Глава 6

Константин посмотрел, и брови его тоже поползли вверх. Нет, он чего-то подобного ожидал, но…результат превзошел все его ожидания. И как только она такое вытерпела?

Так-то Константин читал, что у женщин повышен болевой порог, у некоторых – так вообще настолько высок, что некоторые медицинские операции им делают без анестезии. И это обусловлено самыми что ни на есть природными причинами – женщина при родах испытывает такую боль, что если бы она чувствовала ее так же, как мужчина – скорее всего умерла бы от болевого шока. Но в Машином случае вообще что-то запредельное. То-то она изрезанная, истекающая кровью, с порванными внутренностями умудрилась еще встать и выпотрошить своих обидчиков! Конечно, она тогда находилась в шоковом состоянии и на душевном подъеме, но…все-таки это феноменально.

И вот теперь – ноги ее, руки, живот – все, насколько было видно из под одежды, покрыто яркими цветными татуировками, изображающими причудливых восточных драконов, небо, бутоны распускающихся цветов – и все сплошным, сплошным полотном, без единого сантиметра свободного от краски пространства! Свободны от краски были только ступни ног, кисти рук и шея с головой. Маша улыбалась легкой улыбкой, явно предвкушая, какое впечатление произведет ее внешний вид.

- Вот это да! – снова повторил Михаил, и посмотрев на Константина, потрясенно добавил – Так вот что за иглоукалывание вы там делали! И ты молчал? Ты же уже видел, да?

- Не-а… - хмыкнул Константин – Она мне не показывала. Говорила, что еще не готово и покажет, как все закончат. Да и постоянно в бинтах ходила. Так что для меня это тоже в первый раз.

- Ма-аш… - протянул Михаил – А что…там, где прикрыто, все то же самое? Раскрашено?

- Тебе показать? – усмехнулась Маша – Только по приказу Шефа. Скажет показать – покажу.

- Ну, я чисто дружески! Интересно же! – хохотнул Михаил – Покажи, а?! Костя, ну пусть покажет!

- Что, что покажет?! Кто покажет?! – в кабинет ворвался Лось и замер с отвисшей челюстью. И стоял так секунд двадцать, замерев и будто боясь выпустить воздух из груди. А потом сипло протянул:

- Да ни хрена же себе! Вот это да!

- Дверь за собой прикрой – негромко приказал Константин – И вообще нефиг врываться в кабинет большого начальства, когда его женщина демонстрирует свои татушки!

- Да-а-а…татушки, так татушки! – снова протянул Лось, отходя от Маши шагов на пять и на ощупь отыскивая стул. А сам глаз от Маши не отрывает, впился в нее взглядом – чуть слюни не текут. Константин даже усмехнулся.

- Маш, покажись полностью, если тебя это не затруднит. Но если не хочешь – не показывай – улыбнулся Константин – покажи этим кобелям, чтобы им ночью снилось и уснуть не могли!

- Да! Да! Покажи нам, кобелям! – простонал Лось – Господи, что ты с нами делаешь! Кстати, парни, я понял, на кого она похожа! Вот все не давало мне покоя, а теперь знаю! Ну если точнее…мне Глафира сказала. Все девки об этом шепчутся. Супермодель такая есть, зовется…

- Барбара Палвин – перебила его Маша, стягивая с плеч топик. Под топиком ничего не было – кроме собственно тела – Мне всегда это говорили. Мол, как близнец этой самой Барбары. Только у нее глаза голубые, а у меня карие. А еще – у нее волосы длинные, а у меня короткие (Маша стянула короткие джинсовые шорты). Ну и по фигуре – Барбара толстожопая, а у меня спортивная фигура, и бедра не такие полные. А так, да – губы, нос, подбородок, мы с ней как сестры-близнецы.

Шорты полетели на стул, за ними – узкие черные трусики. Секунды – и Маша уже стоит голышом. Если только это можно назвать «голышом». Она настолько покрыта татуировкой, что ей можно было бы ходить среди людей на оживленной улице, и казалось бы, что она надела какую-это экзотичную яркую туго облегающую одежду, украшенную красными, синими, черными и зелеными рисунками. Только если подойти ближе становиться ясно, что это никакая не обтягивающая тело одежда, а краска, вбитая в кожу искусными художниками.

- А ТАМ – было очень больно? – скривился Михаил, разглядывая низ живота Маши – Я бы не вытерпел! Я бы всех поубивал! Это же невозможно терпеть! И грудь! Красиво, конечно, но я бы точно не смог. На плече-то делал, и то чуть слезы из глаз не полились.

- Все можно вытерпеть…если захотеть – с усмешкой сказала Маша, поворачиваясь вокруг оси – ну как, шрамы видно? Нравится? Константин Петрович, вам нравится?

- Очень! – искренне ответил Константин – Честно сказать, я такого не ожидал. Теперь жди поветрия у нас на острове – все девчонки начнут татухи бить! Впору пригласить сюда тату-мастера!

- В Нассау пускай ездят, по очереди. На выходные – усмехнулся Михаил – Нечего тут этому мастеру делать. Мы же возим их за покупками, и всякое такое. Ну вот пускай там и набивают, если хотят.

- Я могу одеться? – спокойно спросила Маша.

- Конечно, конечно! – торопливо ответил Константин – Извини, что заставили тебя устроить стриптиз. Красиво, конечно! Главное, чтобы проблем не было со здоровьем. Чтобы краски были не ядовитые.

