Глава 13

— Быстро вы обернулись, — заметила Алина, приоткрыв глаза и слегка потормошив окончательно задремавшую Ленку. — Мы думали, они вас будут часа три мариновать. Здешние чиновники просто обожают бумажки писать.

— Я там не маскировалась, а мы случайно наткнулись на Старшего, — объяснила Гана. — Он меня и почувствовал. Так что всё прошло очень быстро и очень вежливо.

— Понятно, — кивнула Алина. — Удачно он вам попался.

Этот разговор создал у меня смутное ощущение диссонанса.

— Скажи, Гана. — осторожно спросил я, — а это ничего, что он тебя узнал? Он же понял, что ты не настоящая охранница поездов, а просто из себя изображаешь. Они не станут за нами следить?

— Следить? — удивлённо посмотрела на меня Гана. — Они не посмеют. Я тебе больше скажу — они не посмеют даже подумать об этом.

Вот как? Интересно получается — в каганате даже подумать не смеют, а в Новгороде, получается, смеют? Или там тоже всё-таки не смеют? Нет, понятно, что из Новгорода нам нужно было уехать тайно, потому что мы все на виду, но дальше-то зачем вот это всё? Слежки, как вдруг выяснилось, нам опасаться не надо, то есть всё это исключительно ради развлечения? Развлекаются они, конечно, от всей души и со вкусом, но мне всё же кажется, что это объяснение слишком мало объясняет. Должна быть ещё какая-то причина, настоящая, но пока мне сложно даже предположить, что это может быть за причина.

— Куда мы теперь? — спросила Ленка, заразительно зевнув.

— Я знаю хорошую гостиницу, — сказала Алина. — Я, правда, давно здесь не была, но надеюсь, гостиница ещё существует. Только надо отойти отсюда, рядом со Службой Благочестия извозчика поймать трудно.

— А такси здесь есть? — поинтересовался я, навьючивая на себя сумки.

— Есть, но мало, — ответила Алина. — И дорогое оно здесь. Каганат на самом деле страна небогатая, хоть и большая. Если бы не торговля, была бы просто нищей — тут в основном садоводы да скотоводы, промышленности почти нет.

— Ты, похоже, хорошо с каганатом знакома, — заметил я.

— Жила здесь когда-то, — кивнула Алина. — Лет десять была советницей каганы.

— Кхм, — поперхнулся я от неожиданности.

— А гарем у тебя был? — заинтересовалась Ленка.

— Совсем маленький, — улыбнулась Алина. — Совсем-совсем.

— Так, двигаемся в ту сторону, — скомандовала Гана, махнув рукой дальше по скверу. — Там в конце вроде улица с хорошим движением.

Извозчика пришлось ждать недолго. Крепенькая степная лошадка, помахивая хвостом, терпеливо дожидалась, пока мы не погрузим наши многочисленные сумки и вьюки.

— Вам телегу надо брать, а не извозчика, — начал возмущаться шофёр кобылы, глядя на нашу поклажу. — У меня вам тут что — воловья упряжка?

— Не бухти, капитан, — добродушно ответила ему Алина, — вези в «Итильского сома», заплатим вдвое.

Это немедленно сняло все возражения. Кобылка, к изумлению извозчика, бодро тронулась рысью, совершенно не замечая, что везёт пятерых человек и гору багажа. Впрочем, какой-нибудь одарённый, присмотревшись, мог бы увидеть возле повозки странные структуры, слегка похожие на полусформированные конструкты.

Довольно быстро оправившись от изумления, извозчик закрыл рот, чтобы тут же, по обычаю таксистов и парикмахеров, открыть его снова.

— Вы, я погляжу, не местные? — осведомился он. — По делам к нам приехали?

— Проездом, — откликнулся я. — Передохнём денёк, посмотрим, что у вас есть посмотреть, да и поедем дальше.

— За денёк не успеете всё посмотреть, — авторитетно заявил извозчик. — У нас и за год всё не посмотришь. Великий город, другого такого нет.

