6

Приземление прошло благополучно. При выходе из самолета Гуров и Крячко тепло простились, как это принято у только что познакомившихся людей, и пообещали друг другу непременно встретиться, как только устроятся. Ехать им предстояло в одну и ту же гостиницу.

– Хорошо бы забить соседние люксы с общим балконом. А если не получится, приходи в мой люкс помыться, – предложил Станислав.

Прямо на летное поле выкатил блестящий «шестисотый» «Мерседес». Крячко кивнул другу:

– Это, наверное, за мной. Ну, до встречи.

Но оказалось, что встречают не его. Директор «Агронавта» набрался наконец смелости и обратился к Гурову:

– Господин Дуров? Извините, что не представился раньше. Не хотел беспокоить. Позвольте вас проводить. Прошу в машину.

И увлек сыщика к представительскому «Мерседесу». С ними отбыла блондинка Ксения. Крячко поставил чемодан на землю и полез за сигаретами. В этот момент на поле выехало не менее шикарное авто – темно-зеленый «Ягуар».

«Ну вот. Теперь это точно за мной, – решил Крячко. – Да, неплохо живет местная милиция».

Но, оказалось, что машина предназначалась для хозяина охранного предприятия «Ягуар». Кудряш небрежной походкой направился к автомобилю, выгнал водителя, сам сел на его место и укатил в вихре пыли.

Остальным, в том числе и мэру, пришлось покинуть территорию аэродрома на своих двоих. Выйдя за проходную, Крячко увидел милицейский «уазик». Возле него стоял полковник милиции. Станислав не смог бы сравниться в интуиции с Ксенией, но тут уже безошибочно догадался, что это его вариант. Он подошел к полковнику и спросил:

– Не меня ждете? Я полковник Крячко.

Встречающий автоматически козырнул:

– Полковник Балашов. Прошу в машину.

И сам сел за руль. Встретив удивленный взгляд Станислава, полковник пробормотал:

– У нас было сложное задержание. По тому делу, в связи с которым вы приехали. Пострадал водитель. Так что вот самому приходится. И машины тоже побили… Так что извините, чем богаты.

Со стороны было заметно, что его коробит от произносимых оправданий, но и не внести ясность он не мог. Вдруг московский гость решит, что его не уважают?

– Нет проблем, – как можно дружелюбнее произнес Крячко. – Дело понятное. Сейчас куда, в гостиницу?

– Нет, – хмуро ответил Балашов. – Сначала заглянем в Дом Советов. Губернатор собирает городской актив, нам придется там отметиться.

– И это дело знакомое, – кивнул Крячко.

Балашов прибавил газу, и милицейский «бобик» радостно запрыгал по выбоинам асфальта. Впрочем, не успели они отъехать и сотни метров, как раздался хлопок, и машину повело вправо.

– Колесо накрылось, – прокомментировал Балашов. – Резина старая.

Он притормозил у обочины и повернулся к Станиславу:

– Поможешь или положение не позволяет? Тогда придется ждать техничку.

Крячко с тяжелым вздохом выбрался из «уазика», сбросил куртку, пиджак и направился к запаске. Балашов невозмутимо полез за домкратом.

Спустя каких-нибудь сорок минут слегка перемазавшиеся полковники подъезжали к Дому Советов. В дверях они столкнулись с мэром Ковалевым. Тот успел значительно их опередить. Он уже побывал внутри и теперь торопился на выход.

Полковник Балашов придержал его за рукав.

– А ты почему на совещание не идешь? Забыли пригласить?

Мэр в ответ лишь криво усмехнулся.

– Блажен муж, не идущий в совет нечестивых. Мне этот комиссар и так поперек горла. – Под «комиссаром» мэр подразумевал губернатора Комиссарова с его откровенно коммунистическими взглядами. – А если вам интересны его бредни, то поторопитесь. Он уже перешел к нанизму.

– К чему? – Полковники испуганно переглянулись.

– К нанизму и врагам народа. Это главная тема его выступления.

Крячко и Балашов ничего не поняли, но действительно поспешили подняться по лестнице в актовый зал. Зал был полон. Полковники остановились возле выхода и огляделись. Крячко сразу заметил Гурова. Тот сидел на сцене в президиуме, рядом с директором «Агронавта». Губернатор занимал трибуну. Его выступление, похоже, достигло своего эмоционального пика.