- Фирма гарантировала – пожала все еще голыми плечами Маша, извиваясь, натягивая трусики – за что мы им такие деньги проплатили? Все натуральное, природное, никаких ядовитых красителей – в договоре сразу было записано.

- А как там вообще – в Китае? – спросил Лось, пожирая глазами одевающуюся Машу. Она как раз сейчас надевала топик, и ее небольшие крепкие груди, тоже изрисованные до самых сосков смотрели на Сергея и подрагивали. «Ух, хороша!» – пульсировало у него в мозгу.

- Ну как в Китае…пандемию они задавили…живут, как жили – Маша потянулась за шортами – Что там, в Китае…еда дешевая, товары дешевые, китайцы невоспитанные, страшненькие, наши мужики гораздо красивее. Особенно некоторые… (она посмотрела на Константина), а Лось довольно хохотнул:

- Точно, ты про меня! Я некоторый!

- Вообще – скучно было без вас. Тоскливо. Все чужое,все не как у нас. Хоть и пытаются подделаться под Европу, но…гадюку и жабу не породнишь. Я там была пристальным объектом внимания мужчин – подкатывали, и не раз. По их меркам я очень красивая, особенно когда загар сошел. Но разве они могут сравниться… (она посмотрела на Шефа) Да и не надо мне этого. Ну что еще сказать…лечилась – медицина у них отличная, только деньги плати. Шеф меня пристроил в самую лучшую лечебницу. Там иглоукалывание, какие-то таблетки, что-то вроде гипноза. Вот, все-таки восстановилась. Еще – ходила в спортзал, тренировалась, насколько позволяло состояние. Сразу ведь все рисунки колоть нельзя, надо дать отдыхать коже, чтобы зажила. Вот и пришлось сидеть там четыре месяца. В тир ходила – стреляла. Все как обычно, как и тут. Они конечно вначале удивлялись, как это так – девушка, и в тире стреляет, но когда узнавали, что я русская – тут же успокаивались. Мы у них считаемся очень воинственными женщинами. В смысле – русские женщины. Китайские женщины только в кино вертятся как электровеники и мечами тычут. На самом деле очень избалованные, только и заняты тем, что украшают себя, да ищут развлечений. У них девок-то не хватает, на трех парней одна девица. Или даже на пятерых – так мне показалось. Удивительно еще, что они там повально не стали гомосексуалистами – девок-то где взять? Ну вот как-то так.

- Маш…а оно стоило того? – с сомнением помотал головой Михаил – Такие мучения! Мы же тебе говорили – тебе и со шрамами хорошо! Ты и так была красивая! Зачем?!

- Сейчас я красивее? – подбоченилась Маша, выставив вперед правую ногу.

- Ну…да! Но разве оно стоило того?! – упорствовал Михаил.

- Ну, во-первых идею подал Шеф. И я за нее уцепилась. Честно скажу – из-за этих шрамов у меня развился такой комплекс, что я…в общем – не знала, что и делать. Жить не хотелось! Мало того, что матку вырезали, так еще и вся в уродливых шрамах! И сколько бы вы об этом не говорили, мол, и так я красотка – все мы знаем, что НЕ красотка. И это меня просто убивало. Шеф меня спас во второй раз. Впрочем – это был не второй раз, когда он меня спас, но это уже другая история, и вам не интересно. Ни к чему. Ну, так вот: он подал идею, а я ее уже и развила. Да так, чтобы и следа от моего комплекса не осталось! А кроме того: теперь, если кто-то чужой на меня посмотрит – я просто спятившая девица, которая превратила свое тело в картинную галерею. И никто не свяжет исчезновение яхты с четырьмя мажорами, и порезанную на ленты девицу. Так что здесь имеется и практический смысл.

- Маш…ты всегда была красавица, и со шрамами красавица, и в татушках красавица. И мы тебя любим – прокашлявшись сказал Михаил, и Лось закивал головой. А Константин улыбнулся и подмигнул – Жаль, что так вышло…мы за тебя готовы порвать любого, кто на тебя хоть глянет плохо! Ты для нас как сестра!

- Сводная! Любимая! Ох, как любимая! – втянул воздух сквозь зубы Лось, и хохотнул басом, поймав сердитый взгляд Михаила – Уж и помечтать нельзя, что ли?! Я и не претендую!

- В общем – добро пожаловать в семью! С возвращением! – Михаил встал, и осторожно обняв Машу похлопал ее по спине. Следом за ним то же самое проделала Лось, что-то шепнув Маше на ухо и воровато оглянувшись на Константина. Ну а Константин просто протянул руки, и Маша подошла, плюхнулась к нему верхом на колени и крепко поцеловала в губы. От нее пахло шампунем, чистым телом и…страстью. Константин знал, что у Маши удалили только саму матку, яичники и все остальное остались на месте. То есть – она может испытывать сексуальное желание и на ее гормональный фон ничего не повлияло. Просто лишилась маленького мешочка, в котором могло развиваться ее дитя. Ее, и Константина дитя…

Грустно, конечно. Но ничего не поделаешь. Главное – жива, здорова, и…в общем – Маша после поцелуя шепнула Константину на ухо, что она его хочет. Значит, и с психическим здоровьем более-менее нормализовалось. По крайней мере, он так надеется.

