Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Боль в руках. Запястья болели, кисти рук онемели, будто отсиженная нога. Болели и плечи – их вывернули назад, завязав руки за спинкой кресла. В глазах двоилось, подташнивало. Уже привычно определил: «Сотрясение мозга, точно!»
– Вы его не слишком сильно приложили, придурки? – Низкий хрипловатый голос откуда-то сбоку, справа. – Чего он никак не может очнуться?
– Хозяин, да некогда было! Он с телкой, кругом народ. А если бы начал махач? Глянь на его плечи – парень-то развитой! Инвалид?! Какой он, к хренам, инвалид – об него биту обломать можно!
Кто-то схватил за отросшие волосы, дернул вверх:
– Эй, ты слышишь? Пацаны, я вам глаз на жопу натяну, если он сдохнет раньше времени! Ну не могли в людном месте – надо было подождать и взять в другом! Все-таки вы ишаки, в самом деле!
– Да он очнулся, Роман, глянь! Глаза открыл! А ты говоришь, сильно… все ништяк!
– Я скажу, когда ништяк! А пока не ништяк, идиоты! Молчать!
Сергар сфокусировал взгляд на розовом пятне, парящем перед его глазами, и, разогнав дурман, разглядел широкое лицо с восточными миндалевидными глазами, крупный нос, полные губы. И все это произведение природы было водружено на новый, явно дорогой костюм, принадлежавший крупному, плечистому мужчине лет пятидесяти. Он рассматривал Сергара как интересный, но отвратительный экспонат музея уродцев. При этом лицо мужчины оставалось бесстрастным, будто каменная маска.
Рядом с ним стоял мужчина лет сорока, жгучий брюнет в свободной блестящей рубашке, видимо, шелковой. Именно он держал Сергара за волосы, кривя губы в демонической ухмылке, обнажающей желтоватые резцы, среди которых блестел желтый металл. Увидев, что Сергар начал отходить от беспамятства, довольно ухмыльнулся.
– Ну вот ты и с нами.
– Дайте ему выпить, что ли! – прогудел голос справа, и в губы Сергара ткнулось горлышко бутылки. Он невольно глотнул, задохнулся от крепости напитка, пахнущего жженым зерном, и по глотке прокатился огненный шарик, остановившись в желудке. Через несколько минут одурь почти прошла, мозги прочистились, и только голова болела так, будто в ней работала толпа молотобойцев, все время промахивающихся по наковальне. Их молоты хорошенько били по стенам «кузни», и, казалось, череп вот-вот взорвется, разлетится на кусочки, дав свободу раздувшемуся от прилива крови мозгу.
Сергар обвел взглядом комнату, людей, которые в ней были, и после мучительной и болезненной попытки вспомнить, как сюда попал, картинка произошедшего всплыла так ясно, будто и не было никакого обморока.
Они с Зоей возвращались из сбербанка – Сергару выдали карточку, на которую он перевел все свои деньги – почти все, оставив несколько десятков тысяч наличных на расходы. Часть в бумажнике, часть спрятал в палате.
Ясный день, нежарко, на небе редкие облачка. Ветер веет, рядом молоденькая красотка, в которую превратилась Зоя после «переделки», ноги идут по земле как новенькие, впереди – посещение ресторана (надо же отметить счастливое освобождение?!), все хорошо, все замечательно, и… удар! И темнота. Все. Очнулся – эта комната, эти люди, разглядывающие его так, будто он сам по себе завидный охотничий трофей, и густой туман неизвестности, рассеять который больная голова пока не могла.
– Вот и хорошо! – удовлетворенно кивнул брюнет, отпустил волосы пленника и отошел на три шага назад. – Босс, мне самому с ним потолковать или вы это сделаете?
– Сам! – мужчина с восточным лицом уселся в кресло напротив Сергара, скрестил руки на груди и молча, упорно, будто стараясь просверлить взглядом дырку в груди человека напротив, уставился на него черными, глубоко посаженными глазами.
Молчал он минуты три. Молчал и Сергар, пытаясь справиться с дурнотой и опасаясь, что его сейчас вырвет, да так, что долетит и до незнакомца. Очень уж мутило! Верный признак сотрясения мозга, без всякого сомнения!
– Плохо, да? – бесстрастно спросил широколицый, в голосе которого не было ни тени сочувствия. – Ребята немного перестарались. Но что поделать? Такова жизнь. Это их работа, и сделали они ее хорошо. Ты хочешь что-то спросить?
– Кто вы и зачем меня захватили?
– Вот! – мужчина поднял вверх толстый сосискообразный палец. – Учитесь, парни, как нужно схватывать суть проблемы! А вы все: «ништяк», «в натуре»! В общем, так, парень. Олег, кажется? Экстрасенс… Так, Олег, не будем тянуть кота за хвост. Не так давно в этот город приехал мой приемный сын Эрик со своими ребятами. Они должны были забрать у моего партнера некую сумму денег наличными и привезти ее мне. Что за деньги, почему деньги – тебя не касается. Но касается другое: все дороги ведут к тебе. Молчи! Я не все сказал! Когда прикажу, тогда и будешь разговаривать! Еще раз раскроешь свою пасть без моего разрешения – пожалеешь!
Мужчина помолчал, прищурившись посмотрел поверх головы Сергара, и продолжил мягким, почти бархатным голосом:
– Мой сын не вернулся в должные сроки, а потом мне сообщили, что он найден убитым, сожженным в своей автомашине. Что якобы парни передрались и поубивали друг друга – так думают менты. Если даже это и так – во что я не верю, – не могли они начать палить друг в друга. Куда делись деньги? Много денег!
– Сгорели! – не удержался Сергар, тут же получил жестокий удар в ребро и задохнулся от боли.
– Понимаешь, какое дело… – невозмутимо продолжил мужчина. – Они были в чемоданчике, в дипломате. И этого самого дипломата в автомобиле не было. А дипломат непростой, он не мог расплавиться и сгореть. Исключено! Раз не нашли, значит, его там не было. Вопрос! Куда он мог деться? Можешь отвечать.
– Полицейские забрали? – хмыкнул Сергар, блуждая взглядом по комнате. Со стороны казалось, что он просто бесцельно таращит глаза на стены и людей, однако в голове мага шла беспрерывная мыслительная работа, задачей которой был поиск нужного решения. Одного-единственного решения – как выжить?
– А Зою куда дели? – вдруг спросил Сергар, не надеясь на ответ, и невольно сжался, ожидая удара.
– Зою? Ну… где ей быть… – спокойно ответил мужчина. – Со своим любовником, где же еще? Ты умудрился к тому же соблазнить любовницу уважаемого человека!
– Какого такого человека?!
– Черенкова Виталия Михайловича. Это его женщина. Вот он сейчас и учит ее уму-разуму. Как? А как захочет. Заодно спрашивает о тебе. Так что мы сможем проверить твои слова, не сомневайся. Итак, меня интересует главный вопрос: кто убил моего приемного сына и где деньги. Если ты не знаешь ответа на первые два – тогда вопрос третий, и вот на него ты ответишь точно. Где Мария Зеленцова, которая работала с тобой в больнице, была твоей любовницей и вдруг исчезла из города, срочно получив расчет и забрав свою трудовую книжку? Итак: где она?
– А я откуда знаю! Машка прихватила мои деньги и уехала! Мне ничего не сказала!
– А что же ты тогда положил в сбербанк? Какую сумму? Откуда эти деньги?
– Заработал. Сумму? Ну… пятьсот тысяч с чем-то. А что такого? Я работаю, мне дают деньги!