– Мы надежно перекрыли дорогу импорту некачественного мяса! Мы не позволим травить наших граждан! – гремел он. – Мы создали производство отечественной продукции, заложили основу благоденствия и независимости нашей родины. Что такое убийство товарища Фердыщенкова, который пал жертвой за дело продовольственной независимости? Что такое поломка холодильника на складе тринадцать? Это самая настоящая диверсия, дело грязных рук наших врагов. Врагов не только нашего агрокомбината, «Ассоциации отечественных производителей» или жителей нашей области, а врагов всей страны, всего нашего народа. И враги эти пляшут под дудку Запада.

– Ну ты и залупил! – в наивном восхищении громко произнес кто-то из зала.

– Именно, – удовлетворенно отметил губернатор. – И это особенно важно в эпоху нанотехнологий.

– А при чем тут нанотехнологии? – осмелев от поощрения, осведомился все тот же голос из зала.

– Хороший вопрос, я его ждал, – скромно признался губернатор Комиссаров. – Как при чем? Вы разве не слышали, что товарищ президент призвал нас всячески развивать нанотехнологии? Но для того чтобы качественно, с полной отдачей, нанировать, надо сперва хорошо пожрать. На голодный желудок никакого нанизма не напасешься!

Зал ответил рукоплесканиями и громовым смехом.

Крячко и Балашов тоскливо переглянулись.

– Где бы тут руки помыть? – со вздохом спросил Станислав.

– Пошли. Мне тоже умыться надо.

Балашов вывел гостя в коридор и направился к туалету.

* * *

Полковники не стали возвращаться в зал, а спустились вниз и вышли на улицу.

– Ну что, теперь едем в гостиницу? – спросил Крячко.

– Не спеши. Если не очень торопишься, то давай сначала в управление заглянем.

Крячко уловил в тоне Балашова раздражение и решил расставить точки над i.

– Слушай, полковник, я тебя уже чем-нибудь успел обидеть и даже этого не заметил? – в упор спросил Станислав. – Нет? Тогда почему ты на меня глядишь, как Павлик Морозов на отца родного?

Начальник мясниковской милиции сделал такое лицо, будто лимон разгрыз. Потом нехотя ответил:

– Ладно, хочешь начистоту? Ну, так получи. Тут работать некому. Нам не проверяющие нужны, а оперативники. Сыщики! И желательно толковые. А контролировать и нос совать – своих дармоедов хватает.

– Неужели совсем работать некому? – с сочувствием поинтересовался Крячко.

– А ты сам посуди. Опытные кадры, профессионалы, свалили в службу безопасности «Агронавта». Там зарплаты с нашими не сравнить. А действующий личный состав чуть ли не весь в командировках. Жалованье тут получают, а службу тащат на Кавказе. Остались либо оборотни – есть у меня сладкая парочка, Пыжов и Дынин, – либо «студенты» типа Вити и Мити. Ты их всех увидишь. И с кем прикажешь работать?

Крячко приосанился и расправил плечи.

– Я, между прочим, тоже сыщик. И, говорят, не самый плохой.

Балашов оживился.

– Да? А как фамилия? Ты первый сыщик, кого мне в проверяющие прислали. А то все чиновники да партейцы. Функционеры, блин.

– Моя фамилия Крячко, – сказал Крячко. – Мог бы не полениться и в сопроводиловке прочитать.

Балашов не обиделся, наморщил лоб и принялся вспоминать.

– Крячко, говоришь? Нет, не слыхал. Я ведь когда-то с Петром Николаевичем работал, с Орловым. Давно только. Вот это голова!

Станислав вспомнил начальника и невольно улыбнулся.

– Он теперь генерал, сам убийц не ищет.

Балашов спорить не стал.

– Это понятно, что сам не ищет. Я слышал, там у вас в Москве у Орлова какой-то Гуров есть. Говорят, очень толковый сыскарь. Вот его бы сюда. Ты с ним случайно не знаком?

Станислав не то чтобы обиделся, но немного взгрустнул.

– Гуров? – переспросил он. – Нет, первый раз слышу.

Балашов поверил.

– Ну, понятно, его сюда не пришлют. Поди, он и в Москве нарасхват. Ну ладно, ты, говоришь, тоже сыщик? И то хлеб. Поработаем.

