Которые в свою очередь являлись постсоветским конструктом, синтезирующим различные отсылки к элементам традиционой культуры, романтического национализма XIX–ХХ вв. и локальным этническим модификациям советской культуры.

Lautenschläger H., Sorg M., Trecker M. Sowjetisch in der Form, «usbekisch» im Inhalt. Geschichtspolitik und Musealisierung in Usbekistan // Osteuropa. 2016. Heft 6–7. S. 237–252. Автор указанного текста принимал участие в оценке школьного учебника в Грузии (2009) и исторического образования в Казахстане (2014) и согласен с выводами автора настоящей главы о том, что постсоветское историческое образование в любых формах (а приходилось оценивать «вестернизаторские») является весьма советским по духу и этнонационалистическим по содержанию. Фактически оно объясняет меньшинствам, что это «не их» страна, и вынуждает принимать решения либо об эмиграции в «свою страну», либо о встраивании в нарратив титульной нации.

Чотаева Ч. Этнорелигиозная ситуация в Кыргызстане // Центральная Азия и Кавказ. 2005. № 3. С. 77–85.

Заметим, что линия разделения на Донбассе практически полностью прошла по бывшей границе территорий Войска Донского (на этих казачьих землях развивалась донбасская промышленная агломерация, в которую шла активная трудовая миграция из русских этнических областей южнее Москвы). То есть за Украиной остались те части Донецкой и Луганской областей, которые когда-то принадлежали либо Запорожскому войску, либо Слобожанщине (субрегиону, который охватывал нынешнюю северную половину Луганской области, часть Донецкой области, Харьковскую и Сумскую области).