Глава 8

— Сядь сюда! Закрой глаза и расслабься! — Марина провела рукой над головой паренька и тот упал назад, на постель, впав в транс — господин Влад, готово!

Влад вышел из неприметной двери, вделанной в стену, посмотрел на паренька, лежащего на постели и спросил:

— Какой по счёту?

— Тридцать второй. Устали? Ещё немножко осталось. Может отдохнёте?

— Некогда отдыхать. Их срочно нужно ставить в строй.

Влад устало потёр руками лицо и закрыл глаза, отдыхая перед началом сеанса. Целый день после того, как они с Мариной и отрядом рекрутов переместились в поместье фельдмаршала, лекарь занимался тем, что создавал из парней и девчонок отряд боевых магов, пушкарей.

Работать пришлось в ускоренном порядке, время поджимало и потому Влад не прерывался и не отвлекался — ну, не считая, двадцати минут на обед и туалет. Его голова болела, и это было странно — как может болеть голова у существа, система регенерации которого мгновенно устраняет все повреждения организма? Но она всё равно болела.

Влад думал над этим и пришёл к выводу, что это что-то такое психическое — так мозг показывает что ему надоело беспрерывное выдирание знаний и перенос их в другие объекты.

А переносить пришлось многое — все знания по магии, знания по воинским искусствам. Пришлось переделывать и тела, замыкая их на регенерацию, расширяя возможности организма в магии и физических возможностях. В общем — он делал из них тех же самых магов, которых ранее сделал из своих помощников. Конечно, при этом полностью их подчиняя.

У него не было другого выхода, если он хотел уцелеть, и если хотел, чтобы уцелели его друзья и близкие.

Лекарь закончил с парнишкой и посмотрел на Марину:

— Готово. Выводи этого и давай следующего.

Влад снова скрылся в комнатке рядом с той, в которой производилась операция и Марина разбудила пациента. Парень открыл глаза и недоумённо спросил:

— Что, уже всё? Ох, демонство! Голова-то как болит!

— Давай, выходи — там тебе скажут куда пройти, а ты давай, зови следующего.

Марина устало откинулась на спинку кресла и проводила взглядом выходящего из двери парня. Влад ничего не стал в нём изменять в отношении внешности — парнишка остался таким, каким и был — внешне. Внутренне — это был готовый магистр магии, заточенный под боевую магию, фактически сверхмаг.

Марина подумала: «Если бы не ментальное сдерживание — затея была бы очень, очень опасной…впрочем — не опаснее сорокатысячной армии возле стен Пазина! А что ему остаётся? Или он сделает этих боевых магов, или погибнет сам и погибнем все мы! Не завидую ему — знать, что ты помимо воли, помимо человеческих понятий о справедливости подчиняешь людей…это должно быть тяжело. Если так разобраться — что мы потеряли в результате переделки? Свою волю? Она у нас есть — если только она не вредит Владу, а Влад, в первую очередь, думает о нашем же благополучии. Мы вечно здоровы, вечно молоды и красивы, нас почти невозможно убить, мы обеспечены настолько, насколько нам надо, а что ещё желать? Если кто-то начнёт говорить о всеобщем подчинении злым менталистом — пусть это скажет крестьянам, живущим во владениях графов и баронов — они бы посмеялись над таким моралистом! Вот там и правда отсутствие воли, там — полное подчинение. Здесь — партнёрство. Всё в мире относительно — свобода — тоже»

Её мысли прервала девушка, вошедшая в комнату и с испугом посмотревшая на наставницу.

— Не бойся. Присаживайся на кровать. Закрой глаза…

И работа продолжилась дальше…

 

Макобер сосредоточился, в его памяти всплыла информация, переданная ему Владом, в воздухе повисло напряжение…

— Есть! Получилось! — маг радостно схватил чёрный наконечник и стал внимательно рассматривать то, что у него вышло. На его ладони лежал угольно-чёрный наконечник стрелы, острый, как шило, небольшой, но достаточный для того, чтобы насадить его на древко стрелы.

Маг ещё сосредоточился и стал накачивать Силу в наконечник-артефакт. После десяти минут закачивания, понял — всё, то что он хотел — сделал. Это был далеко не первый из множества алмазных наконечников-артефактов, тех, что ему предстояло сделать. В углу лаборатории стояли десять деревянных кадок, наполненных наконечниками из угля.

Они с Панфиловым нашли всех резчиков, до которых могли дотянуться их длинные руки и усадили их вытачивать угольные наконечники. Резчики были ошеломлены заказом — но что делать, если за каждый сделанный объект платят денег, а при отказе обещают посадить в темницу? В общем — двадцать резчиков скоро сидели под охраной в скрытом от глаз цехе и точили наконечники.