* * *

Работа, как и полагается, началась с производственного совещания в узком кругу. Балашов пригласил следователя Загорскую, капитана Пыжова и «студентов». Остальные опера были в разгоне, в горячих точках или занимались другими, не менее важными делами.

Крячко познакомился с коллегами. Откровенно говоря, кроме Светланы Загорской, никто ему особенно не понравился. Пыжов целиком оправдывал прозвище Оборотень, а молодежь просто пугала своим непонятным энтузиазмом.

Балашов с ходу устроил гостю сюрприз.

– Собственно, работа уже сделана. Преступники задержаны. Завтра везем в суд, получаем санкцию на арест и сдаем в областную следственную тюрьму. Дальше – не нашего ума дело.

– А поподробнее нельзя? – нахмурился Крячко. – Сам понимаешь, мне ведь перед Петром Николаевичем придется отчитываться. Перед генералом Орловым. А у него халтура не прокатит.

Балашов не обиделся на недоверие москвича. Он сразу приступил к изложению фактов:

– Значит, дело такое. Убийство господина Фердыщенкова совершили сотрудники склада Иннокентий Филимонов и Анатолий Катин. Оба законченные алкоголики.

– А мотивы?

Балашов встал с места, подошел к окну, закурил и выпустил дым в форточку. Станиславу он этим напомнил Гурова. Крячко с трудом удержался, чтобы не рассмеяться. Балашов вернулся к столу.

– За мотивами далеко ходить не надо. Иннокентий Филимонов был фермером. Когда Фердыщенков создал агрокомбинат, многие фермеры разорились, и Филимонов в том числе. Толян… прошу прощения, Анатолий Катин вернулся после очередной отсидки и попытался заняться вымогательством. Наехал и на Фердыщенкова, но получил по соплям. Грозился отомстить, это многие слышали.

– Многие – это не свидетели, – возразил Станислав.

– Будут свидетели, – заверил Балашов.

Крячко перебил его:

– Но почему они оба хотели отомстить именно Фердыщенкову, а, скажем, не директору комбината Зайцыну? Или Фердыщенков был владельцем «Агронавта»?

Балашов покачал головой:

– Ни то, ни другое. Кстати, мы в свое время пытались навести справки насчет владельца «Агронавта», но ничего не получилось. Только кличку узнали – Мозг. Коммерческие тайны у нас хранятся надежнее, чем государственные. Так что владельцем может быть кто угодно – Фердыщенков, директор Зайцын, губернатор Комиссаров, Ксения, Кудряш. Но, скорее всего, владелец находится где-то в Москве. А Фердыщенков был организатором и исполнителем. Все в городе считают, что именно он и создал комбинат.

Фердыщенков назначил директором Пахомова, а Зайцын при нем был начальником службы безопасности. А когда Пахомов умер, Зайцын стал директором.

– Этот Пахомов сам умер или его убили? – уточнил Станислав.

Балашов состроил унылую гимасу.

– Как тебе сказать? Дело закрыли, смерть признали несчастным случаем. Чистил ружье и… В общем, подозревали самоубийство и не стали поднимать шум. Тухлое дело…

– А теперь, значит, и Фердыщенков, – добавил Крячко. – Но тут уже на несчастный случай не спишешь. Да и на самоубийство тоже. Слушай, а этот ваш Пахомов перед смертью ни с кем не ссорился?

Балашов задумался, вспоминая.

– Да вроде нет, он мужик умный был. Разве что с мэром, с Ковалевым. Но тот со всеми ругается, натура такая. К тому же комбинат у нас градообразующий, город только на его деньги и существует. Коммуналка и все такое – черная дыра. Мэру ведь сколько ни дай – все мало, а директору кажется, что он отстегивает слишком много. Обычная история. Нечего старье ворошить.

Крячко не стал настаивать и перешел к насущным проблемам:

– Значит, Фердыщенкова убили два алкаша на почве неприязненных отношений? А другие версии имеются?

Балашов невесело усмехнулся:

– А как же? Не каждый день президентского друга убивают. Сейчас под это дело каждый урод свой интерес норовит пропихнуть.

– Под уродом ты подразумеваешь губернатора Комиссарова? – догадался Крячко.

