В начале XXI в. значительное число людей во многих странах мира жили в политических условиях, которые небезосновательно претендовали на то, чтобы называться «демократией». График на рис. 5.4 показывает количество людей, живущих в странах с разными уровнями развития прав и свобод, согласно классификации Freedom House. Более низкие значения числовых показателей обозначают больший объем прав и свобод. К числу стран, где наблюдается такое положение (правая нижняя часть графика), относятся, например, Канада, Дания, Испания, Уругвай и США. Но куда больше людей населяют страны со значением индекса Freedom House 2,5; к их числу относятся, например, Бразилия, Индия, Сенегал и Таиланд. При этом немало людей по-прежнему живут в странах с самым низким показателем (Белоруссия, Китай, Сомали или Узбекистан). Очевидно, что после более чем двух столетий демократизации и даже после великой волны демократизации, рассмотренной в настоящей книге, многие люди живут в далеко не демократических условиях, а многие другие – в условиях, не являющихся полностью демократическими по стандартам сегодняшнего дня. Поскольку немало стран так и не прошли через процессы демократизации, например, Китай или большинство стран Ближнего Востока, то значительное внимание исследователей было направлено на выяснение, почему это так и какое будущее их ожидает.

 

Рис. 5.4. Население стран с разными уровнями развития политических прав и гражданских свобод в 2004 г.

Источник: Freedom House (2005).

 

Но сам масштаб великой волны ставил новую серию острых вопросов. В свете рухнувших надежд, связанных с предыдущими волнами, о чем речь шла в начале главы, ученые задавались вопросом о будущей антидемократической волне и пытались понять, каковы условия, при которых демократия не только может появиться, но и приживется, или, как указывается в соответствующей литературе, «консолидируется». Мы предположили, ссылаясь на Латинскую Америку, что стойкость демократии может быть так же значима, как и ее учреждение. Возникают вопросы, появятся или не появятся новые формы поляризации в больших регионах, подобных Латинской Америке; будет ли «глобальная война с терроризмом» под руководством США иметь некоторые разрушительные для демократии последствия, подобные тем, которыми обернулась долгая конфронтация с Советским Союзом, завершившаяся в 1989 г. И речь идет не только о беднейших странах: некоторые исследователи с тревогой указывали на степень ограничения богатыми странами прав и свобод в интересах национальной безопасности.

Уже к середине 1990‑х годов большие успехи демократизации во многих странах заставили исследователей обратить внимание (не считая проблемы долговечности) на несовершенства некоторых новых демократических государств. Хотя многие из этих государств соответствовали принятым демократическим стандартам, другие же не соответствовали, а третьи расстраивали по иным поводам. Завершили ли они процессы демократизации или «застряли» где-то по дороге? Были ли они в состоянии эффективно оказывать услуги, которых граждане привыкли ожидать от правительств?

Приняли ли они внешние атрибуты демократии вроде выборов, избегая некоторых основ, таких как верховенство закона? По мере того как ученые по-разному определяли эти явления в качестве, например, «нелиберальной демократии» (illiberal) или «демократии со сломанным хребтом» (broken back democracy), в научной литературе начало возникать новое направление, связанное с «качеством демократии».

Это сложные вопросы. Опросы общественного мнения в странах Латинской Америки, бывшего Советского блока, Азии и Африки, в недавнем прошлом осуществивших демократизацию, показали, что мнения граждан о демократических режимах, возникавших в период с 1970‑х годов по настоящее время, являются крайне неоднородными. Согласно таким опросам, проведенным почти везде (чаще всего в более демократических странах, где их проведение проходит значительно легче), большинство граждан (иногда подавляющее большинство) утверждают, что предпочитают демократию и отвергают авторитарные альтернативы. В то же время в некоторых странах значительное число респондентов считают, что при определенных обстоятельствах тот или иной авторитарный вариант вполне уместен; очень многие респонденты считают, что демократия на практике работает не слишком хорошо, и огромное число респондентов настроены довольно критически по отношению к центральным институтам, таким как парламенты, суды и партии. Действительно, глубокая неудовлетворенность относительно реальных практик демократии является типичной не только для демократий, которые являются новыми, «нелиберальными» или «демократиями со сломанным хребтом», но и для богатых устоявшихся демократий. Некоторые утверждают, что сомнения по поводу демократии на практике – это неотъемлемая часть самой демократии.

Сам масштаб новой демократической волны, какой бы неравномерной, местами завершенной или местами незавершенной она ни была, в итоге ставит все новые вопросы. Одна из причин, позволявшая демократам в конце Второй мировой войны надеяться на более демократический мир, связана с сочетанием восстановления демократии в Западной Европе, продвижения демократии за счет военной оккупации поверженных стран «Оси», а также приближения конца колониализма. С крушением всемирных империй можно было ожидать, что экономическое развитие или распространение демократических ценностей в конечном счете приведут к последовательной демократизации новых государств, одного за другим. Но в XXI в. на гребне величайшей в истории волны демократизации государств можем ли мы ожидать, что движения за демократию в будущем будут воспринимать демократизацию в этих рамках? Если отдельные государства настолько различны по уровню богатства и влияния, можем ли мы продолжать думать о более демократическом мире как о только дальнейшем увеличении количества государств, управляемых более или менее по подобию США, Великобритании или Франции? И если существуют глобальные институты, с которыми эти государства должны взаимодействовать (скажем, Всемирный банк или Международный валютный фонд), но которые неподотчетны гражданам этих государств, можем ли мы продолжать думать о более демократическом мире как о только прибавлении к числу демократических все новых государств?.

Вопросы такого рода приводят одних к мыслям о том, что XXI столетие следует называть веком не демократий, а «постдемократий», других – что необходимо рассмотреть возможность демократии за пределами отдельных государств, а третьих – что снова необходимо переосмыслить демократические институты на разных уровнях от местного сообщества, через национальные государства, до планеты в целом.

В 1997 г. вышел вызванный великой волной демократизации сборник очерков под названием «Победа и кризис демократии». Но возможно, как утверждает один из ведущих исследователей демократии, она всегда была в состоянии кризиса.

 

Вопросы

1. Как бы вы объяснили то, что в начале 1970‑х годов непосредственно перед началом глобальной волны демократизации страны в разных регионах мира в среднем сильно различались относительно своей демократичности (как показано на рис. 5.1)? Предложите по крайней мере две возможные причины.

2. Как бы вы объяснили то, что начиная с 1970‑х годов страны в разных регионах мира, как правило, достигли в среднем разных результатов демократизации (как показано на рис. 5.1)? Предложите по крайней мере три возможные причины.

3. Каким образом страны, которые уже были весьма демократическими в начале 1970‑х годов, способствовали демократизации других стран в последующий период времени?

4. Каким образом страны, которые уже были весьма демократическими в начале 1970‑х годов, затрудняли демократизацию в других странах? Обоснуйте ваш ответ.

5. Можно ли утверждать, что в каком-то регионе мира внешние процессы имели большее значение, чем в остальных регионах мира? Обоснуйте ваш ответ.

6. Можно ли утверждать, что в каком-то регионе мира внешние процессы имели большее значение, чем в остальных регионах мира? Обоснуйте ваш ответ.

Посетите предназначенный для этой книги Центр онлайн-поддержки для дополнительных вопросов по каждой главе и ряда других возможностей: <>.

 

Дополнительная литература

Bratton M., van de Walle N. Democratic Experiments in Africa. Regime Transitions in Comparative Perspective. Cambridge: Cambridge University Press, 1997. Объясняет, почему в 1990‑е годы процессы демократизации произошли в некоторых бедных странах, а также показывает пределы их демократизации.

Held D. Models of Democracy. 3rd ed. Cambridge: Polity Press, 2006. Содержит дающее почву для размышлений описание разных способов представления о будущем демократии.

Huntington S. The Third Wave. Democratization in the Late Twentieth Century. Norman (OR): University of Oklahoma Press, 1991. Содержит много идей о том, как и почему так много стран осуществили демократизацию в небольшой промежуток времени, а также интересные размышления о будущем.

Linz J. J., Stepan A. Problems of Democratic Transition and Consolidation. Southern Europe, South America, and Post-Communist Europe. Baltimore, (MD): The Johns Hopkins University Press, 1996. Широко рассматривает переходы к демократии трех регионов в сравнительной перспективе.

Markoff J. Waves of Democracy. Social Movements and Political Change. Thousand Oaks (CA): Pine Forge Press, 1996. Помещает волну демократизации конца XX в. в многовековую историю демократии. В книге также рассматривается роль социальных движений в продвижении демократизации.

Morrison B. (ed.). Transnational Democracy in Critical and Comparative Perspective: Democracy’s Range Reconsidered. L.: Ashgate Publishing, 2004. Сборник очерков о возможности размышления о демократии за пределами национального государства.

Pharr S., Putnam R. Disaffected Democracies: What’s Troubling the Trilateral Countries. Princeton (NJ): Princeton University Press, 2000. Описывает круг объектов недовольства в сложившихся демократиях.

Robinson W. Promoting Polyarchy: Globalization, US Intervention, and Hegemony. Cambridge: Cambridge University Press, 1996. Критическая оценка целенаправленных усилий по продвижению демократии и рыночной экономики.

 

Полезные веб-сайты

nipissingu.ca – На сайте содержится множество прекрасных материалов о демократии в мировой истории.