Старый индеец закрыл глаза, медленно вобрал в себя воздух, поднес к губам огромную, с голову ребенка, морскую раковину – мощный глубокий звук начал расползаться по гостинице. Его тяжелая густая волна неторопливо спускалась из пустого в этот час ресторана вниз, постепенно заполняя все четырехэтажное здание. Казалось, оно даже слегка вибрировало, как при небольшом подземном толчке. Было шесть часов утра. Кончалась последняя ночь июльского полнолуния. Начинался новый тропический день. Начинался, по словам колдуна-индейца, «новый этап моей жизни». Голос раковины был специальным напутствием и особенным – только для меня – подарком. Подарком была и нефритовая бусина, при мне вынутая из ожерелья, которому явно было не меньше полутора тысяч лет. Колдун был сапотеком. Однако основным своим занятием он считал астрологию, причем для своих предсказаний он использовал кодексы науа. Назвал он мне и моего нагуаля-покровителя, о котором я, согласно традиции, никому не должна рассказывать.

Оглядев быстро заполнившийся непроспавшейся публикой ресторан, колдун с довольной улыбкой пояснил: «Когда я был еще ребенком, в мои обязанности входило созывать гудением раковины работавших в поле крестьян к обеду». Я же про себя порадовалась, что в эти дни в гостинице не было обыкновенных туристов – все постояльцы являлись участниками Третьего Международного конгресса по культуре майя. А антропологи и археологи – народ, как правило, с крепкими нервами, готовый к любой неожиданности.

 

 

Илл. 21. Тончайшие изделия из вулканического стекла – обсидиана. Этот минерал чрезвычайно ценился в древней Америке и использовался прежде всего жрецами и шаманами в колдовских практиках. Эти обсидиановые человечки были обнаружены в Теотиуакане

 

Конгресс проходил в Четумале, совсем маленьком одноэтажном мексиканском городке, приютившемся на стыке границ мексиканского штата Кинтана-Роо, Белиза и Гватемалы. Еще лет двадцать назад здесь не было асфальтированных улиц и городок был известен, по образному определению коллеги В.И. Гуляева, как «пиратское гнездо». Сюда, в удобную закрытую лагуну, заходили корабли, груженные контрабандой. Сонный в течение дня от тропической жары город к ночи буквально преображался: жители Четумаля, как муравьи, устремлялись к кораблю за товаром, растаскивая его по своим лавчонкам. А утром, когда корабль уходил, городок вновь погружался в сладостную дремоту. Но эти времена ушли в прошлое: теперь все улицы вымощены, нет больше деревянных домов, но, видимо, в качестве некоего наследия прошлого осталось огромное количество обувных магазинчиков с товаром сомнительного качества и неизвестного производства. Когда идешь по центральной улице, порой складывается впечатление, что девизом жителей Четумаля является «Каждой семье по обувному магазину!».

Университет, в котором проводились заседания, совершенно неожиданно оказался сверхсовременным учебным и исследовательским центром, оснащенным по последнему слову техники. Окна аудиторий выходили на одну из великолепных бирюзово-голубых лагун, коими столь богаты берега Карибского моря.

Еще в Москве меня волновали мысли о предстоящей поездке в Мексику, и не только как участника конгресса. Было чрезвычайно заманчиво посетить южную часть полуострова Юкатан, где получил свое посвящение в нагуали дон Хуан – старый мудрый индеец, герой произведений Карлоса Кастанеды. В начале 70-х годов Кастанеда нарушил «эзотерическое равновесие», предложив своеобразное «космоцентрическое» учение, в основе которого стоит самосовершенствующаяся личность, абсолютно не связанная ни с каким религиозным, интеллектуальным или политическим кланом. Я прекрасно понимала, что созданный Кастанедой мир нагуалей если и существует, то в какой-то иной реальности, и, наверное, нет смысла искать его в жаркой и влажной тропической сельве южной части Юкатана. Тем не менее, хотелось все повидать своими глазами. И кроме того, в качестве основной задачи я планировала осуществление давно лелеемого мной проекта обследования местных колдунов по методикам Л.П. Гримака и Т.А. Доброхотовой. Мне предстояло выявить с помощью специальных тестов показатели уровня «паранормальности» и определить индивидуальный профиль асимметрии головного мозга.