– Допустим. Итак, где твоя Маша? Только не ври мне – если она тебя обокрала, какие деньги ты положил в банк? За два дня заработал пятьсот тысяч? Вернее – миллион? Ведь половину ты отдаешь Зое, как раньше отдавал Маше. Не верю! Народ тут нищий, хрена с два они тебе отдадут столько денег. Значит, ты взял их откуда-то со стороны. Итак: где Маша и как ее найти? Скажешь – будешь жить. Нет – сейчас тебя будут пытать, отрезая от тебя по кусочку. А для начала вот этот добрый человек забьет тебе в колено такой вот гвоздь. И тогда ты никогда не будешь уже нормально ходить! Если мы оставим тебя жить, конечно, что вряд ли. В любом случае, когда гвоздь забивают в колено, – это очень, очень больно. Ну что, будем сотрудничать? Молчишь… Роман, давай! Видимо, парень не верит.
– Стой! – резко бросил Сергар, глядя на приближающегося к нему брюнета, держащего в руке молоток и здоровенный ржавый гвоздь. – Да с чего вы взяли, что это Маша взяла ваши деньги?! У нее не было никакого чемодана!
– А что было? – вкрадчиво осведомился мужчина. – Она так просто их принесла, без чемодана? Во что сложила? В мешок? Или в юбку завернула? Парень, мы допросили бармена. Он сказал, что Эрик с ребятами обвиняли его в краже денег, а потом начали искать некую Машу Зеленцову. Бармен дал им ее адрес, и после этого на следующий день парни лежали в машине, поджаренные, как шашлык. Маша срывается и уезжает в тот же день, в который нашли сгоревшую машину. Теперь найди изъян в моих рассуждениях! Говори, говори – прежде чем отрезать тебе башку, мне хочется все-таки разобраться, что же тут произошло. Чем больше дашь мне информации, тем меньше будешь мучиться. Уверен, что ты имеешь отношение к исчезновению денег и к убийству моего сына.
– Что-то не вижу, чтобы ты очень уж страдал из-за смерти своего сына…
«Пять человек. Сколько в другой комнате – неизвестно. Зоя жива. Что она знает? Ничего. А насчет башки точно не шутит. Этот – не шутит!»
– Хм… так заметно? Вообще-то он давно уже доставляет мне много неприятностей. Одни проблемы с ним… были. Но это не означает, что каждая тварь может посягнуть на мое! Моих людей могу убивать только я! Какой бы он ни был – это мой сын. И я буду резать убийцу по кусочкам. Я все равно его найду. Кто-то ответит за смерть Эрика! Итак, найди брешь в моих рассуждениях. А лучше всего – отдай деньги и скажи, где спряталась эта сучка!
– Я не знаю, где сейчас Маша! – искренне ответил Сергар. – Она уехала. Все. Ее нет.
– Допустим. Где мои деньги?
– Не знаю! – так же искренне ответил пленник, скосив глаза налево, туда, где стоял подручный бандита с молотком в руках. – Я вообще сегодня впервые вышел на улицу, за много дней – впервые! Как я мог убить твоих людей?! Четверых?! С оружием, пистолетами и гранатами?! Ты соображаешь?
– Откуда ты знаешь, сколько их было? – тихо спросил бандит, переглянувшись с подручным. – Нигде не говорилось, что их было четверо. Ни мы не говорили, ни в новостях не было. Откуда знаешь? Одного разнесло в клочья. Нашли три обгорелых трупа. Ты говоришь о четверых. Итак – откуда знаешь?
Тут Сергар понял – попался!
– Ты не рада встрече? Тебе не нравится? – Глумливый голос впиявливался в мозг, пальцы – в бедра, спинка дивана – в грудь. Было очень, очень плохо, и это по контрасту с тем, что происходило ночью.
Зоя с тоской вспоминала прошлую ночь, стараясь отключиться от происходящего, не думать о том, что с ней делают. Не получалось. Из ее глаз сами собой текли слезы, крупными каплями падая на кожу дивана.
Виталий навалился, как медведь, пытающийся сломать хребет корове, и так же, как беспомощная корова, Зоя могла только реветь и дергаться в безуспешной попытке освободиться от стальных объятий. Черен был слишком силен, а разъяренный еще сильнее. О приступах его неконтролируемой ярости ходили легенды – однажды в ресторане он разбил голову официанту, который не так подал очередное блюдо. Разбил бутылкой, после чего парень долго лежал в больнице, залечивая не только сотрясение мозга, но и многочисленные порезы на лице. Скандал замяли, говорили, что это обошлось Черену в кругленькую сумму – ведь теперь он был не просто руководителем ОПГ, но и депутатом, а депутату, как ни странно, совсем не все сходит с рук. Можно запросто лишиться депутатской неприкосновенности, а затем уже и свободы.
Зоя терпела, знала, все это когда-нибудь закончится, как кончается и хорошее, и плохое. Она с горечью думала о том, что была совершеннейшей дурой, когда связалась с Виталием. Тогда он казался ей брутальным, сильным мужчиной, знающим, что хочет от жизни. Оказалось, он хотел только одного – трахать все, что шевелится: свою жену, многочисленных девок, в коих у него не было недостатка, ее, Зою, город, область, а при возможности и всю страну.
Черен частенько хвастался, что в области у него есть влиятельные друзья, и скоро он станет областным депутатом, а потом и депутатом Думы. Зоя в это не верила – в районе может пролезть в депутаты и такой отморозок, как Черенков Виталий, но в Думу этакую пакость точно не пропустят.
Только вот любовнику об этом говорить не стоило. Печальный опыт показал, что разбитые губы – это очень больно, а сломанный зуб – не только больно, но и дорого. Пусть делает то, что хочет, лишь бы ее не трогал. Так думала и Зоя, и большинство из тех, кто жил рядом с Череном. Связываться – себе дороже.
Зоя теперь бы и не связалась, но было одно обстоятельство. Во-первых, на выгодную, хлебную должность ее приставил именно он, Виталий. Поссориться с ним означало нажить врага на долгие годы или, скорее, навсегда. А это означало только одно – из города нужно будет уезжать. И куда уезжать, если на тебе висит несовершеннолетняя дочь, а в другом месте тебя никто не ждет? Нужно вначале заработать денег, без денег никто никому не нужен. Ну и зарабатывала. Миллион. Два. Потом три. Потом пять. Мало! Еще надо! Терпи! Терпи запах перегара, терпи эту тяжелую тушу, этот вялый, пахнущий тухлятиной отросток, которым Черен почему-то очень гордился и любил тыкать им в лицо Зое, изображавшей внеземную страсть.
Может, потому за эти годы она так ни разу и не испытала оргазма? Вспомнишь Черена – и сразу противно, все желание пропадает.
Вот и сейчас он был уверен, что Зое очень нравится, когда ее перегибают через спинку дивана и дерут, как дорожную шлюху. А когда она не пожелала, не захотела, не смогла изобразить удовольствие от «общения» со своим давним любовником, сделался злым, и теперь брал ее жестоко, грубо, стараясь причинить как можно больше боли.
– Что, не нравится?! Не нравится?! Шлюха! Сука! А с этим уродом – нравилось?! Предпочла мне этого урода?! Тварь извращенная! Ты забыла, чем мне обязана?! Забыла?! Я тебе дал все! Все! Еще и девку от кого-то прижила, тварь!
– Таня – твоя дочь! – задыхаясь, выдавила из себя Зоя.
– Не гони! Сколько мужиков тебя за это время драли?! Десять?! Двадцать?! Думаешь, я не знаю? Все знаю! Нагуляла и пытаешься на меня повесить?!
– Не было у меня никого! – соврала Зоя, кривясь от боли. Черен раздирал ей ягодицы так, что едва не текла кровь.
– Врешь, сука! Я сквозь пальцы смотрел на твои шашни! Дождался, теперь ты связалась с уродом?! Тварь!
Зоя ненавидела его. Ненавидела так, что темной пеленой накрыло мозг, выдавило все чувства, кроме ненависти, ярости и желания оскорбить, унизить, сделать больно этому скоту!
