Глава 10

Давил на грудь небольшой пузырек мутного стекла, заткнутый пробкой.

Запястья сдавливали ножны, в нашитом потайном кармане – четыре «звездочки», их потом нужно будет намазать парализующим ядом, но только после того, как приготовит противоядие. Уколоться – запросто, организм, конечно, справится с ядом, но без сыворотки на некоторое время потеряется скорость. Со снадобьем дело пойдет гораздо быстрее.

Два метательных ножа устроились в кармашках на спине, у затылка. Там им самое место.

Кинжал и драгоценный меч нес завернутыми в кусок ткани. Идти по улице с мечом за спиной, с кинжалом на поясе, но в одежде, больше приличествующей мелкому торговцу, показалось плохой идеей. Тем более что хотелось пока что выглядеть как можно безобиднее. Так, на всякий случай, чтобы не получить арбалетный болт из подворотни.

К безоружному человеку подойдут поближе, а человека с мечом вначале пристрелят, а уже с трупа снимут его меч. В темноте не разглядеть, хороший меч или плохой, – грохнут и не задумаются даже на секунду.

Звезды светили слабо, а улицы этого квартала не освещались, потому обычному человеку пришлось бы идти почти на ощупь. Демон шел, не спотыкаясь, он прекрасно видел в темноте, и только цвета, как обычно, потеряли сочность и сделались блеклыми, серыми, будто ночной мрак выпил из них все краски.

По дороге никого не встретил, в домах, стоящих вдоль улицы, не было ни огонька, ощущение такое, будто на город напала желтая чума, убивающая за считаные минуты, и горожане погибли в своих домах, даже не успев зажечь ночной светильник.

Горожане, впрочем, как и селяне, ложились рано, чтобы встать с рассветом. Какой смысл жечь дорогое масло и восковые свечи, если ты можешь просто проспать время тьмы?

Где-то невдалеке слышались пьяные крики, голоса, звенели струны, потом все как-то сразу стихло – видимо, из какого-то трактира вышли посетители и отправились навстречу приключениям, выпустив из заведения частичку атмосферы разгула. Чуть подальше, где-то у купеческого квартала, послышался звон клинков, потом кто-то завопил, протяжно, яростно, крик захлебнулся на высшей ноте, и снова стало тихо, как в могиле, только попискивали крысы, вылезшие из подземелий канализации. Ночь – их день, их жизнь и суть существования. На улицах города частенько бывает разбросана вкусная еда, и если поторопиться, то можно отгрызть прекрасный кусочек сладкой, кровоточащей плоти. Люди постоянно заботятся о том, чтобы обеспечить хвостатых прекрасной, сытной пищей – своими телами.

Демон шагал бесшумно, ставя ногу, как зверь на охоте. Чем меньше живых существ тебя слышат, тем больше шансов, что ты дойдешь туда, куда нужно, и сделаешь то, что обязан. Это закон. И этому его когда-то крепко учили – обычно палкой или кнутом, рассекающим кожу до мышц.

В одежной лавке не спали. Краешек занавески был отвернут, и сквозь прореху виднелся отблеск лампы – то ли случайно, то ли нарочно, чтобы показать посетителю, что хозяева еще не легли спать и он может (при отсутствии совести) постучать в дверь лавки даже в это неурочное время.

Совести у Демона не было, а необходимость была, потому он, не сомневаясь ни секунды, трижды ударил в дверь лавки носком ботинка. Через минуту за дверью кто-то завозился, открылось маленькое окошечко-глазок, и густой женский голос спокойно спросил:

– Кто там? Подойдите к двери, я на вас посвечу!

Демон подошел, свет фонаря пал на его изуродованное лицо, и через три секунды дверь распахнулась, пропуская гостя внутрь дома.

– Это вы, господин драконир! – улыбнулась женщина. – Нагулялись? Как, удачно?

Она была одета в ночную рубашку и чепчик, кокетливо сидевший на волосах. Фонарь просвечивал рубашку насквозь, не оставляя простора для разгула фантазии, но похоже, что девушку это не смущало. Именно девушку, потому что сейчас Демон видел, что она еще довольно молода, лет двадцать пять, не больше, а может, и того меньше. Как она оказалась здесь, в лавке, в супругах крысоподобного лавочника – уму непостижимо! Неужели для нее не нашлось лучшей партии? Для такой… красавицы?!

Мысль промелькнула и смылась, выброшенная за ненадобностью, как колбасные шкурки. Не то место, не то время, чтобы рассуждать о подобном. Какое Демону дело, как и чем некто заслужил свою судьбу? У каждого она своя, хорошая или плохая. Боги ткут судьбу человека…

– Проходите, проходите! – Женщина проскользнула мимо Демона к входной двери, запирая ее на засов, и нечаянно толкнула драконира крутым бедром, обдав запахом притираний, трав и чистой здоровой женщины. Он вдруг включил магическое восприятие и с удивлением увидел в ауре лавочницы всполохи желания – она его хотела! И явно толкнула не случайно, он понял это сразу.

– Нет! – отрезал Демон, не трогаясь с места. – Я попрошу вас сохранить эти вещи, пока меня не будет. Я должен вернуться до рассвета. Если на рассвете не приду, передадите их мастеру Самгелу. Хорошо?

– А что это? – с любопытством спросила женщина, подходя ближе. – Что-то ценное?

– Очень ценное. – Демон развернул холстину и показал меч и кинжал. – Поде́ржите это у себя до утра?

– Вы были у мастера! – улыбнулась лавочница, не отвечая на вопрос. – Видели моего братца? Хороший парень! Он заботился обо мне, когда наши родители умерли и нас продали в рабство. А потом выкупил себя – он замечательный боец! И замечательный человек! Он вам понравился?

– Понравился… – Демон почувствовал, как внезапно похолодело под ложечкой. – Да, он хороший боец!

Перед глазами снова встала картина – двор, залитый послеполуденным солнцем, и огромный мужчина, лежащий на спине и разглядывающий небеса мертвыми глазами.

После того как человек умер, есть десять минут, чтобы его воскресить. Всего десять минут, чтобы запустить остановившееся сердце, чтобы пустить кровь по жилам «мертвеца». Потом – все. Мозг умирает. И если даже человек все-таки оживет, он не будет нормальным уже никогда – превратится в полудурка, едва способного ухаживать за собой. Или вообще не способного.

Адрус помнил такого парня – его вытащили из воды, нахлебавшегося дальше некуда. Откачали, но парень больше никогда не стал прежним – вечно улыбающийся, с тонкой нитью слюны, свисающей с безвольных губ.

Зачем Демон устроил этот бой? Зачем воскресил Арана? Из протеста? Потому что надоело прятаться? Нет. Не так. Или, скорее, не совсем так. Иногда нужно положить что-то на видное место, чтобы эту вещь не нашли. Кто может заподозрить в уродливом драконире по прозвищу Демон некого красавчика, убившего родовитую даму?