Тема эта, по образному определению шефа, относилась к особо склочным, поскольку антропологи, соприкасаясь с древними и закрытыми культурами, сами зачастую оказываются под влиянием странных и таинственных законов, сложившихся в очень далекие времена. А археологи вообще постоянно живут в зоне повышенного риска – и не только обычного, связанного с полевыми работами, но и некоего «мистического». Всем известны истории о внезапной смерти археологов после вскрытия некоторых захоронений. Странная гибель Дениса Пьюлстоуна в 1976 году буквально потрясла археологов-майянистов: при почти ясном небе, без грозы и дождя, его убило молнией прямо на пирамиде в Чичен-Ице. (Хотя справедливости ради стоит заметить, что не только археологи становятся жертвами малоизученных феноменов. За два дня до нашего приезда в этом древнем городе майя и тольтеков от электрического разряда погибли дети, торговавшие сувенирами на площади перед пирамидой.) Многое из того, что постигли древние эмпирически и интуитивно, мы не включаем в систему наших знаний как не имеющее «рационального, научного» объяснения. Но как незнание законов гравитации и анатомии не спасает человека от травм при падении с высоты, так и при движении на ощупь в пространстве древних цивилизаций всегда будут попадаться опасные ловушки, в которые может угодить каждый, кто пойдет по этому пути.

Индейцы вырабатывали и свои собственные способы противостояния окружающему миру. Известно, что практика целительства у индейцев всегда была на исключительно высоком уровне. Шли времена, менялись политические системы, а индейцы продолжали надеяться только на свои древние знания. Хроники времен конкисты, такие как «Травы и волшебства Юкатана», «Чилам-Балам», «Медицина майя», «Книга целителей», сохранили удивительные способы применения индейцами лекарственных трав и растений. Целители майя считали, что причины заболевания могут быть как естественными, так и «сверхъестественными». От первых избавлялись с помощью трав и обычных приемов, а от вторых – «колдовством». Впрочем, хронист францисканец Диего де Ланда считал, что «жрецы, лекари и колдуны – это одно и то же». А лечат они все «травами и суевериями». Одна из хроник рассказывает, как индейского лекаря испанцы стали судить «за колдовство». Тогда он предложил судьям понюхать некую траву – и тут же у всех носом пошла кровь, остановить которую было невозможно. И только получив заверения в отсутствии колдовства в своих действиях, индеец дал понюхать членам суда другую траву – и кровотечение прекратилось.

 

 

Илл. 22. Собачка с пятном на боку имела особое значение при проведении обрядов. Керамическая фигурка рубежа нашей эры

 

Известно, что индейцы практиковали такие приемы, как кровопускания, массажи и лечебные паровые ванны с травами. В качестве общеукрепляющего средства использовался чернобыльник желтоцветный. Лаванда-бакальнич применялась для снятия головной боли и катаральных явлений: хрипа и кашля. Считалось, что репейник полезен для глаз. Железняковое растение под названием «пять чернушек» помогало почкам, защищало тело и «давало ему воздух». Копалчи – молочай из Гватемалы – способствовал затягиванию ран и отгонял духов. Чаках (лишайник) успокаивал тревогу и страх. Чалка (крестовник) помогал дыханию, снимал боли и мышечные судороги, способствовал рассасыванию опухолей. Таинственная трава чойохпо’ох снимала всякий страх. Боярышник использовался от гнойных ран, а его листья – против насморка. Была и «раковая» трава, предохранявшая от рака и заживлявшая старые раны. Клещевина помогала от многих болезней – судорог, головных болей, болезней кожи. Мальва спасала от болей в желудке. Крапива восстанавливала кровообращение и снимала ревматические боли. Кора хины спасала от лихорадок.

Особое место в жизни индейцев майя, да и остальных мексиканцев, занимало какао. Дерево какао дает плоды – зеленые, вытянутые, размером с ладонь. Если разломить такой плод, то в нем обнаруживается удивительно свежая, прохладная в любую жару мякоть, обволакивающая зерна какао. Эта мякоть обладает поразительным свойством утолять жажду. В древние времена не считалось грехом сорвать с чужого дерева плод, чтобы его мякотью утолить жажду. Однако унести с собой зерна было одним из самых страшных преступлений, каравшихся даже смертью. Поэтому, утолив жажду, следовало собрать обсосанные зерна в шкурку от плода и оставить их под деревом для хозяина. Тот собирал зерна и высушивал их – именно после сушки они и становятся коричневыми. Зерна какао играли роль исключительно ценной обменной монеты. Их носили в специальной сумочке, которая подвешивалась спереди к поясу. Из молотых зерен изготовляли всем известный напиток какао (а также шоколад), который, по словам некоторых испанских хронистов, даже считался «напитком богатых». Изготавливали его на воде и меде. Благодаря исключительной питательности, которой обладает какао-шоколад, этот напиток использовали в тяжелых походах и экспедициях. Шоколад с особыми добавками употребляли при проведении обрядов и ритуалов. Использовали какао-шоколад и как лечебное средство – при желудочных коликах, кровотечениях, лихорадке и простуде. Вместе с тем, считалось, что в холодном виде этот напиток может вызывать воспаление легких.