- Буду теперь ходить в таких нарядах, в каком приехала – сказала Маша, слезая с коленей Шефа – Примерно в таких. Загорать не буду – чтобы татуировки не выцветали. Да и смысл какой загорать? При полностью закрытом краской теле. Вот такие дела, товарищи.

- Ну ладно…стриптиз посмотрели, Машу потискали, не пора ли перейти к делам? – хмыкнул, ухмыльнулся Константин – Расслабились здесь, рассуропились! А кто будет злодеев убивать? Пушкин?

- С кого начнем? – ухмыльнулся Лось – Шеф, ты знаешь – я всегда-пожалуйста, за любой кипеш, кроме голодовки! Когда начнем?

- Ситуация у нас такая – начал задумчиво и серьезно Константин…

***

- Чувствуешь? – Маша взяла руку Константина и провела его ладонью себе по животу – Шрамы никуда не делись. Они только спрятались. Вот так и на душе.

- Я знаю – коротко ответил Константин – я знаю… Они никогда и никуда не деваются. Стареют, уходят в дальний угол мозга, но не исчезают. Стараешься не думать о них, но не получается – все равно чувствуешь.

- Ты ее любишь – коротко, просто сказала, как констатировала Маша.

- Люблю… - вздохнул Константин – И тебя люблю. По-разному, но люблю. Вы обе у меня в душе. Знаешь, иногда сижу вот так, думаю…а что если она жива? Если каким-то чудом перенеслась в другой мир? Есть же фантастика такая…где человек вроде как погибает, а на самом деле он переносится в иной мир. Или в прошлое.

- Я знаю! Я читала. Это называется «попаданцы». Перенесся человек, и живет себе в другом мире! Может и твоя жена там?

- Я надеюсь – Константин сглотнул, пошевелился – Пусть она с другим мужчиной, пусть она в другом теле, но главное – чтобы жила! И ведь тело ее не нашли, понимаешь? Нет могилы! Нет тела! А раз нет тела – может и перенеслась? Я специально искал, читал в сети: в мире пропадает огромное количество людей, и тел их не находят. Куда они деваются? Может как моя Оля – переносятся в другие миры? А еще – на Земле находят людей, которые ничего не помнят. Вообще ничего не помнят! Кто они такие, откуда взялись. Живут потом годами в психиатрической лечебнице и ждут, когда их найдут родственники. Кого-то и находят. Только эти, потерявшие память, все равно их не помнят. Им рассказывают, что это вот – твоя жена, это дети. Они кивают головой, и…живут в семье. А может они на самом деле попаданцы из другого мира? И где-то появилась моя Оля, и ничего, совсем ничего не помнит. И живет с другим Костей, спит с ним в одной постели…

Константин вздохнул, взял руку Маши в свои ладони, прижал к груди:

- Мне везет на женщин. Вот Оля…была. Замечательная женщина! Вот ты попалась на моей дороге – за что мне такая верность, такое счастье? Другие мужики женятся на стервах, разводятся со скандалом и нервотрепкой, снова женятся, а я вот…

- Расскажи мне о ней – Маша шепнула едва слышно, но Констанин услышал:

- Зачем?

- Она – часть тебя. Я хочу знать о ней! Знать, что в ней ты полюбил. Я хочу ее хоть как-то тебе компенсировать! Нет, не заменить…просто сделать так, чтобы во мне была частичка ее души. Ради тебя.

- Иногда мне кажется, что в тебе очень большая часть ее души. Вы с ней чем-то похожи. Ну да, она гораздо старше тебя. Была… Сорок лет. Но выглядела на тридцать, не больше. Знаешь, бывают такие люди, которые всегда выглядят моложе, чем они есть на самом деле.

- Как ты, такие?

- И как я – усмехнулся Константин – В юности мне это доставляло много, очень много грустных минут. Все девчонки больше, выше меня, и как следствие – предпочитают парней постарше. А я маленький, щупленький – куда мне соревноваться с записными кавалерами? И обиднее всего, что писька-то уже работает прекрасно! Как у настоящего жеребца! А сунуть ее…хе хе…некуда! Не нужен мой агрегат этим рано повзрослевшим девицам! Сейчас и вспоминать смешно, а тогда…трагедия, да и только! Мне четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать лет, а у меня только и есть что вечный «стояк», прыщи и жалкие копейки в кармане. И рост – как у обычного маленького пацаненка. И это притом, что я всегда был спортивным – на турнике выделывал такое, что только ахали. Штангу подымал больше своего веса. Отжимался на одной руке. Дзюдо занимался. Ниже сверстников был! А потом…потом вдруг начал расти. Рос, рос…и в один прекрасный момент оказалось, что все те, кто был выше меня на полголовы легко проходят у меня в подмышке. И что они мне не соперники – ни по силе, ни по ловкости. И женщины меня любят. А те девчонки, что когда-то от меня нос воротили, превратились в старых, дряблых теток, на которых без слез не взглянешь. И кстати – теперь они норовят мне глазки строить! И это притом, что у меня жена красавица, и…вот ты, супермодель.

- Да не я супермодель! – поморщилась, цыкнула зубом Маша – Кость, пожалуйста, не зови меня этой чертовой моделью! Я тебе никогда не рассказывала, и не думала, что расскажу…но придется. Когда меня насиловали эти мрази, один из них кричал: «Глядите, я Барбару Палвин деру в зад! Что, Барбара, сучка, нравится тебе мой Бен? Нравится?» Тьфу, мрази! Раньше мне нравилось, когда меня с ней сравнивали, а теперь как услышу, так сразу вспоминается разрывающая внутренности боль, унижение, и радостный гогот мразей, наслаждающихся моими страданиями. Прости, что испортила настроение, но…вот так.

