Переселение или эмиграция больших групп греческого населения в поисках новых мест обитания вошло в историю как Великая колонизация. Началась она еще в VIII в. до н. э., но охватывала тогда только берега Средиземного моря. Освоение прибрежных земель вокруг Черного моря началось столетие спустя – в VII в. до н. э. Первыми постоянными эллинскими поселениями на северном побережье Понта Эвксинского и Меотиды были Таганрогское и Березанское (середина VII в. до н. э.). Массовая колонизация северопричерноморских областей приходится уже на VI в. до н. э. Основную роль в этом процессе сыграли малоазийские греки (ионийцы) и среди них несомненным лидером были граждане крупнейшего в Малой Азии греческого города Милета (ему приписывали в древности основание 75 или даже 90 колоний). В Северном Причерноморье милетяне основали Ольвию, Пантикапей, Феодосию, Нимфей, Кепы, Тиру и ряд других городов. Из прочих центров колонизации можно назвать Теос, жители которого основали такой крупный город Азиатского Боспора, как Фанагория. А города Гераклея Понтийская и Делос заложили первые камни в фундаменты стен и жилищ Херсонеса Таврического.

 

Илл. 72. Золотое ожерелье с подвеской в виде женской головы.

Греческая работа. Курган Огуз близ Нижних Серогоз, Херсонская обл., ок. 325 г. до н. э.

 

Что же влекло греков из родных мест, от храмов почитаемых богов и могил предков в неизведанные дали? Однозначного ответа нет и по сей день.

Причин было много. Суть же явления скрыта в особенностях социально-экономического и политического развития Эллады в VIII–VI вв. до н. э. Во всех эллинских городах-государствах («полисах») в то время шла борьба между аристократами-олигархами и сторонниками демократии. Она была очень жестокой и сопровождалась насилиями, убийствами, конфискациями имущества и массовыми изгнаниями проигравших. В одних городах побеждал «демос» – торговцы, крестьяне и ремесленники, устанавливая там демократические порядки. Они убивали или изгоняли представителей старой правящей элиты (тиранов, аристократов). В других, напротив, победившие олигархи учиняли беспощадную расправу над своими противниками. И тогда уцелевшие побежденные вместе со своими семьями садились на корабли и плыли за моря и океаны, подальше от родины, навстречу неизвестности.

Однако политика, хотя и была в числе важных, но все-таки не основных причин основания колоний. На первом месте, безусловно, стояли причины экономические. Греция – страна довольно бедная сельскохозяйственными угодьями и плодородными землями. Простой рост населения приводил к тому, что прокормить всех при существующих ресурсах становилось уже невозможно и «лишние рты» должны были куда-то уйти. Основание заморских колоний решало проблему. И, как пишет французский историк Анри Бонар, «вопль голодного брюха оснащал корабли».

Немаловажным фактором являлись и войны с персами, которые довольно часто опустошали эллинские города в Малой Азии. Определенную роль играло и интенсивное развитие у греков ремесленного производства, для нужд которого необходимо было искать новые источники сырья и новые рынки сбыта, что также способствовало расширению торговой деятельности. Наконец, причиной переселения на новые места могли явиться и неблагоприятные природные явления: засуха, недород или неурожай и, как следствие, голод. Кроме того, новые родственные города-колонии часто давали возможность своим метрополиям (т. е. городам, их основавшим) получить доступ к дополнительным и столь необходимым источникам сырья и сельскохозяйственной продукции.

Вот почему процесс выведения из Эллады новых колоний имел, как правило, организованный характер. К отплытию готовились долго и тщательно. Избирался или назначался «ойкист» – глава колонистов. По-видимому, на первых порах (т. е. на начальном этапе существования колонии) его полномочия и власть приближались к диктаторским. Он отбирал желающих, составлял списки новых граждан, готовил корабли, следил за закупкой запасов продовольствия и снаряжения, решал сотни текущих дел. Желающих обычно было предостаточно. Люди, лишенные дальнейших перспектив на земле Эллады, устремлялись в чужие края, где можно начать все сначала и обрести надежду на счастливое будущее.

Новые колонии с момента своего основания становились полностью независимыми от метрополии. Осознание общности происхождения, память о выдающихся предках, общие культы в религии – вот в основном и все, что связывало метрополию и колонию. Правда, нередко их объединяли (притом очень крепко) и общие экономические интересы. Из колонии вывозились сырье и сельскохозяйственная продукция, прежде всего, хлеб, а из метрополии – готовая ремесленная продукция, оливковое масло, вино. Взаимосвязи колоний с метрополиями осуществлялись на равноправных договорных началах. Этим древнегреческие колонии принципиально отличаются от колоний в современном понимании данного термина.

 

Илл. 73. Часть серебряного конского убора с изображением фигуры Геракла.

Греческая работа. Бабина Могила, Днепропетровская обл., 350–300 гг. до н. э.

 

Жизнь первых поколений колонистов в Северном Причерноморье скрыта пеленой неизвестности, поскольку почти не освещена письменными источниками. Исследователь данного периода может опираться исключительно на археологические материалы (включая скудные находки предметов с надписями). По счастливому стечению обстоятельств, в момент основания большинства эллинских колоний местное варварское население в прибрежных районах было немногочисленным или вообще отсутствовало.

Северное Причерноморье всегда было удаленным уголком греческой цивилизации, оно находилось на самом краю ойкумены. За стенами эллинских городов лежали земли варваров, в рассказах о которых прежде было больше вымысла, чем правды. Эти земли и манили, и пугали. И если в страшные рассказы об орлиноголовых чудовищах-грифонах и о людях с собачьими головами верили далеко не все, то местный холодный климат, замерзающие реки, снегопады и слухи о не знающих пощады воинственных скифских всадниках могли привести в ужас любого, даже самого храброго эллина. Но, видимо, сражаться со скифами (по крайней мере, на первых этапах жизни колоний) грекам не пришлось. Мы, правда, точно не знаем о характере взаимоотношений первых колонистов с местным населением. Тем не менее все говорит о том, что на начальной стадии эти отношения должны были быть не только мирными, но и дружественными, иначе горстка эллинов просто не выжила бы среди враждебного окружения. Варвары, особенно их правящая верхушка, были заинтересованы в торговых связях с эллинами и охотно предоставляли им места для поселений. Сохранилась легенда о том, что скифский вождь уступил милетским переселенцам землю на горе Митридат (в современной Керчи) для основания города Пантикапея. Потом в отношениях варваров и эллинов было все: мир и война, распространение греческих товаров далеко в скифскую степь, взаимопроникновение культур, взаимные династические браки и политические союзы, скифский протекторат над Ольвией и выжженная «хора» (сельскохозяйственная округа) Херсонеса.