Глава 18

— … и хранить верность престолу Святого Петра в лице моего сюзерена епископа Дерптского. Перед богом и людьми клянусь блюсти на своих землях интересы церкви Христовой и защищать её не щадя живота своего…

Церемония гоминиума протекала обычным образом, хотя подготовка к нему заняла несколько дней. Камнем преткновения оказался текст церковной вассальной присяги, включающий в себя обязательства, которые я принять на себя никак не мог, например, клятву нести свет веры язычникам. Поскольку единственными граничащими с Ливонией язычниками были русские, с моей стороны это было бы довольно опрометчивым обещанием, даже учитывая, что эта клятва уже тысячу лет как стала формальностью.

В конце концов мы сошлись на том, что я поклянусь защищать церковь только на своих землях, и не буду брать на себя обязательств более общего характера. Помогло главным образом то, что технически я не являлся язычником — если бы я был поклонником какого-то из богов, вассальная клятва, скорее всего, стала бы вообще невозможной. Хотя в наше время религиозная нетерпимость, присущая христианству и прочим религиям единобожия, в значительной мере сгладилась, никак нельзя было сказать, что она исчезла до конца.

Конечно же, на временную инвеституру я не согласился — это сразу бы сделало меня не бароном, а просто временным управляющим, которому дали подержать баронство на время отсутствия хозяина. Таким образом, у меня сейчас было три года, чтобы навести порядок в баронстве. Через три года, если инвеститура не будет опротестована, баронство у меня уже никто не сможет отобрать, что бы я ни делал — конечно, при условии, что я не буду грубо нарушать вассальную присягу. Ну а если за эти три года я так и не сумею решить проблему с анклавом лесных, то инвеституру обязательно опротестуют — не думаю, что церковники дадут мне какую-то поблажку. Либо запросят за поблажку цену, которую я вряд ли захочу платить.

А на кого жаловаться? Разве что на себя — неумеренная жадность всегда приводит к проблемам. Я захотел сам поиметь что-нибудь с папы, но сильно себя переоценил. Правильнее было бы сразу рассказать матери про похищение, и отправить её разговаривать с папой. Папа от мамы тоже откупился бы чем-нибудь, но провернуть с ней подобный трюк он вряд ли бы рискнул. С другой стороны, можно ли добиться уважения, постоянно прячась за мать? Да я и сам этого не хочу — если уж я принял на себя роль главы семьи, то надо соответствовать.

Церемония была достаточно заурядной, так что присутствующих было немного, исключительно мои соседи. Леон Кнеллер барон фон Нейгаузен — кряжистый мужчина средних лет с небольшой шкиперской бородкой, — смотрел на меня тяжёлым взглядом. У меня было стойкое ощущение, что с баронством Нейгаузен отношения у нас не сложатся. Карл Штернберг барон фон Кастер наблюдал за церемонией с непонятной полуулыбкой, опираясь на вычурную трость. С ним пока всё неясно. Тереза Вальдфогель, аббатиса монастыря святой Анструды в Ольденторне, взирала на меня холодно, брезгливо поджав губы. Последний из соседей, Август Герстле, аббатграф Оденпе, выглядел дружелюбнее прочих, хотя это могло оказаться и маской. Самые опасные враги — это те, кто прикидывается друзьями.

Надо сказать, что титул аббатграфа оказался для меня удивительным открытием; я даже не сразу смог поверить, что меня не разыгрывают. Мирянин, который владеет — владеет! — монастырём, и использует его исключительно как доходное предприятие — сам бы я, пожалуй, не додумался, что такое возможно. Оказалось, что очень даже возможно. Католическая церковь не перестаёт поражать меня своей предприимчивостью. Совершенно неудивительно, что именно она породила в нашем мире протестантство с его искренней убеждённостью, что богу милее тот, кто больше зарабатывает.

— … и да будет Всевышний свидетелем, что клятва моя правдива и дана от чистого сердца, — закончил я, вкладывая свои ладони в руки епископа.

— От имени матери нашей святой церкви принимаю твою клятву, Кеннер Арди, и объявляю тебя законным владетелем баронства Раппин, — провозгласил в ответ епископ, передавая мне меч. — Прими этот меч и рази им врагов господа нашего Иисуса Христа, Кеннер Арди барон фон Раппин.

Даже не знаю, как там сложится насчёт «разить врагов» — я Христу, вообще-то, и сам не то чтобы друг. Очень не по душе мне эта клятва, но конфликт обязательств может возникнуть только в том случае, если Новгород вторгнется в Дерптское епископство, что в обозримом будущем выглядит крайне маловероятным.