Макобер и Панфилов не требовали особой красоты от этих изделий — главное, чтобы они были точно по образцу и их было много. Впрочем — профессиональные резчики по дереву не могли делать плохо, тем более что материал был мягок и легко поддавался обработке. Одно только но — уголь хрупок и неоднороден, пронизан прожилками различных минеральных включений, а значит в брак уходило не менее тридцати процентов. Однако, и при всём этом дело продвигалось очень быстро, особенно тогда, когда к производству подключили ещё пятьдесят человек, способных держать в руках резец.

Макобер нахмурился, отхлебнул вина из глиняной бутылки, которую захватил с собой, сморщился и буркнул под нос:

— Какого рожна я пью? Всё равно не пьянею! Нет — в этой системе регенерации что-то неправильное — ну зачем она убирает опьянение? Тьфу!

Щёлкнули молнии, и из воздуха вывалился небольшой свиток.

Маг резко встал, поднял свиток со стола, развернув прочитал его, сунул в карман наконечник из чёрного алмаза и пошёл вниз по лестнице, из лаборатории, на площадь перед Академией — можно было уйти в портал и в лаборатории, но сопутствующие эффекты в виде молний могли повредить оборудование и растения, бережно им лелеемые. Как бы ни был старый маг сумасброден, но свои опыты и свою работу он любил превыше всего.

Выйдя из здания, Макобер мгновенно создал портал перемещения, шагнул туда и тут же оказался на площадке в поместье, окружённый собаками.

Они почему-то всегда настороженно относились к его личности и сбегались со всех сторон чтобы внимательно его обнюхать.

Макобер относил это к тому, что его запах — настоящего мудреца и великого учёного — привлекал низших животных, тянущихся ко всему светлому и величественному, поэтому он никак не мог остаться без их внимания. Амалия же определяла это проще, объясняя повышенное внимание собак его кобелиным запахом и наличием застарелого жира от жаркого на заляпанной соусами одежде. Старый маг считал это совершеннейшими наветами, подтверждаемыми практикой — вот сегодня он в новом наряде, форме военного мага, а эти существа всё равно жадно нюхают его и таращат глаза, как на миску с собачьим супом.

Отбросив эти гастрономические мысли, Макобер зашагал к дому, с интересом поглядывая по сторонам и обращая внимание на то, что поместье наводнено охранниками ещё больше, чем раньше.

С тех пор, как они расстались с Владом, изменившим свою внешность, прошло две недели, с тех пор он ни разу не был в поместье, занятый — то с наконечниками, то с мясницами — трое магиков, присланных Владом, вовсю выращивали растительное мясо, поставив это на конвейер.

Уже через два дня после того, как заработала плантация, пошло мясо на обеспечение солдат, а через две недели мясом торговали лавки на базарной площади, по низкой цене, доступной всем желающим.

Такая торговля чуть не вылилась в массовую драку за право первыми купить мясо, но побоище тут же было пресечено стражей самым жесточайшим образом — виновные избиты до полусмерти и изгнаны с рыночной площади, после этого голодный бунт сошёл на нет.

У Макобера завелись деньги, полученные от продажи мяса, и он мог теперь позволить себе всё, что хотел — но самое обидное было то, что когда можешь, оно как-то и не хочется…да и времени не было, производство наконечников, манёвры с боевыми командами магов отнимали всё время. Его радовало хотя бы то, что пушкарей от него забрали, выделив в отдельный род войск, которым теперь командовал Аканфий.

Приведённые Владом рекруты-маги тоже заняли своё место в структуре армии Империи — теперь это были пушкари, под командой каждого из них находилось от трёх до пяти пушек.

Макобер знал, зачем его вызывает Влад — пришла пора собраться на последнее совещание, определить, кто и где будет находиться во время штурма — время его неумолимо приближалось…

У входа в дом стояли двое охранников, которые разошлись в стороны, поприветствовав мага и с почтением осмотрев его мундир. Макобер гордо проследовал в комнату, ловя восхищённые взгляды солдат. В большой комнате, за столом, уставленным напитками и закусками — Влад ввёл моду бутербродов, показав, как они делаются — сидела вся команда бывшего лекаря, а ныне, пока что, самого могущественного человека в Империи.

Влад что-то рассказывал окружающим, но замер на полуслове, вытаращив глаза:

— Вот это да! Чего это такое у нас? Сюда кто-нибудь приглашал эту передвижную витрину? Макобер, ты чего на себя напялил?! К твоим халатам я уже привык, но ЭТО?!

— И чего это-то? — ворчливо спросил маг — ну чем вам не нравится моя форма? Красиво, и даже очень! Сразу видно — идёт командир! А не то что ты — ходишь, как босяк в какой-то затрапезной одежде! — и Макобер осмотрел себя — великолепный черный костюм, на котором были вышиты серебряные узоры в виде спиралей и лучей молний, с плеч свисали многочисленные серебряные и золотые цепи, а грудь украшал дичайший огромный орден, или медальон, на толстенной, в палец, цепи, украшенный драгоценными камнями. На голове мага была надета широкополая шляпа с перьями каких-то экзотических птиц, выкрашенных в яркие синие и красные цвета. Впрочем — возможно, что эти перья были натурального окраса — были ли они крашеными — не знал никто, даже сам Макобер.

