Книга: Скифы: расцвет и падение великого царства (сокровенная история цивилизаций)
Назад: Домашнее производство
Дальше: Глава 7 Власть и воина в царстве скифов

Быт

С хозяйством, с образом жизни народа неразрывно связан его быт. Поэтому его изучение представляет для нас особый интерес. Эту задачу значительно облегчает тот факт, что жилище, одежда, утварь, пища обычно достаточно хорошо представлены в археологических материалах.

Жилище

Одним из основных элементов материальной культуры, отражающих приспособление человека к условиям обитания, является жилище. Подвижный образ жизни кочевников диктовал выбор легких строительных материалов. Тип жилища отвечал не только требованиям окружающей среды, но и техническому уровню эпохи и специфике местного сырья, пригодного для строительства.

Для первого периода кочевания, когда номады еще не имели определенной территории для выпаса скота и передвигались на значительные расстояния, характерен единственный вид жилища – повозки с крытым верхом. Существование у скифов таких передвижных домов отражено, в первую очередь, в письменных источниках. Эсхил в поэме «Прикованный Прометей» отмечает: «Ступай вперед по землям перепаханным к кочевьям скифов, что в плетеных коробах высоких, на колесах с дальнострельными не расставаясь луками, привыкли жить». Остатки повозок найдены в 12 погребениях степной части Скифии. Таким образом, жилище скифа-номада периода архаики было одним из вариантов кочевнического, крытого войлоком или шкурами, шалаша на повозке.

В V–IV вв. до н. э. определяются пастбищные территории. В местах, наиболее пригодных для зимнего выпаса скота, возникают постоянные зимовья. По-прежнему основным видом жилища является повозка, плетеный верх которой снимается и превращается в наземное жилище.

Позднее появляются жилища с углубленной в землю основой – полуземлянки или землянки. Следы подобных сооружений исследованы на скифском городище Лысая Гора у г. Васильевка Запорожской обл. Такая полуземлянка имела небольшое, круглое в плане, основное помещение и круглое или прямоугольное входное. Наземная часть постройки представляла собой шалаш с вертикальными стенами без дополнительного крепления крыши.

Жилища строились самими же скифами, поскольку специальных знаний для возведения столь простых сооружений не требовалось.

Сведения об интерьере жилых построек довольно скудны. Края полуземлянок могли использоваться как круговые скамейки или лежанки. В домах Каменского городища и на Лысой Горе обнаружены остатки очагов. Для освещения использовались глиняные светильники.

Одежда

Раскопки скифских курганов, как богатых, так и бедных, и найденные там немногочисленные изображения скифов на предметах торевтики позволяют в общих чертах получить представление об одежде. Изображения на драгоценных сосудах из Куль-Обы, «Частых курганов» и «Гаймановой Могилы», на «шлеме» из Передериевой Могилы позволяют воссоздать внешний облик скифа-воина. Его голову закрывал остроконечный кожаный башлык, на тело поверх рубахи с длинными рукавами надевались кожаные безрукавки со свисающими острыми концами пол, застегнутые влево и опушенные мехом. Верхней одеждой были плащи из кожи, иногда даже человечьей. «Многие из них делают из содранной кожи верхние плащи с тем, чтобы носить, сшивая их, словно овчины» – пишет Геродот. Длинные кожаные штаны, напоминающие шаровары, и мягкая обувь без каблуков завершали мужской костюм.

 

Илл. 87. Жилища степных скифов (юрты на повозках, полуземлянки и наземные дома)

 

Женскую одежду восстановить труднее, так как изображений женщин известно не много. Основным источником по реконструкции женского костюма остаются материалы из погребений. По положению золотых бляшек в районе головы можно представить себе головной убор в виде кокошника или конуса, обшитого золотом. Изредка голову украшали повязки, которые назывались стленгидами или метапидами. Основу одежды составляло платье-рубашка с длинными рукавами, поверх которой надевался плащ без рукавов, обшитый золотыми нитками. Серьги, ожерелья, гривны и перстни из золота, серебра или бронзы, стеклянные или пастовые бусы дополняли одежду скифянки.