– И его тоже. Не он один. Комиссаров ищет заказ политических противников. «Ассоциации» нужно доказать сговор убийц и «Союза импортеров». Те же яйца, только вид сбоку. С другого боку, с коммерческого. Короче, всем нужно, чтобы убийство было заказным, и заказчиком был человек, связанный с «Союзом импортеров». Мы и такого нашли. Это журналист-эколог Гербер. И всех этих козырей из колоды мы завтра сдадим нашему руководству. Пускай сами разбираются. Губернатор просто жопу рвет, чтобы этого добиться. Думаю, тот столичный хмырь из «Ассоциации», с которым ты в самолете квасил, именно за этим и прибыл.

Крячко и не предполагал, что их с Гуровым конспирация настолько удалась. Но раскрываться не стал. Вместо этого он обиженно поджал губы куриной гузкой.

– Уже доложили? Компрой запасаетесь?

– А как же? – рассмеялся Балашов. – Ты приехал на нас дерьмо собирать, а мы – алаверды – на тебя. Исключительно в порядке самозащиты.

Крячко снисходительно махнул рукой:

– А, валяйте! Собирайте, если больше делать нечего.

Но Балашов только головой затряс:

– Нет, теперь я вижу, что это не нужно. Заранее ведь не знаешь, кого проверяющим пришлют. Ждешь козла какого-нибудь, чинушу. Я рад, что ошибся.

Крячко недоверчиво прищурился:

– Уверен, что ошибся?

– На все полтораста.

– Тогда это дело надо обмыть.

Балашов поднялся, а за ним и остальные.

– Сейчас и займемся.

Крячко несколько смутился. В шикарных ресторанах, куда он изредка попадал по делам службы, ему было неловко и неуютно. А сауны с девками и вовсе вызывали у него смешанное чувство тошноты и насмешки. Откровенно говоря, он предпочел бы сейчас заурядную товарищескую пьянку в гостиничном номере. И, если бы с ними отправилась следователь Загорская… Не для разврата, ясное дело, а просто так. Посидели бы, потрепались за жизнь.

Балашов тоже выглядел немного смущенным.

– Слушай, Станислав, ты извини, – проговорил он, наконец. – У нас сейчас сплошные проверки. Кругом глаза, так и пасут, чем мы занимаемся. Поэтому с кабаком проблема. С сауной тоже. Даже здесь, в кабинете, остаканиться – и то опасно. Тут же заложат. Может, поедем к тебе в гостиницу? Посидим в номере. Ребята мигом стол организуют. Витя, на тебе выпивка, Митя, сообразишь закуску. Светка, ты в гостиничном общепите конфискуешь стаканы, тарелки и вилки.

– А ножи? – переспросила следователь Загорская.

– Зачем нам ножи? Мы же не хулиганы и не комсомольцы, – отозвался Витя.

– Зачем нам ножи, когда у нас пистолеты имеются, – гордо добавил Митя.

Балашов с сомнением взглянул на Крячко. Мужик-то он, видно, неплохой, а вдруг с гонором? Не сочтет ли он предложение начальника милиции проявлением неуважения? Но Крячко легко согласился:

– Никаких проблем. Как говорит один мой друг – что выросло, то выросло. Едем в гостиницу. В нумера, так в нумера.

Балашов испытал несказанное облегчение.

– Тогда сбор через час в «Доме колхозника», – приказал он подчиненным.

– Где-где? – не понял Крячко.

Балашов уверенно похлопал гостя по плечу.

– Да ты не пугайся. Это мы так промеж себя гостиницу «Интурист» называем. А вообще это роскошный отель, пять звезд.

«Роскошный отель в такой дыре?» – подумал Крячко, но вслух сказал только:

– Точно пять звезд? А не смеешься?

Балашов развел руками.

– Зачем же мне врать? Сейчас приедем – сам увидишь. Все пять звезд на вывеске. Они пять лет подряд переходящее знамя и «звездочку» получали, как победители в соцсоревновании предприятий службы быта. Пыжов, заводи!

На этом производственное совещание закончилось.

* * *

В это время в другом конце города, в Доме Советов, закончилось собрание городского актива. Члены президиума прошли в «Греческий зал» и расположились за большим столом. Во главе, на председательском месте, уселся губернатор Комиссаров, по правую руку от него – прокурор Редько. Слева от губернатора небрежно развалился Кудряш. Время от времени он и прокурор обменивались через стол взглядами, полными ненависти и презрения. Противоположную часть стола занимали сотрудники «Агронавта». Главным здесь был директор агрокомбината Зайцын. С ним соседствовали Ксения Мартыновна, которую все называли на заграничный манер – Ксенией Мартиновной, и гость из Москвы – Гуров-Дуров.

