреть по сторонам и наслаждаться разнообразием и красотой места, куда ее везут. Поистине, прогулка но озеру доставляет больше наслаждения, чем какая-либо другая вещь, которой можно пользоваться на суше, так как по одну сторону простирается город во всей своей обширности, и стоящие в барке могут издали любоваться им во всем его величии и красоте, со столькими дворцами, храмами, монастырями, садами с высочайшими деревьями, расположенными на берегу воды.

На озере всегда есть несколько барок с людьми, совершающими увеселительную поездку, так как жители города ни к чему так не стремятся, как, покончив со своими делами или торговлей, употребить часть дня на подобные удовольствия, или с женщинами своего круга, или с публичными женщинами, или в тех барках, или в повозках, разъезжающих по городу, о которых нам также надо поговорить, так как одно из удовольствий жителей – ездить по городу, как они на барках катаются по озеру.

На главной улице постоянно можно видеть направляющимся в ту или в другую сторону ряд длинных крытых повозок, снабженных занавесками и подушками из шелка, в которых могут поместиться шесть человек, за ними каждый день приходят мужчины и женщины, желающие совершить увеселительную поездку. Можно видеть бесконечное число тех повозок вдоль той улицы, посередине ее, направляющихся к садам, владельцы которых принимают их в павильонах, построенных с этой целью, там они развлекаются весь день со своими женщинами, а вечером возвращаются домой в тех повозках.

Расскажем теперь о прекраснейшем дворце, в котором жил царь Фанфур (т. е. Фагфур), предшественники которого заставили городить высочайшими стенами пространство в десять миль в окружности и разделили его на три части. В среднюю часть входили через огромные ворота, по обеим сторонам их, непосредственно на грунтовой почве, находились величайшие и обширнейшие павильоны, крыша которых поддерживалась колоннами, раскрашенными и отделанными золотом и лучшей лазурью. Напротив ворот находился главный павильон, превосходивший остальные величиной, также раскрашенный, с позолоченными колоннами; потолок был украшен великолепными золотыми орнаментами, а на стенах с большим искусством были изображены события из жизни прежних царей.

Здесь в определенные дни, посвященные их идолам, царь Фанфур [Фагфур] устраивал прием и угощал обедом главных вельмож, начальников и богатых ремесленников города Кинсая, за столом в одно время, под крышами всех павильонов, удобно помещались десять тысяч человек. Прием продолжался десять или двенадцать дней, удивительное и невероятное зрелище представляло великолепие приглашенных, одетых в шелк и золото, со столькими драгоценными камнями, так как каждый старался выступать с возможно большим великолепием и богатством.

 

 

За этим павильоном, находившимся против больших ворот, была стена с проходом, отделявшая этот павильон от другой части дворца. При входе туда находилось другое большое здание, наподобие монастыря, здесь были разные комнаты для царя и царицы, отделанные, как и стены здания, с таким же разнообразием. Из этого монастыря вступали в коридор, весь крытый, шириною в шесть шагов и такой длины, что доходил до берега озера. С каждой стороны коридора было по десяти дворов, устроенных наподобие длинных монастырей с портиками кругом, в каждом монастыре, или дворе, было пятьдесят комнат с садами при них, и во всех тех комнатах жили те 1000 девиц, которых царь держал у себя на службе. Он иногда отправлялся с царицей и с некоторыми девицами кататься по озеру на барке, которая вся была крыта шелком, а также посещал храмы идолов.

Две другие части того огромного пространства были разбиты на рощи, озера и великолепнейшие сады, там были посажены фруктовые деревья, там же были устроены парки для разного рода животных, таких как диких коз, ланей, оленей, зайцев и кроликов. Сюда царь приходил развлекаться со своими девицами, частью в повозках, частью верхом, и не входил сюда ни один мужчина. Он заставлял их скакать с собаками и охотиться за теми животными, потом, когда они уставали, они приходили в рощи, расположенные вокруг тех озер, снимали с себя одежду и нагими плавали то в одну, то в другую сторону, а царь с величайшим наслаждением стоял и смотрел на них; потом они возвращались домой.

Иногда он приказывал принести ему обед в те рощи с густыми и высокими деревьями, где ему прислуживали те девицы. Так он постоянно проводил время с женщинами, даже не зная, что такое оружие. В конце концов это привело к тому, что вследствие его малодушия и изнеженности великий хан отнял у него все государство с большим для него унижением и позором, как было сказано выше.

Все эти рассказы сообщил мне очень богатый купец Кинсая [Ханчжоу], когда я был в том городе. Он был очень стар, близко знал царя Фанфура [Фагфура], знал все события его жизни и видел во всем блеске дворец, который ему было угодно показать мне. Так как здесь живет царь, назначенный великим ханом, то первые павильоны точно таковы, как были, но комнаты тех девиц все в развалинах, и видны только следы их. Стена, окружавшая рощи и сады, также сравнена с землей, и нет больше ни животных, ни деревьев.