— Интересно — как ты носишь такие цепи, Макобер? Они тебе за ногу не цепляются, когда ты наклоняешься? Или ещё за что-нибудь? — поинтересовалась Амалия, с живым интересом рассматривающая этот объект, с названием Макобер.

— Вы чего тут собрались? — рассердился маг — меня обсуждать? Если меня — Амалия, рыбонька, пошли с тобой в купальню, я предоставлю тебе все мои части тела для обсуждения! Уверен, ты не будешь разочарована!

— И я уверена — смеялась бы целую седьмицу! Твои части тела только для смеха и годятся!

— Чтооо! Ах ты…

— Всё, перестаньте! — Влад хлопнул ладонью по столу и прекратил перебранку — положение слишком серьёзно, чтобы тратить время на эти разговоры. Честно говоря — мне не до смеха. Существует возможность того, что мы потеряем город, потому — смеяться мне совсем не хочется.

— Как это потеряем? — неприятно удивился Макобер, глядя на то, как остальные участники совещания потупили головы — я не хочу отсюда никуда уезжать!

— Как убегать не пришлось, пешком и вприпрыжку, а не то что уезжать — горько сказала Амалия — вот тогда твои побрякушки и пригодятся — еды в трактире купить…если они, конечно, к тому времени будут существовать, трактиры эти.

— Неужто всё так плохо? — Макобер сделался серьёзен и сняв шляпу уселся за стол.

— Ещё хуже — так же серьёзно ответила Амалия — мне с начала? Или с того места, где остановилась?

— Давай с начала — подтвердил Влад — кстати, Сигизмунд, ты чего опаздываешь? Я уже третий свиток тебе посылаю, а ты как будто не получал! Что за безобразие?

— У меня уважительная причина. Вот, держи! — маг достал из кармана и катнул по полированной крышке стола чёрный блестящий предмет — сегодня все закончил. Надо сказать — времени потратил — уйму! По одному делал, и только потом приспособился — стал кучкой их обрабатывать. Но силы на них уходит — ужас! Если бы не твоя переделка, я бы и с одним не справился.

Влад взял в руки наконечник и посмотрел на него глазами и магическим взглядом — фактически это был небольшой артефакт-накопитель Силы, и у него в голове забрезжили кое-какие мысли по этому поводу…

— Потом мы с тобой поговорим по поводу наконечников — бросил он Макоберу — сейчас пока обсудим общее положение дел. А оно отвратительно. Амалия, давай сначала.

— Сначала — так сначала. Итак: мои разведчики доложили — армия Ламунского на подходе к городу и через пять дней будет под стенами. Теперь о том задании, что вы мне давали, господин Влад. Убить Ламунского практически невозможно — если только не пойти на самоубийство — его охраняют круглосуточно — стрелки в масках. Стрелы у этих телохранителей с наконечниками из макрила, так что истыкают стрелами, не успеешь и войти. Если войдёшь — не выйдешь. Но самое главное не в этом — смерть Ламунского ничего не даст — командование мятежниками перейдёт к его компаньону — а их пять и охраняются они почти так же, как и он. Можно было бы подкупить или перековать стрелков, но их имена неизвестны, а времени слишком мало, чтобы их узнать. Вот и всё. Численность армии Ламунского — примерно сорок тысяч. Идут со скоростью пятнадцать вёрст в день, сжирая всё на своём пути — как саранча. Есть-то что-то им надо, так они разоряют окрестные деревни. Вот это моя плохая новость. Теперь пусть Панфилов расскажет свою.

— Моя плохая новость такова — начал купец — часть войска погрузилась на корабли и плывёт сюда — корабли викантийские, крупные суда, каждый из которых вооружён двумя мощными новейшими катапультами. Каждый несёт двести пехотинцев Ламунского, ну и сто пятьдесят человек экипажа викантийцев. Что касается сухопутного войска — за собой тащат в разобранном виде катапульты и баллисты такого размера, что если дать им возможность долбать в стены — они их разобьют за неделю. Инженеры тоже викантийцы. Но это ещё не всё: по непроверенным данным, от острова-материка Викантия сюда идёт флот в пятьдесят кораблей — купец чуть не столкнулся с ними в открытом море, его преследовали, но он успел уйти. В городе разнеслись слухи о скором разгроме, настроение упадническое. Все купцы уже сбежали, остальное население тоже норовит сбежать — куда только бежать-то… Ну вот, вроде и всё…