Кто бы сомневался. Думаю, если как следует его порасспрашивать, то мы обязательно узнаем, что именно в Итиле кроманьонец вместо того, чтобы тупо обгрызать кость, додумался сделать из неё какой-нибудь инструмент и тем самым положил начало техническому прогрессу.

— Поистине так, — вежливо согласился я, чтобы избежать дальнейших открытий.

Тем временем мы выехали на набережную, и внезапно перед нами во всю свою ширь открылся Итиль. До этого я не видел Волги в низовьях, но надо сказать, она и в среднем течении производила впечатление. В нижнем течении впечатление оказалось намного сильнее.

— Итиль, — представил нам реку извозчик. — Когда Тенгри создавал мир, первым он создал Итиль. Но он был ещё неопытным создателем, поэтому не рассчитал и вложил в него слишком много божественных сил. И когда он увидел, что Итиль получился огромным, и вот-вот затопит весь мир, ему пришлось срочно создать Хвалиссу для вод Итиля.

Любопытная версия генезиса Вселенной, впрочем, ничем не хуже других. Помнится, в христианской Библии про сотворение вод ничего не говорится, они как бы были изначально, до сотворения всего прочего. И до сотворения мира Дух Божий над этими самыми водами носился. Не то чтобы то же самое, что здесь, но определённое сходство наблюдается.

— А вон там Белый город, — извозчик с гордостью показал на огромный остров, соединённый с основным городом несколькими ажурными мостами. — Но вас туда не пустят, даже не пытайтесь, — обнадёжил он нас.

— А кто там живёт? — с интересом спросил я. — Кагана?

— Богоравная кагана, само собой, да сияет она нам десять тысяч лет, — подтвердил тот. — Там много кто ещё живёт. Благородные Помощники все там, ну и из Народных большинство. Да много там всяких разных.

— Что ещё за помощники?

— Как что за помощники? — удивился извозчик моему невежеству. — Из Рук Помощи, какие же ещё. Помогают богоравной править, законы всякие принимают. Благородные Помощники в Благородной Руке сидят, и Народные, стало быть, в Народной. У Тенгри две руки, у нас, его созданий, две руки, вот и народ двумя руками богоравной кагане помогает.

Судя по описанию, выглядит это чем-то вроде двухпалатного парламента. Думаю, можно смело предположить, что в каганате система власти представляет собой какой-то вариант конституционной монархии.

— А богоподобные тоже там живут?

— Да кто же их знает? Вот Идущие, особенно которые посильнее, те тоже там, а богоподобные… они по каким-то своим законам живут. Что там у них в головах творится, нормальному человеку понять невозможно.

— Очень верно подмечено, — согласился я, а женщины дружно хрюкнули в кулаки.

— И вообще, лучше про них болтать поменьше, — продолжил свои рассуждения извозчик. — Никогда не знаешь, где такую случится встретить. Она может рядом с тобой сидеть и твою болтовню слушать.

— Рядом со мной? — потрясённо ахнул я, сделав круглые глаза. Дамы снова хрюкнули.

— Нет, ну я не имею в виду, что прямо вот сейчас рядом с тобой такая сидит, — снисходительно успокоил меня извозчик. — Просто вообще можешь встретить, и не понять кто это. У нас на Ручейном одно время молодняк начал шалить, лавки налогом обложили, людей обижали. И жила там бабулька такая простая, никто даже и не знал, чем она занималась. Вот она им как-то по пьяной лавочке под горячую руку и попалась. Даже не хочу говорить, что она с ними сделала. В общем, у нас на Ручейном с тех пор молодёжь самая воспитанная в городе. Бабушек через дорогу переводят, а чтобы какой старушке слово поперёк сказать, так даже и подумать не могут.

— Да, с бабушками надо повежливее, — подтвердил я. — Иные до того заводные, прямо ураган.