До обряда Адрус скрывал свои умения, свои способности, опасаясь, что его заподозрят в нечистых помыслах, но теперь он чист перед законом, перед королем! Никто еще не преодолевал силу снадобья верности, никто – ни в Зануссе, ни в Ангире, – кроме Демона. И никто не может даже предположить, что такое возможно! Те, кто мог предположить подобное, мертвы. Потому теперь он свободен в своих действиях, свободен настолько, насколько позволяет служба в армии. Контракт. Но контракт можно исполнить, а еще – разорвать. Всему свое время…

Воскрешение Арана было не только и не столько актом человеколюбия – Демон хотел воспользоваться этой ситуацией, чтобы создать нужное ему снадобье. Искать травника, потом место, где сварить сыворотку, место, где можно напитать ее магией, – это долго и муторно. Гораздо проще убедить кузнеца, что без этого снадобья Аран не поправится, а потом сварить два снадобья – одно ему, другое себе. Впрочем, первое тоже пригодилось, оно ускоряло регенерацию, и теперь вместо раны на боку краснел лишь свежий шрам, который почти совсем исчезнет еще до завтрашнего вечера.

И еще – не стоило оставлять у себя за спиной врага, именитого кузнеца, мастера, которого знает весь город и все королевство. Неизвестно, какие пакости он может учинить человеку, который бесплатно забрал у него первоклассное оружие, убив при этом личного телохранителя! Нет, Адрус не собирался этого выяснять.

После того как Демон воскресил Арана, кузнец преисполнился к великолепному бойцу и лекарю величайшего уважения. А когда увидел, как тот разбирается в травах, готовит снадобье, был еще больше потрясен и обещал, что никто никогда не узнает, что здесь произошло, что он скажет всем домочадцам, чтобы молчали под страхом смерти.

Громкие слова, и Демон в них не верил. Все равно кто-нибудь когда-нибудь проболтается. Но всегда можно списать на досужую болтовню – мало ли какие байки рассказывают про дракониров? Они и колдуны, они и сумасшедшие, ведь разве может быть нормальным человек, разговаривающий с драконами? Никто не поверит, что какой-то там новоиспеченный драконир смог голыми руками победить призового бойца. Никто.

Схватка показала – магическая сила Демона возросла. Как и скорость движения. Никогда еще он не был таким смертоносным, таким опасным, как сейчас. Удивительно, что Аран вообще смог нанести ему хоть какие-то повреждения, вероятно, гигант на самом деле был великолепным бойцом. Лучшим, чем многие. Одним из лучших в мире.

* * *

Начать решил с того же «Сломанного ножа». Там он четко ощутил, что подавальщица врет. Почему за ним не установили слежку – непонятно. Не успели? Не захотели? А может, команды такой не было? А сами не могут решить? Или не такая уж величина этот Морда, чтобы кто-то тут же бросился искать его врагов?

Скорее всего – последнее. Скорее всего, Демон переоценил своего противника. Морда – крыса, опасная, подлая, с ядовитыми зубами, но все-таки крыса. И теперь прячется где-то, забившись в грязную нору.

И тогда путь только один – отлавливать других крыс и спрашивать, спрашивать, спрашивать… как можно более настоятельно.

По сравнению с прошлым посещением вечерний «Сломанный нож» отличался от дневного так же, как отличается одинокий муравей, вяло ползущий по своим делам, от муравейника, в который помочился мальчишка-озорник. Шум, гам, музыка – музыканты играли что-то разухабистое, расстроенные инструменты визжали, хрипели, взвизгивали, но никого не интересовало то, как исполнители попадают в ноты. Толпе было уже не до того. Пьяные, растрепанные, многие с битыми физиономиями – обитатели трактира топтались в центре зала, с трудом изображая танец, обжимались с довольными, нарочито веселыми девицами, вопили, подзывая сбившихся с ног подавальщиц, снующих по залу с кувшинами вина.

Почему-то бросилось в глаза, что закусок заказывают мало – в основном просили вино да сушеное мясо с пряностями. Видимо, сюда ходят не для того, чтобы поесть, это было очевидно.

Демон протолкался через толпу, подошел к столику, за которым сидел краснолицый здоровяк с мутным взглядом, и, не спрашивая разрешения, сел рядом с ним на скамью. Посмотрел на соседа – тот уже входил в состояние «транса», закатывая глаза к небу, так что с этой стороны опасности ожидать не стоило, сосед вроде есть, а на самом деле его нет.

Подумав секунду, взял из кармана соседа матросскую шапочку, затертую сальными пальцами, и одним движением смахнул со столика объедки – кусочки лепешки, кости и прочий мусор, оставшийся от веселого ужина. Кружки составил на край стола – их было четыре, – махнул рукой подавальщице – той самой, с которой общался днем.

Подавальщица заметила его сразу, глаза расширились, губы поджались, она тут же сделала вид, что не замечает нового посетителя, повернулась и, лавируя между танцующими, отправилась к стойке, где благообразного вида седобородый мужчина лет пятидесяти разливал вино из здоровенных бочек. Он больше походил на настоятеля храма Создателя, чем на трактирщика в самом опасном районе города.

Подавальщица подошла к стойке, перегнулась, что-то шепнув ему на ухо, трактирщик легонько кивнул, и все на этом завершилось. Девушка снова вернулась в зал и прямиком отправилась к Демону, всем своим видом изображая радушие и удивление от приятной встречи:

– О! Господин! Вы снова у нас! Понравилось? Что вам принести? Вина? Закуски?

– Мне нужен Морда, – тихо ответил Демон, не отводя взгляда от ее лица. – Ты его знаешь, уверен. Где он?

Улыбка застыла на лице подавальщицы, сделав его похожим на маску, она обернулась к трактирщику, но того на месте уже не было, вместо него стоял высокий худой парень, так же шустро разливавший вино по кружкам и кувшинам. Демон вдруг почувствовал на себе взгляд – тяжелый, ненавидящий, оглядел зал, надеясь найти хозяина взгляда по ауре, но не смог – толпа не позволяла, люди мельтешили, как мошки над лужей, а может, наблюдатель был где-нибудь далеко, за стеной и смотрел в потайное отверстие.

– Так вам что-то подать? – сбросив маску радушия, враждебно спросила подавальщица, и Демон отрицательно покачал головой:

– Вашу дрянь ни есть, ни пить невозможно. Поищу более приличное заведение.

Он встал, в последний раз окинул взглядом трактир и спокойно зашагал к выходу, боковым зрением заметив, как подавальщица бросилась к стойке, – видимо, для того, чтобы доложить хозяину.

Улица встретила ночной прохладой и легким моросящим дождичком, который был даже приятен после духоты трактира. Дождь здесь обычно шел ночью, после полуночи, как по расписанию, и это обстоятельство всегда злило Адруса – ну какого демона жителям проклятого материка такие благоприятные условия жизни? Все растет, все цветет, дождь ночью, солнце днем – живи и радуйся! Ни холода, ни снега! И эти твари еще лезут к ростам, туда, где зимой ветки трещат, лопаясь от мороза! Неужели не хватает своих богатств? Крысы! Проклятые жирные крысы!