– Это ты урод! Ты! – вдруг яростно выкрикнула Зоя. – Я с тобой никогда не кончала! Ты грубое животное! Животное!
– Я – животное?! – Черен вдруг оттолкнул ее от себя, и Зоя повалилась на пол, раздирая дорогие чулки о паркетный пол. В голове отстраненно мелькнула мысль: «Сука! Чулки! Только вчера купила!»
– Я сейчас покажу тебе, кто животное! Забыла, сука, кто ты есть?! Давно тебя не учил уму-разуму?! Сучек нужно учить, они забывают уроки!
Первый удар заставил Зою вздрогнуть, скорчиться, прикрывая голые ноги, ягодицы. Черен бил, стараясь попасть по внутренней стороне бедер, в пах, Зоя знала, что его возбуждает насилие над женщинами, но с ней он еще не переходил черту. Теперь бил от души, так, что широкий кожаный ремень рассекал до крови, оставляя на нежной коже безобразные красные рубцы.
Несколько ударов, как она ни береглась, пришлось и по лицу, разбив губу, бровь.
– Нравится?! Тебе нравится, шлюха?! – хрипел Черен, брызгая слюной, тяжело дыша, как после долгого бега. – Я знаю, ты любишь жесткий секс! Любишь же, скажи, тварь!
Зоя посмотрела на него – здоровенного, пучеглазого, со снятыми до колен штанами, болтающимся, дряблым сизым членом, и ее вдруг разобрал смех. Видимо, это была истерика, но она показала на Черена пальцем и, захлебываясь смехом и рыданиями, хрипло выдохнула:
– Жалкий импотент! Да у тебя никогда и не стоял как следует! Только и можешь, что мучить баб, иначе не встанет, так же ведь? Так, Виталя? Урод, говоришь? Да он-то человек! С ним единственным я испытала оргазм, а с тобой всегда притворялась! Потому что ты не можешь! Ты ничего не можешь! Вообще ничего! Потому что ты ничтожество! Ничтожество! Мелкая дрянь, возомнившая себя великим человеком! Тварь! Тварь! Ничтожество! Импотент!
Зоя опомнилась, ужаснулась тому, что наделала… но было уже поздно. Черен, оглушенный ее словами, остановился, посмотрел на Зою остановившимся взглядом и выпустил из рук ремень, посмотрев на него так, будто раньше не видел. Затем подтянул штаны, глядя на сжавшуюся на полу женщину, медленно застегнул крючки, молнию, постоял еще секунд десять, фиксируя Зою взглядом, затем шагнул вперед.
Зоя ожидала пинка, побоев, ругани, но того, что случилось потом, ожидать не могла. Черен схватил тяжелое деревянное кресло, подняв его легко, будто это был не массив, а фанерная подделка, и с силой обрушил на женщину.
Первым ударом он сломал ей ключицу, раздробил два ребра. Второй сломал шею, хрустнувшую, как сухая ветка. Черен бил, бил, бил, пока тело, недавно такое прекрасное, такое совершенное, молодое, не превратилось в кусок кровавого мяса.
Целым осталось только лицо, с которого слегка удивленно смотрели широко раскрытые глаза, будто спрашивающие – за что, почему?
– Импотент?! Я?! Тварь! Это ты вынудила меня! Ты! – Черен шагнул вперед и с размаху пнул в лицо покойницы. Голова безжизненно мотнулась на мягкой, бескостной шее, один глаз закрылся, второй продолжал следить за Череном, опустившимся на диван и откинувшимся на мягкие подушки.
– Урод ей понравился! Я лично отрежу этому уроду яйца и засуну тебе в глотку! Жаль, что подохла, – я бы на твоих глазах его кастрировал, гнида!
Черен прикрыл глаза, успокаивая дыхание. В голове толчками билась кровь, распирая черепную коробку, грозя взорвать голову изнутри, как граната, засунутая в рот. Он видел, как это бывает. В девяносто третьем лично забил в рот владельцу торгового центра «Ф-1» со сработавшим взрывателем. Черен и сейчас помнил, как щелкнул взрыватель, как хрустнули зубы строптивого лоха, когда лимонка влезала в его поганый рот, помнил ошметки, мозги и кровь на деревьях – она капала на траву густыми багровыми каплями, будто роса после кровавого дождя.
От головы не осталось ничего. Потом пацаны долго вспоминали, смеялись – шеф крутой мужик.
Улыбнулся приятным воспоминаниям, на душе потеплело. Ярость медленно ушла, и на смену ей пришло сожаление – красивая была баба. Ее бы еще трахать и трахать! И помолодела как! Ну просто девочка стала! Интересно, каким способом? Неплохо было бы скинуть годков двадцать, убрать лишний жир, поправить печень… может, этот урод и правда умеет что-то такое? Эх, вот не надо было ей говорить такие слова… Сама виновата! Сказать настоящему мужчине ТАКОЕ?! Да ее мало сто раз убить!
Снова плеснулся гнев, и Черен яростно сплюнул, попав точно на залитую кровью блузку Зои. Зоя все еще «следила» за ним полуприкрытым, будто прищуренным в прицеле глазом, и Черен вскочил с места, пнул ее, будто играя в футбол. Голова неестественно откинулась назад, в теле что-то хлюпнуло, мертвая Зоя после удара «вздохнула», выпуская воздух, оставшийся в груди. Пахло кровью, нечистотами, потом. Черен принюхался – потом пахло от него – взмок, пока трахал сучку и когда учил ее вести себя правильно.
Нужно будет хорошенько вымыться, попариться в бане – это успокаивает нервы. А еще подумалось – неужели правда Зойкина дочь от него? Вряд ли. Зойка была еще той шлюхой. Давно надо было свернуть ей шею. Совсем зарвалась! Но как баба была хороша, да! Безотказная, выносливая, как марафонец! И не брезгливая. Обслужит – вылижет, да еще и причмокнет: «Ты такой сладкий!» И что за бес в нее вселился?! Ну кто из мужиков простит такие слова? А все этот урод! Его работа! Он виноват! Он ее научил!
Черен заходил по комнате, стараясь не наступать в разлившуюся по полу красную лужу, потом решил: нужно пойти и посмотреть, что они там творят с этим уродом. Конечно, это дело Маги, он хочет сам во всем разобраться, но, в конце концов, территория Черена, и он имеет право слышать и видеть все, что там происходит! Предъяву-то ему кидали! К нему приезжал этот придурок Эрик!
Этот мокрогубый парнишка ему сразу не понравился. Нарк! Их видно за версту! Черен такого и близко бы к себе не подпустил – но это же сын Маги! Пусть и не родной, приемный – сын умершего брата, вроде как! – но все-таки сын! Чего проще – забери деньги, отвези отцу! Так нет же – нужно устраивать здесь цирк, девок снимать, по городу кататься. Вот и докатались! Но это уже вина Эрика, а значит, Маги. Черен рассчитался, как и обещал. А куда делись деньги – не его дело. По крайней мере, он так думает.
Грохнуло – раз, другой! Потом кто-то тонко завизжал, будто резали свинью. Автоматная очередь!
Черен вскочил, подошел к пиджаку, достал оттуда «макаров» – депутат, имеет право носить оружие официально. Один из плюсов депутатства!
Передернул затвор, загоняя патрон в патронник, шагнул к двери. Выглянул. Никого. Пошел дальше – ствол вперед, взглядом фиксируя все входы и выходы.
Скрипнула дверь. Черен вскинул пистолет, готовый к выстрелу, и не поверил своим глазам. Тот, кого он называл «уродом», стоял перед ним в десяти шагах и… светился! От него явно шло свечение, видное в полумраке коридора, освещенного тусклыми маленькими лампочками настенных светильников.
«Клиент любит интим! Незачем ставить прожектора, чего разглядывать?!»