— Поздравляю вас, барон, — отечески улыбнулся мне фон Херварт. — Возможно, вам на первое время понадобится какая-то помощь от епископства? Мы могли бы передать в ваше распоряжение полсотни гвардейцев, вам наверняка пригодятся ещё какие-то силы, кроме этого меча, хе-хе.

Да-да, я знаю, что имея дело с попами и шулерами, надо всегда внимательно следить за руками. Мне в баронстве только и не хватало гвардейцев епископа.

— Благодарю вас за отеческую заботу, ваше преосвященство, — вежливо ответил я, — но в этом нет необходимости. Я уже отдал приказ о перебазировании одного из полков моей дружины, и завтра ожидаю его прибытия в Раппин. Полагаю, полного полка с приданной бронетехникой и штатом Владеющих вполне хватит для наведения порядка в баронстве.

— Ну что же, в таком случае желаю вам успеха, — на лице епископа промелькнула лёгкая тень недовольства.

Вот я и стал имперским бароном — как минимум на ближайшие три года. В крайнем случае, можно будет попробовать разобраться с лесными при помощи мамы. Не скажу, правда, что эта идея кажется мне удачной — во-первых, свои проблемы надо решать самому, а во-вторых, ещё большой вопрос, сможет ли мама эту проблему решить. Разве что устроить геноцид, но вряд ли она этого захочет, да я и сам считаю, что баронство того не стоит.

Преподобная мать Тереза поджала губы ещё больше, и резко развернувшись, промаршировала к выходу. Этап поздравлений она, очевидно, решила пропустить. Ну, не очень-то и хотелось. Фон Нейгаузен, кивнув мне, направился следом за аббатисой. Этот хотя бы кивнул — будем считать, что всё-таки поздравил. Фон Кастер с аббатграфом Августом подошли ко мне.

— Примите поздравления, барон, — добродушно сказал Август, а фон Кастер кивнул с прежней полуулыбкой. — Не обижайтесь на мать Терезу — она, как ей и положено, ревностная христианка, а вы у нас, не сочтите за обиду, не то язычник, не то еретик.

— Ни то ни другое, преподобный, — вежливо отказался я. — Я одарённый студент Академиума. Скорее меня можно назвать посвящённым Силы.

— Ах вот как! — поднял бровь Август. — Действительно, это нечто иное. Вы не могли бы рассказать о себе, барон? Мы знаем, что вы из Новгорода, но о вашей семье нам слышать не доводилось. Если не считать, конечно, вашей матери, о которой слышали все.

Довольно прямолинейный вопрос, но вполне законный. Оскорбительным он не считается, но всё же намекает на некоторое сомнение в благородстве происхождения. А отказ ответить будет автоматически воспринят как подтверждение сомнений и признание в безродности.

— Разумеется, господа, — кивнул я. — Наша семья является побочной ветвью фамилии Хомских, моя мать — племянница главы фамилии. Собственно, достаточно сравнить наш герб с гербом Хомских, чтобы наше родство стало очевидным. Мы также близкие родственники Ренских. Мать рода Ольга Ренская — моя родная бабка. Однако должен подчеркнуть, что мы уже лет двадцать, как отделились, и давно являемся независимым семейством. Если же говорить об империи, то мы в родстве с лотарингскими Арди через мою прабабку.

— Впечатляет, — признал Август. — Что ж, может быть, вам и удастся навести порядок в Раппине.

— Вы будете жить у нас, барон? — подал голос фон Кастер.

— В ближайшее время — вряд ли, — ответил я. — Я пока ещё студент, да и интересы нашей семьи лежат главным образом в Новгороде. На первое время я ограничусь назначением управляющего и размещением небольшого гарнизона.

— По нашим масштабам полк с тяжёлым вооружением трудно назвать небольшим гарнизоном, — хмыкнул Август.

— Жизнь покажет, — пожал я плечами. — Возможно, удастся обойтись меньшими силами. Я не собираюсь демонстрировать чрезмерный милитаризм и вызывать беспокойство соседей.

Собеседники уважительно покивали.

— Кстати, о соседях, — продолжал я, — а барон фон Нейгаузен — он что, тоже ревностный христианин?

— О нет, — засмеялся Август, а фон Кастер широко улыбнулся, — за нашим храбрым Леоном особого рвения не замечалось. Здесь всё проще — на полпути между вашим Раппином и Нейгаузеном находится Оравское озеро. По документам оно вместе с окрестными деревушками принадлежит вам, но фон Нейгаузен давно привык считать его своим. Последнее, что хотел бы видеть Леон — это новый барон Раппин с сильной дружиной и влиятельной роднёй. Думаю, он сразу же навёл справки о вас, и настроение у него резко испортилось.

