Средневековое общество было земледельческим, и основу его составляло крестьянство. Но именно об этих людях мы знаем меньше всего. Крестьяне не оставили нам ни красивых баллад, ни книг, ни картин, ни драгоценных уборов. Рассказать о них могут только описи и судебные протоколы.

Если дочь знатного сеньора могла, отказавшись от замужества, уйти в монастырь и со временем получить в свои руки немалую власть (отнюдь не ограничивая себя в плотских утехах), то для дочери крестьянина брак был единственным способом выжить. Старой деве пришлось бы после смерти родителей становиться батрачкой, наниматься служанкой в другую крестьянскую семью или в поместье сеньора, или же доживать свой век в приживалках у брата и у другой родни. Но крестьянки очень редко оставались старыми девами.

Мужчины женились поздно: в тридцать или сорок лет (как правило, после смерти отца). Девушки были в более юном возрасте, но все же старше, чем невесты-аристократки. Если тех могли выдавать замуж и в девять лет, невесте-крестьянке было не меньше четырнадцати – ведь от нее ожидали, что она сразу примется за все домашние обязанности, ее «рабочая сила» ценилась ничуть не меньше приданого. Приданое могло включать в себя небольшие земельные наделы, деньги, скотину, сельскохозяйственные орудия, столовое серебро, мебель, одеяла, простыни, скатерти.

В 1294 г. Вильям Алейн из Браутона возбудил дело против своего тестя из-за приданого, которое состояло (или должно было состоять) из платья, кастрюли в два галлона, сосуда в полгаллона, двух ковров, пяти шиллингов, «чтобы починить телегу железом», и шести шиллингов для передачи церкви.

В том же году в Эбботс Риптоне подал в суд на Агнес Хуберт из-за приданого, состоявшего из лошади, свиньи, четырех бушелей пшеницы и трех коз.

К добрачному сексу и девушки, и мужчины относились довольно спокойно. Так, некая Гразид Лизье из деревни Монтайю, вступив в связь со священником Пьером Клерже, ответила на вопрос суда: «С Пьером Клерже мне это нравится. И потому это не может быть неугодно Богу. Это не грех».

«Девичья честь» была зачастую вопросом чисто экономическим – за ее лишение налагался штраф. Так, одна из судебных записей в имении Вейкфильде: «Юлиана, дочь Джона Сиббесона, виллана, была лишена девственности до того, как вышла замуж, и до сих пор не уплатила ни "штраф за ложе"{ Она должна была заплатить штраф, так как потеряла девственность до свадьбы. – Прим. авт.}, ни налог на свадьбу»{ Здесь и далее цит. по: Гис Д., Гис Ф. Брак и семья в Средние века. СПб.: Евразия, 2003.}. Следовательно, после изнасилования она благополучно вышла замуж. Причиной наложения и сбора штрафов явилось то, что эрл Джон, владелец манора, нуждался в деньгах. Он увяз в бракоразводном процессе со своей женой, племянницей короля, и хотел получить развод, чтобы жениться на своей любовнице, матери своих детей.

Если же в суд обращалась сама женщина, присяжные далеко не всегда вставали на ее сторону. В 1288 г. в Браутоне Эмма, дочь Роберта ле Клерка, подала иск на сына Агнес Гильберт, на полях которого она работала: Агнес Вильям Гильберт «бросил ее на землю и силой и жестокостью изнасиловал ее так, что пролилась кровь». Вильям отрицал обвинение в жестокости и пролитии крови, заявляя, что «он не насиловал помянутую Эмму, но что на протяжении последних трех лет он сочетался с помянутой Эммой по ее собственной воле, когда бы он ни захотел». Вильям и Эмма передали дело главным поручителям и присяжникам, «которые пришли и сказали, что помянутый Вильям не насиловал помянутую Эмму в указанный день и не сочетался он с нею против ее собственной воли, в чем она обвиняет его, но таким образом, каким он привык сочетаться с нею, а также он не проливал ее кровь». Вильяма оправдали, а Эмма была оштрафована.

В годы замужней жизни женщина выполняла обычную домашнюю работу: готовила, доила коров, сбивала масло и сыр, пряла, ткала, обшивала всю семью, кормила домашнюю птицу, обрабатывала огород. Пожалуй, лишь одна из общественных должностей в средневековой деревне была ей доступна: женщины часто были деревенскими пивоварами или официальными дегустаторами, определяющими, соответствует ли сваренное пиво или эль стандартам качества.

Однако если муж умирал раньше жены (а это случалось часто, ведь он был значительно старше), женщина становилась собственницей земли и главой семьи. На юге Франции к имени таких женщин прибавляли почтительное наименование «На» – госпожа, которого обычно удостаивались лишь аристократки.

Общинное право определяло вдовью часть от одной трети до половины имения, но часто крестьянская вдова получала больше; нередко ей доставалось и все держание. Так, Элис Бенит после смерти своего мужа в 1311 г. приняла имение в Каксхэме, а тридцать лет спустя, когда она сама умерла, земли перешли к ее незамужней дочери Эмме. В Браутоне Кристина Нил и Агнес Кателин управляли держаниями после смерти своих мужей. В таких случаях вдовы должны были нанимать батраков для обработки земли, а также для выполнения барщинных повинностей. Поэтому они зачастую предпочитали повторно выйти замуж, хотя закон и не толкал их к этому. Если мужчина женился на вдове и получал земли ее первого мужа, он должен был принять его фамилию.

Развлечения вдов рассматривались в церковных судах как случаи прелюбодеяния и облагались штрафом, иногда даже с временной конфискацией земли. В Гиртоне в 1291 г. Матильда, вдова Роберта Уорика, вступила во внебрачную связь с Робертом Корбесом и «из-за этого потеряла часть движимого имущества лендлорда». Ее возлюбленный, видимо, оказался вором. Земля Матильды была «взята под руку лендлорда», а она выплатила три шиллинга.

На старости лет предусмотрительный крестьянин или крестьянка могли заключить «договор о содержании» с собственными детьми. В 1281 г. Томас Бридл, принимая держание своей овдовевшей матери в деревне Хейлсовен, обещал построить ей дом 30 футов длиной и 14 шириной с тремя дверями и двумя окнами. Суды строго следили за соблюдением такого рода договоров. Так, в Варбойзе в 1334 г. присяжные постановили: «И поскольку Стивен Кузнец не содержит мать в соответствии с их договором, он должен [заплатить] 6 пенсов».

Можно было также купить в монастыре нечто вроде пенсиона, называемого «алиментами» (т. е. средствами прокормления). В 1317 г. одна женщина приобрела богатый пенсион за 140 марок, который гарантировал три буханки хлеба (одна из них – белого) и два галлона эля ежедневно, а каждый год 6 свиней, 2 быка, 12 голов сыра, 100 штук вяленой рыбы, 1000 сельдей и одежды на 24 шиллинга.

Согласно средневековому законодательству, женщина должна была всю жизнь находиться под опекой мужчины – отца, мужа, старшего сына. Однако законы никак не могли совладать с реальностью, в которой женщины смело брали на себя ответственность за собственную судьбу и за материальное благополучие своей семьи.