На этом месте вроде бы пора уже поставить точку по поводу скифской одежды, посетовав по традиции на никудышную сохранность любых органических остатков в Северном Причерноморье. Однако, к счастью, мы имеем возможность существенно дополнить картину вполне уместной аналогией из другого региона обширного скифо-сибирского мира – из Горного Алтая, где ледяные гробницы V–III вв. до н. э. надежно сохранили до наших дней все богатство давно исчезнувшей культуры номадов – ближайших родственников скифов, носителей так называемой Пазырыкской культуры. Рано образовавшийся в подкурганных могилах пазырыкцев лед как бы законсервировал всю «органику»: изделия из дерева, меха, кожи, войлока и тканей.

«Реальная одежда пазырыкцев из «замерзших» могил Горного Алтая, – пишет одна из главных современных исследователей местных гробниц Н.В. Полосьмак, – редкий источник по истории костюма. Нечасто из столь глубокой древности доходят до нас изделия из тканей и кожи, войлока и меха. Одежда древних народов восстанавливается главным образом по произведениям искусства, на которых есть изображения людей <…> Иногда эти представления дополняются письменными свидетельствами. Разумеется, что при всей важности этих источников ничто не заменит реальной одежды. В этом смысле повезло исследователям древних скотоводческих культур Центральной Азии, куда входят Монголия и Туркестан, а также Горного Алтая, поскольку именно здесь в силу разных обстоятельств сохранились древнейшие одежды <…> Помимо пазырыкских костюмов <…> древний лед сохранил одежду сюнну из Ноин-Улинских курганов, а сухой жаркий климат [Центральной Азии] – одежду скотоводческого населения Синьцзяна…»

Благодаря и старым (С.И. Руденко, М.П. Грязнов), и новым (В.И. Молодин, Н.В. Полосьмак) раскопкам пазырыкских курганов с обледеневшими гробницами, в нашем распоряжении имеется целый набор предметов одежды горноалтайских кочевников скифской эпохи: рубахи, штаны, юбки, сапоги-чулки, головные уборы и даже меховые шубы. Эта одежда изготовлялась из шелка (причем не только китайского, но и индийского), шерсти, кожи и меха. Так, женская рубаха из желтоватого шелка из кургана № 1 могильника Ак-Алаха-3, находящегося на алтайском плато Укок, была выкроена из двух кусков (перед и спинка), имела длинные вшивные рукава и яркую отделку (по всем основным швам, по горловине и краям рукавов) красным шерстяным шнуром. Подобного рода отделка у многих народов играла роль оберега, защиты от злых духов. Но точно такой же покрой имели и две мужские рубахи из Второго Пазырыкского кургана. И это отнюдь не единичный случай. Такую же практику мы наблюдаем у многих кочевых племен и народов Азии. «Девушек же и молодых женщин с большим трудом можно отличить от мужчин, так как они одеваются во всем так, как мужчины», – писал о монголах XIII в. путешественник Плано де Карпини. Одинакова по покрою и форме наиболее древняя мужская и женская одежда многих народов Сибири: чукчей, коряков, ненцев и др.

«Как видно по реальной древней одежде из „замерзших" могил Алтая (и не только рубах), – пишет Н.В. Полосьмак, – она была больших размеров и не разделялась по покрою на мужскую и женскую. Хотя, конечно, женский и мужской комплекты костюма имели свои особенности: женщины (кроме воинов) носили в качестве поясной одежды юбки, мужчины – брюки, иногда особого покроя». Поражает необычайно большая длина и ширина рубах (и мужских и женских). Рубаха женщины из кургана № 1 Ак-Алаха-3 была до колен; длина спинки – 110 см, передней части – 110 см, ширина – 80 см. Длина рукавов – 60 см; они должны были закрывать даже кисти рук.

