Древнее погребение всегда будит любопытство. Хочется угадать, кем был человек, ушедший из жизни тысячи лет назад, как он жил, как встретил свою смерть. Зачастую воображение гораздо быстрее, чем кропотливые научные исследования, подсказывает ответы на вопросы. Вот только эти ответы не имеют никакой ценности – ведь они опираются не на факты, а на домыслы. Женщину, похороненную в Нортгемптоншире, газетчики сразу окрестили ведьмой, а она, вероятнее всего, была лишь жертвой, которую местные жители принесли богам. Женщину, лежавшую в ютландском болоте, сочли королевой Гунхильдой, но она была почти на тысячу лет старше и вряд ли принадлежала к королевскому роду. Женщину, мумию которой российские археологи Наталья Полосьмак и Вячеслав Молодин обнаружили в 1993 г. на плоскогорье Укок в районе границы с Китаем, сразу же стали называть «алтайской принцессой» и «алтайской шаманкой», а вскоре… обвинили ее в происходящих землетрясениях и самоубийствах местных жителей. Так газетная сенсация в очередной раз привлекла внимание к замечательному археологическому открытию. Немногим позже, в 1995 г., здесь было обнаружено и мужское погребение, но мужчина с плоскогорья Укок почти не заинтересовал газетчиков.

Алтайской мумии примерно две с половиной тысячи лет. Ее погребение относят к железному веку, как и погребения женщин из Нортгемптоншира и Ютландии. Но «алтайская принцесса», разумеется, не имеет никакого отношения ни к кельтам, ни к скандинавам, ни, надо сказать, к современным жителям Алтая. Генетический анализ обнаружил дальнее родство «шаманки» с селькупами, казахами и уйгурами. Правда, как называл себя ее народ, на каком языке он говорил – до сих пор неизвестно.

Мумия сохранилась почти в идеальном состоянии из-за воды, затопившей ее могилу. В момент смерти женщине было около 30–35 лет. Что стало тому причиной – остается загадкой. В костном скелете не обнаружено никакой патологии, но внутренние органы были удалены в процессе мумификации. На женщине была светло-желтая шелковая рубашка, отделанная красной тесьмой, шерстяная бело-красная юбка, красный пояс с кистями, белые войлочные чулки и причудливый головной убор из ее собственных волос, конского волоса, войлока, шерсти и дерева. Этот парик был украшен золотыми лепестками и фигуркой оленя. На прядь волос, собранных на макушке, был надет сплетенный из красной шерсти чехол, который скрепляла бронзовая булавка с деревянным навершием в виде оленя, стоящего на шаре. В ушах были серьги-колечки из золотой проволоки, на шее – деревянная гривна с восьмью фигурками крылатых барсов, покрытая золотой фольгой. Женщина лежала на правом боку, «в позе спящей», со слегка согнутыми в коленях ногами и скрещенными на животе руками. Обе ее руки были татуированы от плеч до кистей. Сохранилась только часть татуировок: на левом плече фантастическое животное – олень с клювом грифона и рогами козерога; рога этого чудо-зверя украшены стилизованными головками грифонов; подобная же головка помещена на спине животного с перекрученным туловищем. Ниже в такой же позе изображен баран с закинутой назад головой; у его ног – сомкнутая пасть пятнистого барса с длинным хвостом. Под барсом расположен еще один фантастический зверь, изображение головы которого не сохранилось; у него когтистые лапы, длинный полосатый хвост тигра, туловище лежащего оленя, а из спины вырастает голова грифона. На запястье хорошо видна голова оленя с большими ветвистыми рогами.

С собой в загробный мир «алтайская принцесса» взяла зеркало – четырехугольный кусочек бронзовой пластины, вставленный в деревянную круглую оправу с ручкой; на обороте оправы вырезано изображение оленя. У нее были и украшения-амулеты – бусины, бисер, бронзовые подвески. В ее могилу не забыли положить «косметический набор»: кисточку из конского волоса, «косметический карандаш» – стерженек из железных колечек, грифелем в котором служил вивианит – минерал, дающий сине-зеленую окраску. Рядом с головным убором стояло каменное блюдечко с семенами кориандра.

Рядом с женщиной в могиле были обнаружены останки шести лошадей с седлами и сбруей. В захоронении найдены кушанья из мяса овец и лошадей и украшения из войлока, дерева, бронзы и золота. На «погребальном столе» также были изображения оленей.