До «Веселой девицы» идти было не очень далеко. Хорошего шага – на двадцать минут ходьбы. Если уж где-то и дожидаться визитеров, так лучше там – веселее, и кормят прилично. Да и девицы симпатичные…

В борделе, как ни странно, было довольно свободно. То ли клиенты уже по комнатам разошлись, то ли просто так совпало, но в не очень просторном зале находились только пятеро мужчин за столиками – два за одним, три за другим – и штук семь девиц, похожих на стайку экзотических разноцветных птиц, рассевшихся на зеленом лугу. Они хихикали, сидя на кушетках в дальнем углу трактира, не оставляя попыток соблазнить кого-нибудь из клиентов, – стреляли глазками, преувеличенно громко хохотали и время от времени «случайно» обнажали гладкие и не очень бедра, как бы показывая товар лицом.

Впрочем, их потуги игнорировались клиентами просто-таки напрочь, было похоже на то, что те пришли не ради женских прелестей, скорее всего – на купеческие переговоры, потому что через пять минут после того, как Демон уселся на стул за одним из столиков, двое мужчин встали и, плюнув на ладонь, хлопнули по рукам, явно закрепляя заключенную сделку. Потом они заказали вина, еды и принялись жадно поглощать то, что им уже принесли, – часть основного заказа.

На Демона, когда он вошел, сразу обратили внимание – девицы заулыбались, встрепенулись и «забили копытами», как лошади в предвкушении скачки, но когда он не отреагировал на попытки привлечь внимание, снова углубились в свои разговоры, наблюдая за залом, как лесные звери за стадом оленей.

Подошла подавальщица, довольно симпатичная девушка, совсем не похожая на подавальщицу из «Сломанного ножа», спросила, что он хочет заказать, и через минуту ушла, чтобы выполнить заказ. Появилась быстро, с кувшином пива, кружкой и пряной закуской, вызывающей жажду.

Эту закуску всегда, во всех трактирах подавали к питью, даже бесплатно, ведь чем больше клиент съест соленой острой еды, тем больше выпьет, а чем больше выпьет, тем больше шансов на то, что его потянет на «сладенькое». А тут – «сладенького» было более чем достаточно.

Через пятнадцать минут Демон уже ел баранину, тушенную с овощами, пироги с олениной, запивая все легким пивом, холодным, с ледника. Спешить некуда, оставалось только ждать. Если уж сейчас не клюнут, придется придумывать что-то иное.

Но они клюнули. Когда Демон расправился с мясными блюдами и приступил к куску сладкого пирога, дверь трактира открылась, пропуская двух мужчин лет двадцати пяти – тридцати, холодно окинувших зал внимательным взглядом. Когда один из них увидел Демона, шепнул что-то спутнику, и тот вышел из трактира. Второй подошел к столику, сел напротив и молча уставился взглядом неподвижных, будто рыбьих глаз. Он долго молчал, видимо, ожидая, что Демон как-то отреагирует на его появление, потом визитеру ожидание наскучило, он бесцеремонно взял кувшин с пивом за длинную ручку и в три глотка осушил. В кувшине было еще много жидкости, потому Демон даже слегка удивился способности поглощать ее в таком количестве и так быстро.

Вероятно, долгая практика, решил он. Во всем нужна сноровка, и достигается она только длительными тренировками.

– Ну и чего надо? – нелюбезно спросил Демон, не глядя на незнакомца. Тот вначале как-то опешил, потом приободрился и вроде как разозлился, а потому, чтобы скрыть свое смущение, тут же начал наседать, искривляя физиономию в угрожающую, как ему казалось, гримасу.

– Чё ты ходишь?! Чё ты вынюхиваешь, придурок? Чё тебе надо?

– От тебя – пока ничего, – хмыкнул Демон. – А вообще-то о чем речь?

– Зачем тебе Морда? – так же агрессивно, наклоняясь над столом, спросил визитер. – Что тебе от него нужно?

– Ага. Замечательно, – кивнул Демон, рассеянно блуждая взглядом по залу. – Ты знаешь, где Морда, и готов меня к нему отвести. Так я понимаю?

– Да, да – отведу! – оживился собеседник. – Пойдем! Он тебя ждет, Морда!

Пришелец порывисто встал с места, едва не опрокинув стул, Демон тоже встал, и они пошли. Девушки в трактире проводили их скучающими взглядами, подавальщица нахмурилась – она знала, кто идет рядом с незнакомцем, лицо которого изуродовано шрамами, и ей очень не нравилось происходящее. Она хотела окликнуть, подозвать, предупредить… но в последний момент передумала. Какое ей дело до того, кто с кем разговаривает и куда направляется? Наверное, это такой же разбойник, как и Рекал, идущий впереди него. Редкостный негодяй этот Рекал. И как Создатель терпит существование таких подонков?! Рекалу давно уже пора упокоиться где-нибудь в канализации, а не обижать людей, отнимая у них последнее, а нередко и саму жизнь. Почему таких не сажают в темницу? Почему не казнят? По слухам, они купили и городского судью, и начальника городской стражи, потому разбойников и не трогают. И куда король смотрит?

А может, просто королю не до того? Какое ему дело до маленьких людей, страдающих на улицах города? Во дворце нет грабителей, нет негодяев, раздевающих прохожего до нитки, нет ловцов, отправляющих невинных людей в рабство! Никогда богатые и влиятельные не поймут простых людей. Как человек не понимает нужд муравья.

Против ожидания, на улице никто не ждал – ни толпа с дубинами, ни убийца с арбалетом. Тихо, темно, одинокие фонари далеко, шагах в трехстах, звезды на небе – как серебряные гвозди. Тучи рассеялись, мостовая сладко пахла мокрым камнем и мочой, где-то лаяли собаки, пронзительно кричала ночная птица, за каким-то демоном залетевшая в город. Впрочем, здесь хватало помоек, есть чем поживиться, даже если объедки уже порастрясли городские нищие.

– Куда идем? – Вопрос повис в воздухе, и Демон уже подумал, что проводник не ответит, но он ответил:

– Тебе не все равно?! Хотел увидеть Морду – увидишь, и скоро!

Сопровождающий ухмыльнулся, думая, что Демон этого не увидит, но тот увидел. И тут же сделал должный вывод.

Они шли еще минут пять молча, не говоря ни слова. Человек впереди не оглядывался, будто был уверен, что Демон не отстанет. Возможно, слышал шаги за спиной. А может, знал, что тот никуда не денется, – ведь за ними шел еще один человек, наготове.