Всего за столом собралось человек пятнадцать. Гуров знал далеко не всех из них, поэтому смотрел и слушал особенно внимательно. Он искренне надеялся, что здесь есть тот, кто причастен к убийству Фердыщенкова.

Губернатор Комиссаров и тут первым взял слово. Вернее, дал его себе сам. В отличие от большого собрания говорил он более конкретно. Фундаментальные проблемы «нанизма и патриотизма» уступили место насущным заботам.

– Вы, конечно, понимаете, что убийство президентского друга нам просто так с рук не сойдет! – с ходу рубанул он.

Гуров напрягся. Неужели губернатор решил сделать чистосердечное признание?

– Не знаю, что тут расследовать, – продолжал Комиссаров, с укором взглянув на прокурора. – Лично мне все ясно. Это провокация, и ее цель – смена руководства в области. Кто убийца? Тот, кому выгодно. Кто спит и видит себя на моем месте.

Похоже, товарищ Комиссаров всерьез вообразил себя Шерлоком Холмсом или Эркюлем Пуаро: собирался рассказать присутствующим «как все было на самом деле» и указать на преступника. Именно это он и сделал.

– Я говорю о вас, господин Ковалев! – губернатор закончил обличительную речь соответствующим жестом.

Мэр Ковалев, хотя и проигнорировал общее собрание, но теперь счел нужным появиться. За общий стол он садиться не стал, устроился в углу комнаты и сосредоточенно мастерил птичек из бумажных салфеток.

Увидев направленный на него перст губернатора, он на секунду оторвался от своего увлекательного занятия.

– Разве вам мама в детстве не говорила, что показывать пальцем нехорошо? – поинтересовался мэр. – И глупости говорить вслух тоже нехорошо.

– Ты меня еще учить будешь, сопляк?! – вскипел губернатор. – Я – народный избранник!

– Был избранник, да весь вышел! Теперь ты назначенец. Сверху прикажут, гопака будешь плясать…

Директор «Агронавта» Зайцын замахал руками:

– Хватит вам своими детскими играми заниматься! Подеритесь еще тут! Сейчас наша общая задача – уберечь комбинат от ненужных проверок и дать людям возможность спокойно работать. – Тут директор бросил внимательный взгляд на Гурова: – Я надеюсь, что наши партнеры из «Ассоциации отечественных производителей» отнесутся с пониманием…

– Что твоя «Ассоциация»?! – снова влез губернатор. – Пока Фердыщенков был, было и понимание. А теперь мы для них – стакан семечек. Сгрызут и не подавятся. Не нравятся они мне в последнее время. Так и норовят комбинат захапать. А меня снять могут в любой момент. Единственного заступника не уберегли! Кругом интриги!

Прокурор похлопал его по плечу:

– Ну в самом деле, хватит истерики закатывать. Преступники задержаны, дело закрыто. Остается грамотно отрапортовать наверх.

– А где московский мент? – Губернатор окинул взглядом присутствующих.

– Им Балашов занимается, – ответил прокурор. – Может, наша телега и проскочит. Хотя я не уверен, версия уж больно хлипкая. Обвинение мы, конечно, оформим в лучшем виде, но если на суде адвокат въедливый найдется? А если свидетели поплывут? По мне, куда лучше была бы версия – убийство из ревности. Меньше вони.

И прокурор с надеждой посмотрел на Кудряша. Только что не облизнулся. Кудряш хотел было встрять, но губернатор удержал его, затем повернулся к прокурору и с укором покачал головой:

– Ох, не любишь ты его, Тарас Максимович…

– А за что же бандита любить? – ухмыльнулся Редько.

– Кто это бандит? – встрепенулся Кудряш. – Я не бандит, а председатель общественного совета по борьбе с преступностью.

– Ну, и что ты можешь нам сообщить в качестве председателя общественного совета? – не скрывая пренебрежения, поинтересовался прокурор.

Кудряш поднялся со стула.

– Я так скажу. Если бы безопасностью на «Агронавте» занимались мои люди из «Ягуара», Фердыщенков был бы жив. А при такой самодеятельности и удивляться нечему.

Директор Зайцын грозно сдвинул брови:

– Губы подбери. Ишь, раскатал! Мы со своей безопасностью как-нибудь сами разберемся.