Помолчали. Минут пять ничего не говорили, потом Маша мягко попросила:

- Расскажи об Оле, ты начал, но не рассказал.

- Красивая она была. Как и ты. Маленького роста – мне всегда нравились «дюймовочки». Ниже тебя. Худенькая…была. С возрастом поплотнела, особенно после родов. Но сохранила фигуру, и груди почти не обвисли – наверное потому, что тоже небольшие. Кстати – как у тебя. Вы с ней и правда чем-то похожи, хотя ты наверное покрасивее. Но она – очень миленькая. У тебя лицо холеное, породистое, немного надменное – не зря здешние девки за глаза зовут «Княгиня», но при этом у тебя детские губки, глаза как у олененка. Эдакая смесь аристократической надменности и детской непосредственности. Коварная такая смесь! На первый взгляд подумаешь, что ты дурочка, которая кроме того, чтобы доить богатых папиков – ни на что не способна. И уж никто не может предположить, что ты знаешь несколько языков, прекрасно разбираешься в делопроизводстве, бухгалтерии, а еще – снайперски стреляешь, не боишься крови, и можешь голыми руками открутить башку какому-нибудь хаму.

- Ты меня такой и сделал – хихикнула Маша – Ты тренировал, наставлял. Ну и да – языки мне легко даются. Талант у меня такой. Но давай про Олю, не надо про меня. Про меня я и так все знаю, неинтересно.

- Ну и вот – маленькая, стройненькая, миленькая – домашняя такая, уютная… Работала медсестрой. Гроши получала, но работу свою любила – людям помогать, это правильная работа. Да и небогато мы жили. Пенсия у меня неплохая, но на нее особо не разгуляешься. Ну что еще…

- Она любила секс?

- Любила. Но стеснялась сама предлагать заняться. Вот когда старше стала, уже за тридцать пять – тогда да, иногда просто-таки требовала. А я что – я завсегда! Хоть утром, хоть вечером. Ты же знаешь…

- Еще как знаю! – тихонько хихикнула Маша – так отдерешь, аж…вспоминать приятно. Я когда в Пекине жила, вспоминала, как мы с тобой сексовались, и ласкала себя, приучала, тренировалась. Игрушки купила… Вначале никак не могла, аж трясло от воспоминаний…а потом привыкла – все из головы выгоню, все дурные воспоминания, оставлю перед глазами только твой образ, твою картинку…и будто с тобой занимаюсь сексом. Мне врач-психолог так и сказал: надо вымещать плохие воспоминания хорошими. Убирать барьер. Я ему сказала, что меня грабители изнасиловали, и теперь я при одной мысли, что в меня кто-то засунет член почти что падаю в обморок. Вот он и назначил терапию – вспоминать любимого человека, и делать так, будто я делаю ЭТО с ним. Но про Олю давай, про Олю!

- Мне и про тебя интересно – хмыкнул Константин – Ты мне этого не рассказывала.

- Стеснялась – вздохнула Маша – чисто физически было больно. У тебя ведь не маленький, а там…сплошная рана. Только и здорового осталось, что мой ротик. Понимаешь? Но про Олю, про Олю давай! Ты должен рассказать мне о ней! Тебе легче будет! И мне! Не отвлекайся на меня! Потом я расскажу тебе все, что ты захочешь знать – все, что угодно, любые подробности моего лечения, любые!

- Обязательно расскажешь – усмехнулся Константин – Чувствую, меня ждут некоторые открытия. Только один вопрос – тебе там не насоветовали…хмм…тренера с маленьким членом?

- Советовали – отрезала Маша – Но я отказалась. Максимум, на что согласилась – на массажиста. Только не фыркай, никаких проникновений! Чисто руками, притом чистыми руками! Приятно, да, но никакой измены! Ни в каком виде!

- Хе хе…я даже возбудился, представил тебя на массажном столе с молоденьким массажистом китайцем…

- Он был старым, худым, но очень умелым! Про Олю давай!

- Ну что про Олю…я в общем-то все рассказал. Любил я мою «дюймовочку», и сейчас люблю. Снится мне иногда. Молоденькая такая, стесняется, закрывается простыней…а я простыню сдергиваю, она хихикает, визжит…а потом вздыхает эдак, и начинает стонать…и впивается пальцами мне в ягодицы. Чуть не до синяков. Она сильная была, как ты. Кстати – и в этом вы похожи. Как и она, ты делаешь все, чтобы мне было хорошо, и никогда не ноешь, что у тебя голова болит, и вообще – сегодня не хочется. Как и она, ты наслаждаешься сексом и не брезгуешь ничем, и тебе это нравится. Я чувствую, как и многие умные мужики – нравится женщине со мной в постели, или нет. Веселая она была, как и ты. Умненькая. Книжки читала – и фантастику любила. Кошек любила, и собак тоже. И вообще – животных любила. Еще – врать не умела. Вот тут вы наверное с ней не похожи.

- И ничего подобного! Я тебе врать не умею! А другим – это же работа! – слегка обиженно заявила Маша – Оля наверное тоже врала больным. Ну…про болезни неизлечимые, и все такое.