Поворот, еще поворот, прямо, еще поворот – улицы, переулки, непривычный человек заблудился бы в сети кривых улочек, но Демон провел больше года в подземельях и волей-неволей научился запоминать нужные тоннели, навсегда помнить то место, в котором побывал хоть один раз. Вначале его водил Рагх, потом приноровился сам – тренированный, измененный мутацией мозг Адруса учился невероятно быстро, и это при том, что часть его сознания была заблокирована после травмы.

На месте они оказались минут через двадцать пять после того, как вышли из трактира. Глухой пустырь у порта – если смотреть через порт, то на противоположной стороне – кладбище кораблей, то страшное место, где Демон обрел свою прежнюю память. То, что это нужное место, Демон понял сразу, как только увидел несколько темных фигур, притаившихся за придорожными кустами. Их с трудом было видно сквозь густые заросли пряного кустарника андал, но ауры людей сияли как солнце, и красные всполохи в них четко говорили об агрессии, о том, что хозяева аур готовы в любую минуту напасть.

– Вот и пришли! – слегка торжественно объявил сопровождающий и остановился. – А теперь рассказывай, кто ты такой и что тебе нужно! И зачем ты вынюхиваешь, выспрашиваешь! Ищейка? Чья ищейка?!

– Морда где? – холодно спросил Демон, краем глаза замечая, как люди из-за кустов рассыпаются в стороны, обходя его со всех сторон.

– Здесь я, здесь! – голос был настолько знаком, что у Демона невольно мороз пошел по коже от воспоминаний. – Ты кто такой? Зачем меня ищешь?

Демон шагнул к Морде, тот отшатнулся, и в его руке показался нож:

– Эй, стоять на месте! Прирежу! Парни, держите его!

Пятеро, что прятались вместе с Мордой за кустами, бросились к Демону бегом – один раскручивал ловчую сеть, которой захватывали рабов, другие держали в руках дубинки, окованные медью. Такими дубинками хорошо глушить жертву, а еще – их можно метать, подбивая ноги беглецам. Нормальное вооружение рабовладельцев, ничего необычного.

Одно движение – ножи скользнули в ладони.

Боевой режим – нападавшие приближаются медленно-медленно, будто во сне, когда стоишь на месте и не можешь сдвинуться, будто приклеенный столярным клеем.

Сердце заработало мощно, во всю силу, увеличив скорость сокращений в несколько раз.

Мышцы, подстегнутые мозгом, затвердели, набухли – все готово к бою!

И вдруг откуда-то сбоку, из-за угла дома выскочили несколько собак! Нет, не собак, гармов! Они набросились на людей, молча, без единого звука, и захрустели кости!

Люди хрипели, кричали от боли, от ужаса, гармы вначале рвали им ноги, а когда жертвы падали, перехватывали им горло, возя по мостовой, как тряпичных кукол!

Демон понял все в первую же секунду. Воткнул ножи в ножны, прыгнул к Морде, застывшему на месте, точным ударом под дых лишил его сознания, а когда тот стал падать, подхватил на плечо и бросился бежать.

Нет, он не рассчитывал убежать от гармов – только глупец мог думать, что обгонит гарма, без особого напряжения догонявшего бегущего оленя. Демон бежал к дому – довольно низкому, с плоской крышей, как многие из домов окраины.

Такие крыши служили чем-то вроде чаш, собирающих дождевую воду – в центре отверстие, по отверстию вода стекает в медный бак, а уж из бака – куда хочешь. Кроме того, во время нашествия вражеской армии, если враг прорывался в город, на крышах стояли лучники, поливающие противника дождем из смертоносных стрел. По таким крышам прекрасно можно было уходить от преследования, перепрыгивая с дома на дом. Чем всегда и пользовались преступники.

Демон подбежал к стене, уже слыша скрежет когтей гармов по булыжнику, на ходу вскинул тело Морды перед грудью, на полусогнутые руки, и в двух шагах от каменной, поросшей мхом стенки выбросил негодяя вверх, забрасывая его на стену!

Суставы хрустнули, усиленные связки тоскливо заныли, работая на пределе, мышечные волокна частично лопнули от нечеловеческой перегрузки, но Морда как мяч взлетел вверх и шлепнулся на крышу, издав звук упавшей с высоты лепешки коровьего дерьма.

Прыжок!

Демон оттолкнулся от земли. Зацепился кончиками пальцев за крышу дома и одним движением рванул себя вверх.

Боль обожгла ногу, а потом на него обрушился ментальный удар – мощнейший, сбивающий с ног!

Но было уже поздно. Демон упал рядом с Мордой, тяжело дыша, ловя воздух широко раскрытым ртом.

– Щенок! – ментальный голос заставил Демона очнуться. Поднявшись на колени, он подполз к бортику, огораживающему крышу.

– Рех. Чего ты хочешь? – Демон посмотрел в мерцающие глаза гарма. Они светились в лучах звезд и сейчас были похожи на глаза дракона.

– Убить тебя. Спускайся и прими бой! Иначе я войду наверх и убью тебя там.

– Болтун. Безголовый болтун! – Картинка: баран с высунутым языком, похожий на гарма. – Войди и попробуй меня взять!

Гармы с места рванулись вперед, прыгнули – все сразу!

Их было восемь, молодых, сильных, готовых убивать. Самые крупные впереди – Рех и его приятель Аркс.

Они не допрыгнули. Когти беспомощно скользнули по камню, гармы попадали вниз – кое-кто даже свалился на спину, смешно болтая в воздухе лапами, – и теперь поднимались с булыжников мостовой, рыча от ярости.

– Ну что, силенок не хватает? – ядовито заметил Демон. – Так и будете сидеть? А еще попытку? Слабо? Или, может, отправитесь домой? Хватит дурью маяться?

– Нет, не хватит. Сегодня наша ночь! Сегодня мы убиваем людей! И ты очень вовремя мне попался! Я мечтал перегрызть тебе глотку, всегда мечтал! И если бы не предатели, которые ушли за пустыню, давно бы тебя задавил, как крысу! – Картинка: крыса с головой Щенка.

Демон прислушался – откуда-то доносились крики, плач, слышалось рычание и торжествующий вой гарма, поймавшего добычу. Он нахмурился. Эти люди ему неприятны, но… там женщины, дети! А если бы с его семьей ТАК?! И что делать? Против гармов – с ножами? Нужен меч, и лучше всего – в паре с кинжалом.

Гармы снова прыгнули, снова скрежетнули когти, снова шлепки о камни. Последовал ментальный удар, который пошатнул Демона, но не лишил сознания.

И тогда он схватил Морду за шиворот, оттащил в центр крыши, туда, где виднелась сливная труба, положил вверх лицом и, раскрыв безвольный рот негодяя, влил в него содержимое пузырька, хранимого у сердца.

Минута, другая, третья… гармы рычали внизу, прыгали, время шло, Демон ждал.

Потом Морда вдруг вздохнул и шевельнулся, и тогда Демон простер над ним руки и начал творить заклинание.