Вероятно, пазырыкские нижние рубахи – часть древнеиранского костюма. Подобные рубахи надеты на персах, изображенных на саркофаге Александра из Сидона (Археологический музей г. Стамбула). Такие же рубахи мы можем увидеть на изображениях вышивки из одного Ноин-Улинского кургана (там у бактрийских всадников под распашными халатами хорошо заметны глухие рубахи без ворота, только с горизонтальным разрезом вверху для головы). Из археологических параллелей можно еще назвать аналогичную пазы-рыкским женскую шерстяную красную рубаху из погребения в Субаши-3 (Синьцзян).

Интересны и местные юбки – поясная одежда пазырыкских женщин. Целая юбка обнаружена на мумии женщины из того же кургана № 1 могильника Ак-Алах-3. Ее длина – 144 см, ширина вверху – 90 см, внизу – 112,5 см. Она состоит из трех горизонтальных полос шерстяной ткани, сшитых поперек. Верхняя и нижняя полосы – красные, между ними была вшита когда-то белая полоса, ставшая теперь желтой. На теле юбка держалась с помощью пояса – сплетенного из шерстяных нитей толстого шнура с кистями, окрашенного в красный цвет. Он был пришит к юбке в нескольких местах и завязан большим узлом. Верхний край юбки вывернут наружу, образуя напуск, которым, вероятно, регулировали длину.

Детали второй юбки обнаружены в другой курганной группе Горного Алтая – Ак-Алах-5 (курган № 1). Она тоже шерстяная, бело-красная, сшитая из четырех чередующихся полос (белая – 24 см, красная – 26 см, белая – 34 см, красная – 27 см). Из таких же узких поперечным полос разноцветной шерстяной ткани сшита юбка, обнаруженная на мумии женщины в Субаши-3, (Синьцзян), радиоуглеродный метод датирует ее IV в. до н. э., как и пазырыкские находки.

Штаны являлись мужской одеждой. В «замерзших» могилах У кока обнаружены три пары целых штанов из шерстяной ткани, все они были красного цвета. Длина их – 104 см, ширина штанин – около 27 см.

Длинные штаны – совершенно новый элемент одежды. Они стали отличительным признаком целой группы народов – персов, скифов, лидийцев, фригийцев. Штаны и сапоги были частью экипировки всадников. В представлении греков и китайцев («цивилизованных народов») это был костюм варваров. О том, носить или не носить штаны китайским воинам, велись горячие споры при дворе правителя Умин-вана (период Чжоу).

«Я не сомневаюсь, что заимствование варварской одежды необходимо, но боюсь, что Поднебесная будет смеяться надо мной!» – говорил Уминван. Тем не менее китайская армия все же заимствовала одежду воинов-всадников из таинственного и грозного варварского мира. Решились на это, хотя и много столетий спустя после гибели Великой Скифии, и многие жители греческих городов Северного Причерноморья.

Верхней одеждой пазырыкцев в холодное время года служили меховые шубы: они найдены и в рядовых погребениях и в курганах знати. Шуба из кургана № 1 в могильнике Верх-Кальджин-2 оказалась двухсторонней, сшитой из меха сурка и овчины белого цвета. Длина ее – 96 см, ширина по подолу в сложенном состоянии – 79 см, длина рукавов от ворота – 105 см. Удивительно, но факт: эта шуба не имеет воротника.

Шуба из кургана № 3 могильника Верх-Кальджин-2 сшита из овчины мехом внутрь. В качестве отделки использованы мех соболя и шкура черного жеребенка. Размеры шубы: длина – 115 см, ширина по подолу – 245 см, длина рукава – 85 см, ширина в плечах – 85 см.

Одежда жителей Горного Алтая в скифскую эпоху, во-первых, является прекрасным примером адаптации к местным природно-климатическим условиям, а во-вторых, несмотря на свою известную специфику, представляет неотъемлемую часть культуры и быта кочевых племен Евразии. И скифы всегда были связаны с этим миром самыми тесными узами.

Утварь

Утварь степных скифов (имеются в виду рядовые члены общины кочевников) была бедна, набор ее всецело подчинялся образу жизни и быту ее создателей и потребителей. Предметы домашнего обихода разделяют на группы по предназначению, материалам и технике изготовления. Наиболее многочисленной является бытовая посуда (глиняная, деревянная, каменная, металлическая). Прослеживается ее деление по назначению на столовую, кухонную и тару. Анализ вещей из погребений, связанных с потреблением пищи, дал информацию об особенностях быта различных слоев скифского общества.