- В общем – в тебя точно будто часть души Оли вселилась…когда Оля погибла (Константин сглотнул, и голос его стал глухим), я чуть с ума не сошел. Винил себя. Если бы я не начал всю эту бодягу с браслетом…она бы сейчас была жива. Ты помогла мне вылезти из депрессии. А я вот…не смог тебя уберечь. Изувечил, черт меня подери! Жила бы сейчас, да жила! Если бы меня не встретила!

- Ага… - мрачно буркнула Маша – Обслуживала бы вялый член Семена, отбивалась бы от его попыток подложить под боссов. А в один «прекрасный» момент плюнула бы на все, и согласилась. Лишь бы выжить, лишь бы вырваться из этой безнадеги! Слава богу, ты мне попался на жизненном пути. Ну а что случилось, то случилось. Что теперь поделаешь. Я смирилась. Иногда плачу, да…но какая девушка не плачет? У меня есть любимый мужчина, я красива, богата, у меня интересная работа, верные друзья! Я живу в сказке! И все благодаря тебе! И самое меньшее, что я могу для тебя сделать…

Маша откинула простыню, перекинула ногу через Константина, села. Нашарила рукой у же начавшую восставать мужскую плоть. С минуту ласкала, потом приподнялась над бедрами любовника, и…комната наполнилась ее сладострастным выдохом:

- Ааххх…

И скоро в мире не осталось ничего, кроме «зверя с двумя спинами», как ЭТО называли древние люди. И было этому зверю очень хорошо. Очень.

Маша ошибалась. Такие как она «ущербные» женщины тоже могутиспытывать оргазм. И не один, и даже не два - много. Главное – чтобы партнер был любимым, и чтобы не думать о том, что ты не можешь получить оргазма. Так ее учил китайский психолог, но она о том уже давно забыла. Да и зачем ей теперь помнить? Сейчас ей хотелось, чтобы эта ночь не кончалась как можно дольше. Она так соскучилась по своему мужчине…

***

- Готовы? Начинаем!

В воздухе повисла картинка: кабинет, который называют Овальным. За столом сидит человек, которого ненавидят сотни миллионов людей. Не потому, что он похож на людоеда, и не потому, что выглядит как записной злодей. Ничего злодейского в его облике нет. Пожилой, можно сказать старый мужчина в скромном темном костюме. На тонких губах – полуулыбка. Он доволен собой. И чего бы ему не быть довольным собой, если он сумел обмануть закон, сумел подмять под себя правосудие, сумел подмять под себя миллионы и миллионы людей, стадо, которое не думая, не соображая, пошло и проголосовало за это существо. Существо, которое готово убить миллиарды людей, только ради того, чтобы хоть немного увеличить доходы тех, кто его сюда поставил. Оружейных корпораций. Именно они, невероятно богатые и столько же беспредельные в своей жадности делают политическую погоду во всем мире. Это с их подачи начинаются все войны в мире, это с их подачи свергаются законные правительства и устраиваются кровавые революции. Куда там банальному людоеду! Этот человек страшнее любого людоеда. Это – американский президент.

Окно в пространстве открылось совершенно бесшумно, и в кабинет шагнули двое людей в американском пустынном камуфляже, в «коркоранах», с лицами, закрытыми черными масками. На пришельцев надеты бронежилеты – тоже американские, в руках – винтовки «Хеклер и Кох» калибра 7.62. Впрочем – о калибре винтовок американцы узнают потом, когда все закончится. А закончилось оно буквально за десять секунд. Две секунды – тяжелые экспансивные пули с пустотелыми головками разрывают на куски тело старика и сидящего рядом с ним мужчины. В кабинет врываются телохранители, которые держат в руках пистолеты «Глок», и тут же падают скошенные бронебойными пулями из таких же винтовок, которые держат в руках другие двое пришельцев. Это пять секунд.

Еще пять секунд – маркером один из пришельцев пишет на стене «BLM» - «Черные Жизни Важны», бросает на пол бумагу с текстом. Все закончено. Портал захлопывается, и забрызганный кровью и плотью убитых кабинет остается там, где ему и положено быть – в средоточии зла, Белом Доме.

Когда на звуки выстрелов сбежалась служба безопасности объекта – на месте остались только разорванные тяжелыми пулями Президент и его Вице-президент, которого он только на днях назначил на эту должность. Америка осталась без своего незаконно, но все-таки избранного руководителя. И погрязла во тьме.

Тьма началась с огромных заголовков в газетах: «В Овальном кабинете убиты Президент США и Вице-президент». Ну и само собой – с чрезвычайных выпусков новостей. И не осталось незамеченным (и как оно могло остаться незамеченным, ТАКОЕ?!), что два величайших человека в мире убиты теми же людьми, с помощью которых Президент и пришел к власти. Черными, жизнь которых оказалась очень важна. Гораздо важнее жизни Президента и его заместителя. Манифест, который убийцы бросили на пол, представлял собой набор глупостей в виде лозунгов, которые черные борцы за жизнь черных постоянно провозглашали на своих незаконных сборищах и телевизионных шоу. Эти глупости были оформлены так, что становилось ясно – писали эту чушь люди малообразованные, но зато очень даже критически настроенные в адрес нынешней власти, и любой власти во всем мире. Почему они убили Президента – тоже объяснялось. Он был представителем белой расы, использовал черную расу только для того, чтобы прийти к власти, а потом снова начать унижать несчастных, замордованных черных. Там же содержался призыв к восстанию – убивать всех белых угнетателей, а больше всего – полицейских и военных всех видов и родов войск.