— Ах, вон оно что, — дошло до меня. — Ну, я человек весьма миролюбивый, поэтому первым делом так или иначе улажу все вопросы с границами, чтобы исключить в дальнейшем возможные причины для враждебности.

— «Так или иначе»? — поднял бровь фон Кастер.

— Вообще, я предпочитаю решать конфликты миром, — пожал я плечами. — Надеюсь, с вами, господа, у меня нет никаких пограничных споров?

— Кое-какие шалости были и у нас, конечно, — улыбнулся Август. — Что вы хотите, баронство уже давно без хозяина. Но мы не собираемся конфликтовать из-за чужого. С нами у вас никаких проблем не будет.

— Рад это слышать, могу только приветствовать такую разумную позицию. Благодарю вас за поздравление, господа. А сейчас позвольте с вами попрощаться, дела зовут. Как только я разберусь с неотложными делами баронства, буду рад принимать вас у себя.

* * *

Ленке Раппин с самого начала не приглянулся. Глядя на чистенькие аккуратные домики, мелькающие за окнами машины, она с недоумением спросила:

— Что-то очень уж большое предместье… а когда сам город-то начнётся?

— Какой ещё город? — с некоторым удивлением отозвался я. — Раппин — это село. Большое и богатое село, но всё же не город. Вот сейчас мы по нему и едем, через пару минут уже и до замка доедем.

— То есть папа подсунул нам деревню? — возмутилась Ленка.

— Почему же «подсунул»? Бароны — это сельские жители. Если бы Раппин был городом, то мы были бы графами.

Ленка замолкла, потрясённо осознавая открывшуюся реальность, а тем временем домики резко закончились, и перед нами открылся баронский замок.

— Остановись-ка, Демид, — приказал я водителю. — Хочу со стороны на это посмотреть.

Замок стоял на мысу, образованном глубокой излучиной широко разлившейся в этом месте речки с забавным именем Выханду. Собственно, замком это сооружением можно было назвать, только серьёзно ему польстив — скромный донжон, обнесённый невысокой стеной, мог дать приют дюжине ратников, вряд ли многим больше. Скорее всего, дружина предыдущего барона примерно такого размера и была.

— Это что ещё за сарай? — с недоумением спросила Ленка.

— Это наш замок, милая. Здесь мы будем жить и растить наших детей. А если ты будешь со мной ласкова, то я подарю тебе белую козочку, и ты будешь доить её по утрам.

— Ну уж нет, — фыркнула Ленка, — сам тут живи с козочкой. А ещё лучше — давай снесём это недоразумение и построим нормальный замок. Или хотя бы приличный дом — зачем нам вообще замок? Они тут по старинке ещё замки осаждают, что ли?

— Посмотрим, посмотрим, — пробормотал я, разглядывая древнее сооружение. — Резиденция барона должна соответствовать доходам и потребностям баронства. Допустим, мы-то сможем содержать большой замок, но что с ним будет делать следующий владелец?

— И какое нам дело до какого-то следующего владельца? — презрительно спросила Ленка.

— Да? Никакого? — удивился я. — А я-то думал, что мы оставим это баронство кому-то из наших будущих детей.

Ленка подавилась саркастическим замечанием и призадумалась.

— Ладно, Демид, поехали в замок. Посмотрим, что там внутри, да познакомимся с управляющим.

* * *

Временный управляющий баронством — изрядно седой мужчина лет пятидесяти, — встретил нас во дворе замка.

— Здравствуйте, ваша милость. Я временный управляющий, меня зовут Леннарт Фальк.

— Здравствуйте, почтенный, — поздоровался я. — Я Кеннер Арди, новый барон Раппин. Это моя жена, Лена Менцева-Арди.

— Мне сообщили о вас, ваша милость. Позвольте сопроводить вас в ваш дом.

Я окинул взглядом окружение. Не особенно просторный двор размером примерно пять на пять саженей. Небольшой трёхэтажный каменный донжон. Всё это было обнесено каменной же стеной в две с небольшим сажени высотой. К стене примыкало какое-то строение, которое, скорее всего, когда-то было конюшней. Без излишеств, в общем.

— Бронеход сюда зайдёт прямо сквозь стену, — прокомментировала Ленка, оглядывая окрестность.

— Ты, конечно же, преувеличиваешь, — ответил ей я. — Но оборонительные возможности этого укрепления и в самом деле невелики. Вообще-то, для ливонского барона это довольно серьёзный замок. Некоторые замки в этих местах даже стен не имеют, один донжон посреди поля, и всё. Ладно, давайте посмотрим, что у нас внутри. Ведите, почтенный.