Это было трудно – сосредоточиться, когда внизу бесчинствует смерть, а вокруг на улицах города кричат люди, убиваемые «ночными демонами».

Он закончил через пятнадцать минут. Морда был в сознании, выслушал приказания своего господина, кивнул и остался сидеть, глядя в пространство. Демону некогда было его допрашивать – да, хотелось узнать, кто были те люди, с которыми Морда его поджидал, и какое вообще отношение он имеет к преступному миру, ну и все, что неплохо было бы знать Мастеру Смерти. Информация – она всегда нужна, но особенно нужна мастерам тайных дел.

Но… не до того было. Совсем не до того!

Демон осмотрел ногу. Глубокий разрез тянулся по икроножной мышце почти до пятки, штаны располосованы, как мечом, – клык гарма невероятно острый, это без всякого сомнения. Кровь уже остановилась, рана болела и сильно зудела, будто по ней бегали тысячи кусачих муравьев. Поднялся, попрыгал на месте, проверяя, как работают ноги, поморщился от боли, но… нога повиновалась, и, если забыть о ране, можно ходить и даже, самое главное, бегать.

Подошел к краю крыши, посмотрел на сидящих в кружок гармов – они о чем-то совещались. О чем именно? Вероятно, как достать душу некого Щенка из его слишком шустрого тела.

– Эй, Рех! Попробуй догони меня! – Демон постоял еще пару секунд, повернулся и побежал к противоположному краю крыши.

Прыгать было не очень далеко, но всегда есть опасность подвернуть ногу, поскользнуться или зацепиться за край барьера, потому Демон прыгал мощно, далеко, но осторожно, заранее внимательно осматривая свой путь. Он не мог перескочить на противоположную сторону улицы – пока не мог, в этом месте, – но, двигаясь вдоль нее, медленно, но верно приближался туда, где оставил свой меч. А если меч будет в его руках, тогда… тогда все будет гораздо проще. Или сложнее.

Гармы бежали внизу, вдоль домов, и, когда Демон перескакивал с дома на дом, поднимали морды, следя за его полетом, и глаза их вспыхивали ярче, будто угольки в сгустившейся тьме.

По улице метались люди, среди них сновали гармы – другие, не те, что бежали за Демоном, и гармы убивали всех, кто попадался на пути. Бегали полураздетые девицы, страшно визжа и затихая, когда их настигал черный зверь. Звенела сталь – посетители трактиров, в которые гармы ворвались черной волной, привыкли отдавать свою жизнь не зря, потому бились с «демонами ночи» яростно и отважно, и гибли, сбитые, оглушенные ментальными ударами, разорванные опьяневшими от крови разъяренными тварями.

Наконец, Демон добежал до сужения улицы, разогнался как следует и перемахнул через довольно-таки широкий прогал. Здесь обычно клали доски, чтобы по доскам лучники могли перебегать через улицу, но сейчас досок не было – власти об этом не заботились, преступники же знали другие ходы, гораздо более тайные.

Гармы завыли, запрыгали на месте – они не могли перебраться через высокие заборы или запрыгнуть на крышу, им придется бежать до перекрестка. Или… уйти в подземелье, чтобы потом подняться наверх – там, где может оказаться преследуемый. Кому, как не гармам, знать ходы под городом, тем более если они готовились к этой ночи уже давно, не один месяц и не один год.

Демон бежал и бежал, перепрыгивал с дома на дом, заставлял себя не думать о боли в поврежденной ноге, но, когда увидел знакомую вывеску, не удержался от стона облегчения – наконец-то! Спустился на руках, спрыгнул на мостовую и кулаком постучал в дверь лавки, внимательно оглядываясь по сторонам. Долго, целую вечность никого за дверями не было слышно, потом заспанный женский голос, зевнув, томно спросил:

– Кто?

– Это я… драконир! – выдохнул Демон, видя, как из темного отверстия канализации, что располагалось в двадцати шагах от него, выныривают гармы и вертят головами, глядя по сторонам. – Скорее открывайте!

Загромыхал засов, дверь приоткрылась, Демон дернул ее на себя, прыгнул в дверной проем и захлопнул окованную железом створку, прежде чем тяжелый удар потряс весь дом. Гарм врезался в дверь так, будто ударили кузнечным молотом.

– Что это было?! – удивленно спросила лавочница, но Демон не ответил, притягивая створку, сосредоточенно вставляя засов на место. Вставил, привалился к косяку и мрачно сказал:

– Смерть. Теперь в городе смерть.

Помолчал и, глядя в расширенные от удивления глаза женщины, добавил:

– Мне нужно воды – промыть рану, и нитки, чтобы зашить. И мое оружие.

* * *

– Выходи, Щенок! Выходи! Мы все равно тебя найдем! Поиграем, Щенок! Ты же любишь играть! – Картинка: человек, ползающий по земле, как червяк, и гарм над ним задрал ногу, как на пенек. – Что, трусишь? Выходи! Ты не скроешься от нас! Мы найдем твой след! Мы найдем всех, кто тебе дорог, и убьем! Выходи сам! Мы подкопаемся под твою нору! Мы убьем твою самку!

Демон молча смотрел, как лавочница стирает кровь с зашитого разреза. Он был зашит аккуратно, не так, как зашил бы он сам. Да и понятно – кто-кто, а уж швея умеет аккуратно шить, это ее работа, и какая разница, какая кожа – коровья или человеческая.

– Кто вас так? – женщина помотала головой. – Разрез как ножевой.

– Ты понимаешь в разрезах? – не удивился Демон. – Ты ведь мутант, так? Как твой брат?

– Да, – сухо бросила лавочница. – Кстати, мое имя Сара, если тебе интересно. Мне двадцать пять лет, и я мутант. Что еще интересует? А! Как я оказалась замужем за этим человеком, да?

– Хм… – Демон слегка поднял брови и улыбнулся уголками губ. – Можешь не говорить, я не спрашивал. Но вообще-то… да. Ты очень красива. Неужели нельзя было найти мужа получше?

– Долгая история… – Женщина нахмурилась, потом вздохнула, от чего ее высокая грудь поднялась, и Демон невольно скосил на нее глаза. Сара заметила, улыбнулась:

– Небось думаешь: ну не может быть, чтобы такая баба, с такими сиськами, и не нашла себе нормального мужика, да? Любой готов на нее клюнуть? Не любой. Я слишком большая, а мужчины низкорослы. Не все любят больших и сильных женщин. Кроме того, я бесплодна. У меня никогда не будет детей. А муж… ну… что – муж? Он так-то хороший. Ему нужна была сильная женщина, чтобы содержать лавку, заботиться о нем, он хил здоровьем и долго не проживет. И лавка останется мне – так он говорит. А еще – он меня выходил. Смотри!

Сара встала, подняла рубаху – ее грудь, живот прочерчивал огромный шрам, будто плуг прошелся по гладкому лугу, оставив уродливую борозду. Были и еще шрамы – серебристые линии, едва заметные на гладкой коже, под которой играли мощные мускулы.