И началось… Первой отреагировала власть: полицейским и национальной гвардии был отдан приказ стрелять на поражение в случае малейшего неповиновения во время разгона незаконных митингов, шествий, и любых проявлений свободолюбия, особенно свободолюбия, выражавшегося в разграблении магазинов.

Кроме того – любое подозрение на то, что у черного имеется оружие теперь был достаточным основанием, чтобы открыть огонь. А так как по сведениям полиции (абсолютно точным сведениям, а как же еще?!) оружие имелось практически у каждого участника протестных демонстраций – то стреляли в каждого первого демонстранта, если он не успевал убежать. Полицейские, натерпевшиеся от бунтовщиков за время практически полного бессилия полиции воспользовались данным им правом что называется «по-полной». Гремели выстрелы, бунтовщики падали мертвыми или ранеными, и в том числе – белые либералы, которые всегда лезут туда, куда их ну никак не просили лезть. Стоило белой студентке одного из вузов махнуть рукой в сторону бойца национальной гвардии, как она тут же получила дополнительное отверстие в голове – боец, по его объяснениям, подумал, что девица хочет бросить в него коктейль Молотова, либо самую настоящую гранату. И ему очень не понравились ее действия. От слова – «совсем».

Удар по BLM был нанесен по всей стране одновременно, и это послужило катализатором последующих событий. Во-первых, начали военные действия черныемаргиналы, у которых оружия имелось более, чем достаточно и они не боялись, и умели его применять. По всей стране только за сутки были подстрелены десятки, а то и сотни полицейских (данные сразу засекретили), и несколько десятков национальных гвардейцев. Из гвардейцев погибли только двое – их учили воевать, они были соответственно одеты – в отличие от полицейских, привыкших к тому, что их безоговорочно слушаются, и попавшиеся на этом. Теперь их не слушались. Однако и гвардейцам крепко досталось. Количесмтво тяжело раненых исчислялось десятками. Бронежилет не пропускает пулю, но почти не гасит ее энергию. Отбитые внутренние органы, сломанные ребра.

А еще – черные парни и девушки из BLM исхитрились каким-то образом похитить бойца Нацгвардии, и в течение нескольких часов его пытали, в конце пытки отрезав гениталии и засунув мертвецу в рот. И оставили труп несчастного посреди улицы с неграмотно написанной и пришпиленной к животу несчастного запиской: «Так будит са всеми белыми свиньями, которые убевают черных братьев!».

В результате национальная гвардия, потрясенная совершенным злодеянием, теперь массированным огнем из автоматического оружия сметала с улиц всю эту черную шайку, бегавшую по улицам с краденой из разбитого магазина бытовой техникой. Завидев черного с пакетом, упаковкой, ящиком в руках – нацгвардейцы сразу открывали огонь, справедливо полагая, что вещи украдены из магазина, а еще – они могут представлять опасность для национального гвардейца. Вдруг там мина?!

Улицы на время очистились, но потом стало гораздо хуже. Черные открыли охоту на белых – и не только полицейских и нацгвардейцев, но и на белых соседей и просто случайных белокожих прохожих.

А еще – на потенциальных предателей, лицемеров, которые примазались к движению черных братьев и сестер в надежде, что их не коснутся репрессии настоящих борцов за свободу. Белых либералов. Черных либералов. Желтых либералов. Тех, кто не понравился и был причислен к сонму предателей.

Те «предатели», которые не успели уйти и спрятаться, были растерзаны разгоряченной алкоголем и наркотиками толпой потерявших человеческий облик маргинальных юнцов. Женщины – поголовно изнасилованы и убиты самыми что ни на есть жесточайшими способами. На улицах городов лежали десятки, сотни женских трупов и умирающих, изувеченных женщин – белых, желтых, красных и черных.

И тогда поднялись те, на кого опирался прежний президент, подло и незаконно отстраненный от власти ныне мертвым, не так давно вступившим в свои президентские права. Это были «краснолицые», «реднеки», как их называют в Америке, а с легкой руки киношников – теперь и во всем мире. Реднеки – селяне, в России их назвали бы «селюками» - упрямые, можно сказать упоротые мужики, главной чертой которых были чувство собственной непогрешимости и ненависть к «черным». Передаваемая по наследству от прадеда – к деду, от деда – к отцу, от отца – к дочери, либо сыну, эта ненависть заставила белых потомков покорителей Дикого Запада взяться за оружие, благо что этого самого оружия было более, чем достаточно, начиная с легких револьверов, и заканчивая тяжелыми охотничьими винтовками.

Теперь бунтовщикам стало по-настоящему кисло. Если раньше они еще как-то могли рассчитывать на сочувствие масс, в основном либеральных, но после того как по экранам телевизоров прокатился репортаж о зверствах BLM – настроение в обществе резко переменилось. Даже самые тупые и радикальные из либералов теперь не осмеливались защищать это движение, поставившее себя вне закона.

Имелись сведения, что вновь поднял голову Ку-клукс-клан, якобы давно уничтоженный, но как оказалось – очень глубоко законспирированный. В городах Америки запылали кресты. Утром на деревьях и фонарных столбах находили повешенных чернокожих, на груди которых была прикреплена табличка: «Хватит BLM!»