— Ничего не всё! Не надо впадать в панику! — резко осадил его Влад — они ещё не сталкивались с такими, как мы! По крайней мере — нас так просто не взять, даже если им и кажется, что это просто. Конечно, надо заранее продумать пути отступления — столица это ещё не вся Истрия! Сегодня мы объявил набор ополчения из числа горожан — если захватчики войдут в город — горожанам мало не покажется — нужно довести это до их тупых голов. Объявим мобилизацию, раздадим оружие — его хватит тысяч на пятьдесят ополченцев. Сколько-нибудь врагов да убьют перед тем, как умрут, всё нам будет полегче! Ну что ты смотришь, Мирон — нам что делать? Будем использовать то, что имеется под рукой. Вот ещё что — подготовьте мне несколько кустов мясницы — я отправлю их в Клинику и в свой замок — такое чудо не должно погибнуть. Есть ещё несколько вопросов, которые нужно чётко прояснить….

 

— О Великая Мать! Твой агент Шамасс доносит, что флот Викантии скорее всего раскрыт и его передвижение отслеживается кораблями Истрии!

— Пусть отслеживают! А что они думали — пятьдесят здоровенных корыт, передвигающихся со скоростью улитки останутся незамеченными? Глупо было бы. Напиши ему — пусть вызывает наших бойцов не дожидаясь команды капитана Сартанола — сдаётся мне, что тот совершеннейший болван и может испортить вторжение.

Высокая, беловолосая женщина лет двадцати-тридцати на вид, отложила золотую брошь с самоцветом, которую вертела в руках, сняв с туники, и добавила:

— Приведите в боевую готовность все звенья что есть. Пора нам выходить в мир. Мы слишком долго сидели на этих островах — надо явить миру нашу силу. Великой Аштарат нужно много жертв! Она будет рада свежим человеческим сердцам.

Женщина сладострастно облизнула губы, её глаза увлажнились от возбуждения и она, глубоко вздохнув, откинулась на спинку высокого кресла, украшенного сценами совокуплений и жертвоприношений.

— Ануана — у нас есть пара рабов для утреннего жертвоприношения. Вы их подготовили должным образом?

— Всё готово, Великая Мать! Напиток они выпили, тела вымыты и умащены благовониями! — ей поклонилась молодая женщина, в наряде, не скрывающем почти ничего (на ней был лишь короткая юбочка из широких лент и множество золотых украшений, свисающих на обнажённую грудь и разбросанных по всему телу в виде пирсинга и браслетов).

Девушка склонилась ещё ниже, когда магиня, над которой сиял свет мощной ауры, прошла мимо неё, мимолётом взглянув на голую спину коленопреклонённой жрицы и вскочила, как только она прошла мимо.

В длинных каменным коридорах-пещерах светили редкие магические светильники, не захватывая тёмные углы своим светом и казалось, что в них копошатся какие-то тени. Но идущие по коридоры жрицы этого не замечали — они сами были повелительницы теней, чего им их бояться? Богиня Аштарат была Тенью, выпивающей души умерших…

Кое-где мелькали скрывающиеся в нишах охранники и охранницы — любой, кто приник бы сюда без разрешения правителей страны-храма, умер бы, но не мгновенно — многие из жрецов и жриц были менталистами, и мгновенно захватывали разум любого, кто появлялся в их зоне действия, и кто по их мнению был совершенно необходим храму. Эти люди потом пополняли число жертв богине Аштарат.

Режим страны Аштарат был совершенно бесчеловечным — тысячи жертвоприношений, десятки тысяч смертей, группа приближённых к Великой Матери магов — и вся страна, находящаяся практически в рабстве, работающая на них.

Как мог образоваться, как мог жить такой строй? История никогда не даёт ответа на такие вопросы…мало ли как — на Земле тоже очень долго существовали государства майя и ацтеков, совершенно антигуманные, настолько, что и вправду верилось, что их основатели прибыли откуда-то со звёзд. Может и тут так было? Но никто не мог дать ответа…

Коридор закончился в огромной комнате, в которой, по бокам, стояли столы с пищей и напитками, окружая бассейн посреди зала. Если бы кто-то заглянул в бассейн, то увидел бы в прозрачной воде, уровень которой находился за метр от бортика бассейна, стаи разноцветных рыб беспрерывно и плавно проплывающих на каменистым дном. Строго говоря — это был не бассейн, это было как бы окно в какой-то другой, огромный водоём, находившийся под полом пещеры-храма — возможно, это были подземные полости, заполненные водой.

Возле бассейна стояли два каменных алтаря — узкие, трёхметровой длины и сантиметров семидесяти шириной сооружения, на которых лежали две обнажённые фигуры — парень и девушка. Они бессмысленно смотрели в потолок, вращали глазами, явно не понимая, что с ними происходит пытались освободить руки и ноги, время от времени подёргивая верёвки, которыми были привязаны к металлическим штырям, вбитым в алтари.