Демон прикусил губу, отвел глаза в сторону – не та ситуация, но на него снова накатило сексуальное возбуждение. Сара была хороша! Зрелая женщина, сильная, красивая! Шрамы? Они лишь добавляли ей притягательности!

– Я тоже была на Арене, тогда меня звали Зерга, – буднично пояснила Сара, опуская рубаху. – Это был мой последний на Арене бой. Топор. Увы, я проиграла. Если бы не моя сила, я бы померла в считаные часы. Муж выкупил меня у хозяина, нанял лекаря, ну вот так я у него и обосновалась.

Они помолчали, потом Сара усмехнулась:

– И почему я тебе все это выложила? Мне кажется, ты такой же, как я, – переломанный колесами повозки под названием Жизнь. Не спрашиваю, откуда у тебя шрамы, но… ты должен сказать, кого привел к дверям моего дома и что мне… нам грозит. Что это за твари там, за дверью?

– Это гармы, или, как вы их называете, ночные демоны. Они пришли за мной, хотят меня убить. Почему? Долгая история.

Демон поморщился, встал с места, потянувшись за штанами.

– Я должен их всех убить. Иначе они убьют меня. Они случайно меня нашли, но теперь не отстанут. И в городе их десятки. Убивают людей. Люди когда-то загнали их под землю, а сейчас гармы решили, что настал момент расплаты, пришло их время.

Он надел рубаху, затянул пояс, пристроив на него ножны с кинжалом, надел перевязь с мечом, задумчиво проверив, как тот выскакивает наружу, поблескивая узорчатым клинком. Постоял несколько секунд, шагнул к двери, но остановился:

– А как ты оказалась в рабском загоне?

– Мать продала, – не задумываясь, ответила Сара, и в лице ее ничего не дрогнуло. – Вместе с братом. Кормить не могла. Неурожай был, вот и продала. Я ее не виню, за деньги, что за нас она получила, вся семья выжила. И мы живы, и все хорошо. Нет, не виню. Вот что, драконир… как говоришь, тебя звать?

– Демоном зовут, – хмуро ответил Адрус, не глядя на женщину. – Агрус я. Можно и так называть.

– Так вот, Демон-Агрус, я с тобой пойду. – Женщина усмехнулась и недоверчиво помотала головой. – Сама не верю, что вызвалась, ну да ладно… Подожди только, оденусь. Что смотришь? Я все-таки Зерга Беспощадная, а не только Сара-белошвейка! И это мой город! А тебе помощь не помешает. Погоди, я быстро!

Женщина шагнула к двери в другую комнату, на ходу стянула с себя рубаху, сверкнув белым телом в свете фонаря, и Демон заставил себя отвернуться. Он сам себя не узнавал. Такой тяги к женскому телу, как в последнее время, у него не было никогда. Всегда главным была цель – месть тем, кто разрушил его жизнь. Он отомстил, и… что теперь? Стал меняться? Уже не тот, что раньше? Или просто… повзрослел?

Она отсутствовала в самом деле недолго. Не по-женски быстро собралась. Через пять минут вышла, похожая на воплощение помощниц бога войны. Если у бога войны, конечно, есть помощницы.

Серебристая кольчуга – кое-где со следами ударов противника, поножи – в зарубках и царапинах, набедренники, доспех для рук и плеч. Шлема не было, и шапка блестящих черных волос открыта взгляду.

Сверкающая и смертельно опасная женщина – здоровенная секира в ее руках не позволяла в этом усомниться, кидая зеркальные отблески на стены гостиной.

– Снаряжение в порядке держишь, – переведя дыхание, делано равнодушно заметил Демон.

– Мало ли как жизнь повернется, – так же равнодушно ответила Сара, подтягивая ремень наголенника. – Да и вообще, район непростой, народа лихого хватает, пусть лучше топор всегда будет наготове.

– А муж знает?

– Знает, – кивнула, бесстрастно прикидывая вес топора в руке. – Давно уже в деле не была. Забыла, как эта штука в ладонях лежит. Ну что, драконир, полетаем?

– Полетаем, – Демон ухмыльнулся и медленно вытянул меч из ножен, – открывай тихо, они за дверью, я слышу.

– Слышишь?! – Сара непритворно удивилась. – Тогда у тебя слух лучше, чем у собаки. Я – так ничего не слышу.

– Я по-другому слышу, не как обычные люди, – коротко пояснил Демон. – Они разговаривают, как драконы, мысленно. Ну все, пора танцевать.

– Танцевать? Я никогда не танцевала! – Сара грустно усмехнулась и тут же посерьезнела: – Мы что, тянем время? Или мне кажется?

– Кажется, – Демон вдруг подмигнул. – А все-таки есть на этой земле хорошие люди, а?

– А ты сомневался? – тоже подмигнула Сара. – Когда-то я тоже думала, что все твари и справедливости нет. А сейчас… сейчас думаю, что не все твари. Только через одного.

– Через одного… – бесстрастно повторил Демон. – Пошли!

Сара медленно отодвинула засов, Демон выждал еще пару секунд, достал из ножен кинжал и, ударом ноги распахнув дверь, прыжком выскочил наружу!

Гарм прятался на козырьке над входом. Он был быстр, очень быстр! Но недостаточно быстр, чтобы успеть перекусить шею мутанту.

Когти зверя прочертили плечо человека, вспоров одежду, но это стоило гарму жизни – меч Демона напрочь отсек ему голову.

Второй гарм напал одновременно с третьим, подкрепив нападение ментальным ударом. Демон пошатнулся, слегка затормозившись после нахлынувшей дурноты, но всего на полсекунды – один гарм напоролся на кинжал, пронзивший ему череп, другому меч угодил в шею, не наповал, но так, что кровь хлынула ручьем, и зверь завизжал, клацая в воздухе зубами.

Сзади послышался шум, густой женский голос яростно матерился, исторгая такие ругательства, которые сделали бы честь портовому грузчику. Демон мгновенно обернулся и побежал туда, где ревела, как буря, Сара, или, скорее, не Сара, а Зерга, на Сару это окровавленное, воющее, хрипящее существо никак не было похоже.

Вокруг женщины лежали два гарма, разрубленные почти пополам, один вцепился ей в наплечник, всем весом пригибая к земле, двое припали на передние лапы, готовясь к прыжку.

Сара уцепилась правой рукой за загривок висящего на ней зверя и с такой силой рванула его от себя, что ремни, крепящие наплечник, не выдержали, и он оторвался, отлетел вместе с гармом. Сброшенный гарм врезался в прыгнувшего, свиваясь с ним в визжащий клубок, но второй впился зубами в руку, держащую секиру.

Перекусить не успел. Cекущий удар меча, с потягом, разрубил гарма на две части. Два других наконец расцепились и напали одновременно, чтобы тут же умереть с разрубленными черепами.