Реднеки устроили сафари, и стреляли в первого же черного, который оказался в пределах досягаемости их винтовок. И никто – ни полиция, ни Нацгвардия ничего не могли с ними поделать. И не хотели.

Во-первых, никто ничего «не видел» – что бы там ни говорилось в газетах, легко подхватывающих и разносящих по миру любую чушь, которую они сами и породили. Свидетелей расстрела демонстрантов упорно не находили. Это выглядело так, как если бы демонстрация или митинг проходили где-нибудь в Антарктиде или на Северном полюсе.

Во-вторых, и полиция, и нацгвардейцы дураками не были. И укрепленный на турели открытого джипа пулемет 50-го калибра доказывал, что все жизни неважны, если работает «крупняк» пробивающий кирпичную кладку толщиной в несколько кирпичей. Первый же выстрел из какого-нибудь дома приводил к тому, что на место нападения подкатывал джип с пулеметом на турели и дом буквально разносили в клочья. Что было сделать очень легко – известно, что американцы строят свои дома из дерьма и палок. Но даже если бы он был кирпичным…все равно никаких шансов. И стреляли не только гвардейцы. Где реднеки взяли боевое оружие – это загадка.

В-третьих - и полицейские, и нацгвардейцы с радостью приняли помощь от реднековского ополчения и не собирались задавать дурацкие вопрос на тему: «Где вы взяли крупнокалиберный пулемет?!» В капусте нашли, черт вас подери!

Самое интересное, что в составе полицейских подразделений и в национальной гвардии служили и черные. Но черные, не имеющие никакого отношения к BLM – кроме задержания и доставки в отдел особо буйных активистов движения. Они ненавидели этих самых активистов не меньше, чем их белые коллеги. Просто потому, что черных полицейских и нацгвардейцев убивали наравне с белыми, считая их предателями «братьев», гнусными свиньями, которые служат врагу не за страх, а на совесть. И потому тоже заслуживают смерти. И уже было несколько случаев, когда семьи этих черных «свиней и предателей» растерзали поборники защиты свобод и жизней.

Америка горела в огне! Тысячи и тысячи убитых! Несмолкающая канонада из всех видов стрелкового оружия! Разрывы гранат! Снарядов автоматических пушек! Танки. На улицы вышли танки, сотрясая стены домов, превращая ранее гладкую мостовую в щебенистую проселочную дорогу.

Больше всего проблем с черными было в Нью-Йорке и Детройте. Особенно в Детройте, давно уже превратившимся в черное гетто. Этот город был окружен армейскими подразделениями, и никто не мог выйти или войти в город без разрешения военного командования. А через сутки после того, как город был окружен, началась зачистка. Морские пехотинцы вошли в город под прикрытием бронетехники, стреляя во все подозрительное, во все шевелящееся и потенциально опасное. А что может быть опаснее людей? Так что они стреляли в любого человека, который стоял на ногах, а не лежал на земле закрыв затылок ладонями. Но и лежачая поза не была гарантией того, что лежащего человека не пристрелят тут же, на месте. Стило лишь шевельнуться, что-то сказать, просто почесаться – и можно получить пулю в затылок. Морская пехота не собиралась церемониться с бунтовщиками, объявившими о независимости Детройта от этой страны. Черных надо было убивать как можно больше, иначе они отсидят, выйдут, и снова начнут бунтовать. А нет человека – нет и проблемы.

Ходили слухи, что негласное распоряжение уничтожать максимальное количество бунтовщиков пришло от нового-старого президента США – того, кого фактически лишили должности подтасовками, обманом, неверным подсчетом избирательных бюллетеней. Он сразу же взял власть в свои руки, и это оказалось довольно-таки легко - после того, как при загадочных обстоятельствам были застрелены двое судей Конституционного суда, тех, что проголосовали за признание выборов легитимными. Новые судьи, спешно избранные в течение суток, собрались на экстренное заседание и выдали свой вердикт: «Выборы признать недействительными, обязанности президента США до новых выборов исполняет прежний президент.

Этот самый прежний можно сказать являлся самым что ни на есть вождем реднеков, тех самых, что сейчас зачищали города от бандформирований и всякой такой «черной» швали, и он всей душой был с теми, кто автоматными очередями устанавливал справедливость на улицах городов так, как ее понимает радикальное белое большинство, уставшее от толерантности и попустительства преступникам согласно цвету их темному кожи. Так что возможно – слухи не были собственно обычными слухами. Возможно, что это был информационный вброс, который должен показать истинное отношение президента к происходящим событиям.

И в самый разгар уличным боев пришло еще одно сообщение, которое потрясло Америку чуть ли не больше, чем убийство президента и его заместителя. В одну ночь были застрелены несколько десятков, а точнее – тридцать семь сенаторов, которые славились своими одиозными выступлениями, а еще – были откровенными врагами нынешнего президента. И камеры видеонаблюдения не смогли дать лиц, или хотя бы минимальную информацию о том, кто эти убийцы и откуда они взялись.

Во-первых, никто не устанавливает камер в своей спальне – и причины понятны. Больше всего сенаторы обоих полов боятся, что их постельные игрища окажутся в интернете, а у многих из них рыльце точно в пушкУ. И даже если те же сенаторы не занимались в постели ничем таким, что осудит даже толерантное общество, какой смысл ставить камеры в спальне, которая находится в доме,охраняемом со всех сторон, и в который даже мышь не проскользнет через посты охраны и те же камеры наблюдения, перекрывающие всю территорию поместья до последнего ее дюйма!