Все сказанное выше, конечно, будоражит воображение. Если бы я писала сенсационную статью в «желтую» газету, мне следовало бы на этом остановиться, и у вас сложилось бы впечатление, что погребение в Укоке, не имеющее аналогов, принадлежит великой королеве или великой шаманке. Но стоит заглянуть в учебник археологии, и ситуация сразу меняется.

Подобное захоронение вовсе не является уникальным для Горного Алтая. Археологам давно известны погребения родовых вождей в таких курганах, как Пазырык, Башадар, Катанда. Эта группа курганов, расположенная в урочище Пазырык в долине реки Большой Улаган, была исследована в 1930-е и 1950-е гг. выдающимися российскими археологами Сергеем Руденко и Михаилом Грязновым. Пазырыкцы хоронили покойников в больших ямах, куда вставляли срубы, перекрывали их сверху настилом и засыпали хворостом и большими камнями. Осенью вода просачивалась внутрь сруба и пропитывала почву; зимой она замерзала, а летом солнце не могло прогреть такую массивную курганную насыпь, поэтому лед в срубе не оттаивал. Затем вода снова затекала в могилу и замерзала там, а вместе с ней замерзала и прилегающие участки земли. Хотя Алтай и не лежит в зоне вечной мерзлоты, в такой могиле прекрасно сохранялись тела и вещи.

Обычно в курганах находились два покойника – мужчина и женщина. На телах часто обнаруживали татуировки, подобные татуировкам женщины из Укока. После смерти тела были мумифицированы. (Кстати, ни татуировки, ни мумификация вовсе не были привилегией наиболее богатых и знатных членов общества. Мужчина, найденный Молодиным, как раз принадлежал к беднейшим слоям пазырыкского «общества». Тем не менее у него были роскошные татуировки, и после смерти он был мумифицирован.)

Хорошо сохранилась и одежда пазырыкцев: полотняные рубахи, войлочные кафтаны, чулки, пояса, шапки, кожаные сапожки; они часто были отделаны мехом, а иногда – украшены тончайшими лепестками золота. Умерших хоронили в деревянном гробу, орнаментированном изображениями в «зверином» стиле: петухами, лосями, хищными кошками.

Стены погребального сруба были увешаны войлочными коврами, рисунки на которых также изображали различных зверей (именно поэтому археологи и заговорили о влиянии скифской культуры на соплеменников «алтайской шаманки»). На полу погребальной камеры стояли низкие столики, на них – глиняные кувшины, курильницы и деревянные чаши. Также находили бронзовые и серебряные зеркала, музыкальные инструменты. Как в женских, так и в мужских погребениях встречается оружие: железные ножи, луки и стрелы. Покойников сопровождали в загробный мир от пяти до семи лошадей в богатой сбруе. В одной из могил были обнаружены даже детали легкой нарядной колесницы.

Наталья Полосьмак – археолог, нашедшая «алтайскую принцессу» – так пишет о своем открытии: «Ни в характере костюма, ни в головном уборе, ни в сопровождавших ее вещах нет ничего экстраординарного, чего не встречалось бы в ранее исследованных погребениях. <…> Найденное в погребении золото – не показатель знатности, ибо это всего лишь тонкая золотая фольга, покрывавшая, как и во многих погребениях рядовых пазырыкцев, все деревянные украшения. Ее сложный головной убор находит прямые аналогии во многих рядовых женских погребениях»{ Полосьмак Н. Алтайская леди: Удивительная находка Российских археологов // Новосибирская открытая образовательная сеть. URL: http://www.websib.ru/noos/history/material/altlady.htm.}.

Далее археолог все же указывает на две особенности погребения принцессы. Первая из них – чрезвычайная ценность некоторых предметов, находящихся в могиле, в частности шелковой рубашки и семян кориандра. Вторая – одиночное расположение могилы, которое, по мнению Натальи Полосьмак, может указывать на безбрачие женщины. Все это, конечно, что-то значит. Но что конкретно – мы не знаем. Полосьмак завершает свою статью такими словами: «По археологическим материалам трудно выделить погребение служителей культа, жрецов. Есть некоторые признаки, позволяющие говорить о том, что молодая женщина, похороненная соплеменниками со столь явно выраженным уважением, отличалась неким особым даром. При этом совершенно не обязательно следует считать ее шаманкой или жрицей. <…> Молодая женщина могла быть врачевателем, сказительницей, предсказательницей. Но вряд ли мы когда-либо узнаем об этом…»