Археологи установили, что в наиболее богатых могилах Скифии сооружались специальные помещения – так называемые хозяйственные ниши, в которых хранилась пища для покойного. При изучении содержимого 26 таких ниш было составлено представление о наборе утвари, сопровождавшей скифских аристократов. Там, например, обычно находились бронзовый котел, железные крючки, щипцы, предназначенные для варки мяса, а также блюда, подносы и деревянные чаши, с которых ели или пили. Отдельный блок составила посуда для вина, молока или молочной водки (амфоры, черпаки, ситечки, чаши, кувшины, кожаные сосуды).

Богатый набор погребальной утвари могла себе позволить только высшая знать. Менее богатые скифы обходились простым набором – лепной керамикой, деревянными сосудами и блюдами, изредка греческой посудой. Типичный набор утвари рядовых погребений в степной Скифии – лепной горшок и деревянное блюдо, на которое клали часть туши барана или коровы.

Глиняная лепная посуда представляет собой наиболее многочисленную группу находок в курганах и поселениях. Обычно это горшки и миски. Довольно часто встречаются и греческие амфоры с клеймами Фасоса, Гераклеи, Пепарета, Синопы и Херсонеса.

Деревянная утварь играла большую роль в обработке и потреблении молочных продуктов. Чаще всего использовались неглубокие полусферические чаши для молока или бульона.

Коллекция сосудов, изготовленных из металла (бронзы, серебра и железа), не столь многочисленна, как глиняная. В основном, это бронзовые литые котлы, достигающие нередко в объеме 100 литров и более. Часто такие котлы украшены рельефным орнаментом. Использовались также серебряные кубки, чаши, килики, ритоны для вина.

Пища

Скифы питались мясной, молочной и растительной пищей, однако в рационе скифа-мужчины явно преобладало мясо. Во всяком случае, кости животных найдены археологами в каждом третьем погребении Скифии IV в. до н. э. Встречались кости лошадей, овец и крупного рогатого скота, редко – кости птиц. Пристрастие к мясной пище приводило к пренебрежению пищей растительной. Об этом свидетельствуют и некоторые данные антропологии: в частности, патологические наросты на костях позвоночника (скелет из центральной гробницы кургана Желтокаменка).

«При анализе системы питания, – пишет Н.А. Гаврилюк, – замечены некоторые социальные особенности потребителей. В отличие от рядовых могил, в напутственной пище из богатых погребений (Мелитопольский, Александропольский, Краснокутский курганы, «Гайманова Могила», Цимбалка, Толстая Могила) отсутствует мясо крупного рогатого скота, то есть любимой, а может быть, канонизированной пищей кочевника остается конина».

Соглашаясь с тем, что конина служила традиционным элементом для ритуала похорон представителей скифской знати, я не разделяю мнения, будто данный ритуал был присущ только погребениям высшей аристократии. Традиции у скифов хранились свято. И если судить по материалам из курганов Среднего Дона (курганов самых разных, но, в основном, принадлежащих, по современной терминологии, «среднему классу»), которые были изучены палеозоологами, то более 90 % ритуальной пищи – это конина, 8–9 % – козлятина или баранина и совсем мало (1–1,5 %) – относится к мясу крупного рогатого скота.

Однако среди костей, обнаруженных не в курганах, а в поселениях и городищах Степной Скифии, преобладают кости именно крупного рогатого скота. А те степняки, которые перешли к полуоседлому образу жизни, получили возможность обогатить свой рацион свининой. Кости этих домашних животных найдены практически на всех поселениях Приднепровья.