Хозяйка страны подошла к лежащим и задумчиво провела пальцем по груди парня, оставив кровавую полосу заострённым, как бритва ногтем, укреплённым специальной магией.

Это ногти были секретным оружием жриц Храма — при желании они почище какого-нибудь зверя могли располосовать любого противника, ногти укреплялись помощью магии до твёрдости стали, и затачивались, как кинжалы.

Парень дико закричал, его лицо исказилось от боли, доставленной ему жрицей, и она, найдя глазами помощницу, удовлетворённо кивнула головой.

Этим жертвам заранее дали напиток, лишавший их рассудка, но кроме того, жидкость до предела обостряла их ощущения, и если в обычной ситуации от царапины на груди парень бы лишь поморщился, то теперь она воспринималась так, как будто его резали ножом.

Царапина на глазах исчезала, и скоро на груди осталось лишь пятнышко крови — жертвами были два мага, низшего ранга, обладающие невысокими магическими способностями, но достаточными для того, чтобы их магический узел и амулет в виде кольца в ухе замкнуть на систему регенерации.

Парень и девушка были рабами, одними из тех, кого воспитывали храмы для своих нужд — они могли стать жрецами, а могли и пойти на жертвенный камень — как сейчас. Это зависело и от их магической силы, и просто от удачливости — оказались в не то время, не в том месте — и всё, вот они на алтарях.

Впрочем — религия Аштарат преподносила данное действо не как убийство рабов ради убийства, а как почётную смерть во имя Богини, после чего они, ну конечно же, окажутся в чертогах божества, где им окажут всевозможные почести.

Опять же — земная история, сказал бы Влад, знала немало таких примеров, когда религия переворачивала с ног на голову все понятия о гуманизме и человечности, одурманивая головы тёмным людям, которые с радостью шли на алтарь.

Пример — история ацтеков:

Пленника привязывали длинной веревкой к тяжелому камню и давали ему в руки щит и палицу настолько миниатюрных размеров, что трудно было ими что-либо сделать. На бой с ним выходил нормально вооруженный ацтек. Привязанный и почти безоружный пленник не имел никаких шансов выйти из боя победителем, но если ему все-таки удавалось одолеть одного за другим шестерых противников, а сам он не получал ни единой царапины, то ему дарили свободу.

Такой необыкновенный случай произошел с одним из тласкаланских королей, славившимся своей нечеловеческой силой, но все же попавшим к ацтекам в плен. Победив по очереди шестерых противников, он получил право на свободу, однако предпочел умереть, так как согласно индейским верованиям воины, побежденные в таком поединке, попадали в особый рай.

Да что там ацтеки — исламские террористы, совершая свой очередной теракт, намеревались попасть в рай за свои угодные Аллаху деяния — ну как же, ведь он взял на тот свет аж трёх евреев — старушку семидесяти лет, девчонку, шедшую за хлебом и велосипедиста, убитого шарикоподшипником из пояса шахида

Надо отдать должное англичанам — они научились лихо бороться с такими желающими попасть в рай — хоронили останки террориста в свиной шкуре, ведь известно, что мусульманин, коснувшийся нечистого животного не может попасть в райские чертоги к гуриям и шербету.

 

Такой метод борьбы с террористами-камикадзе в мире применяется уже давно. Первыми его «апробировали» англичане в начале прошлого века. Они хоронили мусульман-камикадзе, завернув их именно в свиные шкуры. Когда террористы об этом узнали, поток желающих отправиться к Аллаху, прихватив с собой десятки мирных людей, заметно иссяк…

Двое лежащих на алтаре были из той самой группы воспитанных для жертвенности и полностью уверенных в правоте своей веры людей.

Стоит отметить, что эти двое магов были взяты для совершения ритуального жертвоприношения не просто так — такое событие, как вторжение в Истрию не могло остаться без крупных жертвоприношений, а венцом их являлись убийства магов.

Богине Аштарат были особенно угодны души магов — чем больше этих душ, тем больше её магическая сила, и тем больше она покровительствует народу Аштарат.

Но богиня любила и множество других душ — простых рабов, которых покупали у викантийцев, по большей части в городе на побережье — Вентрии — там когда-то был крупнейший рынок рабов.

Увы, этот источник рабов исчез с лица земли, стёртый до основания. Викантийцы рассказывали, что уничтожил город некий Влад, теперешний правитель Истрии, но Великая Мать не верила их словам: во-первых викантийцы всегда были лживы, а во-вторых, она не могла поверить в существование настолько могучего мага, чтобы он мог разрушить целый город.

Лучшие, самые сильные и умелые маги жили на острове Аштарат, воспитывались с детства, что там какие-то жалкие северные магики!

Можно было бы задуматься — почему жители Аштарат до сих пор не захватили Истрию, главной защитой которой являлись магики, впрочем — и армия, ранее, сто-двести лет назад бывшая мощной и передовой?

