Мы подошли к концу нашего путешествия по Новому Свету – от Аляски до Огненной Земли, правда, пока оставив «на потом» центральную часть Американского континента. Географически суровая жизнь приполярных зон крайнего юга и севера по мере «зеркального» продвижения к экватору сменяется все более богатым хозяйственным и культурным разнообразием и, вместе с тем, все ярче проявляется стремление к формированию крупных общественных объединений. С точки зрения развития общества это движение выглядит как постепенный переход от разрозненных полукочевых племен к оседлым общинам, а затем к государственным образованиям и даже «империям». Экстремальные климатические условия выживания человеческого коллектива не позволяют (без внешней поддержки) этому коллективу развиваться дальше, как это происходит с жителями Аляски или Огненной Земли. Точно так же стагнация общественного развития наблюдается и в условиях максимального экологического комфорта, который в недостаточной степени стимулирует поисковую активность человека, позволяя ему обходиться минимумом. Подобными условиями, например, «удружили» американским аборигенам на юге амазонская сельва, а на севере – калифорнийский рай.

Еще несколько лет назад Северная и Южная Америки казались полностью независимыми историческими регионами, связь которых выстраивалась лишь теоретически, следуя схеме заселения континента. Сложившаяся сегодня благодаря работам археологов ситуация отражает новую реальность: уходит в прошлое непререкаемость штампов определения наиболее «ранних культур» Америки, к которым относились Сандия, Кловис и Фолсом. Одноименные типы наконечников обнаружены и в Южной Америке, а их датировки ничуть не позже североамериканских. Любопытно, но многим «старым» археологам кажется невозможным подобный пересмотр «основ» – и они до последнего упорствуют в признании открытий своих коллег. Столь же болезненно воспринимаются кое-кем и датировки древней чилийской культуры Монте-Верде. Причем любимым аргументом – вопреки всякой логике – становится «несовершенство радиоуглеродного анализа» и прочих современных методов исследования.

Впрочем, традиция в науке порою охраняется членами сообщества несмотря на всю очевидность ее морального устарения. Данное замечание, в частности, в полной мере применимо к таким принятым в археологии понятиям, как «эпоха бронзы» или «эпоха железа», которые и вовсе неизвестны на Американском континенте. Тем не менее, без этих металлов возникал соответствующий тип хозяйства, развивались культуры, более того, создавались целые цивилизации, ничуть не уступавшие своим историческим аналогам, существовавшим в Старом Свете. И это не означает, что индейцы не догадывались о существовании металлов – напротив, они умели их добывать и обрабатывать. Но использовали их в основном для изготовления предметов роскоши и украшений. Хозяйственные и военные задачи успешно решались иными способами. Правда, только до столкновения с более высокими технологиями, которыми обладали появившиеся на континенте в XV веке европейцы.

Как бы то ни было, история Американского континента вместе с историей изучения этого огромного региона лишний раз подтверждает чью-то замечательную мысль о том, что жизнь всегда богаче схем. Очень часто мы предполагаем и думаем одно, а на деле получается совсем иначе. Мы строим умозрительные схемы, которые затем опровергаются новыми фактами и открытиями. И в подобных случаях, как мне кажется, всегда важно быть открытым для новой информации, которую, тем не менее, следует принимать окончательно лишь при наличии определенной системы доказательств.

С другой стороны, американский материал лишний раз доказывает, что характер человеческой деятельности и ее материальных признаков на самых ранних этапах развития человеческого коллектива, начиная с палеолита, практически универсален во всем мире. Это изготовление однотипных каменных орудий, строительство жилищ, способы хозяйствования и т. д. Некоторое разнообразие отмечается в периоде, который археологи называют неолитом, когда возникают культурные региональные особенности, закладываются основы так называемых «цивилизаций древнего мира». Ранние государства уже отчетливо демонстрируют стойкий национальный и культурный колорит. Однако при возникновении крупных государственных образований начинается как бы обратный процесс обязательной «культурной и информационной унификации» – основы того, что сейчас ощущается все отчетливее и что стало принято называть «глобализацией».

Вплоть до последних лет сходство элементов культуры у разных, порой весьма удаленных друг от друга этносов, как известно, объяснялось чем угодно: генетическим родством, культурным заимствованием вследствие длительных контактов или территориальной близости, ассимиляцией и даже культуртрегерством. Открытие для изучения истории развития Американского континента, имевшего в целом независимое от Старого Света цивилизационное развитие, убедительно показывает, что человечество упрямо идет по единому пути прогресса, выполняя некую единую «высшую» программу. И все ранее перечисленные факторы являются не чем иным как всего лишь частными формами выполнения локальных задач этой грандиозной космической программы. Проще говоря, можно утверждать, что если бы в XV веке Старый Свет по какой-либо причине исчез с лица Земли, американские индейцы, возможно чуть позже, но обязательно дошли бы до современного уровня прогресса самостоятельно. Шеф, давая интервью для фильма, который снимала о нем в США и Мексике Бешеная Дакотка, заметил: «В обществах, находившихся на одном уровне развития, делались одинаковые наблюдения – как в цивилизациях Старого Света, так и в Новом Свете. Или, например, на Курильских островах, которые вроде бы изолированы от остального мира. А на самом деле там происходило все то же самое: айны наблюдали за луной и солнцем так же, как это делалось у нас в Старом Свете. Раз уж появляются где ученые, то они во всем мире одинаковые – будь то Старый Свет, будь то Новый, или где-нибудь еще посредине. Им без разницы. Они просто выполняют свою работу».

Именно таким ученым, всю жизнь «просто» стремившимся к постижению законов развития человеческой цивилизации, был и он сам – великий американист Юрий Валентинович Кнорозов. В следующей книге, посвященной Мезоамерике, будет подробно рассказано и о его выдающемся научном подвиге – дешифровке письма майя.