– Вот вы и разобрались! – усмехнулся Кудряш.

Прокурору снова пришлось мирить спорщиков:

– Успокойтесь, не грызитесь. Может быть, вам еще в одной камере сидеть придется.

Губернатор Комиссаров понял, что толку от собрания не будет, одни только дрязги. И присутствие Гурова его смущало. Он объявил:

– Все свободны. А вас, господин Зайцын, попрошу задержаться.

Директор комбината со скучающим выражением на лице приблизился к губернатору. Судя по поведению, он нисколько не уважал первого человека области.

Тон губернатора можно было бы считать заискивающим.

– Анатолий Семенович, – обратился он к Зайцыну, – у меня к тебе серьезное дело. То, что комбинат приносит области живые деньги, это хорошо. Но сейчас у нас безработица, а у тебя на комбинате работают одни азиаты-гастарбайтеры. Вьетнамцы, китайцы, таджики. А надо бы наших жителей трудоустроить.

Директор ответил, как отрезал:

– Этот вопрос не обсуждается. Своих тунеядцев трудоустраивай куда угодно. Все твои безработные – алкаши и ворье. Они мой комбинат в один момент по ветру пустят. Если у тебя все, то прощай. Я и так потратил впустую уйму времени. Мне еще московского представителя охмурять надо.

И вышел из кабинета.

Тем временем Гуров, выйдя в вестибюль, набрал номер осведомителя, оставленный ему Мирским.

– Алло? Мне нужно поговорить с администратором гостиницы Почкиным. Здравствуйте, мне посоветовал обратиться к вам господин Мирский. Хорошо, давайте встретимся. Сегодня вечером я буду у вас в гостинице. Договорились.

В вестибюль вышел Зайцын. Он улыбался Гурову. Его улыбка выглядела немного усталой и извиняющейся.

– Ну вот, теперь наконец мы можем заняться и собственными делами. Для начала предлагаю попариться в сауне, потом пообедаем и отвезем вас в отель. А делами займемся завтра. Не возражаете?

Гуров не возражал.

* * *

А в номере гостиницы «Интурист», отведенном для полковника Крячко, дым стоял коромыслом. Курили все, даже следователь Загорская. Атмосфера стояла удушливая, но непринужденная. Правда, Старший Оборотень капитан Пыжов сослался на занятость, махнул полстакана водки и отбыл, не закусывая. В конце концов, он же опер, а не участковый какой-нибудь, чтобы закуской кайф портить. Не для того пил.

«Студенты» постарались. На выделенные из «генеральского фонда» суммы было приобретено шесть бутылок водки и к ней ящик пива. Для дамы присутствовала бутылка коньяка.

Из закуски преобладала крупно накромсанная докторская колбаса. Натюрморт дополняли буханка черного хлеба, охапка кинзы и тазик квашеной капусты. Поверх капусты лежали соленые огурцы. Специально для полковника Балашова стол украшала консервная банка бычков в томате – дань романтической юности.

– Мировая закусь, – тоном лектора вещал столичный гость, отправляя в рот добрую щепоть капусты. – Во всем мире под водку нет ничего полезнее.

– А огурец как же? – очень серьезно расспрашивал его Балашов. – Или, к примеру, сало?

– Нет, и еще раз нет! – стоял на своем Крячко. – Мой знакомый патологоанатом этот вопрос специально изучал. Докторскую защитил. Когда сало падает на водку, оно не переваривается, а гниет. Понимаешь? Просто гниет. Это научный факт! А огурец, конечно, создает во рту определенный букет. Но с точки зрения кислотно-щелочного баланса он никакой. От него ни жарко ни холодно. А капустка вкупе с водкой – сущий бальзам для желудка. И для кишечника тоже.

– Да, – согласился Витя, протирая очки. – Наука – это сила. Вот возьмем, к примеру, дельтаплан…

– Против науки не попрешь, – одновременно поддержал и заткнул друга Митя, покручивая куцый ус. – Так выпьем за науку!

– Наливай, – приказал начальник.

Надо сказать, что в традициях уголовного розыска всегда были демократические отношения внутри коллектива. Начальники никогда не брезговали пить с подчиненными, что никак не сказывалось на дисциплине. Наоборот, это, пожалуй, только ее укрепляло.