Индейцы майя подарили Новому Свету такое изобретение, как лекарственная клизма. Она использовалась и как очистительное средство, и как наиболее эффективный способ введения лекарств и психоделиков, с помощью которых специальные колдуны посещали иные пространства. Об этом удалось узнать из текстов на сосудах майя.

Считалось, что только колдуны, или «видящие», в действительности контролируют мир снов (видений). Они используют его для того, чтобы общаться с божественными сущностями в священных местах с целью приобретения знания и достижения интеллектуальной зрелости, а также для получения сверхъестественных способностей. К таким способностям относилось, например, перемещение в тело животного или даже внедрение в комету, болид или молнию. Через подобный способ высвобождения души, каким является сновидение, многие шаманы раскрывали (и продолжают это делать) свои способности и осуществляли свою деятельность в качестве предсказателей, целителей, колдунов.

Для достижения разового эффекта ясновидения было известно и такое экзотическое средство, как нанесение на глаза человека гноя из глаз собаки. Считалось, что подобным способом открывалось некое внутреннее видение событий.

Методика «сновидений» была детально разработана в древности и продолжает существовать у современных майя. Универсальность практик в различных группах индейцев позволяет сделать вывод об их единых древних истоках. Кратко перескажем существо этих практик. «Сновидения» достигались или в обыкновенном сне, или в галлюцинациях. Они разделялись на три типа: личностные, касающиеся только событий сна; обстоятельственные, касающиеся интерпретации сна в пределах жизненных обстоятельств сновидящего; и, самые важные, межобстоятельственные, которые сочетают разноуровневые элементы модели мира. В подобных «сновидениях» переплетаются мифы и обряды, осуществляется связь с потусторонними силами и божественными прапредками, там можно встретить призраков умерших и души ныне здравствующих. Так, кандидат в шаманы у индейцев цоциль видит, как правило, большое пространство, наподобие зала, где сидят божественные предки и другие шаманы и куда попадает инициируемый для получения знания.

О том, как шла подготовка «видящих» в древности, удалось узнать из текстов и изображений на полихромном сосуде, изготовленном, по всей видимости, в Наранхо (Гватемала) около 800 года до н. э. Сюжетная композиция содержит несколько информативных рядов. Первый связан с расчетами лунного полугода. Второй – с расчетами появления метеорных потоков и комет. Третий – с зодиакальными и некоторыми примыкающими созвездиями, а также с позицией Млечного Пути в проекции на географическое пространство. Четвертый – с использованием в обрядовых целях психоделического препарата из корня водяной лилии.

Лунный полугод в качестве временной канвы для обряда инициации был выбран не случайно. Помимо чисто астрономического значения, он имел непосредственное отношение к архаическим племенным практикам подготовки шамана или жреца, которые восходят ко времени абсолютного значения лунного календаря.

Шаманы должны были поддерживать связь с божественными прапредками, чтобы получать от них знания и советы. Подобным могли заниматься как мужчины, так и женщины. Шаманами в настоящее время, как и в древности, становятся те, на кого указали сновидения или болезнь. Признаком шамана зачастую являются физические дефекты: искривления скелета, лишние кости, карликовость, а еще лучше – горб. В случае отказа от исполнения предначертанных обязанностей этим людям угрожает смерть или, в лучшем случае, психическое заболевание. «Сновидение» достигается посредством введения психоделиков. Курс инициации и обучения у современных колдунов майя длится примерно 180 дней, то есть охватывает именно лунный полугод. Курс включает такие дисциплины, как календарь, целительство, символизм, астрологию, предсказания и т. д. В завершение этого периода новому шаману вручается «священный узел» и инструкции, как его беречь и как им пользоваться.

Инициационных обрядов существует девять, что соответствует луннопотусторонней символике. Смыслом обрядов является смерть в обычной жизни и возрождение в иной ипостаси, для чего следует обойти священные места. Именно при девятой, заключительной, церемонии посвящаемый потребляет психоделик вместе со своей женой, которая также должна обладать определенными способностями и помогать своему мужу-шаману. В конце обряда жгутся огни и устраивается всеобщий праздник.

На Юкатане процесс обучения шамана выглядит проще, нежели в горных районах. Однако и тут отмечаются любопытные детали. Так, регулярные, проходящие каждые два года «очищения» продолжаются в течение девяти дней полной изоляции от мира. Это девятидневное заключение связывается с инициационной смертью, с пребыванием в утробе змея, проглотившего человека, поскольку девять – число, связанное со смертью и с хтоническим божеством преисподней. Но одновременно это число означает и возрождение, поскольку указывает на девять месяцев вынашивания ребенка. Так киче человека называют «существом девяти лун, девяти звезд», после которых наступает рождение.