Всё просто — а зачем? До сих пор рудники и шахты Аштарата поставляли хозяевам острова-материка средств достаточно для того, чтобы они могли спокойно покупать и разводить рабов столько, сколько им нужно. Но рудники со временем истощились, покупать становилсь всё труднее и труднее. А что делали ацтеки, чтобы добыть жертвы для своих обрядов? Начинали войну. Ацтекскому государству приходилось постоянно беспокоиться о том, чтобы обеспечивать ненасытных богов жертвами.

Особая группа воинов только тем и занималась, что захватывала пленников и доставляла их в храмы. Не одну войну ацтеки начинали лишь затем, чтобы добыть пленников. Мерилом доблести, а следовательно, и заслуг ацтеков было количество их пленников, которое имелось на счету у каждого воина, поэтому ацтеки, вместо того чтобы убивать противников и наносить им раны, старались во что бы то ни стало брать их в плен. В этом странном обычае, наверно, и следует искать объяснение того, что среди конкистадоров оказалось поразительно мало убитых и раненых.

Монтесуму, короля ацтеков, как-то спросили, почему он терпел в столь близком соседстве независимое государство тласкаланцев. Он ответил, не задумываясь: «Чтобы оно поставляло нам людей для жертв богам».

Разведка Аштарата донесла о ситуации, сложившейся в Истрии, о том, что мятежный герцог обратился за помощью к Викантии. Через агентов влияния королю Викантии было внушено, что настал самый выгодный момент для вторжения в Истрию — викантийцы собирались обмануть истрийцев, столкнув их лбами, истощить, и захватить страну, не зная, что и сами были орудием хитроумного Храма Аштарат. После того, как все из участников конфликта хорошенько помесят друг друга, в дело вступит Аштарат, сотнями, тысячами лет накапливавший сил и исподволь готовившийся к захвату мирового господства.

Никто из участников конфликта этого не подозревал, и в том числе и Влад — Храм Аштарат был невероятно законспирированной, закрытой и замкнутой на себя организацией, общавшейся с остальным миром только лёгкими касаниями, вроде покупки рабов и кое-каких продуктов и вещей, которых не было на Аштарате. Внутрь храмов не допускался никто, и только какими-то окольными, сложными путями до внешнего мира доходили крупицы информации, выцеженной из местного населения теми немногими купцами, что допускались на территорию острова. Никто из людей не понимал, насколько страшна и антигуманна цивилизация Аштарат, оставшаяся миру с древнейших, незапамятных времён. Поговаривали, что аштаратцы пришли из иного мира…но скорее всего это были досужие вымыслы. Никто не знал, откуда они взялись, и даже сами аштаратцы.

Иногда аштаратцы приторговывали и своими рабами, продавая их через доверенных купцов во всех странах мира — эти рабы были очень красивы — парни и девушки славились по всёму миру сексуальными умениями и неутомимостью, а также малой чувствительностью к боли. Они даже как будто наслаждались теми извращениями и муками, которым их подвергали хозяева и быстро восстанавливались после нанесённых им побоев и увечий — даже отращивая утраченные конечности, как ящерицы.

Люди внешнего мира объясняли это тем, что аштарийцы вырастили специальную расу рабов, с определёнными свойствами организма, не зная, что под видом обычных постельных игрушек им продавали жестоких и умелых убийц-магов, наводняя мир своими «ниндзя».

Эти ниндзя поддерживали связь с особой службой Храма и в любой момент могли получить приказ на уничтожение любого человека в любой стране. Влад уже однажды столкнулся с таким ниндзя — девушкой, служившей массажисткой у Панфилова — тогда купца пытались устранить с его помощью и только лекарь смог его спасти, вычислив киллера и устранив последствия магического воздействия на организм Мирона.

Эти рабы-киллеры находились под полным ментальным контролем, по типу того контроля, который Влад устанавливал над своими подчинёнными, вот только с одной поправкой — его действия служили благому делу, а целью Аштарата было подчинить себе весь мир и сделать из него что-то вроде загона при бойне.

— Всё готово, Великая Мать!! — служитель, красивый молодой человек, подошёл к женщине и на прекрасном золотом подносе подал небольшой кривой кинжал, усыпанный драгоценностями.

Служитель опустился на колени, наклонил голову и поставил на неё поднос, как на стол. Парень был совершенно обнажён, как и все служители и служительницы, находившиеся в жертвенном зале.

Мать взяла кинжальчик, потом подняла парня, взяв его за руку и легко вздёрнув его вверх так, как будто он ничего не весил.

Она осмотрела служителя, потупившего глаза, снизу доверху, легко провела мягкой рукой по низу его живота и сказала глубоким, грудным голосом:

— Сегодня ты придёшь ко мне после полуночи и будешь ласкать меня, во славу Великой Аштарат. Ты доволен, Угран?