Бандит направил ствол на «светящегося», но не успел нажать на спуск. Колдун сделал несколько странных движений руками, и из его ладоней вырвался сноп змеящихся синих молний, впившихся в тело мертвой хваткой. Рука Черена непроизвольно дернулась, мышцы сократились, палец нажал на спуск… и «светящийся» упал, сбитый пулей.
Только Черен этого уже не видел и не слышал. Его мозг был мертв, и только тело все еще подергивалось, мышцы, возбужденные мощным зарядом энергии, судорожно сокращались, отказываясь умирать. Но скоро и они затихли. В помещении гостевого дома воцарилась мертвая тишина.
«Плоть – суть материя. Весь мир состоит из нее. Горы, земля, люди. Материя слагается из очень маленьких частиц, именуемых «кусы». Кусы притягиваются друг к другу, обладая волей. Все подчиняются воле богов, даже если они думают, что ими делаемое суть их воля, а не божественное провидение. Люди – те же частицы, по божьему приказу обретшие душу, но это уже другой вопрос, он будет рассмотрен в следующем трактате. Сейчас же мы коснемся лишь сути материи и возможности воздействия на оную с помощью магических средств в свете лекарского искусства.
Обычный лекарь пользуется ножом для того, чтобы отрезать лишнее, чтобы рассечь плоть.
Маг-лекарь для той же цели использует магию, и только магию. Она ему служит и хирургическим ножом, и нитками.
Простой лекарь рассекает плоть, разрушая связь между кусами, нажимая на острый клинок.
Маг-лекарь разрушает связь между кусами Силой, и ткань распадается, раздвигается так, будто ее коснулись самым острым ножом в мире! И не будет внесено грязи, не будет боли, не будет последствий жестокого рассечения плоти!
Так что лучше? Хирургический нож или хирургическая магия? Ответ очевиден – магия! В каких случаях маг использует магическую хирургию? Тогда, когда нужно отсечь отмершие ткани, отравляющие организм пациента. Кроме того, отращивая утраченную конечность. Всем известно – гораздо эффективнее работать со свежей культей, освобожденной от раздробленной плоти и отмершей ткани. Тогда процесс выращивания пойдет гораздо быстрее – замечено в результате тысячелетних наблюдений.
Каждый лекарь в идеале должен уметь разрушать связь между кусами, но, увы, это подвластно только сильным, опытным магам, тем, кто находится на вершине магического лекарского искусства. Таких не так много, и все они известны и составляют они цвет нашего лекарства. На них и должны равняться молодые, начинающие лекари.
Ваш учитель тоже не сразу стал могучим лекарем, известным во всех частях света – только в зрелом возрасте, после долгого пути на поприще лекарства ему впервые удалось совершить операцию магической хирургии. Количество перешло в качество, и я надеюсь, ты, читающий этот трактат, когда-нибудь достигнешь моего уровня и прославишь свое искусство на весь мир. Хотя это и очень трудно. Но нельзя опускать руки – пробуйте, стремитесь и обрящете. Трактат «О некоторых вопросах хирургической магии».
Индар Гарун, Имперская академия Кайлара, 45795 год от Создания Мира.
Заметка на полях: росчерк, с брызгами чернил: «Опять протаскивает свою идиотскую теорию кусов! Морочит головы ученикам! Старый идиот! В прежние времена его сожгли бы на священном огне!»
– Чего это такое? Гля, пацаны! – Один из крепких парней, что сидели у стены, наблюдая за происходящим, привстал, глаза его вытаращились, он вытянул руку и показал на пленника, оглядываясь на остальных. Те тоже привстали, и один из них, здоровенный рыжий громила с тупой бычьей мордой, высунул язык, чтобы нагляднее изобразить свое изумление, потом радостно захохотал, приговаривая:
– Цирк! Гля, цирк! Фокусник! Он светится!
Босс же ничего не сказал. Он удивленно поднял брови, хмыкнул, раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но… не успел.
Сергар встал с места, веревки, которые стягивали его руки, упали на пол, ветхие, будто гнили в теплом влажном месте много лет.
Невидимый «нож» работал не хуже, чем стальной из лучшей кузницы.
Роман вскинул пистолет, когда из рук «экстрасенса» вырвались ветвистые голубые молнии, охватившие стрелка искристыми руками-щупальцами. Его затрясло, будто он схватился за контакты трансформаторной будки. Бандит согнулся, падая на пол, пистолет выстрелил… и стена окрасилась красным. У босса, сидевшего с удивленно поднятыми бровями, снесло верхушку черепа – начисто, смахнуло, как боевым топором.
Роман любил крупнокалиберные пистолеты. В это горячее время купить такой не такая уж большая проблема…
Трое охранников вскочили, один успел выпустить очередь из автомата (наугад, но едва не попал!), но тут же умер, прожженный шаром размером с виноградину, полученным прямо в лоб.
С двумя другими Сергар расправился быстро, голыми руками – ошеломленные, испуганные, они не смогли оказать никакого сопротивления, впав в шоковое состояние от увиденного, беспомощные, будто дети. Два удара – два трупа.
Магической Силы оставалось еще достаточно, а с земным оружием Сергар обращаться не умел. Оставались магия и рукопашный бой.
Теперь нужно идти выручать Зою, судя по всему, она где-то рядом.
Вышел в коридор и тут же выругал себя за непредусмотрительность – нужно осмотреться в магическом поле, увидеть расположение бойцов! Но было уже поздно. На него пер широкий, как шкаф, мужик, держа в руке пистолет, кажущийся совсем маленьким в огромной ручище.
Сергар сделал несколько пассов, вытаскивая из пространства боевую молнию, метнул ее в противника и… тут же почувствовал сокрушительный, ошеломляющий удар в левое предплечье. Он покачнулся.
Здоровила же свалился, подергиваясь, как всегда бывает после удара боевой молнии, а Сергар сел у стены, зажимая руку, по которой тонким ручейком стекала кровь, пропитывая рукав рубахи.
Заставив себя отключиться от боли, впал в транс, выпустив тучу тонких силовых нитей. В учебке Сергар проходил курс лазутчика, как и все боевые маги, специализация которых выясняется только к концу обучения.
Никто не знает, кем станет начинающий боевой маг – боевым орудием, лазутчиком, артефактором или незатейливым армейским магом. Какие способности разовьются, ту профессию и приобретет. Курс лазутчика очень помог Сергару, когда он стал грабером. Выручил и сейчас – в магическом пространстве легко обнаружить любое существо, обладающее живым телом. Лучшие лазутчики могли обнаружить противника на расстоянии до нескольких километров! Обычные – до километра.
Раньше Сергар мог «видеть» до пятисот метров. Теперь его едва хватало на сотню. Но он все-таки видел.
Две едва светящиеся фигуры медленно продвигались от входа по направлению к тому коридору, где сидел Сергар. Охранники! Скорее всего, они поставили охранников у выхода!
Встал, морщась от боли в руке, пошел вперед, прижался к стене. Оглянулся на пистолет в руке убитого «шкафа», но тут же отказался от этой идеи. Пока разберется, пока привыкнет… он сам оружие!
«Боевой маг должен быть готов к любой неожиданности» – параграф первый уложения «Использование магов в условиях войны».
Вначале показался ствол пистолета – медленно, осторожно, как змея, высунувшая головку.
Удар!
Пистолет вылетел из руки, грохнулся на пол, и удар в пах ногой свалил противника.
Второй успел выстрелить, пуля вонзилась в облицованную деревом стену за спиной. Стрелял уже мертвым – шар перегретой плазмы прожег его насквозь, пройдя прямо через середину груди – маленький такой, не больше ногтя указательного пальца, но бело-синего цвета, как и положено настоящей огневке. Вот только мертвец пока не знал, что он мертв – слишком маленький шар. Побоялся делать больше – Силы осталось не так много, может, на пару выстрелов.