Основным способом приготовления мяса являлась варка. Геродот пишет: «Так как скифская земля совершенно безлесна («отец истории» здесь не совсем прав: в долинах больших и малых рек степной зоны лесов было достаточно. – В.Г.), то для варки мяса придумано у них следующее: как только они сдерут шкуру с жертвенного (курсив мой. – В.Г.) животного, они очищают кости от мяса и затем кладут мясо в котлы (если они у них окажутся) местной выделки <…> Бросая в них мясо, варят его, поджигая снизу кости жертвенных животных. Если же у них под рукой нет котла, они кладут все мясо в желудки жертвенных животных и, подлив воды, поджигают кости. Кости горят прекрасно, а желудки легко вмещают мясо, очищенное от костей. И таким образом, бык варит сам себя, и остальные жертвенные животные – каждое варит само себя».

 

Илл. 88. Бронзовые литые котлы скифов

 

Варили мясо в котлах и лепных горшках больших размеров. Для извлечения из котлов мяса использовались щипцы и крюки; для разделки – железные ножи с костяными или деревянными ручками. Эта утварь встречается как в хозяйственных нишах богатых погребений, так и в погребениях рядовых скифов.

При разделке мяса скифы, подобно другим кочевым народам, соблюдали определенные правила. Например, в качестве ритуальной пищи в могильник обычно клали грудинку с отсеченными костями позвоночника или мясо передних конечностей. Наиболее почетным участникам тризны предназначались головы, о чем свидетельствуют частые находки среди костей из остатков тризны черепов животных. Возможно, этим выражались представления скифов о том, что погребенный был хозяином пира, а участники тризны – его гостями, среди которых имелись почетные, более почетные и самые почетные. Так, например, делили тушу монголы, южные буряты и дальние родственники скифов – осетины.

У большинства кочевников соблюдался сезонный ритм питания. Мясная пища преобладала осенью, когда перед зимовкой забивались слабые и старые животные, и зимой, когда мясо могло долго храниться. В дневном рационе тяжелая мясная пища употреблялась вечером, после трудового дня.

Но питаться одним мясом круглый год человек не может. Поэтому даже чисто кочевые народы без растительной пищи не обходятся. Археологические данные, в частности, отпечатки зерен на лепной керамике и остатки хлебных злаков в культурном слое и зерновых ямах поселений, позволяют достаточно точно установить состав выращиваемых скифами сельскохозяйственных растений.

В составе зерновых преобладали ячмень и просо – культуры хорошо известные скотоводу и использовавшиеся для приготовления блюд из толченого зерна. Подсушенное на солнце зерно растирали на каменных зернотерках (их находки нередки и в курганах, и на поселениях). Толченое зерно варилось в небольшом количестве воды или молока и в готовом виде представляло собой какое-то подобие полужидкой каши.

Ученые не смогли пока окончательно выяснить, употребляли ли скифы хлеб. До сих пор не найдено ни печей для выпечки, ни жерновов, хотя весьма вероятно, что хлеб все-таки был скифам известен. В целом, продукция местного земледелия (ячмень, просо, полба) не отличалась особым разнообразием, но потребности человека в белках, углеводах, минеральных веществах и витаминах обеспечивала. Кроме того, в степях можно было найти щавель, стебли кислицы, полевой лук, чеснок, сельдерей, а в лесах и по долинам рек – грибы и ягоды.

Большое значение для скифов имели молоко и молочная продукция. Правда, здесь следует уточнить – о каком именно молоке идет речь: о кобыльем, овечьем или коровьем? Хорошо известно, что скифы употребляли все три вида молока. Однако античные авторы явно преувеличивали роль кобыльего молока в жизни кочевников. По удойности, пищевой ценности, количеству вторичных продуктов кобылье молоко значительно уступает овечьему (в частности, по калорийности вдвое, а по жирности втрое). Из овечьего молока изготовлялся сухой сыр типа бислага или арула у монголов или курута у киргизов. Сухой сыр, хранившийся века, найден в одном из курганов скифского времени на Алтае.

Хотя кобылье молоко по ряду качеств и уступает другим видам молока, оно незаменимо при изготовлении кумыса. В кобыльем молоке, богатом сахаром и бедном жирами, за счет специфической микрофлоры с особой легкостью протекают процессы брожения, в результате получается вкусный высококалорийный напиток с повышенным содержанием витаминов. Кроме того, кумыс содержит алкоголь (до 2,5 %), что делает его вкус лучше по сравнению с другими молочными продуктами.