— Конечно, Великая Мать! — обрадованный парень бросился на колени и стал целовать её ноги, украшенные браслетами и цепочками из золота с самоцветами.

— Ну встань, встань, помоги мне разоблачиться! — поморщилась женщина и повернулась спиной к коленопреклонённому рабу, подняв вытянутые руки вверх.

Раб тут же вскочил и взявшись за подол её туники, стал аккуратно её поднимать, легонько касаясь бёдер обнажаемой женщины.

Хозяйка Аштарат слегка поёжилась от его прикосновений и в её животе разгорелся небольшой пожар желания.

Она подумала: «Жаль, конечно, убивать такой экземпляр мужчины — вон он как возбудился от одного моего прикосновения, да и жезл у него впечатляющий…впрочем — его жезл займёт почётное место в моей коллекции…пожалуй, на втором месте. Первое место всё-таки у того раба из Истрии — он десять раз довёл меня до экстаза! А уж какой у него был жезл! Чуть не вывернул меня на изнанку… Так хотелось его оставить в живых…но никто не может овладеть Великой Матерью и остаться жить на этом свете. Да и Великой Аштарат нужны такие сильные и умелые любовники! Славься, Аштарат, дарующая нам силу!»

Даранисса огладила обнажённые бёдра руками, посмотрела на свою безупречную кожу, и усмехнулась: «Волей Аштарат, время не властно над нами! Две тысячи лет, и я выгляжу как двадцатилетняя красотка, заботящаяся о своей фигуре! Кровь, всё кровь! И воля Аштарат…»

И правда — выглядела она потрясающе — длинные, круглые, мусклуистые, но не слишком, ноги, несли безупречного сложения туловище с торчащей вперёд упругой грудью с коричневыми сосками.

Крепкая грудь вызывающе глядела вперёд, как будто опровергая закон притяжения, на первый взгляд казалось, что грудь сделана с какими-нибудь имплантами, но это было не так — магия и только магия участвовала в создании этого совершенная. Неестественно белая кожа, копна снежно-белых волос и сверкающие голубые глаза дополняли облик этого странного существа.

Интересно, что все те, что находились на верхушке власти в Аштарате и являлись родственниками Дараниссы, обладали именно такой кожей и глазами, резко отличаясь от остальных жителей юга, смуглых и довольно низкорослых — за редким исключением.

Никто, кроме белокожих и голубоглазых не мог взойти на пирамиду власти. Впрочем — Даранисса не особенно приветствовала приближению к её трону кого-либо из горячо любимых родственников…уже не один десяток их поплатился за несбыточные надежды гибелью — не на жертвенном камне — это удел черни и рабов, родственники умирали удушенные шёлковой удавкой. Не может же Даранисса допустить, чтобы пролилась хоть капля её родовой крови? Это может дурно воздействовать на умы подданных, эдак они могут подумать что их божественные правители тоже имеют плоть и кровь, которую можно и выпустить…

Убийцы родичей тут же убивались другими убийцами, или кончали с собой по приказу, а официальной версией смерти троюродного внучатого племянника или четвероюродной сестры племянника была смерть во время сна: «Аштарат прибрала! Радуйтесь, люди!»

Даранисса улыбнулась и рукой сделала жест в сторону распростёртых на камнях жертвах. Непонятно откуда — видимо они дожидались своего времени в тёмных стенных нишах — выскочили с десяток младших жрецов и жриц, которые разделились на пары и бросившись к жертвенным стали ублажать их всеми доступными способами.

Оттого, что чувства лежащих на алтарях были обострены до предела, они получали невероятное наслаждение, поддерживаемое умелыми ласками служителей храма и бесконечно извивались в череде оргазмов, оглашая огромный зал криками и стонами.

Так продолжалось минут десять, пока Великая мать не сказала:

— Наступило время кровавых игр! — и подойдя к лежащей девушке, отработанным движением перерезала ей сонную артерию, тут же брызнувшую струёй горячей вкусной крови.

Жрица пилась её в горло, с наслаждением глотая эту красную живительную влагу и ощущая, как бодрость наполняет её тело. Регенерационная система девушки тут же зарастила порез, но в желудке жрицы оказалось не менее полулитра крови.

Кровь, густо насыщенная возбуждающими и обладающими наркотическим свойством средствами постепенно разлагалась в желудке Дараниссы, впитываясь уже в её кровь.

Так ей нравилось больше, чем если бы она просто выпила малую толику того же напитка. Так она чувствовала лишь мощный прилив возбуждения, но её чувства не обострялись до такой степени, как у жертв.

Жрица подошла к распростёртому парню, легко на него вскочила, приняла в себя и задёргалась в экстазе, возбуждаясь с каждым движением.

В тот момент, когда она возвысилась до верхней точки, пика наслаждения, Даранисса вонзила свои стальные когти в подреберье парню и разодрала ему живот, обнажив фиолетовые витки кишок. Парень дико закричал — его боль была многократно усилена напитком, от боли у него чуть не пошла пена, но система регенерации не дала ему умереть, хотя кровь брызгала во все стороны, заливая сидящую на нём наездницу.

Даранисса подцепила его рёбра, рванула вверх и в стороны — они с хрустом лопнули, оставив открытыми сокращающееся сердце и поднимающееся-опускающееся лёгкое.

Парень, как будто очнулся, переборов действие напитка и с ужасом смотрел на свои внутренности, расположившиеся, будто на прозекторском столе. Но он всё ещё был жив — к удовольствию Жрицы.

Она с гордостью художника посмотрела на открывшуюся картину — сработано было чисто и хорошо, с человека была как будто снята скорлупа, а он всё ещё жил и страдал!

Наклонившись вперёд она нежно поцеловала парня, заходившегося в диком крике прямо в сочные губы, залитые кровью, лизнула его щёку, слизывая густой потёк крови, сразу начавшийся сворачиваться на воздухе и стала целовать его ниже и ниже, пока не дошла до открытого, сокращающегося сгустка мышц, именуемого сердце.

Нежно поцеловав и лизнув его плотный, сокращающийся бок, Даранисса протянула обе руки и вырвала сердце из грудной клетки, подняв его вверх и ловя ртом струю крови, выброшенную из отверстий.

Кровь залила всю вокруг, и стала скапливаться в том месте, где до того находился этот мотор, толкающий кровь по жилам.

Жрица опустила голову в углубление и подняла её, размазав обеими руками этот красный напиток по лицу, по всему телу — деловито, как будто наносила крем где-нибудь в ванной комнате своей квартиры.

Она зачерпывала ладонями и плескала кровь на себя, скоро став совершенно красной, будто её выкрасили красной краской.

Парень был ещё жив — без сердца, с разорванной грудиной и животом — магия не давала ему умереть.

Даранисса с сожалением слезла с него, успокаивая себя тем, что вечером она восполнит недобранное наслаждение с молодым рабом — да и всё равно уже кровь отхлынула из чресел жертвы и удовлетворять её ему было нечем.

По знаку жрицы жертв отвязали от алтарей, привязали на длинные верёвки закинув на крюки в потолке, и стали медленно опускать в бассейн с цветными рыбками.

Рыбы заволновались, закружились возле опущенных в воду ступней и вот уже первая бросилась и рванула человека за палец, тут же откусив его по фалангу.

Жертвы извивались, кричали, и всё никак не могли умереть, поддерживаемые магическими силами.

Через минуту у них не было ни кусочка плоти ниже пояса — торчали лишь кости скелета, со следами многочисленных укусов.

Верёвки спускали всё ниже, ниже, и вот уже только головы осталась на обглоданных скелетах, а бассейн стал мутным и непрозрачным.

Даранисса сделала знак остановить движение вниз — скелетированные жертвы были подняты на площадку рядом с бассейном. Неожиданно, одна из рыб, не желая упускать добычу, бросилась за обглоданными трупами и выскочила к ногам жрицы, бессильно разевая пасть, украшенную пилообразными зубами в два ряда и пытаясь укусить хозяйку Аштарата за обнажённую ступню.

Женщина подняла рыбу, посмотрела в её полные жадной ненависти глаза и внезапно, молниеносным движением переломила ей хребет, затем подбросила в воздух и файрболлом сожгла на лету.

Потом она засмеялась, мелодично и красиво, как будто звенели колокольчики, и пошла из зала, не утруждая себя одеждой. За ней потянулась свита из шести парней и девушек, готовых помочь хозяйке смыть с себя кровь и привести тело в порядок.

Даранисса довольно улыбалась — жертвы попались очень живучие, хорошо кричали, стонали, да парень, перед тем как умереть, доставил ей приятные минуты наслаждения — день прожит не зря, а Аштарат получила ещё две хорошие души для услуг.

Теперь бы ещё неплохо, если бы задуманная операция по захвату Истрии осуществилась — тогда она получит много, очень много жертвенных людей, а особенно ей хотелось заполучить этого Влада, о котором так много говорят в этом мире…ей хотелось знать — сколько он проживёт, прежде чем накормить священных рыб Аштараты, а ещё пуще — как много он сумеет доставить ей наслаждания — перед своей мучительной смертью. Она была уверена, что этот человек не сможет сопротивляться воле её менталистов и скоро он будет ползать возле её ног рабом, удовлетворяющим все её прихоти.

«Нет, я не пущу его на жертвенный стол — сразу — вначале он должен хорошенько позаботиться о моём удовлетворении…ну а там посмотрим на его поведение».

С этими мыслями Даранисса вступила в пещеру, где бурлили и парили горячие источники, приготовившись омыть своё тело в целебных минеральных водах.

Отправить