Охранник успел пальнуть еще три раза, прежде чем свалился. Хорошо, что стрелял наугад и не попал, иначе… Впрочем, и Сергар не стоял на месте.
Хлопнула дверь! Кто-то сбежал?! Или вошел? Наверняка прибежал на выстрелы, заглянул и свалил подальше от стрельбы. Зачем? Испугался? Вряд ли. Скорее всего – собирать подмогу.
Худо! Очень худо! Сейчас тут будет очень жарко. Нужно хватать Зою и как-то выбираться.
И тут же – как обухом по голове – где Зоя?! В магическом пространстве он ее не увидел! То есть ее нет в соседних помещениях! Увели? Плохо. Теперь нужно будет искать, а он на большое расстояние не «видит».
На полу завозился, застонал очнувшийся охранник. Встал на четвереньки, помотал головой, попытался встать, но Сергар с размаху носком ботинка врезал ему в бок. Хруст, крик боли, охранник свалился на пол, зажавшись в позе зародыша.
– Сколько вас? Ты меня слышишь, урод? Сколько вас тут?!
– Наверху еще семь человек, – хрипло вытолкнул из себя парень и посмотрел на «шкафа», лежавшего в коридоре. – Ты Черена завалил… тебе не уйти. Здесь окон нет. Сейчас они блокируют вход, а потом…
– Куда вы дели Зою? Зоя где? – Сергар старался говорить отчетливо, громко и максимально понятно, как для идиота.
– Тут была… с шефом! – скривился охранник, косясь на пистолет, лежавший на расстоянии вытянутой руки. – Это его телка, он ее потрахивает время от времени. Зря ты с ней связался. Шеф был очень недоволен.
Охранник рванулся к пистолету, но тут же клюнул головой вниз – огневка, пущенная с ювелирной точностью, прошила ему затылок и вонзилась в пол, подняв облачко вонючего дыма. Практика! Десять лет войны – это вам не на кровати лежать!
Сергар сморщился, прислонился к стене и задрал рукав рубахи. Кровь уже остановилась, и на первый взгляд все было совсем не так уж страшно, как думалось. Пуля ударила вскользь, распоров кожу, мышцы, оставив багровый кровоподтек, но кость не сломала. Впрочем, и этого хватало, чтобы плечо болело так, будто по нему саданули топором, разрубившим латы и кольчугу.
Сел на пол, подключился к Силе. Нужно было наполнить емкости, опустошенные боем. Вздохнул – если бы он был прежним боевым магом! Если бы он мог то, что когда-то умел! Жалкие несколько молний – и за такие спасибо, думал, вообще не получится! – пара огневок – и все, он нищ, как бродяга на привратной площади!
Сосредоточился, начал черпать Силу. Боль сразу отступила, сделалось хорошо, спокойно, приятно. Не хотелось возвращаться в реальный мир. Предательская мысль – а может, бросить все? Умереть, и пусть идет как идет? Душа вселится в новое тело, начнет новую жизнь, все будет хорошо!
Вот только – будет ли? В какое потом вселится тело? А вдруг, в наказание за слабоволие, за предательство – в тело разлагающегося заживо больного желтой лихорадкой? Или в преступника, которого сажают на кол? Нет уж, такие эксперименты – пошли они на фиг! Кроме того, как он бросит Маму? Зою, которая ждет его помощи? Машу, которая сидит сейчас где-то в областном городе, думает о нем, переживает? Хотя бы ради трех этих людей стоит пожить! И еще – он должен вычистить эту погань из мира! Должен!
Охотник он за нечистью или не охотник?! Вот они – поганые артефакты, нечисть, которую нужно уничтожить, нелюди!
Сергар напитался Силой, хотел прервать связь, и тут в голову стукнула мысль – а почему не пробует? А если?!
Рраз!
Вынырнул в реальный мир, не разрывая контакта с Силой.
Есть! Получилось! Ура-а! Славься! Контакт сохранился!
Никто, вернее – почти никто не может вынырнуть в реальность, не разорвав связи с Океаном Силы! А он сделал это! Сделал!
Внутри все пело, тело дрожало от наслаждения, сравнимого с оргазмом, и на минуту Сергар забыл, где находится, что с ним происходит, как вообще тут оказался. Мозг будто отключился, захлестнутый волной восторга. Даже плечо не так болело!
Посмотрел на рану и оторопел – плечо на глазах заживало, опухоль спадала, кожа и мышцы, разорванные пулей, зарастали свежей плотью.
– Вот это да! – присвистнул, наблюдая за происходящим, а в голове все пели победные трубы: «Та-тата-тата! Та-тата-тата! Славься!»
Из эйфорического состояния вывел голос от входной двери:
– Эй, ты, как там тебя… Олег! Слышишь меня?!
– Кто говорит? – крикнул Сергар, возвращаясь к реальности, с досадой осознавая происходящее. – Чего надо?
– Я начальник охраны Черенкова, Павел. Что с шефом? Он жив?
– Жив! – вдруг соврал Сергар, еще не зная, зачем это ему нужно. – Пока жив, но если будете сюда лезть, я его убью!
– Мы не лезем. Выходишь, отпускаешь шефа и уезжаешь. Машина у входа.
– Зоя где? Зоя?! И каковы гарантии, что вы меня выпустите?
– Никаких гарантий. Ты уезжаешь, и мы о тебе забываем. Все! Зоя там, у тебя. Разве ты ее не нашел? Тут ее нет, клянусь!
– Мне нужны гарантии и Зоя! Тогда я выйду!
– Послушай, ты вообще понимаешь, что я тебе говорю?! Какие гарантии?! Если ты сейчас не выйдешь, я вызову спецназ! Ты напал на депутата районного собрания, захватил его в заложники! Тебя обязательно убьют! Если не убьют при штурме, обещаю – убьют в тюрьме! Так ты уедешь и, если тебе улыбнется удача, скроешься, пока о тебе не забудут! Ты понял, нет? Нас тут десять человек с автоматами и гранатами! Тебя окружили со всех сторон! Единственная возможность уцелеть – выпустить шефа!
– Мне нужно время, чтобы обдумать. Час! Мне нужен час времени!
– Полчаса! После этого мы вызываем спецназ. Все, время пошло!
Сергар закрыл глаза, рванулся в Ничто, выбросив нити-щупалы. Далеко они не полетели, всего на сто шагов, но этого хватило.
Начальник охраны не соврал. Десять человек. Окружили дом со всех сторон. Стоят, перемещаются по периметру. Ни с крыши спрыгнуть, ни под землей уйти. Подземного хода нет – проверил, отправив щупалы и туда.
Заперт в доме!
Где Зоя?! Защемило сердце от предчувствия беды. Не хотел сознаваться самому себе, но… скорее всего, она мертва. Все, кого спрашивал, сказали – Зоя тут, а он ее среди живых не обнаружил. Вывод? А вывод очень плох – мертва.
Вышел из Ничто, пошел по коридору туда, откуда вышел «шкаф». Шагнул за порог и… на мгновение закрыл глаза, чтобы не видеть. Чтобы перевести дух!
Изломанное, окровавленное тело. Ноги бесстыдно раскинуты в стороны, обнажая интимные места. Кости ног торчат сквозь кожу белыми острыми концами – женщину будто пропустили через мясорубку или разделывали на кухонном столе тесаком. Ни одного живого места! Кроме лица – красивого, почти нетронутого, застывшего в спокойствии умиротворения. Один глаз приоткрыт и смотрит на Сергара искоса, будто с укором: «Как же так? Почему ты не успел?!»
Сергар сглотнул, встряхнул головой, отгоняя безнадегу. Даже соединение с Силой не смогло погасить отчаяние, которое его охватило. Все было так хорошо, наладилось, все впереди – деньги, жизнь, красивая женщина! И не одна! Великолепное будущее! И тут… какие-то твари все сломали?! Да будь они прокляты! Будь они прокляты!