Широкое употребление коровьего молока стало возможным лишь в условиях оседлой или полуоседлой жизни, когда произошло улучшение пород крупного рогатого скота, и животные смогли давать молоко в количествах, намного превышавших потребности их детенышей.

Среди других напитков скифы употребляли вино греческого производства, чему способствовали не только большие возможности винного импорта из Эллады, но и знакомство степняков с алкогольными напитками типа молочной водки араки и кумыса. Молочные водки более крепки, чем виноградное вино, которое скифы, вопреки эллинской традиции, сразу стали пить неразбавленным и быстро пьянели, чем несказанно поразили греков. Последние всегда пили вино, разбавляя его пополам с водой, и практически не пьянели. Теперь же, глядя на скифов, они изобрели понятие «напоить допьяна». Спартанцы, желая выпить покрепче, говорили: «Налей по-скифски» (т. е. без примеси воды). Геродот рассказывает о спившемся спартанце Клеомене следующее: «Сами спартанцы утверждают, что никакое божество не поражало Клеомена безумием, но, что он, часто общаясь со скифами, стал пить неразбавленное вино и от этого сошел с ума». Впрочем, в период архаики обычай употребления греческого вина находился еще в стадии «внедрения». Официально отрицательное отношение к нему массы рядовых скифов и их ортодоксальной верхушки, и в то же время тайное стремление «опрокинуть чашу-другую» наглядно проявились в эпизоде с царем Скилом, который был казнен соплеменниками, когда те увидели его в «вакхическом исступлении» (т. е., попросту, пьяным).

Не обошел этой интересной темы и гений русской поэзии – А.С. Пушкин, написавший в Оде LVII (Из Анакреонта) такие строки:

Что же сухо в чаше дно?

Наливай мне, мальчик резвый,

Только пьяное вино Раствори водою трезвой.

Мы не скифы, не люблю,

Други, пьянствовать бесчинно:

Нет, за чашей я пою,

Иль беседую невинно.

Если оценивать систему питания степных скифов в целом, то можно отметить следующие ее особенности. На первое место по потреблению постепенно выходило мясо крупного рогатого скота, в мясной пище появилась свинина, скифы познакомились с хлебом, в питании стала увеличиваться доля зернового компонента.

Это еще раз подтверждает основной тезис, что главной отраслью экономики Степной Скифии было скотоводство, которое осуществлялось в двух формах: кочевого (VII–V вв. до н. э.) и полукочевого (с конца V по III вв. до н. э.) хозяйства. Земледелие появилось в степном регионе в конце V – начале IV вв. до н. э. для расширения кормовой базы скотоводства. Лишь в позднескифское время под влиянием эллинской культуры земледелие превращается в самостоятельную отрасль экономики Нижнего Приднепровья.

В рассуждениях об экономике Скифии очень важное место занимает вопрос об общей численности кочевого скифского населения на территории Северного Причерноморья в VI–IV вв. до н. э. Точные цифры здесь вряд ли возможны. И все же, исходя из потенциала экологической среды, в которой жили скифы, Н.А. Гаврилюк путем сложных математических подсчетов пришла к выводу, что скифская орда насчитывала примерно 678 тыс. человек. Если предположить, что число воинов составляет 1/5 от данной цифры, то их будет тогда 136 тыс. Этому не противоречат и историко-этнографические параллели. Так, чуть более 200 лет назад (в 1736–1766 гг.) в степном Северном Причерноморье кочевало пять орд ногайцев общей численностью от 425 до 515 тыс. человек. Другие исследователи склонны называть несколько большую цифру для численности скифов – до 1 млн. человек, что дает уже армию в 200 тыс. воинов (по тому же соотношению 1: 5).

Именно эта сила и обеспечила создание и развитие под главенством степняков мощного государственного объединения – Скифского царства.

Назад: Домашнее производство
Дальше: Глава 7 Власть и воина в царстве скифов