Впрочем, следователь Загорская не являлась сотрудником уголовного розыска, поэтому держалась несколько в стороне, пила свой коньяк и закусывала шоколадом. Станиславу казалось, что она приглядывается к нему. Поэтому он стеснялся, вел себя скованно и больше слушал. Говорил преимущественно Балашов. Он и Крячко не просто перешли на «ты», но и обращались друг к другу исключительно по именам.

– Ты понимаешь, Стас, – с обидой в голосе уверял начальник мясниковской милиции, – мы тут у себя в полном загоне. Да и другие силовики тоже не пляшут. Воинских частей нет, граница далеко, оборонных предприятий и нефтяных скважин не имеется. ФСБ на нас давно плюнула, а у нас ни прав, ни полномочий. Ловим мелких наркоторговцев и неумелых карманников. Только квалификацию теряем и от безделья мучаемся. Скука смертная!

Витя поднял на начальника мутные глаза.

– Ну почему скука? Я вот, например, на дельтаплане…

– Засунь свой дельтаплан себе в задницу, – посоветовал другу Митя.

– Что же у вас, даже бандитов нет? – продолжил Станислав тему Балашова.

– Почему? Есть бандиты, – отозвался тот. – Только они сами нас контролируют. В лице общественного совета по борьбе с преступностью. В соответствии с распоряжением губернатора.

Крячко возмутился:

– Что за беспредел, Паша? При чем тут губернатор? У тебя что, своего начальства нет, по линии МВД?

Балашов слабо улыбнулся.

– Да? А квартиры мне какое начальство дает? А технику? И прочие необходимые для жизни вещи. Нет, Стас, если я возбухну против губернатора, меня в пять минут с дерьмом сожрут. Или так кислород перекроют, что я сам уйду. А я еще поработать хочу. Может, дождусь, когда и на моей улице праздник будет.

Станислав сам разлил водку по стаканам, не забыл наполнить коньяком емкость дамы. Она ответила вежливой холодной улыбкой.

«Да, – подумал Крячко, – определенно Левы не хватает. Уж он-то не дал бы женщине скучать. Даже следователю прокуратуры».

– И как же вы тут еще в беспределе не потонули?

Балашов очертил в воздухе сигаретой дымный круг.

– У нас паритет. Равновесие сторон. Одна сторона – бандитская охранная фирма «Ягуар», которой рулит криминальный авторитет Кудряш. Другая – служба безопасности «Агронавта». Когда-то ею командовал Зайцын, теперь он директор всего комбината. Безопасность организовать они не в состоянии, иначе ты бы сюда не приехал расследовать убийство. В сущности, это те же бандиты, только не отморозки и спортсмены, как у Кудряша, а бывшие наши сотрудники и вояки. И все бы ничего, только в один прекрасный день это равновесие нарушится, и тогда я не позавидую городу Мясникову и его обывателям. Да и самому себе тоже.

Беседа затянулась, время летело незаметно. Первыми сошли с дистанции «студенты». Сначала Витя, а следом и Митя вышли «подышать воздухом» и не вернулись. Крячко, будучи опером, имел немалый опыт в товарищеских пьянках, но и он не смог одолеть Балашова. Во всяком случае, последним его отчетливым воспоминанием был начальник милиции, наливающий железной рукой ему, Станиславу, очередную дозу спиртного. Кажется, это был коньяк.

Проснулся Крячко ночью, в постели, совершенно голый. Рядом с ним неподвижно лежала следователь городской прокуратуры Светлана Загорская. Он осторожно приподнял одеяло и обнаружил, что и она раздета до нитки.

Станислава прошиб холодный пот. Что это? Труп? Или подстава?

Тут труп следователя прокуратуры недовольно засопел и повернулся на бок. Жива! С разбором деталей можно было подождать и до утра. Немного успокоившись, Станислав снова заснул.

* * *

Льву Ивановичу Гурову в этот вечер тоже пришлось нелегко. Хозяева окучивали его по полной программе. Как и обещал Зайцын, гостя сначала завезли в сауну, оттуда в ресторан. Принимали щедро, с размахом – в общем, как полагается.

Из ресторана Гуров попробовал еще раз связаться с Почкиным, но мобильник администратора почему-то не отвечал. Когда сыщика далеко за полночь привезли в гостиницу, доставили в номер люкс и оставили наконец в покое, он решил отложить работу до утра и хоть немного восстановить силы.

Он даже не представлял, сколько сил и энергии понадобится ему в самое ближайшее время.