– А-а-а-а-а-а-а-а-а!
Сергар сел на пол, схватился руками за голову и закачался из стороны в сторону, не в силах сдержать крик ярости и разочарования.
А потом пришла мысль:
«Если они хотят воевать по-настоящему – получат войну! Такую войну, какой еще никогда не видели! А меня ничего не сдерживает! Это другой мир! Другие законы! Я свободен от законов своего мира! А значит… значит, я сделаю так, как надо!»
И появился план. Сомнительный, страшный, но если получится – эффективный. Наверное – эффективный.
«…Я поведу речь о том, о чем говорить запрещено, о том, что является тайной для большинства людей и о чем Академия запрещает говорить. С моей точки зрения, запрет этот неверен по своей сути. Чтобы бороться со Злом, нужно знать, что такое Зло, иначе как можно его победить?
Запрет, установленный Академией, лишает общество необходимых знаний, и если случится так, что кто-то откроет заново Черное колдовство, – большинство людей будут перед ним беззащитны. Ибо не знают, что есть такое.
Итак, рассмотрим самое черное из всех черных деяний – некромантию!
Что есть некромантия? Это использование плоти мертвых для удовлетворения своих нужд. Страшное деяние! Запрещенное деяние! Обязан предупредить – использование некромантии карается смертной казнью через сожжение. Или любым другим способом, по выбору компетентного лица.
Почему некромантия находится под таким запретом? Что такого запретного в этом деле? Чтобы как следует пояснить, нужно вернуться на тысячи лет назад, в то время, когда маги были еще настоящими магами, а для обычного лекаря отрастить ногу или руку было деянием настолько простым, как нынешним вылечить насморк.
Итак, в те стародавние времена не было запрета на опыты с мертвыми, и был обычай перерезать мертвецам сухожилия на руках и ногах, а во многих землях – сжигать покойников на кострах. Именно оттуда, из того времени, пошел этот обычай, дошедший и до наших дней. Только теперь никто не помнит, почему и для чего это делается.
Представьте себе, что вы умерли. Вас положили в гроб. Вы ожидаете, что ваше тело будет разлагаться, удобряя собой кладбищенскую землю? Как бы не так! Однажды ночью к вашей могиле может подойти человек с лопатой, откопать вас, а потом… он свершит такое, что у нормального человека не укладывается в голове. Он вольет в вас Силу, достаточное количество, чтобы ваше тело двигалось, как живое, выполняло простые приказы, шло туда, куда ему нужно. И вы идете за ним, как собачонка за охотником, идете туда, куда идет он. Делаете то, что он скажет – служите ему, например – убираете улицу или роете землю. Мертвый, не требующий питания и денег раб, тело которого консервирует, уберегает от разложения магическая Сила.
Но и это не так страшно. Страшно то, что теперь некромант может управлять вашим телом так, как захочет! Он может видеть глазами трупа, может вашими руками убить, ограбить, совершить любое преступление! Найти некроманта-преступника очень сложно. Он может сидеть дома или рядом с местом совершения преступления (зависит от мощи колдуна), и вы его даже не увидите! А если все-таки сумеете остановить оживший труп, некромант просто разорвет с ним связь, и вы никак не сможете помешать преступнику скрыться. Если, конечно, рядом нет специально обученного мага-поисковика, видящего в Великом Ничто.
А еще – представьте себе поле боя, на котором лежат тысячи трупов погибших воинов. И представьте некромантов, которые поднимают эти трупы один за другим, отправляя в бой, на врага. И не имеет значения, чьи это трупы – наших солдат или вражеских. Они идут вперед и убивают всех, на кого указал им некромант, их Темный Господин!
Следует заметить – в теле, душа которого улетела в Ничто, сохраняются те навыки, которое оно получило при жизни. Конечно, мертвое тело не так эффективно, но это не имеет значения. Мертвец не чувствует боли, не боится ран, его можно протыкать мечами, копьями, стрелами, но он все равно будет идти вперед, пока может.
Убивать, крушить, ломать, делать все то, что ему приказали!
Как бороться с нежитью? Как уберечь свою жизнь?
Первое, как уже было отмечено выше, – сжигать трупы. Если сжечь не удается – перерезать сухожилия рук и ног, лишая их возможности передвигаться. Какой смысл от мертвеца, если он может лишь шевелиться, не имея возможности встать на ноги?
Если мертвец боеспособен, идет на вас с недвусмысленными намерениями, и вы точно уверены, что это мертвец, делайте все, чтобы лишить его возможности ходить. Никаких боевых молний, никаких стрел, метательных ножей и чего-то подобного. Как я уже писал выше – мертвец будет идти и чувствовать себя великолепно, даже если вы его истыкаете стрелами, как подушечку для иголок. Даже лишенный глаз, он будет уверенно идти и убивать… Не забывайте – некромант смотрит в мир не столько через глаза трупа, но через Великое Ничто, осязая окружающее тысячами невидимых щупал. Даже отрубив голову покойнику, вы не сможете лишить его возможности покончить с вами.
Огневки! Заморозка! Мечи, отсекающие конечности! Без ног и рук «живой» мертвец не нужен некроманту.
Что же касается поля боя, того случая, когда подъем мертвецов имеет массовый характер: здесь все сложнее. Нужно использовать перечисленные выше способы и артефакты, развеивающие чары, устанавливающие специальные щиты.
Впрочем, в наше время уже нет таких сильных артефакторов, какие были в старину. И если появится некромант, способный массово поднимать убитых воинов – защититься от них можно будет только одним способом, и я описал его выше.
Кто может стать некромантом? Увы, должен с прискорбием сообщить – некромантом может стать любой лекарь, достигший определенного уровня своего мастерства. Сильный лекарь, а по нынешним временам – могучий. Их можно пересчитать по пальцам, таких лекарей.
Вкратце опишу суть процесса: лекарь входит в Ничто и, выпуская щупалы, овладевает мозгом, телом покойного. Если он не собирается управлять этим телом и дает лишь посыл на задание – перекачивает часть своей силы, одновременно передавая мертвецу «задание». Обычно этого заряда силы хватает на несколько часов. Затем покойник падает и становится тем, кем и являлся до колдовства, – хладным трупом.
Если некромант собирается лично управлять покойным, он закачивает в него силу, затем овладевает телом, проникая щупалами во все уголки его плоти. В итоге получается так, что сознание некроманта раздваивается – он одновременно находится и в своем теле, и в теле носителя.
Занятие это опасное. Если не уберечься, можно навсегда остаться в покойнике, нужно контролировать свои эмоции, свои действия, вовремя размыкать контакт с мертвым телом. Если оно захватит сознание некроманта навсегда – та часть, что осталась в мертвеце, умрет вместе с ним, а сам некромант лишится части своей души, части памяти. Впрочем, это лишь мои умозаключения, так как ни в каком трактате этого не описано.
После Вселенского Собора Магов, созванного десять тысяч лет назад (согласно хроникам!), маги всего известного нам света постановили: внести некромантию в перечень запрещенных наук, а за использование карать смертью. После того были уничтожены сотни ценнейших свитков, в которых описывалась запретная магия и способы борьбы с подобным явлением.
Вместе с этими свитками ушли исторические сведения, описания битв, в которых участвовали некроманты, описания переворотов, войн. Наука лишилась ценной информации, которая могла бы пролить свет на историю человечества.
Позор запретам, которые разрушают здание науки, тормозят прогресс! Позор руководству Академии, запрещающему даже слово сказать о запретной магии, и это вместо того, чтобы создать пусть и тайный, но отдел по изучению некромантии, с тем чтобы выработать способы предупреждения развития этой преступной науки!
Когда-нибудь кто-то наплюет на запреты и сделает то, после чего ученые мужи Академии горько пожалеют, что заранее не предусмотрели подобной возможности.
