Допустим, вам надо осадить хвастуна или лжеца. Можно, конечно, так сказать: «Ты врун!» По сути это будет правильно, но слово-то вы употребили обычное, нейтральное, от частого применения даже как бы затертое. В общем, пропустит ваш враль его мимо ушей, и все. И другие только пожмут плечами: мало ли обманщиков. Но стоит вам произнести: «Да ты, братец, Хлестаков!», – как тут же поймете, что попали не в бровь, а в глаз. Заерзает ваш хвастунишка, и друзья его – это уж точно! – засмеются над ним. Почему? Да ведь вы выделили его из общей массы сереньких и безвестных лжецов и хвастунов и приподняли над землей – для всеобщего обозрения. Вы сравнили его со всемирным вралем, вралем-уникумом Хлестаковым, которого знают во всем мире благодаря Николаю Васильевичу Гоголю и его комедии «Ревизор». Кстати, болтунишку-хвастуна можно поставить на место, вспомнив другого гоголевского героя – Ноздрева.

Вот так, может быть, и не подозревая вы применили крылатое слово. Есть, конечно, и другие, русский язык богат на них необычайно: да здравствует солнце, да скроется тьма; есть еще порох в пороховницах; не хочу учиться, хочу жениться; смотри в корень; пусть сильнее грянет буря… Перечисленные крылатые слова имеют отношение к определенному автору – писателю. Говоря иначе, это он их придумал и произнес или вложил в уста своих героев. Так, первое выражение – из Пушкина, второе – из Гоголя, третье принадлежит Митрофанушке Фонвизина, четвертое сочинено Козьмой Прутковым, последнее взято из Горького. В этом и заключается особенность крылатых слов – они выпархивают в разговорный литературный язык из книг, газет, журналов, речей, статей, кинофильмов, спектаклей. Их произносят ученые, журналисты, политики. Слова выпархивают и начинают перелетать из уст в уста как в изначальном виде, так и чуть измененные. Такое дозволяется. И еще одна характерная черта – слово становится крылатым тогда, когда его знает очень много людей.

Ну а куда же все-таки летит крылатое слово? И какими крылами при этом машут все эти «точки зрения», «аппетит приходит во время еды», «дым отечества», «грехи молодости» и «ты не в Чикаго, моя дорогая»? Великий Гомер, древнегреческий поэт, автор бессмертных «Илиады» и «Одиссеи», считал, что летят они напрямую из уст говорящего в ухо слушающего. И, что называется, нет им преград. Потому что уж очень метки, выразительны, образны и прекрасно запоминаются. Это и есть их крылья, взмахнув которыми хотя бы раз они припечатывают навеки какой-нибудь недостаток или тончайшим образом характеризуют очень сложное явление, на описание которого обычно требуется уйма слов. А здесь сказал и словно отрезал.

«Он крылатое слово промолвил», «меж собой обменялись словами крылатыми тихо». Таких мест у Гомера множество, и не случайно именно его считают автором выражения «крылатые слова». А в оборот оно введено в XIX веке немецким ученым Георгом Бюхманом, который в 1864 году выпустил сборник «Крылатые слова». Вскоре термин пришелся ко двору в других языках, и одна за другой стали появляться подобные книги на английском, французском, испанском… В 1891 году вышел первый свод крылатых слов и у нас, в России. Его автор – писатель С. В. Максимов.

Приведем еще несколько очень распространенных крылатых слов. Козел отпущения (библейское выражение) – так называют человека, на которого сваливают чужую вину. Держиморда (персонаж «Ревизора» Гоголя) – грубый человек, самодур. Все смешалось в доме Облонских (из романа Л. Н. Толстого «Анна Каренина») – употребляется для определения неразберихи, путаницы. А Васька слушает да ест (из басни И. А. Крылова «Кот и повар») – характеризует ситуацию, когда кто-то говорит, но его не слушают.