Все это практикуется современными индейцами. А о древних мы знаем только то, что находим в текстах и росписях.

 

 

Илл. 23. Жрец в экстатическом состоянии осуществляет, по всей видимости, прорицание. Полихромный сосуд из Алтар-де-Сакрифисиос, Гватемала. В тексте на сосуде упоминается 754 год н.э.

 

В те далекие времена, если верить изображению на сосуде, на последнем этапе инициации, поводившемся в полнолуние, жрецу вводили психоделик при помощи клизмы внушительных размеров. Подобные же клизмы с психоделиками использовались и при проведении прорицаний. Любопытно, что древние художники отображали и физиологические подробности происходившего: так, например, у шамана в сцене прорицания, как и у находящегося под воздействием психоделика жреца, волосы изображены стоящими дыбом.

Чтобы приготовить снадобье, ингредиенты, по всей видимости, следовало сначала разжевать, чтобы размельчить. Возможно, слюна служила необходимым ферментом. Так, например, по моим собственным наблюдениям, современные индейцы уичоли разжевывают пейот, чтобы натереть себе ноги во время длинных переходов по горам, так как считают, что пейот лечит суставы и снимает усталость. С другой стороны, известно, что сорт лилии, растущей в районе горных майя (nymphacea ampla) содержит апорфин – вещество, сходное по своей структуре с апоморфином и напоминающее морфин. Именно эта лилия, называющаяся на языке майя нааб-те, упоминается в древнем тексте. Апоморфин вызывает сначала сильную рвоту, но как только это действие прекращается, наступает продолжительный период галлюцинаций. Кроме того, считается, что это вещество оказывает положительное терапевтическое воздействие на сознание больных пациентов. Мэрлин Добкинс, специально изучавшая эту проблему, считает, что важным компонентом для достижения необходимого состояния является нуфаридин – один из алкалоидов, содержащихся в лилии.

Мексиканский антрополог Мерседес де ла Гарса пыталась опровергнуть сведения Добкинс: «Эти данные – предположение о том, что водная лилия (nymphea spp.) содержит галлюциногены, и использование их в настоящее время „иностранцами и туристами“ в Чьапасе – вызвали интерес у Мэрлин Добкинс де Риос, которая чрезвычайно спекулятивно представила материал по иконографии жаб и лягушек, а также водяных лилий у классических майя, утверждая, что все они психотропны и что это доказывает ритуальное использование галлюциногенов у знати майя… Ни одно из ее утверждений не имеет не только научной базы, но и вообще правдоподобия, и они уже опровергнуты различными специалистами…» Несмотря на столь резкое опровержение, де ла Гарса тут же пишет: «Как следует из некоторых поэм науа, лотос или водяная лилия использовались сеньорами как одуряющее средство, из чего можно сделать вывод о том, что лилии, представленные в искусстве майя, относились к той же разновидности, но это никоим образом не подтверждает рассуждения Добкинс». Таким образом, так и не становится понятно, какого типа претензии предъявляет к Добкинс ла Гарса: спекуляции относительно типа видений и использования лилий знатью? Или же данная лилия в принципе не обладает галлюциногенным эффектом? Во всяком случае, последняя цитата подтверждает психотропное действие данного растения и именно такое его использование в Мезоамерике.

Материалы древних текстов не только подтверждают наличие такой лилии, но и демонстрируют способ ее употребления, обусловленный физиологически, о чем, кстати, Добкинс и не подозревает. Спринцовка делалась из пузыря крупного животного (например, ягуара). В пузырь наливали наркотическую жидкость, а затем привязывали трубку – съемный наконечник. На другом сосуде майя, также классического периода, где появляются 32 (по числу родов в племени) родоначальника, один из них – ягуар – изображен с клизмой в руке.

Древним индейцам были известны и другие вещества, оказывавшие галлюциногенный эффект, – это и грибы, и даже вещество, выделяемое шкуркой одного из видов местных жаб. Особое значение имел гриб, называвшийся у астеков теонанакатль, что означает «плоть бога». Его употребляли в сыром виде при проведении обрядов. В качестве дурманящего средства использовались отвары полыни и шалфея. Обычно собирали дикорастущие виды, но иногда эти растения выращивали на огородах.

Целители майя на протяжении многих веков разработали великолепную симптоматологию болезней и, в соответствии с этим, всегда использовали средства растительного и животного происхождения. Эти лекарства изготовляются и в настоящее время в виде настоев, отваров, припарок и мазей. Известно, что многие из этих растений, благодаря своим уникальным качествам, уже давно вошли в европейскую фармакологию.