В одном старом, случайно сохранившемся свитке я нашел упоминание о том, что особо злостные некроманты могли создавать таких «живых покойников», что их не смог бы отличить от живого даже опытный маг. Как они это делали? Каким способом добивались? Нам неведомо. Но только страшно подумать, что будет, если такое кто-нибудь сможет осуществить! Ведь ходят легенды и о могучих некромантах, которые могли захватывать Души людей! Поселять их в тела мертвецов!
Может, в этом и есть секрет, как некроманты могли создавать живых мертвецов, неотличимых от живых! И мы ничего об этом не знаем, кроме слухов, сказок, легенд, дошедших через тысячелетия!
Одно меня успокаивает: при нынешнем бездарном руководстве Академии, разваливающем лекарское дело, штампующем полчища тупых боевых магов вместо могучих лекарей, никто не сможет повторить подвигов наших предков. Не останется ни одного великого лекаря, который смог бы стать могучим некромантом.
Выродились маги, ушла слава лекарского дела. Затоптана сапожищами солдафонов. Печально наше будущее. Трактат: «Некромантия, происхождение, суть и способы борьбы с оным явлением».
Индар Гарун, Имперская академия Кайлара, 45805 год от Создания Мира.
Пометка на свитке: «Зловредный трактат, оскорбляющий руководство Академии и бросающий тень на фундаментальную науку. Следует провести расследование на предмет участия Индара Гаруна в запрещенных экспериментах – прослеживается его явное знание основных принципов запретной дисциплины. При обнаружении признаков наличия преступления передать дело в Департамент Общественного Здоровья для принятия мер по существу вопроса».
– У тебя осталось пятнадцать минут! Эй, ты, не надумал?! Выпускай шефа – будешь жить!
– Надумал! Ждите снаружи, скоро выйдет! Сюда не спускаться, иначе я его пристрелю!
Сергар перевел дыхание, прислушался. Хлопнула дверь, и все затихло. Ждут! Хорошо, что нет окон! С одной стороны, плохо – выбраться можно только через дверь. А с другой – и войти тоже нельзя! Сейчас в окна уже бы лезли мерзавцы с автоматами!
Снова вспомнил Зою, и защемило сердце. Так она радовалась жизни, обретенной молодости, так надеялась, что все будет хорошо! И на вот тебе…
Ну что же – жизнь такая! Он, Сергар, ни при чем, он сам лишь игрушка в руках богов! Что вышло – то вышло. Если выживет – позаботится о ее дочери. Не выживет… значит – не выживет. Но должен выжить! Иначе это просто несправедливо!
Маг сел рядом с телом Черена и вошел в Ничто. Шнур, соединяющий его с Океаном Силы, пульсировал, исправно прокачивая нужную энергию, так что волноваться было не о чем.
Подождал минуту, привыкая к состоянию транса. Затем выпустил множество щупал, замерцавших в подпространстве, как нити серебряного дождя. Ничто сразу превратилось во Что-то.
Стены сделались прозрачными, были видны только контуры, будто нарисованные на листе бумаги. Люди – контуры-фигурки, передвигающиеся за стенами – осязаемы так, что можно потрогать их тысячами нитей-рук. Жаль, что он не мог воздействовать на мозг на расстоянии. Нужен только непосредственный контакт, иначе сила не передается. Почему так – никто не знает. Только контакт лекаря и пациента. Воля богов?
Сергар взял «пациента» за руку. Она была еще теплой, с момента смерти прошло меньше часа.
Сила влилась в мертвое тело бурным потоком, щупалы пронизали покойника, словно заключив его в кокон бабочки-шелкопряда. Секунда, две, три – ничего не происходило.
Сергар не знал, что нужно делать! Кроме общих сведений, полученных из старого трактата, найденного в ящике в глухом углу «учебки», он ничего не знал! Как проникнуть в мертвеца?! Как захватить его мозг?!
Все оказалось и просто, и сложно. Нужно было лишь представить, что ты – это он, а он – это ты.
Понимание пришло к Сергару не сразу, а когда он понял… слегка испугался. А если правда потеряет себя?! Если останется в этом клятом покойнике до тех пор, пока не умрет?
И тут перед глазами встало лицо Зои, красивое, печальное… и ее тело – растерзанное, изуродованное негодяем. И пришла ярость, а с яростью – решимость.
Толчок! Головокружение!
И вот он в двух телах одновременно!
Он – Сергар, и он – Черен!
Захотелось выскочить из покойника, разорвать связи, и Сергар едва сдержался – неприятие этого человека было таким сильным, таким острым. Он его ненавидел. С души воротило!
Выдержал, устоял и начал пробовать «новое тело». Теперь, когда в мертвеца был перекачан солидный запас Силы, его должно было хватить не менее чем на сутки. Откуда Сергар это знал – неизвестно. Знание пришло само. Может, из Океана Силы? Вместе с самой Силой? Ведь поговаривали, что Сила – это мысли, информация от всех магов, что существуют в мире. И что маги владеют лишь крохотной частью ее возможностей, используя не по назначению, можно сказать – рукоятью великолепного меча заколачивают гвозди.
Ощущение было странным – он сидит на полу и одновременно идет по коридору!
Сергар-Черен сделал несколько движений руками, помахал ими вправо-влево, присел, встал, попрыгал на месте – срабатывало с замедлением, не так, как у живого, но вполне нормально. Шагать можно. И он зашагал.
В комнате, где Сергар ранее сидел привязанным к креслу, подобрал автомат – короткий, с откидным прикладом. Магазин должен быть почти полным – из автомата сделали всего лишь одну короткую очередь. Однако на всякий случай сунул в карманы брюк по пистолету – большой, из которого снесли башку отцу Эрика, и поменьше – такой же, что был у Черена. Поднял другой автомат, отстегнул магазин и тоже сунул в карман. Штаны, почему-то без ремня, едва не сваливались на пол под тяжестью оружия, держались только на объемистой заднице бандита. Впрочем, мертвому это безразлично.
Осмотрел автомат – предохранитель стоял в нужном положении, откуда-то Сергар это уже знал. Память тела, вероятно.
Рядом с убитым приезжим бандитом заметил свой бумажник – Маша покупала, сразу узнал. Забрал. В бумажнике паспорт, кредитная банковская карта, а еще списки людей города, которые передала ему Маша. Оказывается, она купила в регистратурах местных поликлиник списки и адреса тех, кто когда-то обращался в поликлинику. Маша собиралась заказать рекламные листовки и нанять людей, которые разнесут их по домам. Не успела. Сергар планировал сделать это сам, с Зоей… и тоже не успел.
Бумажник бросил рядом с Сергаром-собой. Потом «Черен» повернулся и пошел по коридору к выходу, переступив через трупы двух «своих» людей, туда, где ждал начальник охраны и все те, кто сопровождал депутата в этой поездке.
Дверь, скрипнув, отворилась, Сергар-Черен вышел наружу и тут же наткнулся взглядом на стволы автоматов и пистолетов, направленных на вход в дом. Здесь собрались все, кто был снаружи, все десять человек. Пятеро – в бронежилетах и касках. На земле – сложенные стопкой пуленепробиваемые щиты – видимо, готовились к штурму.
Увидев шефа, опустили стволы, выдохнули, заулыбались, а один из них, высокий худой человек с проседью в волосах со слегка надменным, холодным лицом вполголоса приказал:
– Опустить стволы. Свои. Приветствую, шеф! Все в порядке? Не ранены? А чего с оружием? Пристрелили урода? Мы уже хотели штурмовать. Ментам сообщать не стали – зачем вам лишний шум? Правильно?
Сергар-Черен согласно кивнул, поднял автомат и нажал на спусковой крючок. Двух бандитов и начальника охраны уложил одной очередью, в упор. Их отбросило так, будто смело огромной метлой.