– Они безумные какие-то! – хрипя, выдохнула Сара. – Лезут на верную смерть! Это что, бешенство? Они больные?

– Больные, – мрачно бросил Демон, оглядываясь по сторонам. – Дурными идеями больные. Они считают людей слабыми, неспособными сопротивляться. Пойдем докажем им, что это совсем не так!

– Пойдем… – Сара положила секиру на плечо и упруго зашагала по улице вверх, к центру города. Кольчуга ее была залита кровью, там, где сомкнулись зубы гарма, звенья слегка разошлись, и скорее всего под ними рука была повреждена. Еще бы чуть-чуть…

Впрочем, в бою «чуть-чуть» не бывает, победа или есть, или ее нет. А уж какой ценой – это после посчитают!

Они шли туда, где звенело стекло, кричали люди и выли гармы. Шли, перешагивая через разодранные трупы мужчин, женщин, детей.

Гармы каким-то образом пробирались в дома – может, запрыгивали в плохо укрепленные окна, может, сумели забраться на крышу, а может, проникали за стены, подкапываясь, или через канализацию, в которой ночные звери ориентировались как у себя дома. Многие дома имели выходы в канализацию прямо из кухни, чтобы сбрасывать мусор, а еще – чтобы в случае необходимости уйти в канализацию от бдительного ока стражи. Теперь это стало их слабым местом.

Часть домов – каменные, крепкие – остались неприкосновенны, люди выглядывали из-за решеток, с ужасом наблюдая за происходящим, из некоторых домов стреляли по гармам из луков и арбалетов, впрочем, без особого успеха. Труп гарма со стрелой в голове, лежащий на мостовой, попался Демону лишь один раз. Разумные звери были слишком быстры для обычного человека, а кроме того, ночная тьма не располагала к прицельной стрельбе.

Демон даже опасался, что какой-нибудь испуганный горожанин стрельнет по нему или по Саре, в темноте приняв их тени за тени зверей, и старался идти посреди улицы, под открытым небом, сияющими звездами.

Первые живые люди попались им на пути, когда прошли три квартала – молодая женщина бежала навстречу, держа в охапке маленькую девочку. Обе были в ночных рубашках, залитых кровью, и женщина, увидев Демона и Сару, вначале отшатнулась, потом бросилась к ним и, указывая пальцем куда-то назад, крикнула срывающимся голосом:

– Там! Там! Скорее! Они! Они пришли! Убивают! Скорее! В доме! Моя семья! Скорее!

Она побежала назад, так и не выпуская из рук девочку, которой было не больше двух лет, и вдруг Демон заметил, что у девочки оторвана рука. Она была мертва, но женщина этого не замечала, уверенная, что все-таки спасла дочь.

У Демона вдруг защемило сердце, и он бросился вперед, обогнав женщину за несколько длинных мягких прыжков. Он бежал как охотящийся гарм – стелющейся рысью, держа ровное дыхание, настороже, оглядывая боковым зрением местность вокруг себя.

Демон выбросил из головы образ убитой девочки, лицо окровавленной, обезумевшей от горя и ужаса женщины. Теперь он был не человек, а Зверь, настоящий Демон, вышедший на охоту, охоту на тех, кто должен умереть от руки посланца богов. От его руки, Демона.

Они подбежали к дому женщины, когда из него уже выскакивали гармы. Они выпрыгнули из дверей, готовые рвать и убивать, и первым на их дороге оказался Демон.

Он был холоден, спокоен, как никогда. Гармы двигались медленно, едва передвигая лапы, и это было правильно – так их легче убить, так легче уклониться от удара когтей и страшных зубов.

Ментальный удар!

Ментальный удар уже почти не действовал на Демона, он мгновенно выстроил вокруг своего мозга толстенную каменную стену, и волна замораживающего холода разбилась о нее, не коснувшись сознания хозяина.

Демон танцевал между гармами, вдруг наводнившими всю улицу. Их собрались здесь десятки, а может быть, и сотни – могучие, черные и белые, самцы и самки. Улица ощетинилась разверстыми пастями, засверкала сахарной белизной смертельных зубов, а Демон рубил, колол, рубил, колол, уворачивался, оставляя в зубах врагов лишь кусочки одежды и капли своей крови, брызгающей из десятков царапин, мелких ран и порезов. Он не видел вокруг себя ничего, кроме рычащих морд, которые нужно разрубить или проколоть насквозь!

Сколько все это продолжалось – Демон не знал. Очнулся он только тогда, когда вокруг не осталось ни одного стоящего на ногах гарма, лишь несколько полутрупов, с жалостным воем отползавших в сторону канализационного стока на передних лапах, волоча за собой парализованный зад. И они тут же пали, пронзенные стрелами с оперением цвета королевской гвардии.

И тогда Демон посмотрел по сторонам.

Он находился в центре круга, вала, образованного десятками убитых гармов, а за кругом, широко раскрыв глаза от изумления, стояли гвардейцы, закованные в латы, и рядом с ними лучники, со стрелами, наложенными на тетиву.

Сары нигде не было видно, и только приглушенный стон девушки позволил ее найти. Демон, даже не думая, что делает, вытер клинок обрывком болтающейся на нем окровавленной рубахи, сунул меч в ножны, проделал то же самое с кинжалом (первое, что должен сделать после боя каждый воин, даже если он истекает кровью, – позаботиться об оружии), и тогда уже разбросал кучу трупов гармов у себя под ногами и встал на колени перед лежащей на спине Сарой.

Она умирала. Ее кольчуга была изорвана в клочья, обнажилось некогда белое, прекрасное тело. Теперь оно было залито кровью, и кожа свисала клочьями, открывая рваные мышцы. Левая рука торчала под углом, сломанная в трех местах, правая так и сжимала секиру, которая была погружена в тело одного из гармов. Демон присмотрелся и узнал Раха – его легко было узнать, белое пятнышко у левого глаза и порванное левое ухо, сросшееся не совсем ровно, – результат драки с Рагхом.

Поножи девушки были сорваны, ноги изодраны, все, что осталось целым, – ее прекрасное лицо, удивительно красивое для такой большой и сильной женщины.

– Это был хороший бой! – прохрипела Сара, и на ее губах вздулись красные пузыри. – Мы все-таки победили! Я уйду победительницей, а не проигравшей, правда? Не печалься. Я и так прожила больше, чем следовало. Брату скажи – я его люблю. Мужу… мужу ничего не говори. Нет, скажи – спасибо!

– Сама скажешь, – буркнул Демон, доставая из чудом сохранившегося потайного кармана склянку с угольно-черной жидкостью. Открыл пробку, сжав ее зубами, приставил пузырек ко рту Сары и осторожно влил резко пахнущую терпкую жидкость, не оставив в пузырьке ни капли. Подождал, пока девушка сделает глоток, простер руки и стал читать укрепляющее заклинание. Прочитав, убедился, что та впала в подобие транса, и приступил к правке костей, уложив Сару ровно, на спину, пройдясь руками по ее конечностям и телу.

А затем уже начал работать с аурой, отключившись от мира, сосредоточившись только на черноте, мелькающей в тускнеющем свечении умирающего тела.

Он потерял счет времени, он довел себя до полного истощения, вливая в Сару всю свою энергию и саму жизнь. Девушка осталась жива, и раны ее закрылись.

До полного выздоровления было еще далеко, но теперь Демон знал, что Саре ничего не угрожает, и только тогда позволил себе потерять сознание.

* * *

Очнулся он в незнакомом месте, сразу и не поняв, где находится, и, только когда увидел знакомое лицо, все вспомнил, и прошлая ночь вспыхнула в его глазах яркой картинкой.

– Мне нужно в полк! – Он рывком сел, застонал от боли, комната закружилась, пол встал дыбом, нахлынула тошнота, и Демон едва сдержался, чтобы не выпустить содержимое желудка на пол. Потом все-таки справился с собой и замер, покачиваясь на краю кровати.

Сара посмотрела на него с легкой улыбкой на губах, потом села на стул рядом и положила на колени руки, покрытые багровыми шрамами.

– Не нужно в полк. Их уже известили, что ты ранен при защите города от ночных демонов и что ты задержишься до излечения. Они предложили лекаря. Но я отказалась, сказала, что мы сами его пригласим. Впрочем, твои сослуживцы не особо настаивали. Похоже, что больших друзей у тебя среди них не имеется. Хотя… может, я ошибаюсь? Да какая разница… В общем, ты можешь находиться здесь сколько хочешь, пока не вылечишься до конца и не решишь, что готов к службе. Так что лежи, ешь, пей. Восстанавливай силы.

– Что в городе? – упрямо спросил Демон, не желая обнаруживать слабость. – Что гармы?

– А ничего гармы! – пожала плечами женщина. – Живых не осталось. То ли оставшиеся в живых ушли, то ли всех перебили. Только одни мертвые остались. Двести штук. А может, больше. Точно не знаю.

– Людей много погибло? – спросил Демон, вспомнив мертвую девочку на руках женщины, бегущей по улице.

– Много. Тысячи, – горько скривила губы Сара. – И еще будут покойники. Раненые умирают. Не все могут себе позволить услуги хорошего лекаря. Кстати, спасибо тебе, что вытащил меня с того света. Может, только зря? Зачем я живу, пустышка… а теперь еще и вдова.

– Как – вдова? – не понял Демон, мозг которого был словно затуманен. – Почему вдова?

– Погиб муж, – женщина тяжело вздохнула. – Пока мы там геройствовали, в дом ворвались гармы, и он погиб. С честью погиб – умер с топором в руках, как настоящий боец. Я его вчера похоронила.

– Как вчера? Сколько я уже лежу?! – удивился Демон и тут же спохватился: – Извини, прими мои соболезнования. Я не знаю, любила ли ты его, но… все же.

– Нет, не любила. Но он был хорошим человеком и сделал для меня много больше, чем кто-либо. Если не считать тебя, конечно. Он меня освободил, официально на мне женился и даже оставил мне все, что имел, – лавку, склад с товаром, счет в королевском банке. Потому – пусть покоится с миром! Хороший был человек. По-своему хороший… А ты спишь уже три дня. Трое суток. Я кормила тебя, вернее, поила – бульоном, ты пил не открывая глаз и снова спал. Сегодня первый раз заговорил. Я приводила лекаря, он тебя осмотрел и сказал, что лучше не трогать, ты сам поправишься. И что ты не поддаешься магии. Что он не может тебя лечить. Я не знаю, как это возможно, но он так сказал. Ну что еще… раны у тебя были серьезные, но они затянулись за сутки. Я слышала, конечно, что дракониры – парни странные, не такие, как другие люди, но ты, по-моему, случай особый даже среди них. Хотя, честно сказать, я с драконирами не общалась, потому сказать по этому поводу больше ничего не могу.

– Там Красный! – выдохнул-застонал Демон. – Он опять устроит бунт! О Создатель, что будет?!

– Это дракон твой? – невозмутимо спросила Сара. – Приходил из полка вроде как драконопас, по крайней мере парень так представился. Просил передать, как очнешься, что с драконом все в порядке, он ест, пьет, купается в бассейне. Ждет тебя. Он все знает, ему рассказали. Не понимаю только, как могли ему рассказать, – драконы что, людей понимают?

– Речь понимают, но говорить не могут, – задумчиво пояснил Демон, думая о своем. – Скажи, а за эти три дня ничего странного не происходило? Слухи какие-нибудь по городу – не касающиеся гармов и этой бойни?

– Нет ничего важнее гармов и этой бойни, – пожала плечами Сара. – Потому все разговоры только о ней и о нас, спасителях города. Говорят, что нас с тобой хотят наградить Серебряной Звездой, высшим орденом, который дарует король за доблесть в защите королевства. Представляешь, как смешно, бывшая рабыня, бывшее мясо для Арены, – с орденом Звезды!

– Обхохочешься, – мрачно заметил Демон, осматривая руки и ноги. Только сейчас он заметил, что гол, как в момент рождения. Почему-то ему сразу стало неудобно сидеть голым перед женщиной, и Демон слегка смутился. – Одежда моя где?

И тут же спохватился:

– Оружие?! Меч, кинжал, ножи?!

– Да цело твое оружие, куда оно денется?! – усмехнулась Сара. – А что касается одежды – вначале нужно как следует вымыться, а уж потом… Я тебя обтерла, но этого недостаточно. Как только сможешь ходить, пойдешь вымоешься, я дам тебе чистую одежду. Пока что лежи и ешь. Я сейчас тебе принесу мяса, овощей, свежего хлеба – отъедайся, а то кожа и кости, подержаться-то не за что, одни мослы!

Она улыбнулась и вышла из комнаты. Через минуту на кухне загремели плошки, миски, а Демон с облегчением откинулся на подушки, прикрываясь одеялом.

Он не гордился сделанным. Ему было жаль гармов, но они должны были умереть. Каждый, кто сходит с ума, решив, что может убивать беззащитных людей, должен умереть. Это Демон знал точно.

А еще теперь он знал, как действовать дальше, его осенило, или, вернее, будто бухнуло пыльным мешком по голове, – вот зачем боги направили его в драконий полк! Вот зачем он здесь! Уж теперь-то он сделает то, что должен! Не сразу, но сделает. Теперь – сделает.

А пока – теплая постель, вкусный запах, доносящийся с кухни, и женщина – красивая, могучая и желанная. Стыдно, да, ведь только что убили ее мужа, но Демон стремился к ней и знал, что будет с ней. Не сегодня, так завтра.

Это предназначение, точно. А Демон хорошо чувствовал предназначения. Он ведь все-таки посланец богов! Или нет? Точно, посланец.

 

Конец третьей книги

 

Отправить