Убийцы не засветились ни на одной камере, и никто не мог сказать – сколько их было, и убийцы ли это, или один убийца. Стандартный почерк – два выстрела из мощного пистолета с глушителем в корпус, и один, контрольный выстрел – в голову. Никаких шансов выжить для жертвы. Откуда известно, что с глушителем? Да потому, что никто за дверью спальни ничего не слышал. Хорошая звукоизоляция, плюс качественный ПБС – вот залог того, что никто из домашних не сможет ничего услышать.

Вместе с сенаторами были убиты все, кто находились в комнате – исключая собак, кошек и попугайчиков. Так что никто не мог сказать, откуда в закрытой комнате появились убийцы, сколько их было и куда подевались.

И везде та же самая надпись: «BLM».

Само собой, спецслужбы очень быстро пришли к выводу, что никакого отношения к этим убийствам глупое движение необразованных и недалеких анархистов иметь не могло. Слишком уж четко и профессионально все было проделано. И слишком явно прослеживалось желание столкнуть лбами черное и белое население Штатов.

Но теперь уже стало все равно – события начали развиваться именно в том сценарии, в котором их предусмотрели неизвестные террористы. Америку охватила самая настоящая гражданская война. Теперь воевали не только власть и чернокожие бунтовщики, но – чернокожее и белое население США.

Президент объявил военное положение. Доллар упал по отношению к евро в четыре раза.

Тем временем в Европе события разворачивались не менее драматично, хотя и не так радикально, как в США. В Штатах масло попало на уже горящие поленья, которые подожгли тупоголовые, потерявшие берега в своих жадности и подлости демократы. Ради власти они вскормили протестное движение черных и обрушили на прежнего президента такой поток нечистот, что в нем захлебнулась вся Америка. Эти люди – старые, выжившие из ума, но все еще продолжающие жаждать власти – не смогли предвидеть последствий своих поступков. Может именно потому, что уже давно выжили из ума в связи с многочисленными терзающими их тела и души физическими и душевными болезнями, то ли потому, что они привыкли к своей неограниченной власти, считая всех окружающих идиотами, неспособными на радикальные меры. Но факт есть факт – они, именно они раздули пожар, в который неизвестные террористы вылили несколько бочек бензина. И пламя взлетело до небес!

В Европе злорадствовали. Известный всему миру мерзкий журнальчик вышел в свет с новыми карикатурами: «Президент и вице-президент теперь спокойны за Америку» - и рисунок лежащих рядом мертвых мужчин с дырками в головах. А после того, как были перебиты сенаторы – новая карикатура: «Сенаторы не смогли оставить своего президента в интересном путешествии!» И рисунок: толпа в саванах, которая со свечкой в руках идет следом за убитым президентом. И самое интересное на рисунке – идут они вниз, в Ад, откуда им радостно машут черти с вилами в руках, и за спинами чертей видны костры и стоящие на них огромные чаны и сковороды.

Разразился скандал. От администрации США поступила нота с требованием приструнить зарвавшихся «журнализдов». На ноту французское правительство ответило лицемерным сообщением о том, что во французской республике свобода волеизъявления, и каждый может говорить и самовыражаться как хочет. И не стоит американцам лезть туда, куда их не просят. Пусть вначале со своими делами разберутся.

Это все было сказано дипломатическим языком, но на самом деле – на грани, или даже за гранью хамства. Американцев не просто хлопнули по носу, им дали ногой под зад и прошлись по ним, лежащим в грязной луже после пинка. И ясно было, что такое хамское поведение связано как раз с событиями в США – весь мир теперь ожидает развала Соединенных Штатов, и этот развал совсем даже не за горами. Посмотреть только на то, что происходит с галопирующим под горку долларом.

А потом случилось то, от чего Франция содрогнулась! По крайней мере, так сказал ее первый министр. Весь коллектив журнальчика, выпускавшего мерзкие карикатуры был уничтожен выстрелами в голову. А на стене надпись: «Так будет со всеми свиньями!» И подпись: «Патриоты Америки».

Теперь нота отправилась в посольство США, и была встречена ехидными улыбками. Французы утверждали, что редакция журнала была уничтожена американскими спецслужбами, и что приказ на уничтожение свободных журналистов отдал лично действующий президент США. На что упомянутый президент ответил ехидной отповедью в Твиттере. Он написал, что президент великой страны придерживается нескольких правил, например: он не стреляет по ничтожным журналистам жалкого журналишки, а еще – не спит со старушками. А еще он написал, что Европа рано радуется бедам Америки. Во-первых, Штаты достаточно сильны, чтобы справиться с любой угрозой, внешняя это угроза, или внутренняя. Во-вторых, пускай повнимательнее смотрят у себя под носом – как бы им не получить то же самое, что сейчас происходит в Америке.

И как в воду глядел: получили. Но началось все не с Франции, а Великобритании. Были убиты сразу четверо премьер-министров Великобритании – нынешний действующий, и к нему трое бывших. А так же – два десятка сенаторов.

А потом и еще страшнее – случилось то, чего никто и никогда не мог ожидать. Была убита Королева Великобритании.

Отправить