 

Гостиница не выглядела дешёвой — большое трёхэтажное здание на набережной, уходящее далеко вглубь квартала.

— «Итильский сом», — объявил извозчик. — Денег-то хватит? Дороговато здесь, может куда в другое место отвезти?

— Нам боевые выплатили, — объяснил я ему. — Хотим нормально отдохнуть.

— А, дело понятное, — кивнул извозчик. — Ну, если захотите покататься, город посмотреть, я всегда на площади у яблочной биржи стою. Спросите Кергана, меня там все знают.

— Обязательно, — кивнул я, и он, хлопнув кобылу вожжами по крупу, двинулся на поиски новых пассажиров.

— Всем будешь про боевые рассказывать? — полюбопытствовала Алина. — Не боишься. что нами грабители заинтересуются?

— С грабителями проще разобраться, чем со стражей, — пожал я плечами. — Ты же сама должна знать, что извозчики и служащие гостиниц докладывают страже обо всех подозрительных. Зачем нам лишнее внимание стражи?

Алина молча кивнула и не стала продолжать разговор. Странный вопрос, во всяком случае, от неё. Ещё одна крохотная странность в копилку странностей, правда, странностей там за эту поездку уже столько скопилось, что одной больше, одной меньше…

Гостиница действительно оказалась хорошей, и цены здесь были соответствующими. А главное — здесь имелась хорошая парная, причём с бассейном. Женщины немедленно двинулись туда, даже не распаковывая вещи, и исчезли с концами. Хотя после путешествия в товарном вагоне нам всем хорошая помывка была совсем не лишней.

Снова собрались вместе мы только ближе к вечеру. Женщины заметно похорошели и были в прекрасном расположении духа. Профессиональный макияж, модная укладка и ненавязчивый запах духов — ну чем не свирепые воины? Просто у кого-то в солдатском ранце маршальский жезл, а у кого-то косметический набор.

— Алина, у тебя есть предложения, куда пойти поужинать? — спросил я.

— Нет, я здешних мест не знаю, — покачала головой Алина. — Мне по статусу было положено в другие заведения ходить. Про эту гостиницу я просто слышала, что мол, неплохая, и с отличной парной.

— Ну, статус — это дело такое, — заметил я. — Некоторые вот бабушками в Ручейном живут, и ничего.

— Даже не представляю, кто это мог быть, и с какой целью так жил, — пожала плечами Алина. — Может, из Осколков кто-то.

— Осколков?

— Не бери в голову, — махнула она рукой, а Гана усмехнулась.

— Хорошо, не буду брать, — согласился я. — Тогда пойдём, поищем, где тут можно поесть.

Предложение было встречено командой в высшей степени положительно. Мы дружной толпой спустились вниз в холл, и я поинтересовался у портье:

— Уважаемый, не подскажете — где усталые бойцы могут поужинать и вообще мирно провести вечер?

— Можно у нас в ресторане, — поднял он на меня глаза. — У нас прекрасный повар.

— Боюсь, нам это будет немного дороговато, — с сожалением заметил я. — Мы простые бойцы, а не Благородные Помощники или ещё кто.

— Пожалуй, вы правы, цены у нас соответствуют, — согласился тот. — Тогда можете заглянуть в «Рыбака и рыбачку» ниже по набережной. Там хорошо готовят рыбу и недорого. Но туда частенько заглядывают девушки из Белого города.

— Это хорошо или плохо? — насторожился я.

— Кому как, — усмехнулся портье.

Я посмотрел на Алину, но она с недоумённым видом пожала плечами и улыбнулась. Что-то ты, подруга, совсем мышей не ловишь. Даже кабаков местных не знаешь, а туда же, советница каганы.

— Ладно, — решил я, — посмотрим, что там за рыба с девушками.

 

Из трактира тянуло запахом жареной рыбы — довольно аппетитно, впрочем, — и неслись какие-то заунывные звуки.

— Это что за звуки? — с подозрением спросила Ленка.