Пока остальные стояли в шоковом состоянии, не понимая, что нужно предпринять – уложил еще троих. Потом двоих. Те, что были в бронежилетах, копошились на земле, заливая ее кровью, но им было не до войны.
Двое опомнились, побежали за угол. Не добежали. Две короткие очереди – и они на земле. Щелкнул затвор – кончились патроны.
Грохнул выстрел, другой, что-то сильно, как дубинкой, ударило со спины. Из груди и живота брызнули ошметки плоти и крови, били из чего-то мощного, пробивающего насквозь. Хрустнула реберная кость, перебитая пулей.
Отщелкнул магазин, вставил новый, передернул. Подошел к начальнику охраны, всаживающему в живого покойника пулю за пулей, направил ствол автомата и короткой очередью разнес голову. Подумал и пошел вдоль лежавших на земле бандитов, поливая их очередями, как из лейки.
На тех двух, что лежали возле угла дома, патронов не хватило. Бросил автомат, достал пистолет поменьше, подошел ближе к подстреленным. Один подавал признаки жизни, стонал, что-то бормотал. Прицелился – брызнули мозги, кровь – прямо в глаза, мешая видеть. Вытер рукавом, прицелился, выстрелил в голову второго.
Осмотрелся вокруг – тихо, никого. Пусто. Пошел к дверям домика, открыл, прошел в барменскую. На полу – молодой парень. Мертвый. Перед смертью его сильно били – лицо изувеченное, на груди след от выстрела, кровавое пятно.
Снова вернулся на улицу, подошел к одной из машин, стоявших возле домика. Большие, просто-таки огромные джипы. Как управляются – неизвестно. Не совладать! Видел, как управляют «Газелью», но… нет, передумал. Пешком! Только пешком.
Вернулся в дом, прошел в комнату с убитым «гостем», достал пистолет Романа, несколько раз выстрелил по мертвым телам. Опорожнил обойму, бросил пистолет на пол возле себя. Взял другой пистолет – снова расстрелял обойму по мертвецам.
Бросил. Встал, пошел наружу, подошел к лежащим на земле трупам, остановился, грузно свалился на асфальт, пачкая его кровью из пробитых пулями дыр.
Сергар облегченно вздохнул – все! Получилось! Теперь нужно уйти. Как?
Обшарил территорию возле домика щупалами, заметил прореху в заборе, облегченно вздохнул – если есть забор, всегда в нем будет дыра в укромном уголке, во всех мирах и вселенных!
Теперь нужно сделать так, чтобы никто не узнал, что он тут был. Что связан с этой бойней. Нужно во что-нибудь переодеться.
Прошел по комнатам – ничего, кроме банных халатов. Снимать с покойников одежду нельзя – подозрительно. Будет ясно, что кто-то тут был. Да и в крови она вся, в дырках.
Осмотрел себя – если не считать порванного пулей и пропитанного кровью рукава рубахи – в принципе все в порядке, отмыть, отстирать – в глаза и не бросится. Ну… почти не бросится.
Снова вернулся к мертвой Зое, постоял рядом, прощаясь, сглатывая комок в горле. Хоть и недолго они были вместе, а все равно – своя, что ни говори. Тем более – постель все-таки роднит. Обидно – только сегодня ночью была красивая, веселая, страстная! И вот…
Подошел, стараясь не запачкаться в крови, закрыл ей глаза. Подумал – сдвинул покойнице ноги, чтобы после смерти не разглядывали любопытные глаза, не поганили похотливыми взглядами. И так-то трогать было нельзя, но не удержался.
Заметил на стуле у стены пиджак – большой, широкий, видимо принадлежал Черену. Поднял, заглянул в карман – бумажник! Достал – толстая пачка денег, пятитысячные и помельче. Отделил большую часть, сунул себе в карман. Его, Сергара, бумажник обчистили – ни единой купюры. Было там не так уж и много, тысяч десять, но все равно обидно. Твари! Так что трофей как раз кстати. Все брать не стал – подозрительно.
Хотел положить пиджак на место, подумал… и бросил его на Зою, прикрыв наготу. Пусть потом разбираются, зачем вдруг Черен накрыл свою убитую любовницу, и кто же ее все-таки убил.
Вздохнул, еще раз мысленно попрощавшись с женщиной и решительным шагом вышел из комнаты. Нужно было поторапливаться – скоро сюда кто-нибудь мог заявиться. Вряд ли все люди Черена остались лежать тут, на турбазе.
Уже когда шел по лесу, вдоль реки, через час после выхода, услышал вой полицейской сирены – далеко, еле слышно. Похоже, кто-то нашел трупы, вызвал полицию – теперь будут разбираться. Вряд ли оцепят округу, но… как говорит дядя Петя: «Береженого бог бережет, а небереженого конвой стережет!»
Конвоя Сергар не хотел, а потому прибавил шагу и через минуту уже легкой рысью мчался вдоль реки, как можно дальше от места страшной бойни.
Угрызения совести по поводу того, что он перебил кучу народа, его не мучили – на войне, как на войне. Хотели убить его, но он убил их сам. Как уже бывало в его жизни десятки раз. Дичь вдруг превратилась в Охотника. Бывает. Нужно верно выбирать дичь…
В больницу добрался через два часа. Отойдя от турбазы, отстирал штаны и рубаху – как мог, как получилось. Пока бежал до города – одежда просохла, проветрилась, и на ней почти не было видно пятен крови, пришлось закатать рукава рубахи. Благо тепло, лето.
В городе поймал такси. Незнакомый парень на дребезжащей автомашине довез Сергара до центра, где тот накупил себе одежды – от штанов до рубах и курток. В моде он не особенно разбирался – взял, что ни попадя – джинсы, рубахи, лишь бы не было кричаще, чтобы никто не показывал на него пальцем и не смеялся. Сразу, в магазине, надел все новое, вплоть до трусов. Старую одежду сложил в пакет, а когда вышел из магазина – потихоньку выкинул в мусорный бак. На одежде остались следы крови, незачем хранить улики против себя.
Когда ехал в больницу, в «родную» палату, опасался, что полиция уже ждет у подъезда. Нет, никого не было. Похоже, что они все еще разбирались на месте. И немудрено – Сергар там все так запутал, что не разберется и целая толпа следователей из самой Москвы, не то что местные сыщики, способные лишь обирать ларечников да щупать девок в парикмахерской – по крайней мере со слов Маши.
Так все это или не так, он узнает позже, когда сыщики до него доберутся. А до тех пор нужно выработать стройную версию, и главное – придумать, куда делась Зоя, когда они с ней расстались.
В больнице ждала толпа народа, все вздохнули, когда лекарь появился на рабочем месте. Тут же возник главврач, сообщивший «Олегу» печальное известие о смерти его помощницы.
«Олег» был очень удивлен, расстроен, ведь он только сегодня расстался с ней у сбербанка! Хотел даже отменить прием, но потом передумал и несколько часов лечил всех страждущих, что собрались у палаты. Нельзя было показывать, что он слишком расстроен смертью Зои, могут возникнуть вопросы… И еще – работа отвлекала, помогала забыть.
Полицейские появились часа через четыре. Та же самая следовательша, что допрашивала «Олега» после гибели хулигана в камере, двое молодых парней, гораздо моложе «Олега». Они расспрашивали его о том, когда «Олег» последний раз видел Зою, когда с ней расстался, но все как-то формально, для порядка.
Спрашивали, знал ли он о связи Зои и местного депутата Черенкова, на что «Олег» ответил, что не знал. Личные связи – личное дело каждого свободного человека, и он не собирается лезть в чью-то жизнь.
Задав еще несколько формальных вопросов, полицейские ушли мучить главврача, но и там долго не задержались, через полтора часа покинув больницу.
Войти с помощью соц. сетей: