Возникновение новых намерений

Все внешние и внутренние условия, затрудняющие или отдаляющие достижение нормальной сексуальной цели (импотенция, дороговизна сексуального объекта, опасность полового акта) поддерживают, разумеется, наклонность к тому, чтобы задержаться на подготовительных актах и образовать из них новые сексуальные цели, которые могут занять место нормальных. При ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что, по-видимому, самые странные из этих новых целей все же намечаются уже при нормальном сексуальном процессе.

Ощупывание и разглядывание

Известная доля ощупывания для человека необходима, по крайней мере, для достижения нормальной сексуальной цели. Также общеизвестно, каким источником наслаждения, с одной стороны, и каким источником новой энергии, с другой стороны, становится кожа, благодаря ощущениям от прикосновения сексуального объекта. Поэтому зацикливание на ощупывании, если только половой акт развивается дальше, вряд ли может быть причислено к перверсиям.

То же самое и с разглядыванием, в конечном счете аналогичным ощупыванию. Зрительное впечатление осуществляется тем путем, которым чаще всего пробуждается либидозное возбуждение и на проходимость которого – если допустим такой телеологический подход – рассчитывает естественный отбор, направляя развитие сексуального объекта в эстетическом плане. Прогрессирующее вместе с культурой прикрывание тела будит сексуальное любопытство, стремящееся к тому, чтобы обнажением запрещенных частей дополнить для себя сексуальный объект; но это любопытство может быть отвлечено на художественные цели («сублимировано»), если удается отвлечь его интерес от гениталий и направить его на тело в целом. Задержка на этой промежуточной сексуальной цели – подчеркнутого сексуального разглядывания – свойственна в известной степени большинству нормальных людей, она дает им возможность направить известную часть своего либидо на высшие художественные цели. И, наоборот, перверсией страсть к подглядыванию становится: а) если она ограничивается исключительно гениталиями, б) если она связана с преодолением чувства отвращения (voyeurs – подглядывание при функции выделения), в) если она, вместо подготовки к достижению нормальной сексуальной цели, вытесняет ее. Последнее ярко выражено у эксгибиционистов, которые, если мне позволено будет судить на основании одного случая, показывают свои гениталии, для того чтобы в награду получить возможность увидеть гениталии других.

При перверсии, стремление которой состоит в разглядывании и показывании себя, проявляется весьма удивительная особенность, которую мы рассмотрим при следующем отклонении. Сексуальная цель проявляется при этом выраженной в двоякой форме: активной и пассивной.

Силой, противостоящей страсти к подглядыванию и иногда даже побеждающей ее, является стыд (или отвращение).

Садизм и мазохизм

Склонность причинять боль сексуальному объекту и противоположная ей – быть мучимым – эти самые частые и значительные перверсии названы Крафт-Эбингом в обеих их формах, активной и пассивной, садизмом и мазохизмом. Другие авторы предпочитают более узкое обозначение алголагнии, подчеркивающее наслаждение от боли, жестокость, между тем как при избранном Крафт-Эбингом названии на первый план выдвигаются всякого рода унижения и покорность.

Корни активной алголагнии, садизма в пределах нормального легко доказать. Сексуальность большинства мужчин содержит примесь агрессивности, склонности к насильственному преодолению, биологическое значение которого состоит, вероятно, в необходимости преодолеть сопротивление сексуального объекта еще и иначе, не только посредством актов ухаживания. Садизм в таком случае соответствовал бы ставшему самостоятельным, преувеличенному, выдвинутому благодаря смещению на главное место агрессивному компоненту сексуального влечения.

Понятие садизма, в обычном употреблении этого слова, колеблется между активной и насильственной констелляцией к сексуальному объекту и исключительной неразрывностью удовлетворения с подчинением и терзанием сексуального объекта. Строго говоря, только последний случай имеет право называться перверсией.

Равным образом, термин «мазохизм» охватывает все пассивные установки к сексуальной жизни и к сексуальному объекту, крайним выражением которых является неразрывность удовлетворения с ощущением физической и душевной боли со стороны своего сексуального объекта. Мазохизм как перверсия, по-видимому, дальше, чем противоположный ему садизм, отошел от нормальной сексуальной цели; можно лишь сомневаться в том, появляется ли он когда-нибудь первично или всегда развивается (трансформируется) из садизма. Часто мазохизм представляет собой только продолжение садизма, обращенного на собственную личность, временно замещающую при этом место сексуального объекта. Исследование экстремальных случаев мазохистской перверсии приводит к мысли о совокупном влиянии большого числа факторов, преувеличивающих и фиксирующих первоначальную пассивную сексуальную установку (комплекс кастрации, сознание вины).

Преодолеваемая при этом боль уподобляется отвращению и стыду, оказывающим сопротивление либидо.

Садизм и мазохизм занимают особое место среди перверсий, так как лежащая в их основе противоположность активности и пассивности принадлежит к самым общим характерным чертам сексуальной жизни.

История культуры человечества, вне всякого сомнения, доказывает, что жестокость и половое влечение связаны самым тесным образом, но для объяснения этой связи ученые не пошли дальше подчеркивания агрессивного момента либидо. По мнению одних авторов, эта примешивающаяся к сексуальному влечению агрессивность является собственно остатком каннибалистских вожделений, т. е. в ней принимает участие аппарат овладевания, служащий удовлетворению другой, онтогенетически более старой большой потребности. Высказывалось также мнение, что всякая боль сама по себе содержит возможность ощущения наслаждения. Удовлетворимся впечатлением, что объяснение этой перверсии никоим образом не может считаться удовлетворительным и что возможно, что при этом несколько душевных стремлений соединяются для одного эффекта.

Самая поразительная особенность этой перверсии заключается, однако, в том, что пассивная и активная формы ее всегда совместно встречаются у одного и того же лица. Кто получает удовольствие, причиняя другим боль при половом контакте, тот также способен испытывать наслаждение от боли, которая причиняется ему от половых отношений. Садист всегда одновременно и мазохист, хотя активная или пассивная сторона перверсии у него может быть сильнее выражена и представлять собой преобладающую сексуальную деятельность.

Мы видим, таким образом, что некоторые из перверсий всегда встречаются как противоположные пары, чему необходимо приписать большое теоретическое значение, принимая во внимание материал, который будет приведен ниже. Далее совершенно очевидно, что существование противоположной пары садизм—мазохизм нельзя объяснить непосредственно и только примесью агрессивности. Вместо этого появляется желание связать эти одновременно существующие противоположности с противоположностью мужского и женского, заключающейся в бисексуальности, значение которой в психоанализе сводится к противоположности между активным и пассивным.