— Это музыка, — объяснила Алина.

— Музыка? — в голосе Ленки было столько недоверия, что на месте Алины я бы, пожалуй, и оскорбился.

— Народный инструмент у них такой, доска с двумя струнами, — терпеливо объяснила Алина. — На нём они и играют. К этой музыке просто привыкнуть надо. Когда привыкаешь, перестаёшь её замечать, но поначалу действительно трудно приходится.

— Пойдём, что у входа-то стоять, — вздохнул я. — Не оставаться же голодными из-за каких-то звуков. В конце концов, мы не в филармонию шли, а в трактир.

В трактире было людно и шумно, и народная музыка на удивление гармонично вписывалась в гомон и звон посуды. Свободных столиков было мало, и в результате нам достался не очень удобный стол в середине. Не люблю сидеть спиной к залу, хотя это скорее какой-то предрассудок. После двух курсов боевого факультета опасность я почувствую с любого направления, и врасплох меня застать невозможно — если, конечно, не говорить о Владеющих достаточно высокого ранга. Но им я в любом случае не соперник, какой бы стороной ни сидел.

— Нам сегодня свежих осетров подвезли, повар их в духовке запёк, — возле нас возникла подавальщица.

— Несите на всех, — распорядилась Алина. — И всё, что положено — салаты, гарниры, всё такое.

Осётр оказался замечательным, хотя сравнивать мне было особенно не с чем — в прошлой жизни настоящего волжского осетра мне попробовать не довелось. Его кто-то уже попробовал до меня, да так основательно попробовал, что практически полностью и съел. Мне не досталось.

— А браконьеры здесь бывают? — поинтересовался я, вспоминая прошлую жизнь.

— Очень редко и недолго, — ответила Алина. — Их здесь быстро вылавливают и казнят. В каждом патруле промыслового надзора всегда есть Владеющий, точнее, Идущий Путём, их здесь так называют, так что сбежать от патруля не получится. И если лицензия на лов не в порядке, сразу к судье и к палачу.

Вот это правильный подход. А у нас-то там за браконьерство то ли предупреждение выносили, то ли символический штраф выписывали. Вот и съели всё вкусное из того, что в Волге плавало.

После осетра мир как-то сразу стал лучше и добрее, и даже народная музыка почему-то перестала раздражать. Мы сидели, пили чай, к неудовольствию подавальщицы отказавшись от вина, и лениво болтали о каких-то пустяках, просто чтобы не сидеть молча.

— Привет, подруги! — раздалось рядом.

Возле нашего стола стояли две молодые, лет девятнадцати, девушки. Обе симпатичные, даже красивые, и судя по красоте, скорее всего, одарённые. Видимо, те самые девушки из Белого города, о которых предупреждал портье.

— Привет, — насторожённо отозвалась Ленка, а Алина с Ганой просто кивнули, с любопытством их рассматривая.

— Уступите своего мальчика на вечерок, — широко улыбаясь, предложила одна из них, выглядящая чуть постарше. — Мы его чему-нибудь новому научим. Или давайте поменяемся — вон у окна двое наших сидят, выбирайте любого.

На меня волной накатила глухая злость. Многое было в моей жизни, но вот чтобы меня выбирали, как на базаре — опыт для меня совершенно новый и неприятный.

— Это мой муж, — спокойно ответила Ленка, хотя я чувствовал, что спокойной она вовсе не была, — и я его никому не собираюсь уступать.

— А моим мнением вы, кстати, не собираетесь поинтересоваться? — со злостью спросил я.

Обе девицы уставились на меня с таким удивлением, с каким уставились бы на внезапно вылупившегося из бревна Буратино, который заговорил бы с ними на тему сексуальной распущенности.

— А ты против, что ли? — недоумённо спросила старшая.

— Микса, ты что, не видишь, что это иностранцы? — толкнула её в бок вторая. — Пойдём отсюда, ну их. Лучше найдём нормальных.