Внутри всё тоже было скромненько. Весь первый этаж занимали какие-то хозяйственные помещения. На втором этаже располагалась казарма примерно на десять-пятнадцать ратников и оружейная. На самом верхнем, третьем этаже, обнаружились баронские апартаменты из трёх комнат. Управляющий занимал комнату, которая, судя по массивной двери, когда-то выполняла функцию сокровищницы. Последнюю маленькую комнатку занимала дочь управляющего, девушка лет шестнадцати.

— А слуг у вас нет? — полюбопытствовал я.

— Нам они не нужны, Эрика вполне справляется с нашим хозяйством. Она сможет первое время помогать госпоже с одеванием и прочим, пока здесь не появятся постоянные служанки. Позвольте задать вопрос, ваша милость — какие у вас планы насчёт меня?

— Для того чтобы ответить, мне надо знать, какими обязательствами вы связаны, — ответил я.

Похоже, управляющий не прочь и дальше оставаться в этой должности. В принципе, почему бы и нет? Везти кого-то из Новгорода будет хлопотно, да и местному всегда проще.

— Я не связан никакими клятвами и обязательствами, ваша милость, — твёрдо заявил Леннарт. — Я всего лишь наёмный работник, и мой контракт с епископством автоматически завершился в момент вашего вступления во владение баронством.

— В таком случае мы обсудим это немного позже. Завтра сюда прибудет команда аудиторов нашего семейства, которые проведут проверку всех документов баронства. По результатам их доклада я и буду решать вопрос с вами.

Управляющий поклонился. Я чувствовал его полное спокойствие — извещение о предстоящей проверке его нисколько не взволновало. Неужели и впрямь абсолютно честный управляющий? Если так, то должность определённо останется за ним, хотя от регулярных проверок это его не избавит.

— А расскажите мне вкратце, почтенный Леннарт, как обстоят финансовые дела баронства?

— Если вкратце, то печально, ваша милость, — ответил управляющий.

— Вот как? Поподробнее, пожалуйста.

— Наша главная проблема — это соседи, ваша милость, прежде всего Ольденторнское аббатство и баронство Нейгаузен. Хотя и двое других соседей тоже создают проблемы. Дело в том, что за то время, пока баронство находилось без хозяина, соседи захватили почти треть баронства, причём самые богатые земли. Но мы по-прежнему должны платить епископству церковный взнос за полное баронство. В результате мы еле-еле сводим концы с концами и вынуждены сильно экономить буквально во всём.

— В общем-то, можно было этого ожидать. Вы жаловались епископу?

— Все мои жалобы остались без ответа, ваша милость. Покуда баронство своевременно и полностью вносит церковную долю, епископу внутренние проблемы баронства неинтересны. Возможно, вам он ответил бы иначе, но я всего лишь управляющий, и епископ не давал клятвы выступать в мою защиту. Сам же я решить эту проблему был не в состоянии — в моём распоряжении имелось всего двенадцать человек сельской стражи. Четверо из них обеспечивают порядок в Раппине, а остальные разбросаны по всему баронству. На вооружении у них три револьвера, которые хранятся в арсенале.

Двенадцать стражников на всё баронство! Мне как-то даже трудно представить, что подобная пастораль может существовать в реальности. Наверное, такие же ощущения испытывает москвич, приезжая в какой-нибудь райцентр Нижние Коммунарки, где на тротуаре легко можно вляпаться в коровью лепёшку, а единственный участковый быстрее любого Шерлока Холмса раскрывает вчерашнюю кражу простыни с бельевой верёвки.

— Я думаю, мы решим этот вопрос в самом скором времени. — Я задумался, прикидывая первоочерёдные дела. — Завтра в Раппин прибывает один из полков моей дружины, и нужно его срочно разместить. Личный состав первое время может пожить в палатках, но для них нужно выделить место и организовать доставку продуктов. Офицерам и Владеющим необходимо предоставить какое-то жильё. Боевая техника может пока стоять на улице, но для ремонта и обслуживания надо бы подыскать какой-нибудь большой ангар.

— Боевая техника, ваша милость? — озадаченно переспросил Фальк.

— Да, бронеходы, транспортёры, артиллерия.

— Бронеходы? Артиллерия? — глаза у управляющего округлились. — Вы собираетесь воевать, ваша милость?

— Скорее, я просто немного переоценил военный потенциал соседей — у нас в Новгороде полк считается довольно скромной боевой единицей. Но это даже к лучшему — Кастер и Оденпе уже поторопились заверить меня, что уважают границы баронства. А вот Нейгаузен и Ольденторн, похоже, понаглее… с ними-то, возможно, и придётся повоевать.

Отправить