— Погоди, — остановила её старшая и обратилась к Ленке: — Давай дружеский спарринг со ставкой. Если ты побеждаешь, забираешь обоих наших, у вас как раз трое будут. А если я, то я на ночь забираю твоего. Да ладно, договорюсь я с ним, куда он денется.

— Я не собираюсь делать ставкой мужа, — ответила ей Ленка, и я почувствовал её бешенство. — А вот набить тебе морду могу без всякой ставки.

Девица ухмыльнулась и начала строить какой-то конструкт. Какая-то боевая функция у него, вероятно, была, что-то такое чувствовалось. Но уровень Владения был слабоват даже для первого курса Академиума, на таком уровне мы строили конструкты в старшей школе — медленно, неуверенно, и в целом довольно жалко.

Я почувствовал выброс Силы от Ленки, едва заметно, но всё же всколыхнувший реальность, и почти построенный конструкт разлетелся в клочья. А затем Сила над девицами почти ощутимо сгустилась, сначала заставив их упасть на колени, а затем продолжая вдавливать их в пол.

— Идущая, мы просим прощения, — прохрипела старшая девушка. — Мы не хотели оскорбить вас.

Ленка, немного поколебавшись, отпустила их, и девушки, пошатываясь, неуверенно поднялись на ноги.

— Оставьте нас, — царственно распорядилась Ленка.

Девицы не заставили её повторять дважды и моментально исчезли.

— Неплохо, Лена, — одобрительно сказала Алина. — Можешь ведь. Главное, научись делать такое в любой момент, а не только когда тебя разозлили.

— Сама не знаю, как это вышло, — растерянно сказала Ленка.

— А знать тебе и не нужно, — усмехнулась Алина. — Знание — это путь учёного. Путь Владеющего — воля.

— Скажи, Лина, — спросил я, ещё будучи в некотором смятении, — у них что, вот так вот принято?

— Ну да, — пожала плечами Алина. — Девчонки из Белого города отдыхают и хотят найти себе на ночь мужчину. Или двух. Или, если совсем уж хочется приключений, то и трёх. На самом деле никто же не против, мужчинам такой интерес скорее льстит. Силой их, конечно, не тащат, однако никто никогда и не отказывается. К женатым редко пристают, но если всё же пристают, то жёны обычно не возражают, особенно если им предложат хорошую замену.

— Какой разврат, — ошеломлённо заметил я.

— Нормы морали в каждом обществе свои, — пожала плечами Алина. — У нас вот разрешается многожёнство, а здесь это считается отвратительным. У чёрных хазар только моногамные браки, а у белых либо моногамные, либо женщина не замужем и свободно меняет мужчин. Ну мужские гаремы ещё есть, но их можно по пальцам пересчитать, мало кто может позволить себе держать гарем. Да и сам мужчина далеко не ко всякой в гарем пойдёт.

— Погоди, а я вот точно знаю, что аристократка может изъять мальчика из семьи к себе в гарем, — усомнился я.

— Несовершеннолетнего, — уточнила Алина. — Да, есть такой древний закон, но реально он уже лет тысячу как не применяется. Даже если кто-то и захочет такое проделать, разрешения не получит никогда и ни за что. Только по согласию семьи. Но знаешь, семья всегда соглашается. Для всей семьи, включая самого мальчика, это огромный скачок вверх. Не говоря уж о том, что семья просто становится очень богатой. Для мальчика из бедной семьи попасть в гарем аристократки — это несбыточная мечта.

Я обернулся, ища глазами тех девушек и обнаружил, что они присоединились к мужской компании за столом немного дальше от нас. Мужчины явно чувствовали себя польщёнными вниманием, и, судя по принимаемым позам, пытались продемонстрировать себя с лучшей стороны.

— Что ты ни говори, Лина, — констатировал я, — а всё-таки это разврат.

— Ну, я, в принципе, согласна, — улыбнулась та.

Отправить